Анатолий Матвиенко: «Цинковые мальчики» Светланы Алексиевич – очередная пляска на костях погибших 15.06.2018 10:15Афганская трагедия – одна из многих, связывающих белорусский народ с русским, с украинцами и представителями других наций бывшего СССР. Во всех наших республиках матери получали цинковые гробы вместо сыновей и дочерей, не догадываясь, что кто-то вздумает на их горе делать паблисити.
В феврале 2019 года ветераны Афганской войны отметят скорбную дату тридцатилетия вывода «ограниченного контингента» советских войск из многострадальной страны. Накануне события им уготован несколько сомнительный подарок – переиздание «Цинковых мальчиков» Светланы Алексиевич на белорусском языке за счёт спонсорских средств, ни одно издательство не приняло на себя коммерческий риск выпустить книги за свои деньги. Полагаю – из-за опасений не распродать тираж.
Книга входит в серию Алексиевич «Голоса утопии», в СССР вызвала резонанс, потом была основательно забыта. Настораживает обещание выпустить её «без цензуры».
Мне довольно сложно представить, какая именно цензура могла измучить писательницу и её поклонников в постперестроечное время. У нас ввозится из-за рубежа такое, что страшилки-побасёнки Алексиевич в сравнении с этим импортом кажутся просто манной кашей. Поэтому смею предположить: наша нобелевская лауреатка решила выстрелить изо всех пушек, добавив в текст что-то новое. Или сохранила пассажи на грани или за гранью фола из прежнего.
Что именно? И в какой текст? Книги Алексиевич несколько раз переиздавались в России после распада СССР, правда – совсем не теми тиражами, к которым привыкли в 1980-е годы, только после присуждения Нобелевской премии издательство «Время» напечатала их прилично, в содержание неоднократно вносились изменения.
Я открыл «Цинковых мальчиков» на персональном сайте Алексиевич, из данной редакции взяты все цитаты настоящей статьи. Настораживает, что самые скандальные пассажи – про гирлянды из засушенных человеческих ушей и беспорядочную половую жизнь советских женщин в Афганистане – в авторской версии сохранены.
Обращает на себя внимание один факт. В книжке 18 интервью. Причём в сентябре 1988 года Алексиевич с группой писателей на 20 дней летала в Кабул. Сама об этом утверждает следующее: «Я не хотела больше писать о войне. Но вот я на настоящей войне. Всюду люди войны, вещи войны. Время войны. <…> В нашей писательской группе одни мужчины. Рвутся на дальние заставы, хотят пойти в бой». Но в «Цинковых мальчиках» нет ни единого интервью, взятого на самой войне! Горячего, по свежим впечатлениям участников боёв, не замутнённым прожитыми годами. Ничего подобного. Все записаны в Советском Союзе, даже дома в Минске, «показания» давали дембеля-афганцы… Каков был смысл вообще участвовать в экскурсии на войну? Позагорать? Сфоткаться в военной форме?
Есть штришок про «страшный» обстрел Кабула и про то, что сама Алексиевич оказалась свидетельницей «боя» с тремя убитыми.
Осенью 1988 года оборона Кабула была организована на дальних подступах. Город не обстреливался. В книге – ложная информация.
Что же касается «впервые в бою», то человек, попавший в такую передрягу реально, отреагирует, мягко говоря, иначе. В отличие от Алексиевич, я побегал по горам, охваченным войной, побывал и под обстрелом, много раз сжимал потной ладошкой оружие с патроном, досланным в ствол, готовясь в следующую секунду оборвать чью-то жизнь. Пронесло, не довелось, не понадобилось… Но никогда бы не написал о бое вот так, походя. Разве что (гипотетически) это был рядовой эпизод, а вчера и позавчера моё подразделение покрошило десятки врагов и понесло потери, на фоне которых три трупа – не событие.
В общем, всего два конкретных события и оба – враньё.
Утомляет дремучая неосведомлённость автора «Цинковых мальчиков» в военных вопросах. Вот Алексиевич пишет о погибшем афганце: «На показательном учении он был радист, и не успел вовремя забросить рацию на дерево, не уложился в положенное время». Я полагаю, что туда закидывается антенна, швырять саму радиостанцию на дерево в здравом уме никакому военному не придёт в голову.
Другой пример, вызывающий у ветеранов Афгана желание покрутить пальцем у виска. В чьём-то воспалённом воображении нарисовалась картина, как малолетка-афганец всадил нож в спину водителю, склонившемуся над двигателем под открытым капотом армейского грузовика. Во всяком случае, так утверждается в «Цинковых мальчиках». Но склониться над мотором можно, лишь забравшись на бампер, спина находится более чем в двух метрах над землёй… Какие огромные, оказывается, афганские подростки! Выше Валуева. И чудовищно длиннорукие.
Таких примеров много, как, кстати, и в книжице «У войны не женское лицо». Писатель не может быть осведомлённым обо всём на свете, он консультируется, показывает рукопись специалистам, а не выставляет себя на посмешище. Кроме чересчур самоуверенных.
Это уже не враньё, а нелепость, искажённый пересказ чьих-то слов или конспект речи столь же несведущего человека, как и автор книги.
Как же так, почему, пробыв там более двух недель, Алексиевич хоть чуть-чуть, хоть в крошечной степени не познала войну?
Мне тоже кое-что поведали ветераны-афганцы, служившие в обороне Кабула. С их слов, не видела Алексиевич войны и не ездила по частям да заставам по самой прозаической причине: из-за острого желудочно-кишечного расстройства. Сидела в кунге (кузове грузовика с металлическим верхом) и мучилась несварением. Оттого не отправилась в зону боевых действий, в чём упрекнула коллег-мужчин. Поэтому книжка получилась невелика по объёму, несмотря на длинные пустопорожние излияния вроде: «Мне интересно и тело, человеческое тело, как связь между природой и историей, между животным и речью. Все физические подробности важны: как меняется кровь на солнце, человек перед уходом…» Даже с ними текста явно не хватало, иначе трудно объяснить вставки из малоинформативных интервью. Особенно последнего, где расписывается леденящая душу история фронтового разведчика, как он ножом, эдак хладнокровно, соблюдая ритуал, зарезал насмерть… кого бы вы думали? Моджахеда? Невинного ребёнка? Боевого товарища, чтобы отсечь трупу уши, высушить и выдать их за душманские? Ничего подобного. Разведчик смело зарезал самую жирную овцу из бараньего стада! Конец книжки…
Честное слово, я не понял – это неуклюжая метафора, где советские военнослужащие приравниваются к безмозглым баранам, тупо идущим под нож войны вместо дезертирства, или совсем уж нечем было набрать хоть минимальный размер рукописи, пришлось воду лить? Позволю себе предположить, что разведчик что-то сказал про мужество, боевое братство, верность долгу и прочие очевидные вещи, но абсолютно неформатные для опуса, нацеленного исключительно на дискредитацию советских военных, виновных лишь в одном – они выполняли приказ. Но армия, где бойцы не выполняют приказ, и есть стадо баранов, которое вырежет любой дисциплинированный противник!
В ранних версиях и в отрывках, печатавшихся в «Комсомолке», Алексиевич подписывала интервью реальными именами собеседников, потом – вымышленными, оправдывая поиском собирательного образа советского солдата. Не помогло. Посыпались судебные иски, ветераны и матери погибших военнослужащих требовали опровержения лжи и возмещения ущерба.
Я не припомню случая в Беларуси, чтобы какая-то книга якобы в защиту определённой категории людей вызвала бы столь массовое негодование со стороны защищаемых!
Один из самых нелепых тезисов Алексиевич – об отсутствии такого явления как афганское братство. «Не пишите только о нашем афганском братстве. Его нет. Я в него не верю. На войне мы были объединены: нас одинаково обманули, мы одинаково хотели жить и одинаково хотели домой», — утверждает её собирательный персонаж, впрочем, легко себя узнавший.
Газете «Комсомольская правда» суд присудил напечатать опровержение, а также письменные извинения писательницы и редакции. Афганский ветеран Тарас Кецмур доказал, что не говорил ничего подобного об афганском братстве, представить магнитофонную запись, подтверждающую её измышления, Алексиевич оказалась не в состоянии.
Подчеркну, что в цензуре и прочих ущемлениях прав человека белорусские оппозиционеры обычно обвиняют «диктатуру Лукашенко», избранного президентом в 1994 году, но суды по искам к Алексиевич происходили в 1992-93 г.г., когда в Беларуси царствовала даже не свобода от «диктатуры» – анархия.
Если отбросить интервью про печальный конец убиенного барана, то несложно заметить: остальные семнадцать подобраны по принципу «чем больше негатива – тем лучше». Война действительно убила более десятка тысяч советских людей и миллионы афганцев, огромное число искалечено физически и душевно. Но абсолютное большинство выживших ветеранов «ограниченного контингента» — это морально здоровые, закалённые невзгодами люди. Побывавшие на войне реально, а не отсидевшиеся в кунге, знают простую истину: война смывает с человека шелуху. Слабые ломаются, подлые предают.
Но если у человека есть здоровая закваска, он не дрогнет… О таких Алексиевич предпочла умолчать. Нормальные, крепкие парни ей были не интересны.
Конечно, нужно учесть особенности эпохи – конец «перестройки» и крах «социализма с человеческим лицом». Пипл хавал жареное, сенсационное, чернушное. Долгое время вместо правдивых репортажей из Афганистана шли агитки про «интернациональный долг», замалчивались потери, публично не обсуждалась бессмысленность продолжения войны, поэтому откровения Алексиевич показались чуть ли не сенсацией. Она и расстаралась на потребу спросу, получилось вполне эффективно, люди, не склонные к аналитическому мышлению, восприняли «Цинковых мальчиков» как правдивый, документальный материал.
Актуальность давно осталась в прошлом. Что советское руководство допустило огромную ошибку, втянув государство и армию в афганскую авантюру, ни для кого не секрет. Дедовщина, потери, воровство – тоже невесть какие открытия. Алексиевич увидела бы гораздо больше, имей возможность дальше и чаще удаляться из кунга. Но книга продолжает существование, хоть в несколько изменённом виде. Всё, теперь фамилии выброшены. Герои – сплошь «собирательные». Следовательно – типичные.
Облик типичной (по Алексиевич) советской женщины, служившей в Афганистане, нарисован в следующем анонимном интервью: «Почему женщины на войну рвутся? Деньги… Хорошие деньги. Купишь магнитофон, вещи. Вернешься домой – продашь. В Союзе столько не заработаешь. Не скопишь…» Эта же собирательная персонажиха рассказывает об интимных услугах, оказываемых советским офицерам – чем больше звёзд на погонах, тем выгоднее пристроилась дама. Комментировать отказываюсь, брезгую.
Реальная картина происходившего на той войне мне известна из других источников. Многие выпускники юридического факультета БГУ, до вуза в армии не служившие, по окончании были призваны и надели погоны лейтенантов-мотострелков, практически все они прошли Афган. Пехотой никто из моих однокашников не командовал, их откомандировывали в распоряжение военной прокуратуры в качестве дознавателей. Юристы всё же. Так вот, в любой армии, ведущей войну сомнительного свойства, уровень преступности резко возрастает, наша не была исключением. Там же, в военной прокуратуре, отслужил мой двоюродный брат. Послушав их, гарантирую, что из материалов уголовных дел за два-три дня копания в архивах трибунала можно нарыть стократ больше чернухи, чем это удалось Алексиевич за двадцать дней отсидки в Кабуле и за год на родине.
Но облик нашего солдата на той войне, не нужной ни советскому, ни афганскому народу, совсем другой. Для большинства война – это очищение. Да, мукой. Да, пыткой. Порой ценой увечий или несмываемой психологической травмы. Ценой потери друзей.
Прошедшие войну – особые люди. Давно окончился «афганский синдром», поразительно напомнивший «вьетнамский синдром» в США. Вопреки выдумкам Алексиевич, ветераны очень даже поддерживают афганское братство, общаются, помогают друг другу. Они знают истинную цену жизни, преданности, дружбы.
Нобелевской лауреатке – не понять. Просто Богом не дано. Есть дарование изобразить страдание, вышибить слезу у доверчивого читателя, этого не отнимешь, Алексиевич по-своему талантлива. А понимания нет. Оттого столько фальши.
И так, к 30-летию окончания Афганской войны ещё раз выйдет фальшивая книжка о ней. Официальной цензуры у нас нет, подразумевается наличие внутренней цензуры у писателя, в чём применительно к Алексиевич я сомневаюсь. Но вот что важно. Судебные решения начала 1990-х годов по делам, проигранным лауреаткой, сохраняют законную силу. Унизившие честь и достоинство советских воинов пассажи находятся на тех же местах. «О коллекциях засушенных человеческих ушей? Боевые трофеи… Ими хвастались…» — это отрывок из «Цинковых мальчиков» с версии на сайте, как раз фигурировавший в суде по иску Тараса Кецмура. То есть публикация в любом виде перечисленных гадостей нарушает права и законные интересы белорусских граждан, следовательно – противоправна. В своё время был отменён показ спектакля по мотивам «Цинковых мальчиков» — именно из-за возмущения ветеранов и солдатских матерей.
Я абстрагируюсь от вопроса, насколько обоснованы судебные решения 90-х годов. Но пока они не отменены, то обязательны для выполнения всеми на территории нашей страны. В том числе издателем и торговыми организациями. Таков закон. С юридической точки зрения выход «Цинковых мальчиков» с дословным переводом текста, взятого с сайта, может повлечь цепочку жёстких последствий, включая запрет на распространение книжки. С некоторой долей вероятности возможно изъятие тиража с утилизацией.
Произведения Алексиевич мне представляются в высшей степени сомнительными по художественной и нравственной ценности, это моё сугубо личное, никому не навязываемое мнение, но уничтожение книг – не дело. Пока PDF-макет не ушёл в печать, настоятельно рекомендую инициаторам проекта включить если не цензуру, то хотя бы редактуру и здравый смысл. Проще предупредить конфликт, чем снова встречаться в суде с афганцами и позориться. Новый суд не вправе вынести решение, противоречащее вступившему в законную силу…
Комментарии
Комментариев пока нет
