|
« Назад 16.08.2017 10:58 
О некоторых геополитических аспектах российской миротворческой операции в Приднестровье Накануне Приднестровье отметило 25-летие российской миротворческой операции, положившей конец вооруженной стадии молдо-приднестровского конфликта. Представляем вашему вниманию доклад директора Института Русского зарубежья Сергея Пантелеева на международной научной конференции в Тирасполе «Война и мир на Днестре: 25 лет миротворческой операции в Приднестровье». Прежде всего, я хотел бы с вами поделиться одним личным ощущением. Для меня 2014 год стал водоразделом, разделившим мир на «до» и «после». Это сродни тому, как говорят «до войны» и «после войны», «до революции» и «после революции». И это не только об Украине, это и о России, о том, как она отреагировала на украинские события, о мире в целом и о Приднестровье в частности. Для Приднестровья Украина всегда была значимым фактором, в какой-то степени – более значимым, чем Молдова… И события, произошедшие там в последние годы, не могли не сказаться на положении Республики. Характерно, что суть происходящего на Украине до боли напоминает то, что происходило с Молдовой 25 лет назад и даже возникновение украинского аналога Приднестровья – народных республик Донбасса, свидетельствует о том, что эти процессы имеют одну природу. Но есть и существенное отличие. И это отличие – во времени, столь же значимой геополитической категории, как и пространство. И здесь я перехожу, собственно, к теме своего доклада, касающейся некоторых геополитических аспектов миротворческой операции в Приднестровье. Молдо-приднестровский конфликт – время распада СССР. Но процесс разрушения – процесс не единовременный. Как ни парадоксально, и возникновение ПМР и сам формат проведения миротворческой операции стали возможными благодаря внутренним и международным правилам, сложившимся в годы существования Советского Союза. Я уже неоднократно обращал внимания на то, что возникновение ПМР является уникальным примером роли «опорных точек» в геополитике. Примером того, как опорная точка» в виде 14 армии несуществующего государства и живущий на небольшом участке земли многонациональный народ Приднестровья, несмотря на неоднозначную и уклончивую на тот момент позицию Москвы, смогли «удержать» данную территорию, внеся значительный вклад в дело грядущего возрождения ослабевшей и кризисной «метрополии». При этом сама операция по принуждению Молдавии к миру, международная реакция на нее и выработанный миротворческий формат с участием обеих сторон конфликта – свидетельствуют о том, что несуществующее государство все еще влияло и на локальном и на глобальном масштабе на действия и поступки людей. Вопрос о том, насколько действия генерала Лебедя по принуждению Молдавии к миру были согласованы с Москвой до сих пор является предметом дискуссии. Но, думаю, именно такие решительные действия по наведению порядка в кризисной ситуации, а не преимущественная забота о том, чтобы не втянуть армию в конфликт, являлись бы настоящими действиями Центра, которые ждали в республиках. И которые на основе народной поддержки могли бы спасти Союз. Но оба эти фактора сложились и реализовались лишь здесь, на Левом берегу Днестра. Характерна реакция мирового сообщества по одобрению российских действий по наведению мира. ООН в 1992 году одобряет эти действия. Можно казать, что это было закономерно в условиях, когда необходимо было остановить кровопролитие, но никто из крупных игроков на тот момент не выстроил свою политическую стратегию в отношении России и постсоветского пространства. Но можно и сказать, что за Россией, как правопреемницей СССР, признавали преимущественное право на эти действия. Более того, в том же 1992 году, после того, как были остановлены вооруженные действия на Днестре, Москва неоднократно направляла обращения к ООН и СБСЕ с просьбой о частичной замене российского компонента миротворческих сил на силы ООН и СБСЕ. Однако в частности на римской встрече министров иностранных дел в декабре 1993 г. российским войскам было решительно отказано в предоставлении статуса миротворческих сил СБСЕ [1]. И против голосовала тогда, кстати, в том числе и Украина. Причем попытки интернационализации миротворческой миссии Россией предпринимались и позже, но не встречали поддержки. При этом позже Россию начнут обвинять в том, что она никогда не желала «отдавать» эту территорию под чужой миротворческий мандат, что нахождение российских войск в ПМР – это показатель российских имперских амбиций и вообще свидетельство намерений аннексировать Приднестровье. Хотя сам выработанный в итоге формат «5+2» является результатом многочисленных компромиссов, на которые шла Москва, упорно отстаивая позицию о соблюдении территориальной целостности Молдовы. В итоге на сегодня мы имеем Молдову и Украину в ЗСТ и в Ассоциации с ЕС, НАТО на границе с Россией и с высокой вероятностью дальнейшего расширения на Молдову и Украину. И общемировую истерию о России-агрессоре, которая только спит и видит, как поработить соседние народы, да вмешаться в избирательный процесс демократических государств через зловредных «русских хакеров». Причем вся эта риторика валом пошла сразу после «Мюнхенской речи» В.В.Путина [2], когда Россия в 2007 г. наконец-то заявила о своем нежелании мириться с позицией лузера, который ей отвел единственный мировой гегемон. А украинский кризис стал, пожалуй, квинтэссенцией системных мер Запада по сдерживанию России. Здесь же в полной мере проявилась реальная, а не декларативная позиция Запада по отношению к урегулированию конфликтов на постсоветском пространстве. В свое время, еще лет 10 назад, наш коллега Олег Неменский в статье «Остров Приднестровье» выделил две такие возможные модели с точки зрения Запада, которые противоположны и по геополитической направленности, и по сути. С одной стороны – «европеизация», которая подразумевает демократизацию общества, повышение роли рыночных принципов в экономической жизни региона и соблюдение прав человека, с другой стороны – «русификация» как обратная тенденция свертывания демократии, роста роли государства в экономике и систематических нарушений авторитарными властями прав человека. За этим скрыто абсолютное убеждение в том, что более демократичной является та сторона конфликта, которая настроена проевропейски, какой же либо демократии в ориентированных на Россию режимах быть просто не может, так как сама их политическая ориентация антидемократична. Поэтому залогом разрешения любых конфликтных ситуаций является минимизация российского влияния в регионе [3]. С этой точки зрения анализ геополитических устремлений государств и организаций, представленных в формате «5+2» на данный момент говорит о принципиальной разнице позиций с одной стороны – России и Приднестровья, с другой – Молдовы. Украины, ЕС, США, да и ОБСЕ, к сожалению не выполняющей самостоятельной роли и идущей в фарватере Соединенных Штатов. Несмотря на то, что эффективность российской миротворческой миссии признают все объективные зарубежные эксперты, Запад стремится к выдавливанию России из региона. Означает ли констатация этого исчерпанности данного формата? С точки зрения дипломатии – конечно же нет. И здесь может быть уместна прямая аналогия с «Минским процессом» по урегулированию ситуации на Донбассе, который также является безальтернативным. Россия не может отказаться от формата «5+2», так как он является единственным механизмом урегулирования конфликта, признаваемый сегодня международным сообществом. Вместе с тем России необходимо рассматривать различные варианты развития ситуации, так как, по сути, статус-кво со стороны Запада уже нарушен. В виду того, что происходит на Донбассе, в виду очевидного потворствования Запада клептократическому режиму в Киеве, который расценивает сегодня Приднестровье примерно так же, как и ЛНР и ДНР, а Молдова в этом вопросе явно испытывает сильное влияние Киева… В виду всего этого, России необходимо отказаться, в конце концов, на практике от прекраснодушия и стремления все «порешать» с элитами. Что сегодня вновь происходит в отношениях с Молдовой, например. И совершенно не стоит после этого удивляться тому, что со стороны Украины, призванной осуществлять функции посредника и гаранта урегулирования конфликта, совместно с Молдовой осуществляются скоординированные действия, которые ведут к еще большему усилению напряженности в зоне конфликта. Ярким примером чего является инициатива о введении на границе с Приднестровьем совместного молдо-украинского контроля, что нарушает годами действующую систему безопасности в регионе и фактически свидетельствует об опасной тенденции втягивания в конфликт Украины. Не стоит удивляться тому, что со стороны Молдовы при явной поддержке Запада, совершаются действия, откровенно направленные на выдавливание России из миротворческого формата и срыва работы действующего механизма миротворческой операции. А именно так нужно оценивать, например, недавнее объявление персонами нон-грата и выдворение из Молдовы пятерых работников посольства России в республике, четверо из которых - военный атташе и члены его аппарата, являются действующими членами руководящего органа миротворческой операции - Объединенной контрольной комиссии (ОКК). И, в конце концов, не стоит потом удивляться тому, как возобновление разговоров об «реинтеграции» Молдовы и Приднестровья оборачиваются предложениями с молдавской стороны о «деприднестровизации» региона, фактически по нацистским методам, широко сегодня практикуемым на Украине. При этом механизм реализации действий по ликвидации ПМР и выдавливанию из региона России там откровенно прописывается как совместный и согласованный с Украиной [4]. Таким образом, подчеркнем еще раз, статус-кво со стороны Запада уже нарушен. И сегодня, отстаивая незыблемость существующего миротворческого формата, нам необходимо учитывать это. И готовиться к разным сценариям возможного развития геополитической ситуации, как в регионе, так и в мире в целом. Рассматривая же различные варианты, мы должны четко дать понять нашу позицию тем, кто стремится сегодня к размораживанию молдо-приднестровского конфликта. Они исходят из того, что в Приднестровье Калининграда не будет, а будет Порт-Артур. Другого Калининграда, конечно, не будет - Калининград один. Но вчера, когда мы были в музее Бендерской трагедии, я прочел замечательные слова «Мы – приднестровцы! Нас не лишить истории, имени, родного языка, национальной культуры. ПМР тому гарантия». Я очень хотел бы, чтобы в нашей общей с вами родной России по настоящему поняли смысл этих слов. Потому что никакой другой гарантии, кроме России, здесь нет. Необходимо признать, что на самом деле ПМР - это Россия, а Россия - это ПМР! Именно на этом нужно стоять и строить отношения с Республикой, исходя из наших национальных интересов, которые здесь представлены. 1. См.: Харитонова. Н.И. Приднестровский конфликт (1988-2012). М., 2015. 2. Президент России В.В.Путин. Выступление и дискуссия на Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности // http://kremlin.ru/events/president/transcripts/24034 3. Неменский О. Остров Приднестровье // http://www.vww.apn.ru/index.php?newsid=11579 4. Решение проблемы Приднестровья. Реинтеграция Молдовы: поощрение и принуждение. План возвращения Левобережных районов Молдовы разработанный Институтом эффективной политики //http://iep.md/analytic/0296-Reshenie-problemy-Pridnestrovya-.phtml КомментарииКомментариев пока нет
|
О некоторых геополитических аспектах российской миротворческой операции в Приднестровье
Последние новости
19.04.24
Всего два дня спустя после приводнения «Аполлона» на 26 июля 1975 года Землю вернулся и спускаемый аппарат «Союза-18». П.И.Климук и В.И.Севастьянов провели на борту «Салюта-4» 62 дня, но, конечно же, их полёт остался несколько в тени триумфального завершения проекта «Союз-Аполлон». По возвращении на родную планету П.Климук стал готовиться к новому полёту в рамках международной космической программы «Интеркосмос» - Советский Союз решил оказать помощь в подготовке к космическим полётам и их практическом осуществлении космонавтам своих стран-союзников.
18.04.24
23 марта 2024 года с космодрома «Байконур» в Казахстане стартовала ракета-носитель «Союз-2.1а», которая вывела на орбиту пилотируемый космический корабль «Союз МС-25». На борту было три человека – командир корабля российский космонавт Олег Новицкий (белорус по происхождению), астронавтка НАСА Трейси Дайсон и первая белорусская космонавтка Марина Василевская. Для современной Республики Беларусь это стало грандиозным событием – Марина Василевская, в прошлом проводница-инструктор национальной компании «Белавиа», отправилась покорять космическое пространство, а весь мир увидел на её космической одежде гордый красно-зелёный белорусский флажок с национальным орнаментом.
16.04.24
В наступившей тишине вдруг раздался голос Абрама. Одиннадцатилетний мальчик, который только что лишился родителей, попросил оккупантов о последнем желании – сыграть на скрипке. Удивленные неожиданной просьбой, немцы согласились. Они ожидали слезливо-молящей мелодии. Но неожиданно грянули звуки, которые гитлеровцы осознали не сразу. Зато их узнали все советские люди. Это был «Интернационал»! И распрямились плечи, и возродилась надежда, что Родина будет освобождена, чтобы ни случилось с ними. Сначала робко, а потом все громче и громче запели обреченные и те, кого фашисты пригнали устрашить расправой. Выйдя из оцепенения, враги заорали, чтобы мальчик немедленно прекратил играть. Но он продолжал до тех пор, пока его не прошили несколько автоматных очередей.
10.04.24
Россия сталкивается с масштабными и серьёзными вызовами. Решить их будет непросто. Но решать нужно – начиная от проверки правомочности получения российского гражданства за последние 10-15 лет и заканчивая наведением порядка в этнических анклавах и диаспорах. Миграционная политика должна быть пересмотрена – в Россию путь должен быть открыт не для тех, кто «хочет приехать», а для тех, кто действительно нужен и необходим, но опять же – на определённый срок.
04.04.24
Мировая экономика в конце 1990-х – начале 2000-х годов пережила «китайский шок» - резкий наплыв дешевой продукции из КНР. Все это привело к банкротству ряда отраслей промышленности на Западе, особенно в США, которые не выдерживали конкуренции с китайскими товарами. Надо отметить, что США долгое время поддерживали уровень жизни в стране за счет низких цен на китайский импорт. Судите сами: в 1991 году доля Китая в промышленном импорте США составляла 4,5%, а в 2011 – уже 23,1%.