Анатолий Матвиенко: О месте в белорусской истории польского террориста Винцента Калиновского

Анатолий Матвиенко: О месте в белорусской истории польского террориста Винцента Калиновского 13.01.2018 14:28

22 января 2018 года исполняется 155 лет со дня начала Польского вооружённого восстания. В этот день в 1863 году, 10 января по старому стилю, вспыхнули вооружённые стычки с подразделениями царских силовых структур в Плоцке, Кельцах, Лукове, Курове, местечках Ломазы и Россош. Повстанцы нападали на воинские гарнизоны и захватывали оружие. 1 февраля мятеж перекинулся на Литву, так в середине XIX века именовались земли Гродненской и Минской губерний, позже распространился на большую часть территорий современной Беларуси и правобережной Украины.

Хотя основные действия разворачивались в Польше, для нас всегда представляла интерес белорусская страница восстания, а также фигура одного из его предводителей – Винцента Константина Калиновского.

Будущий персонаж белорусского пантеона выдуманных героев, Калиновский белорусом не был, не родился в Беларуси, казнён не в Беларуси, корней белорусских не имел… На всякий случай уточню: место рождения Винцента Калиновского (по польской традиции упоминается первое имя с фамилией) находится в Подлясском воеводстве Польши, оба родителя – польского происхождения из обедневшей шляхты, все они – католики. Единственное, что Винцента привязывает к нынешней Беларуси, так это место совершения деяний, за которые его повесили в Вильно. 

Конечно, провозгласив идентичность некой умозрительной Беларуси с Великим княжеством Литовским, включавшим в себя нынешние польские, российские, украинские, белорусские и литовские земли, можно и Вильно, место казни Винцента, отнести к Беларуси. Соответственно, противостояние Порошенко и Саакашвили по этой же логике надо считать белорусским событием, так как оно происходит в Киеве, бывшем городе ВКЛ… Но будем реалистами и глянем на мир как он есть, а не через очки исторических иллюзий.

Чтобы понять, что собой представляет человек, проще всего дать слово ему самому. Винцент на простонародном гродненском диалекте (белорусского как такового в 1860-е годы не существовало, потому «язык руский» ВКЛ был запрещён в Речи Посполитой и фактически утрачен, каждый регион имел свой оригинальный диалект, включающий лексику языка ВКЛ, русского и польского) писал воззвания к мужикам, агитируя их примкнуть к восстанию. Несколько адаптированный под современность и переложенный на кириллицу, текст одного из «Писем из-под виселицы» выложен на оппозиционном сайте knihi.com. Если полистать другие сайты белорусской националистической оппозиции, то «Пісьмы з-пад шыбеніцы» и другие опусы Винцента преподносятся как образчик гражданской публицистики, истинного патриотизма…
 
Читаем:
«Не будзем гаварыці, з якіх народаў маскалі паўсталі, брацтва там не многа найдзем, няволя манголаў да і цароў маскоўскіх заўсім забіла ў гэтам народзе ўсякую памяць а свабодзе да і зрабіла з яго грамады людзей паганых без мыслі, без праўды, без справядлівасці, без сумлення да і без баязні Боскай». 
Православие, вероисповедование абсолютного большинства населения востока и юга Беларуси, а также широко распространённое в литовских губерниях, поляк обзывал «собачьей верой».

Он апеллировал к низменным инстинктам, писал в предельно упрощённом «мужицком» стиле, утаивал основную причину бунта – польский сепаратизм, но так и не добился поддержки у широких слоёв населения. Восстание на белорусских землях развивалось как мокрое горит. Ну не поверило крестьянство, что панская власть будет лучше «москальской»! Тем более, тогда начались либеральные реформы Александра II с отменой крепостного права, экономическими вольностями и некоторым либерализмом в самоуправлении. Национальное самосознание белорусов как цельного и отдельного этноса по отношению к соседним народам ещё не сформировалось (оно не вполне оформилось и по сей день), поэтому мотивация к вооружённой борьбе отсутствовала. Здесь преобладали партизанские методы сопротивления, и оно было подавлено гораздо легче, чем в Польше.

Впоследствии советские историки с коммунистическим партбилетом в кармане обеляли Винцента и оправдывали террористические методы его борьбы с царизмом, ставя на одну доску с другими подонками-террористами, такими как Кибальчич, Ульянов-старший, Засулич и пр. Но перечисленные одиозные личности действительно боролись против самодержавия, целились в императора или чиновников из вертикали власти. Калиновский с самого начала позиционировал себя как националист-русофоб и только во вторую – как противник российской монархии. Естественно – польский националист, не белорусский.

Итак, москали – это люди поганые, без мысли, без правды, без справедливости, без совести и без страха перед Богом (с точки зрения польского агитатора). Прошу обратить внимание, речь идёт не о правящей династии, там германцы, не о властях, не о силовых структурах. Именно о народе. Соответственно, народ посполитый, если дальше следовать логике Калиновского, стоит выше москалей.
Вопрос на эрудицию: как называется крайняя форма национализма, при которой её адепты считают соседний народ худшим, поганым, его религию – «собачьей», и призывают к вооружённой борьбе с этим низким народом, чтоб он не заслонял солнце «высшей расе»?

Мы знаем, чем кончилась эпопея Винцента, кстати, последнюю часть своей версии записок «Моя борьба» он написал тоже в тюрьме, опередив на полвека с небольшим автора Mein Kampf. Но с Гитлером этого поляка равнять бессмысленно, «наш» нацист причинил несравнимо меньше страданий и жителям Литвы-Беларуси, и «москалям» по сравнению с германскими нацистами. Вообще, роль Калиновского в польском восстании не столь велика, как это преподносилось во времена СССР.

Его практически не вспоминали в 1900-е и 1910-е годы, разве что – крайне редко. Мне попалась на глаза публикация Максима Богдановича, датированная 1915 годом, где наш великий поэт писал про издание польскими повстанцами в 1863 году ряда изданий на белорусском языке, в т.ч. в списке этих поляков упомянул Калиновского. Именно как поляка, отнюдь не белоруса.

Винцента распиарил Вацлав Ластовский, историк-любитель и по совместительству Председатель Кабинета Министров Белорусской Народной Республики. Интересное совпадение: фейковое государство и фейковая история! Нет, не совпадение. Обойдясь без исторического образования, данный субъект стал академиком АН БССР и развил бурную деятельность: переписал избранные места из сочинений Калиновского, вставив к месту и не к месту слова «белорусы», «белорусская змелька» и т.д. Он же чрезвычайно преувеличил роль Калиновского в тех событиях, что впоследствии нашло отражение в учебниках истории: Польское восстание 1863-64 г.г. именовалось в БССР не иначе как «восстание Кастуся Калиновского». Кстати, посмертное переименование Винцента в Кастуся – также заслуга Ластовского, академик не только подретушировал взгляды покойного нациста, но даже имя ему подправил, обелорусил. Если факты против истории по Ластовскому – тем хуже для фактов! И лучше для фейка.

Академика в числе других столь же «выдающихся деятелей науки и культуры БССР» казнили во время репрессий конца 1930-х годов, но дело его живёт. И даже набирает некоторые обороты. В частности, практически на всех оппозиционных ресурсах, где упоминается польский повстанец, утверждается, что Калиновский – белорусский патриот и боролся за независимость Литвы-Беларуси и от москалей, и от Польши! Надо полагать, когда победоносное повстанческое войско покрошило бы восточных варваров, а также в традициях Витовта сожгло подмосковные посады, можно было бы заняться и отделением от Польши… Не знаю, в «Мужыцкай правде» и «Письмах из-под виселицы» я ничего подобного не обнаружил. Да, мечтали панове о восстановлении Речи Посполитой в виде обеих её кусочков – Польши и Литовского княжества, то есть, в государственной конфигурации, что привела к военно-политическому банкротству в конце XVIII века. Похоже, разглагольствования о «суверенитете» Беларуси – того же поля ягоды, как и переименование Винцента в Кастуся. 

Даже интересно, накатится ли очередной шквал инициатив увековечить память Калиновского к 155-летию восстания, как это имело место в дни 150-летия, тогда собирали подписи на памятник… В Минске одна из улиц с советских времён носит имя Калиновского, она по планировке нелепая: широкая от проспекта до Кедышко, далее вдруг сужается, несмотря на пустырь вдоль ЛЭП и Военной академии, оттого пробки случаются даже не в часы пик. 

Но нет в столице, например, улицы князя Ивана Паскевича, подавившего польский мятеж 1830 года и твёрдой рукой правившего Царством Польским, не допуская выходок местных энтузиастов вроде Калиновского. Под его твёрдой рукой лет двадцать на Западе Российской Империи царил мир и покой. Историческая память – очень несправедливая штука.