Андрей Геращенко: Русь православная: Серафимо-Дивеевский монастырь 25.04.2019 15:51После Октябрьской революции 1917 года и долгих лет советской власти уже казалось, что монастыри, храмы, церкви, монахи и священники – это Русь уходящая, исчезающая в дымке прошлых столетий, в самой памяти об ином укладе русской жизни. Иночество, старчество, отшельничество, молитвенное созерцание… Ещё несколько десятилетий назад это было лишь какими-то призрачными понятиями из книг времён царской России – повестей, рассказов и романов Лескова и других авторов, описывавших «русскую старину».
Но православие выжило, преодолев годы атеизма, богоборчества, неверия, забвения православной души нашего народа, годы репрессий, когда, словно в качестве внешнего видимого падения монастыри (тот же Соловецкий), исстари служившие для молитвы и воспитания духа, превращались в страшные лагеря с пыточными и безнадёжными тягостными бараками, на которых было впору писать не «Труд перевоспитывает», как это делали, а «Оставь надежду всяк сюда входящий», что было бы куда ближе к истине.
Впрочем, у православия оказался огромный запас прочности. А монастыри всегда были опорой и для самого православия, и для русского духа, и для русской государственности. Монастыри собирали и приумножали библиотеки, хранили бесценные сокровища – иконы, предметы церковного культа, а в военное лихолетье служили крепостями, осаждаемыми врагом. Насельники монастырей, иноки часто плечом к плечу стоя с воинами на монастырских крепостных стенах, отражали приступы и атаки неприятеля, гибли в сражениях, почитая за честь не только молиться, но и умереть в бою за русскую землю и русский народ. Не менее важную роль играли и женские монастыри. Монахини, в отличие от мужчин, не так часто сражались с врагом (хотя случалось и такое), но ободряли воинов, помогали им молитвой и хранили православие с не меньшим рвением, нежели монахи-мужчины.
Много монастырей было в нашей истории. Но лишь немногим из них суждено было стать лаврами либо известными обителями, составившими гордость и славу нашего русского православия.
Одной из таких жемчужин среди наших религиозных обителей является Серафимо-Дивеевский монастырь, который почитается Поместными православными церквями как четвёртый после знаменитых Иверии, Афона и Киевско-Печорской лавры «земной Удел Пресвятой Богородицы».
История будущего монастыря начинается в середине XVIII века. Именно тогда в Киеве появилась Агафья Мельгунова – богатая рязанская помещица, рано потерявшая мужа. Агафья не стала искать повторного супружеского счастья, что было вполне возможно после того, как она овдовела, а решила посвятить себя молитве и служению Богу. В Киево-Печерской лавре Агафья приняла монашество и получила имя Александра.
Согласно преданию, Александре после ночного молитвенного бдения явилась Пресвятая Богородица и сказала, чтобы монахиня отправлялась на север России и там, среди русских обителей будет указано место, где основать новый монастырь.
Старцы Киево-Печерской лавры посчитали видение Александры истинным и благословили её в путь.
Уже на пути из Мурома в Саровскую пустынь, когда до Сарова оставалось всего двенадцать вёрст, Александра остановилась отдохнуть в селе Дивеево и вновь увидела видение – Богородица указала ей, что именно здесь и стоит основать обитель.
Александра посетила Саровскую пустынь. Старцы благословили её поселиться в двух верстах от Дивеево в деревне Осиновке, что монахиня и сделала. В Осиновке заболела и умерла её девятилетняя дочь – последнее, что связывало монахиню с миром и прежней жизнью.
Съездив в своё имение и, окончательно уладив мирские дела, Александра вернулась в Дивеево и поселилась у местного приходского священника Василия Дертева – выстроила на его дворе келью, где и прожила двадцать лет.
В 1773 году матушка Александра начала строительство каменного храма на том месте, где ей указала Богородица в видении. Строительство Казанской церкви было завершено в 1779 году.
В 1788 году местная помещица Жданова, узнав об обители и судьбе матушки Александры, в прошлом такой же помещицы, как и она сама, пожертвовала 1 300 кв. саженей своей земли для устройства общины.
Матушка Александра построила здесь три кельи, огородив их деревянным забором.
Первых насельников было совсем немного – в одной келье поселилась сама Александра и послушница, в другой – ещё три послушницы, а последнюю использовали для размещения паломников, направляющихся в Саров. Монахини жили по довольно строгому даже для монастырей того времени саровскому уставу. Насельницы молились, шили, вязали для саровской братии. Пищу им привозили с саровской трапезы один раз в сутки. Духовное окормление осуществлял старец Пахомий из Сарова.
Так будущий монастырь делал свои самые первые шаги, чтобы, постепенно развиваясь духовно и укрепляясь в качестве обители во всех смыслах, превратиться в один из самых известных духовных русских православных центров. Не все такие маленькие обители смогли превратиться в известные монастыри и, тем более, лавры, но все лавры и монастыри неизбежно прошли путь становления и развития из таких самых первых, почти невидимых и незаметных ростков и зачатков монашеской жизни.
Предчувствуя свою смерть, Александра просила Пахомия продолжить её дело и позаботиться о будущей обители. Но Пахомий, тоже, будучи в годах, предложил поручить это иеродиакону Серафиму, который был гораздо моложе их обоих (будущему знаменитому Серафиму Саровскому).
В 1789 году матушка Александра умерла. Три оставшиеся послушницы избрали из своего числа старшую, которой стала Анастасия. Анастасию и насельниц до самой своей кончины продолжал окормлять отец Пахомий, умерший в 1794 году. К этому времени в общине под руководством Анастасии было уже 52 сестры. Серафим в это время ушёл в затвор. В 1796 году скончалась и Анастасия.
Сёстры выбрали начальницей общины Ксению. Ксения начала с того, что проявила чрезвычайную строгость и аскетизм. В итоге насельницы «проглосовали ногами» - из 52 избиравших Ксению сестёр в первый же год уехали 40. Благодаря принятым мерам, в том числе на уровне руководства епархии, к Ксении стали направляться новые сёстры и к 1825 году их количество вновь достигло почти прежнего количества – 50 человек.
Вероятно, всё это печалило Серафима, который хоть и не вышел ещё из затвора, но с 1822 года стал принимать посетителей и в том числе – сестёр. Серафим помнил о просьбе Александры и, помимо всего прочего, чувствуя личную ответственность, пытался смягчить нравы, установленные Ксенией, так как полагал, что молитва, любовь к ближнему и согласие важнее внешней показной строгости.
Впрочем, Ксения отвергала эти советы Серафима, ссылаясь на то, что просто выполняет требования саровского устава, указанного обители ещё Пахомием.
Тогда, согласно православной литературе, Серафим «оставил их, успокоенный, что заповеданное ему великой старицей матерью Александрой более не лежит на его совести». На самом деле всё было не совсем так. Серафим предпочёл не тратить сил понапрасну, а приступил к созданию рядом с Казанской общиной Мельничной общины, получив согласие на привлечение в новую обитель восьми сестёр от Ксении. Согласно преданию всё это было совершено по указанию Богородицы.
Напротив Казанской церкви в 1826 году были сооружены мельница и первые кельи. Для новой обители Серафим согласно своему видению 1825 года дал новый устав. Однако отличался он не столько непомерной строгостью, как у соседей, сколько одним важным обстоятельствам – новые сёстры, непременно принимаемые в обитель, должны были быть не вдовами, а только девицами.
В отличие от соседей согласно сохранившимся свидетельствам жизнь в Мельничной общине проходила хоть и непросто в смысле достатка, зато в очень тёплой, сплочённой обстановке, похожей «на апостольские времена единством духа любви ко Христу, Царице Небесной и батюшке Серафиму», как было сказано в одной из статей о Дивеевской обители.
К 1833 году Мельничная община насчитывала 19 келий, в которых жили 73 сестры. При жизни преподобного Серафима обе общины – Казанская и Мельничная, жили раздельно.
После смерти Серафима Саровского в 1842 году иеромонах Иоасаф добился объединения общин, желая стать духовником и попечителем, вероятно, полагая, что сможет не только сравняться с Серафимом, но и превзойти его. Итог был печальным – не имея твёрдого духовного стержня, объединённая община пришла в упадок. Потребовалось личное вмешательство царя и Священного Синода в 1862 году. Община была преобразована в третьеклассный монастырь, во главе которого поставили игуменью Марию.
Именно в годы управления монастырём Марии (Ушаковой), с 1862 по 1904 годы монастырь и приобрёл свой неповторимый архитектурный вид, который известен нам и сейчас. Друг за другом возводились в 1875 году Троицкий собор, в 1885 году игуменский корпус, В 1895 году храм святого равноапостольного Александра Невского, в 1901 году – храм святой равноапостольной Марии Магдалены, в 1902 году – колокольня. А помимо этого – ещё и 30 корпусов для монахинь и послушниц. В итоге к началу ХХ века Серафимо-Дивеевский монастырь представлял собой целый город протяжённостью в три версты. Монахини постоянно работали в своих мастерских, на полях, ухаживали за скотом, пекли хлеб – иначе говоря, сами себя всем обеспечивали, а не сидели у кого-то на шее, как превратно думают порой наши современники.
В 1917 году в монастыре проживало 270 монахинь и 1474 послушницы. Для сравнения – в селе Дивеево всего 520 человек.
В 1919 году всё имущество монастыря изъяли, превратив его в трудовую артель – монахини и послушницы продолжали работать и молиться в пока действовавших храмах. Им выдавали паёк.
В 1927 году монастырь и храмы закрыли. Сёстры вынуждены были покинуть обитель, рассеявшись по окрестностям и более дальним местам. Так, в «рассеянии» монастырь просуществовал до конца 1940-х. Сёстры сохраняли верность православию, заветам преподобного Серафима Саровского. За это многие были арестованы, сосланы в лагеря, расстреляны, сполна испив горькую чашу «нового времени без Бога». Многие вспоминали странные и пророческие слова, сказанные Серафимом ещё при жизни: «Придёт время – и мои сиротки в Рождественские ворота посыпятся как горох».
Те, кто пережил лагеря и ссылки, вновь упрямо собирались вокруг обители, мечтая её возродить.
Но им так и не суждено было увидеть возрождение монастыря. В Дивеево церковная жизнь вновь началась легально (а нелегально она не прекращалась все эти годы) в 1988 году, когда над Казанским источником верующие купили дом и переделали его под церковь.
В 1991 году было объявлено решение Священного Синода о возобновлении Серафимо-Дивеевского монастыря. Были найдены мощи Серафима Саровского, в своё время подвергшиеся мародёрству – сотрудники НКВД вскрыли раку. Но мощи сохранились, и в 1991 году произошёл их перенос во вновь открытый монастырь. Крестный ход с мощами прошёл по всей России, зримо ознаменовав начало возрождения православия.
Сейчас монастырь, разорённый в советское время, восстал из пепла – практически всё отреставрировано и восстановлено, построен Благовещенский собор, выкопана святая Канавка, построены заново около двух десятков скитов и подворий.
Но главное даже не это – монастырь стал одним из важнейших центров, как русского, так и мирового православия.
Здесь в Троицком соборе хранятся мощи святого Серафима Саровского, здесь же колокол, заказанный святым с выгравированным на нём именем Серафима. По преданию святая Канавка, вырытая по благословлению Серафима Саровского сестрами – место, где прошла сама Богородица. Считается, что антихрист не сможет пройти через неё. В монастыре находятся знаменитые источники, над которыми возведены купальни и часовни. В обители хранится и икона Божией Матери «Умиление». По преданию перед ней молился и скончался сам Серафим Саровский. В монастыре ещё много чего интересного, о чём более любознательный читатель может прочесть самостоятельно, посетив любую из ближайших православных библиотек.
Мне же хотелось накануне Пасхи, Светлого Воскресения Христова, напомнить читателям портала «Вместе с Россией» о важнейшем русском женском православном монастыре. Пока живёт обитель, жива и православная Россия…
Комментарии
Комментариев пока нет
