Главный врач Владимир Комар: "Верю людям на слово" 16.07.2016 18:33Главный врач 3-й городской клинической больницы имени Е.В. Клумова — о человеческом факторе, стрелочниках и обязанных лицах в беседе с корреспондентом агентства «Минск-Новости».
— Владимир Аркадьевич, вы с 2002 года руководите третьей клиникой. Что скажете?
— Клиника у нас очень хорошая и коллектив прекрасный.
— Все главные врачи так говорят…
— За всех не отвечу. Но в нашей больнице коллектив — не просто арифметическая сумма сотрудников (это около тысячи человек). Мы команда. Одно общее дело делаем. И расшатывать лодку, в которой плывем, не в моих интересах и не в интересах сотрудников.
— Вы строгий руководитель?
— Демократичный. Ничего сверхъестественного от подчиненных не требую. Но свои должностные обязанности, будьте добры, выполняйте. Понимаю, все мы люди, у каждого свои проблемы. Поэтому иду навстречу, но в коллективе требую одного — если я понимаю вас, то и вы меня поймите. Не подводите. Приветствую и поддерживаю инициативу.
Не деспот и не самодур. Признаю свои ошибки: мне можно сказать, что не прав. Но не голословно заявить — доказать.
— Пресекаете на корню разговоры за спиной?
— Сплетни ненавижу. За глаза высказываться многие горазды. И доносительства не терплю. Если вижу, что назревает конфликт в благородном семействе (в отделении, например), собираю всех и ведем открытый диалог. А то представьте: один ко мне придет, другой… И каждый обрисует картину по-своему. Какое решение я должен принять? Поэтому проблемы обсуждаем коллегиально. Без обиняков.
— К вам запросто можно прийти или только в часы приема?
— Пациентам?
— Нет, сотрудникам.
— Запросто и без реверансов. Двери моего кабинеты всегда открыты: в 7:00–7:10 — на месте. Да, есть часы приема сотрудников, так положено. Но если у человека наболело, возникла проблема, которая требует безотлагательного решения, почему он должен ждать какого-то часа приема? Это бюрократизм. Тем более главный врач — организатор здравоохранения. Принять человека, выслушать и помочь ему в рамках законодательства — моя обязанность.
— До того как возглавить третью больницу, вы работали в НИИ травматологии и ортопедии, причем с 1986 г. — в должности заместителя главного врача клиники института. После стали заместителем главврача первой минской больницы. Внушительный послужной список…
— К чему вы клоните?
— Адаптировались к шишкам?
— Каким именно?
— Тем, что сыплются на голову человека, за многое отвечающего.
— Верно подметили: что бы ни произошло в клинике, за все в ответе главный врач. Когда заслуженно, вопросов нет. Но каждое нарушение имеет свои фамилию, имя, отчество. И они (нарушения) были, есть и будут, поскольку человеческий фактор никто не отменял. Предсказать поведенческую реакцию сотрудника на каждый день, час, минуту невозможно. Иногда человек совершает неблаговидные поступки, сам того не осознавая. Что-то на него находит… А все шишки сыплются на руководителя.
Считаю, что каждое нарушение должно быть разобрано, а виновный наказан. Виновный, а не крайний, как часто бывает.
— У нас уволить руководителя — дело пяти минут…
— …зато пьяницу — целая проблема. Если приду на работу пьяным — через две минуты с должности снимут. А уволить санитарку, прибывшую на рабочее место под хмельком, — целая катавасия.
— Оступившегося человека жаль или проблема в другом?
— Как доктор сочувствую таким людям и по мере сил стараюсь помочь. Но столько мороки с этими горе-работниками! Одна головная боль.
Изначально идея привлекать обязанных лиц к труду хороша, поскольку каждый ответственен за своих детей. И если государство тратит деньги на их содержание, образование, а родители лоботрясничают — это неправильно. Они должны хотя бы частично покрывать затраты государства на питание, учебу своих отпрысков. На бумаге гладко, а в жизни доходит до абсурда. Как главного врача меня вынуждают брать обязанных на работу.
— Кто вынуждает?
— Служба занятости нашего района (Ленинского). Вот и беру на свою голову. А они на работу как хотят, так и ходят. Как пили, так и продолжают пить. В одночасье ведь не бросят. Порой обязанных лиц даже милиция доставляет к нам в больницу. На работу подвозят, когда они после вчерашнего не в состоянии самостоятельно дойти или доехать. Уволить не имею права — прекращаются отчисления в бюджет. Более того, однажды из организации, где обучаются дети (на ее счет переводились средства), пришло письмо. В нем коротко и ясно: отчисления маловаты, просим перевести сотрудника на более высокооплачиваемую должность…
— Вы шутите?
— Да не до шуток мне. А ведь больница — не школа перевоспитания. Здесь людей лечат. Как отреагирует пациент, когда ему судно принесет пропитая санитарка?
— Возможно, внимания не обратит. Или воспримет как должное: во все времена в санитарки не от хорошей жизни подавались.
— От пациента зависит. Или от его родственников. Могут и пожаловаться.
— И опять главный врач окажется стрелочником…
— Вот и я об этом.
— Давайте не будем о грустном. Вы почему врачом стали? Родители медиками были?
— Педагогами. Мама, Нина Иосифовна, преподавала в школе русский язык и литературу.
Отец, Аркадий Антонович, был учителем белорусского языка и литературы. Всесторонне развитая личность. Увлекался радиоэлектроникой, сам собрал телевизор. Великолепно фотографировал. От отца ко мне перешла любовь к фотоделу. Он многому меня научил. Дома все делаю сам — никаких сантехников, электриков. Для меня он эталон отца, мужа и человека вообще. Мечтал, чтобы я поступил в радиотехнический институт.
— А сын выбрал медицинский…
— Да. Мама болела туберкулезом, и меня, совсем ребенка, чтобы оградить от инфекции, отправили к бабушке. Она меня растила, а родители навещали. Очень скучал по родным. Мне казалось: вырасту, стану врачом и вылечу маму…
— Врачи не всесильны. Мы, пациенты, это знаем.
— Но и от мотивации пациентов на выздоровление многое зависит.
— Вы каких пациентов считаете самыми тяжелыми?
— Легких не бывает. А самые тяжелые — те, кто воспринимает себя абсолютно больными. Боль — понятие субъективное.
— Если болит, то болит…
— Я говорю о соматоформных расстройствах, когда жалоб на здоровье множество, а болезни на самом деле нет. Пациент действительно страдает: у него все болит. Человек сдает бесконечное число анализов, проходит обследования у специалистов различного профиля. Отклонений от нормы нет. Но он методично мучает и себя, и врачей.
— Может, у человека душа болит, и это сказывается на телесном состоянии? Почему бы доктору не пообщаться с ним? И тогда хождение по кругу прекратится…
— Согласен, сейчас все больше говорят о комплексном лечении тела и души. И плох тот врач, после беседы с которым пациенту не стало легче.
Ольга Григорьева
Комментарии
Комментариев пока нет
