Кирилл Соков: «Многовекторность» – отлично. Но почему за счет России? 23.10.2017 11:08Белоруссия выступает за более активное формирование общих рынков нефти и газа, заявил 11 октября на полях саммитов СНГ и ЕАЭС в Сочи первый заместитель премьер-министра республики Василий Матюшевский. Нужное дело. Но использовать эти рынки, как ни покажется парадоксальным, Минск планирует не для более тесной интеграции с евразийской «пятеркой», а для диверсификации экспорта с целью «снижения зависимости от России».
Для не имеющей значительных месторождений углеводородов Белоруссии поставки нефти и газа из РФ – единственная возможность получить топливо для транспорта, тепловых электростанций, котельных и загрузить Мозырский и Новополоцкий нефтеперерабатывающие заводы, завязанные на российское сырье. Кроме того, экспортные поставки нефтепродуктов – один из главных источников валютных доходов для белорусского бюджета. Так, в прошлом году, когда доходы от экспорта нефтепродуктов из-за конфликта с Россией упали сразу на 40%, РБ тем не менее сумела заработать на их экспорте около 4 млрд. долларов.
Напомним, что конфликт между Москвой и Минском разгорелся в начале 2016 г. Белоруссия настаивала на том, чтобы приобретать российский газ по внутренним ценам и платить 73 долл. за 1 тыс. кубометров, а не 132 долл. К осени Минск задолжал Москве около 400 млн. долл., а РФ в ответ начала постепенно сокращать поставки сырой нефти. Изначально Белоруссии планировалось поставить 24 млн. тонн сырой нефти, однако по факту было поставлено только 18 млн. В результате экспортные поставки нефтепродуктов из Белоруссии за прошлый год в натуральном выражении сократились на 23%, а в денежном – на 40%. На доходах бюджета такая ситуация отразилась далеко не лучшим образом. В ответ Минск начал саботировать интеграционные процессы и в декабре отказался от участия в Высшем экономическом совете ЕАЭС в Петербурге, на котором должен быть подписан новый Таможенный кодекс.
В апреле этого года Москве и Минску удалось, наконец, нормализовать нефтегазовые отношения, подписав соответствующий пакет документов. 13 апреля Белоруссия погасила долг в размере 726 млн. долл. за российский газ. «Газпром» же согласился на период 2018-2019 гг. привязать формулу стоимости газа для Белоруссии к ценам в Ямало-Ненецком автономном округе. Кроме того, Россия согласилась увеличить объем беспошлинной поставки нефти, который был сокращен из-за образовавшихся долгов по газу. По словам вице-премьера А. Дворковича, участвовавшего в переговорах с российской стороны, достигнутые договоренности позволят Белоруссии дополнительно субсидировать внутренние цены на газ и установить более низкую стоимость для конечных получателей. РФ и РБ также договорились стремиться перейти в нефтегазовых расчетах на российские рубли.
При этом белорусская сторона, как сообщил председатель правительства РФ Д. Медведев, предоставила России дополнительные гарантии выполнения достигнутых договоренностей, призванные не допустить их двойного толкования. А протокол о порядке формирования стоимости газа для Белоруссии и его транспортировке по территории страны основан на нормах Евразийского союза. Кроме того, Москва и Минск договорились приступить к переговорам о дорожной карте по созданию общего рынка газа и электроэнергии, предусмотренного договоренностями по ЕАЭС. «Мы надеемся договориться именно в таком формате, – пояснил А. Дворкович. – Но если мы найдем общие подходы с нашими белорусскими друзьями, а где-то еще не успеем договориться с другими коллегами, не исключаем, что заключим и двусторонние договоренности, которые позволят двигаться к общему рынку газа и электроэнергии».
Единый рынок нефти и газа ЕАЭС должен быть создан не ранее чем через 7 лет – к 2025 г. Изначально торговля углеводородами была выведена из-под действия соглашений о создании Таможенного союза и Единого экономического пространства, а впоследствии – и Евразийского экономического союза в связи с тем, что для России и Казахстана этот рынок крайне чувствителен в качестве источника пополнения бюджета. По этой же причине создание общего нефтегазового рынка перенесено на довольно отдаленную перспективу. 31 мая 2016 г. первый вице-премьер РФ Игорь Шувалов по итогам заседания Высшего Евразийского экономического совета сообщил об одобрении концепций создания единых рынков нефти и газа в ЕАЭС к 2025 г. На основе этих концепций должны быть подготовлены межгосударственные соглашения, заключение которых и позволит создать общий рынок углеводородов.
При этом идея формирования общих рынков нефти и газа ЕАЭС отнюдь не предполагает полного выравнивания цен в странах-экспортерах и импортерах углеводородов, что отмечала, разумеется, без большого удовольствия и белорусская сторона. «Мы должны окончательно обрисовать траекторию. Задача такая: чтобы цены были если не равными, то очень близкими, – заявил по итогам апрельских переговоров заместитель премьер-министра Белоруссии Владимир Семашко. – Чтобы и наша электроэнергетика, и наши газовые отрасли работали в одних изменениях, в одном масштабе».
Фактически главный интерес Минска в отношении тарифов на нефтегазовые ресурсы заключается в том, чтобы получать энергоносители и сырье для нефтеперерабатывающих заводов по ценам, максимально приближенным к внутрироссийским. Это создаст для белорусской промышленности явные конкурентные преимущества по сравнению с соседними странами Восточной Европы, вынужденными закупать их по мировым ценам.
Не случайно Минск постоянно напоминает Москве, что переговоры по общему рынку нефти и газа идут не так быстро, как надо. «Не все, может, так, как хотелось бы одной стороне, другой, – заявил В. Семашко по итогам прошедших в конце сентября переговоров с Москвой. – Но мы находим всегда компромисс, и мы его найдем. Речь идет не о ценах. Рынок изменяется. Правильнее сказать, о формуле цены, о подходах. Вот что главное». Торопливость белорусской стороны связана в том числе и с тем, что апрельские договоренности по поставкам газа достигнуты только на 2018-2019 гг., а общий рынок газа должен появится лишь к 2025 г. И до этой даты Белоруссии уже хотелось бы получать газ по максимально льготным ценам. А для этого необходимо заключить с Россией двухстороннее соглашение, которое и будет регулировать цены на газ до старта общего рынка углеводородов.
Возможности, которые создает доступ к дешевым энергоносителям, Минск намерен использовать для дальнейшей диверсификации экспорта и снижения зависимости от России. Так, выступая 6 октября этого года перед почетными консулами, министр иностранных дел Владимир Макей заявил о стремлении «выстраивать ровные отношения по всем направлениям света», не разрывая при этом союзнических отношений с Россией. «Суть нашей многовекторной политики состоит в планомерной выработке условий для построения множественности геополитических опор, – отметил он. – Сложная формула, но суть состоит в том, что мы хотим иметь не одну «подушку безопасности», а много «подушек безопасности». В мире должно быть много опор, и тогда мир будет стоять прочнее, и Беларусь тоже будет чувствовать себя надежнее в данной ситуации. Только такая конструкция по-настоящему устойчива».
Генеральная цель Минска в сфере внешней торговли состоит в том, чтобы треть всего экспорта приходилась на государства ЕАЭС, треть – на Евросоюз и еще треть – на страны «дальней дуги», к числу которых относятся Латинская Америка, Африка и Азия, включая ее юго-восточную часть. Добиться этого, по словам главы белорусского МИД, предполагается не за счет «перераспределения рынков», а с помощью «параллельного наращивания экспорта на новые или слабо освоенные рынки». Хотя и перераспределение экспорта, как оговаривается В. Макей, тоже, наверное, будет иметь место. И помочь в этом Белоруссии должны дешевые российские энергоносители, которые обеспечат конкурентоспособность продукции белорусской промышленности (как минимум ценовую) и возможности для экспансии на внешние рынки. То есть Москве фактически предлагается за счет дешевых цен на нефть и газ оплатить внешнеторговую переориентацию Белоруссии на зарубежные рынки с тем, чтобы сделать ее более независимой от себя в финансово-экономическом плане. Не парадокс ли?
По мнению аналитиков, в современном мире не может быть чисто политических или экономических союзов, так как обе сферы тесно переплетены. Об этом же свидетельствует и пример ЕАЭС, который по своему составу почти полностью совпадает с чисто оборонительным союзом – ОДКБ (за исключением Таджикистана). Ни то ни другое объединение не заставляет своих участников полностью согласовывать свою внешнюю политику с Москвой и следовать во всем ее линии. Но у всякой «многовекторности» существуют известные пределы, нарушение которых может самым непредсказуемым образом отразиться на союзнических отношениях.
Комментарии
Комментариев пока нет
