Сергей Шиптенко: Зри в корень. Проблемы белорусской сферы образования.

Сергей Шиптенко: Зри в корень. Проблемы белорусской сферы образования. 11.08.2016 09:43

Проблемы белорусских учебных и научных учреждений давно и хорошо известны, как и рецепты решения данных проблем. Тысячи статей и выступлений, монографий и госпрограмм доносят до широких масс непреходящую озабоченность интеллигенции и бюрократии состоянием школы, вуза, научного института. Если ранее часть проблем списывали на невнимание «союзного центра» к насущным проблемам республик, то в период обретения пресловутых суверенитета и независимости кивать на Москву стало невозможным.

Уже в начале 90-х годов выяснилось, что у постсоветских республик (часть из которых стала квазимонархиями) отсутствуют возможности самостоятельно развивать как систему образования, так и науки. Самым ярким примером стала Туркмения, ныне покойный лидер которой, не мудрствуя лукаво, разрубил гордиев узел противоречий и науки, и образования, и социальной сферы. Как неоднократно признавался Александр Лукашенко, с Сапармурата («Туркменбаши») Ниязова следует брать пример. Тем не менее, по факту туркменские студенты учатся в Белоруссии, а не белорусские в краю, переживающем «великое возрождение». 
Обсуждение проблем системы Минобразования в последнее время часто мелькает в официальных хрониках Белоруссии. Осталось невыясненным, получил ли Владимир Путин в подарок от Александра Лукашенко обещанный набор учебников по истории. Известно, что вопросы учебной литературы, которую «противно взять в руки», руководитель постсоветской республики держит на личном контроле.

Богданов-Бельский Николай Петрович «Устный счёт. В народной школе С. А. Рачинского» (1895 год)

Действительно, с учебной литературой в постсоветской республике большие проблемы. Не настолько большие, как на Украине, в постсоветских прибалтийских или среднеазиатских образованиях, однако весьма непростые, о чём говорит хотя бы тот факт, что не первый год распоряжения Александра Григорьевича остаются нереализованными. В пустоту уходят заявления экспертов и чиновников разных рангов о «необходимости  интеграции гуманитарного пространства», «согласованной гуманитарной политике» и даже практические рекомендации вроде создания российско-белорусских комиссий по экспертизе учебных программ, экспертизе и совместному написанию учебников (в частности, по истории).

В ходе состоявшегося 9 августа совещания по вопросам итогов приёмной кампании и подготовки системы образования Белоруссии к новому 2016/2017 учебному году Александр Лукашенко вновь поставил вопрос о «нормальных учебниках», заявив: «Надо дать нормальные учебники, прежде всего учебники истории надо дать нормальные в школу!». Увлечённые «белорусизацией» Минобраз и Институт истории НАН не в состоянии справиться с этой задачей, прежде всего, по «идеологическим» причинам. За «государственную идеологию», в свою очередь, отвечают другие госструктуры – Академия управления при президенте, Институт философии НАН, главное идеологическое управление Администрации президента, но и они не в состоянии избавить белорусского президента от «движения на ощупь».

В фокусе внимания Александра Лукашенко учебники истории, идеологии и пропагандистская работа в системе учреждений Минобразования

Лукашенко рассказал 9 августа министру образования Михаилу Журавкову и другим чиновникам о «тяжёлой миссии» учителей, втянутых также в деятельность по обеспечению выборов. «Но нагрузку на них, в том числе политическую, мы накладываем огромную. Возьмите на злобу дня парламентские выборы, недавние президентские выборы, — цитирует Лукашенко ИА Regnum. — Ну и кто составлял основу вот этого политического ядра, которые проводили главную политическую кампанию? Учителя? Врачи? Государственные служащие. И сегодня эти категории граждан, которые обеспечивают, в общем-то, стабильность в нашем государстве, необоснованно, наверное, обижены. Но прежде всего — учитель».

По зарплатам учителей Лукашенко высказался так: «Дальше такая ситуация с учительством нетерпима — в материальном его обеспечении. Поэтому давайте учителя нагрузим столько, сколько он должен быть загружен, нагружен, но достойную платить зарплату. В противном случае мы ну как минимум мы учителя не потеряем — учителя были всегда и будут. Но мы «вымываем» самые сильные кадры из системы нашего образования, прежде всего — школы».

Трутовский Константин Александрович ,,Сельская учительница,,

Следует отметить, что за постсоветский период «нагрузили» школьного учителя так, как не нагружали в годы сталинской индустриализации и восстановления народного хозяйства из послевоенной разрухи. Забюрократизированность учебного процесса достигла невиданных масштабов благодаря многолетней неустанной «заботе» чиновников. Стараниями «слуг народа» школьный учитель и вузовский преподаватель сегодня входят в число самых не престижных и мало оплачиваемых профессий, отождествляясь с нищетой, хроническим нервным расстройством и прочими завоеваниями постсоветского периода. Если зарплата рабочего выше, чем учителя, а у таксиста кратно выше, чем у доцента, и такая ситуация является нормой десятилетиями, то сущность политического курса и перспективы такого общества вполне ясны. Отнюдь не учитель и преподаватель, а полицейский и чиновник, судя по их денежному довольствию, находятся в фокусе внимания строителей белорусского «рыночного социализма».

Недавно, 3 августа на форуме «Территория смыслов» на реке Клязьма во Владимирской области решение проблемы низких зарплат и статуса российских учителей изложил Дмитрий Медведев, предложивший трудоустраиваться в бизнесе и подрабатывать. В отличие от председателя правительства России, руководитель постсоветской республики предложил «нагрузить» и «загрузить» белорусского учителя в школе, а не в бизнесе и «левом» приработке. При этом Лукашенко не пояснил, сколько и какой нагрузки не хватает педагогу, чтобы зарплата около $200 существенно выросла, а социальный статус стал сопоставим хотя бы с продавцом или милиционером.

Савинов Глеб Александрович (1915-2000) «Портрет студента (Сталинский инженер)» 1952

При Сталине зарплата профессора БГУ была выше, чем у первого секретаря компартии, а доцента – чем у майора милиции. Наверное, поэтому СССР был великой державой, сумевшей осуществить мощный индустриальный рывок и войти в пул самых развитых стран мира, победить в Великой Отечественной войне, первым запустить в космос искусственный спутник Земли и первого космонавта. Лицо советской науки не было женским, не было оно таковым у Минздрава и Минпросвета, хотя в послевоенный период феминизация данных сфер была неизбежным следствием объективно сложившейся демографической ситуации.

В постсоветской Белоруссии, судя по заявлениям на совещании 9 августа, «женское лицо» белорусской школы едва ли не детерминировано объективными факторами исторического процесса в целом и Русской цивилизации в частности. «Но издревле мужчина — кормилец, как он там — охотник, добытчик и так далее. И что, если он учитель — он прокормит семью на эту зарплату? Поэтому женщина остаётся, для женщины — так, более-менее, а мужик идёт искать другую работу, более оплачиваемую. Но это не совсем хорошо», - констатировал Лукашенко.

Белов Юрий Владимирович (Россия, 1929) «Рабочий-новатор» 1954

На самом деле такая ситуация создана искусственно. Целенаправленное разрушение ценностных основ нашей цивилизации сопровождалось насаждением ценностей пресловутого общества потребления. Белорусский учитель был превращён в работника «сферы образовательных услуг» со всеми вытекающими из этого последствиями. В изменённой ситуации стали работать совершенно другие законы и механизмы, отношение к труду учителя стало соизмеряться соотношением спроса и предложения, рентабельностью и другими категориями, не имеющими никакого отношения к идеалам ушедшей эпохи. Советская генерация учителей ещё сохраняла отношение к своей профессии как к служению, мирилась с финансированием по остаточному принципу, постоянными лишениями и унижениями. Именно к ним старались отдать своих детей граждане новых лимитрофных образований, возникших на руинах СССР. Постсоветская генерация учителей воспринимает себя уже как работников сферы услуг, а основной акцент в её функционировании состоит уже отнюдь не в воспитательной деятельности: она лишь предоставляет «продукт», использует «инструменты» и «занимается» образованием в смысле ретрансляции систематизированной информации.

При таком положении дел закономерно резко упала мотивация молодёжи становиться учителями. Данные Минобраза РБ наглядно демонстрируют как падение престижа профессии, так и отток кадров из учреждений образования. Квалификация выпускников учреждений педагогического профиля, мягко говоря, достойна жёсткой критики, однако у директоров школ есть железный аргумент в ответ на возмущение родителей: работать некому. Месяцами, а то и четвертями не бывает в школах учителей музыки, информатики, других специалистов. Данная проблема характерна не только для глубинки, но и для многих минских школ. Впрочем, такой проблемы нет в «элитных» учебных заведениях, менеджеры которых стараются пригласить на работу профессионалов старой закалки.

Худо-бедно отработав «распределение», учителя уходят из школ, трудоустраиваясь с дипломами о высшем педагогическом образовании кем угодно и где угодно. Бессменное руководство Белоруссии решает эту проблему незамысловато – увеличивает набор в учебные заведения педагогического профиля, снижает проходной балл и предоставляет прочие льготы лучшим из худших. Далеко не все выпускники школ в состоянии пройти централизованное тестирование, что вынуждает Минобраз снижать требования и предоставлять возможность стать работниками учреждений образования и здравоохранения набравшим минимум баллов.

Волков Валентин Викторович (1881-1964) «Вузовцы» 1949

При желании в таком положении дел можно рассмотреть позитивные моменты: лишённые полноценного образования потребители образовательных услуг станут воспитанными и хорошо подготовленными профессионалами в вузах. Действительно, у многих обиженных системой юношей и девушек, ставших «целевиками», появляется пресловутая «путёвка в жизнь». Одновременно возникает ощущение несправедливости у тех, кто честно прошёл по конкурсу на бюджетное место, набрав необходимое количество балов, а также у тех, кто оплачивает обучение «за себя и того парня». При этом родители и первой, и второй, и третьей категории учащихся являются налогоплательщиками, которым рассказываю сказки о «бесплатном» образовании и «бесплатной» медицине.

Коррупционную составляющую «образовательных услуг» тоже никто не отменял. Несложные операции на калькуляторе позволяют вычислить прибыль от «платников», которых в белорусских вузах подавляющее большинство. В Белоруссии несколько долларовых миллионеров, сделавших состояния на бизнесе в сфере высшего образования – они могли бы поделиться опытом с ректорами государственных вузов (вечно жалующимися на недостаток бюджетного финансирования), однако пока что делятся прибылью с бюрократией. Приоритеты бюрократии вполне понятны, судя по расходной части бюджета и зарплатам различных категорий бюджетников.

В 2016 году ЦТ прошли 98,573 тыс человек. Зампред Совмина Наталья Кочанова, курирующая социальный блок в правительстве постсоветской республики, согласно сообщению БелТА после совещания у Лукашенко 9 августа, выразила удовлетворение и констатировала позитив: "Уже сегодня хотелось бы отметить, что очень неплохо прошло централизованное тестирование. Организовано все было достаточно успешно, а ребята показали в этом году более высокое качество знаний: 330 тестов были написаны на 100 баллов, три абитуриента получили высшие баллы по всем трем тестам, 15 абитуриентов получили по 100 баллов по двум тестам. А в целом знания достаточно неплохие".

Оптимизм чиновницы можно было бы разделить в целом, но лучше таки по частям. Если шансы полностью пройти тест составляют примерно 0,3%, то кому нужен такой «государственный подход»? Тесты разработаны из расчёта на уровень, по словам авторов, выпускника обычной средней школы. Александр Лукашенко в ходе совещания 9 августа обратил внимание на совершенствование централизованного тестирования. Он также, сообщает президентская пресс-служба, «отметил, что необходимо аккуратно относится к Болонскому процессу. Необдуманные решения в этом направлении просто разрушат старую, нормальную систему образования, а на ее месте ничего не появится».

Система народного просвещения в СССР считалась лучшей в мире, научная карьера была доступна каждому

Приводятся такие его слова: «Нас уже западники предупреждают: вы единственные в бывшем социалистическом лагере, не говоря о Советском Союзе, остались, кто не разрушил систему образования, и она дает вам эффект, не поломайте ее. Особенно нас предупреждают наши западные соседи - восточно-европейские государства, которые имели подобную систему образования». В официальном сообщении не указано, о каких «западниках» речь, что руководитель постсоветской республики понимает под «старой» системой и что он понимает под ней в принципе, если учитывать ссылку про регион Восточной Европы.

На самом деле проблема вовсе не в тестах, которыми заменили экзамены, и даже не в нынешнем плачевном состоянии системы предоставления образовательных услуг, а в радикальных ценностно-мировоззренческих трансформациях и неспособности постсоветских лимитрофов находиться на уровне развития самодостаточных геополитических организмов ни по каким критериям. Доступность для широких масс и высокий уровень медицины, учреждений науки, просвещения, культуры и других – это то, о чём помнит последнее поколение граждан СССР и о чём имеет некоторое представление первое постсоветское поколение. Отцы и дети вкладывают совершенно разные смыслы в фразу «мальчик в клубе склеил модель». 

Создать условия для развития сферы белорусского образования можно только после восстановительного периода, для начала хотя бы в формате полноценного Союзного государства России и Белоруссии, однако данное решение находится уже в другой сфере – политической.