Сергей Шиптенко: Модный либертаризм

Сергей Шиптенко: Модный либертаризм 26.05.2016 13:18

Своеобразное понимание причинно-следственных связей порождает моду на экзотические идеи и идеологии. В периоды кризисов взоры растрянной общественности обращаются на крайне левых и крайне правых. В условиях нынешнего кризиса, который госагитпропом привычно отрицается, либертарианцы в фаворе и считаются едва ли не «спасителями Отечества». Однако мало кто захотел бы в иное время испытать на себе эффективность рецептов «чикагских мальчиков».

  Либертаризм (либертарианство) относится к числу современных идеологий правого толка, став идеологической базой «новых правых». В основных своих положениях либертаризм возвращается к наследию классического либерализма, в чем ряд исследователей усматривает элементы консерватизма. Таким образом, возникает ситуация, когда либертаризм трактуют и как неоконсервативный феномен, и как неолиберализм или «либерализм экономических консерваторов».

Консерватизм в качестве идеологии сформировался в среде аристократии, клерикалов и крупной буржуазии как реакция на буржуазные революции (в частности - ужасы Французской революции) и подъем рабочего движения. Формально он противостоит либерализму, требующему неограниченных экономических свобод и отрицающему традиционализм; социализму, требующему социального равенства. При этом консерватизм сохраняет рудименты социал-дарвинизма и «теории элит», ввиду чего консерваторы осторожно подходят к трактовке равенства в гражданских правах. Однако экономическая платформа современных консервативных партий имеет едва заметные расхождения с либералами.

К. Манхейм в книге «Диагноз нашего времени» отмечает, что консерватизм и либерализм – это не «две изолированные и четко сформулированные системы мысли», но «новые формы мышления», по-своему новаторские в оценке окружающей социальной действительности, со своими оценочными суждениями относительно настоящего и оригинальными взглядами на идеал, должное, на проект будущего.«Консерватизм и либерально-буржуазная мысль - это не готовые системы, а способы мышления, непрестанно подвергающиеся изменениям», - считает  Манхейм.

 Некоторые современные течения либерализма допускают ограниченное государственное регулирование рыночных и социальных отношений с целью обеспечения социальной стабильности, «выравнивания» возможностей, повышения социальных стандартов и их широкого распространения (всеобщее образование, всеобщая доступность здравоохранения, трудоустройство безработных и проч.), сокращения социального и имущественного расслоения, более эффективной защиты прав меньшинств (сексуальных, этнических).

Либертаризм выступил против «левения» классического либерализма в форме  социального либерализма, в частности - государственного вмешательства в экономику в форме регулирования, которое допускали сторонники социального либерализма (который также именовался неолиберализмом), кейнсианства (социального либерализма или экономического неомарксизма).

Идеологами либертаризма выступили Фридрих фон Хайек, Людвиг фон Мизес, Мильтон Фридман, Роберт Нозик. Ряд правых партий Европы и Америки разработали на основе данной идеологии свои программные документы - «народные» партии в ЕС, Либертаристская партия в США (основана в 1971 году), республиканская партия США (продвигавшая «рейганомику»), консерваторы периода М.Тэтчер («тетчеризм») активно продвигали идеи либертарианцев.

Так, например, программа Либертаристской партии в США  содержит такие положения, как снятие ограничений на практику абортов, минимально ограниченную продажу некоторых наркотиков и огнестрельного оружия, либерализацию законодательства в сфере охраны нравственности и скоростных режимов на дорогах.  Партия не смогла составить серьезную конкуренцию правящему дуумвирату, однако некоторые положения ее программы были позаимствованы как «республиканцами», так и «демократами».

 Леонид Заико, директор аналитического центра  Стратегия и Ярослав Романчук, директор  научно-исследовательского центра Мизеса

В этом же духе исполнена «шоковая терапия» Л.Бальцеровича периода президентства Л.Валенсы в Польше и «курс Гайдара-Чубайса» в России периода правления Б.Ельцина. В Белоруссии аналогичные идеи выказывали С.Богданкевич, С.Шушкевич, лидеры правой оппозиции (обе партии БНФ, ОГП). Сегодня к лагерю   известных белорусских либертарианцев относят Л.Заико, Я.Романчука, Л.Злотникова и с десяток других активно цитируемых в СМИ экономистов, чьё мнение считается весомым и авторитетным не только журналистами, но и экспертами международных финансовых организаций (МВФ, Всемирного банка, ЕАБР).

В бывших советских азиатских республиках идеи либертаризма усвоились элитой родоплеменных кланов, которые отбросили не только замиряющие их партийно-номенклатурные препоны, но и идеалы патернализма, восприятие клана как единой семьи. Оказались подвержены данному явлению даже такие критикуемые за возрождение пережитков постсоветские «республики», как Туркмения, Киргизия, Таджикистан, Узбекистан, Азербайджан.

Либертарианцы возрождают в ХХ-ХХI вв. такие классические постулаты либерализма, как максимальная свобода личности, минимизация вмешательства государства в жизнь общества и экономику. Либертаризму свойственен экономоцентризм.  Сторонники данного идейного течения (которое также причисляют к современным идеологиям) абсолютизируют принцип спроса-предложения, пропагандируя тезис о некоей «невидимой руке рынка», которая сама отрегулирует наилучшим образом все процессы и снимет все противоречия.

Согласно либертаризму, общество имеет достаточный потенциал саморегуляции, а сильное государство, даже социально ориентированное, порождает лишь патернализм и социальное иждивенчество, уничтожая здоровую конкуренцию как в экономике, так и в науке, в культуре – во всех сферах.  Принцип спроса и предложения либертарианцами экстраполируется с экономики на общество, каждый из членов которого суть потребитель и производитель определенных товаров и услуг – будь то образовательные, консалтинговые услуги, производство IT-продукта или художественной продукции типа перфоманса, поэтических гариков, модного спектакля или сериала «Бригада».

Считается, что угрозой свободе индивида и его выбора выступает государство. Поэтому либертарианцы выступают за максимальное сокращение функций государства и госаппарата, ограничение функций правительства, децентрализацию власти и развитие местного самоуправления, что также означает минимизацию налогов и отказ от перераспределения доходов, сокращение социальных программ и госрегулирования социальных и трудовых отношений, ценовой политики и т.д. Свободный, открытый рынок, свободная конкуренция на нем, отсутствие препон со стороны государства (бюрократизм, регламентация и чрезмерные налоги), самореализации хозяйствующих субъектов – вот идеал либертарианцев.

Государству традиционно отводится роль «ночного сторожа», функции которого весьма ограничены:  гарантия прав собственности, обеспечение правосудия и правопорядка, защиты от внешней агрессии, а также противодействие монополизации рынка (антимонопольное законодательство, законы о «честной конкуренции»), борьба с инфляцией (жесткий монетаризм), привлечение инвестиций и стимулирование производителей.  В данной парадигме нет места государственному сектору экономики, «госкапитализму», социальным программам типа занятости и борьбы с бедностью, безработицей и т.п. – все  максимально эффективным способом отрегулирует рынок.

Либертарианцы считают: социальное неравенство (в основе которого лежит глубокое имущественное расслоение общества)  – это естественные и неизбежные издержки развития. В этом они солидарны с консерваторами и многими другими правыми, апеллирующими к объективным причинам  неравенства, врождённого и приобретённого. По мнению либертарианцев, свободное социально-экономическое развитие не может избежать кризисов, что вовсе не означает необходимости усиления роли государства, государственного планирования и т.п. Наоборот: такой соблазн ведёт с снижению конкурентной борьбы и, следовательно – эффективности как экономических, так и социальных процессов. Данный тезис – критика в адрес кейнсианцев и социал-демократов. Сторонникам левых либертарианцы напоминают о крахе «коммунистического эксперимента» и отсутствии примеров социально-экономического процветания в странах с плановой экономикой и гегемонией госсектора. 

Еще одну опасность либертарианцы видят в неограниченной демократии, «демократической перегрузке» общества, приводящей к кризису политической системы. Речь идет о популизме политических лидеров и партий, усилении давления на правительство лоббистских структур, НГО и прочих выразителей социально-групповых интересов.  Предвыборные популистские обещания придется выполнять, нарушая базовые принципы либертарианцев, что, впрочем, не гарантирует возникновения еще больших проблем как в экономике, так и в социальной, духовной сферах жизнедеятельности общества. Требование широких масс увеличить социальные блага (зарплаты, пособия, пенсии и т.п.) подобны стратегии плебейских трибунов («хлеба и зрелищ!») или шляхты Речи Посполитой, приведшей в конечном итоге  к краху не только экономику, но и государство. В итоге усиливается власть госбюрократии, растет давление государства на общество (сопряженное с рецидивами «правительственного произвола»), повышаются налоги, инфляция, государственный долг (внешний и внутренний), снижается эффективность экономики, свобода предпринимательства и т.д. Выходом из этой ситуации является сохранение базовых постулатов либертаризма при ограничении прямого вмешательства граждан в госуправление, что не означает отмены его прозрачности и открытости. Таким образом, либертарианцы в более откровенной форме декларируют идеи элитизма, которые классики либерализма склонны были камуфлировать, прикрывать фиговым листком буржуазной представительной демократии.

Профессор МГУ А.Панарин в монографии «Глобальное политическое прогнозирование» отмечал в либертаризме специфическую трансформацию идеалов Просвещения и гуманизма, декларируемых классическими либералами: «либертаризм берет у классического либерализма одну составляющую - постулат об ограничении вмешательства государства в экономическую и социальную жизнь, другие составляющие либерализма, относящиеся к плюрализму, терпимости, консенсусу, оставленных в стороне». Очевидна тесная взаимосвязь между социальной концепцией либертаризма и социал-дарвинизмом, мальтузианством (Т.Мальтуса  часто представляют в образе своеобразного «социального живодёра» и идейного вдохновителя нацистских «этнических чисток»).

Либертаризм оказал огромное влияние на правые партии и организации Европы, в частности – на «новых правых». Помимо экономического блока либертарианцев ещё большую оригинальность «новым правым» придают идеи возрождения неоязычества как альтернативы ортодоксальному христианству. По мнению ряда европейских интеллектуалов, в стремительно глобализирующемся мире на статус теологической апологетики либертаризма едва ли может претендовать пресловутая «протестантская этика», оказавшая (по мнению М.Вебера и М.Новака) решающее влияние на «успешность» западной цивилизации в целом и США – в частности. В ХХI в. таковой может стать доктрина неоязычества, к которой «новые правые» обратились с подачи таких видных интеллектуалов, как Ю.Эвола. По мнению некоторых исследователей, в  этом либертарианцы придерживаются парадигмы мышления либералов XVIII в., преследовавших католическое духовенство за ортодоксальность, реакционность и контрреволюционность. Что, впрочем, не помешало французским либералам Первой республики  конструировать и насаждать свою религиозную систему из эклектики идей язычества, деизма, атеизма, «просветительства» параллельно с введением нового календаря и водружением на пантеон «Богини Разума».

Критикуемый и возносимый, либертаризм оказал влияние не только на политэкономию, но и на искусство. В данной связи нельзя обойти вниманием выдающуюся американскую писательницу Айн Рэнд – автора романа «Атлант расправил плечи», опубликованного   в 1957 году в США и недавно экранизированного режиссером Полом Йоханссоном. Идеологически выдержанная книга стала настольной для либертарианцев.  Людвиг фон Мизес не скупился на комплименты в адрес Айн Рэнд, которая, по его мнению,  в художественном произведении сделала  «убедительный анализ главного зла и чумы общества». Однако ни успех книги, ни авторитет Мизеса, ни мода на либертарианство не похоронили мечту об обществе социального равенства и справедливости.