Яна Гордиенко: Не забудем жертвы одесской Хатыни, не простим убийц 16.11.2016 10:48Прошло два с половиной года со дня едва ли не самой ужасающей трагедии современности – массового убийства украинскими националистами мирных жителей в одесском Доме профсоюзов. Не зря 2 мая 2014 года назвали одесской Хатынью. Но, как хорошо известно, расследования этого преступления против человечности украинские власти так и не провели. Прокурорские пособники современных фашистов продолжают подменять следственные действия «назначением» виновных.
Поражает цинизмом последняя версия прокурора Одесской области Жученко: в трагедии 2 мая, оказывается, виновны те, кто «заманил» людей в Дом профсоюзов, а вовсе не оголтелые молодчики, которые забрасывали здание коктейлями Молотова, гранатами, пакетами с отравляющими веществами, убивали людей внутри и добивали тех, кто смог покинуть объятое огнем здание. Все это, по мнению пана Жученко, вовсе не уголовные преступления, а «отстаивание порядка в регионе».
Обвинения в преступлении теперь выдвинуты против Вячеслава Маркина и Юрия Трофимова. В. Маркин уже никак не сможет ответить свидомому правосудию, т.к. 2 мая он был забит до смерти той самой толпой «отстаивающих порядок». Этот факт дает весомые аргументы в пользу мнения, что таким образом прокуратура хочет «повесить» вину на погибшего обвиняемого и благополучно для себя, наконец, закрыть дело.
Вторым обвиняемым стал свидетель этого ужасающего по своей жестокости и цинизму преступления, достойного Международного уголовного суда, Юрий Трофимов – подполковник в отставке, член общественной организации офицеров Одессы «Честь имею», входящей в состав православного палаточного городка на Куликовом поле от организации «Союз православных граждан Украины – Единое Отечество», политзаключенный. Его удалось вырвать из застенков СБУ в результате обмена пленными на Донбассе. Сегодня – он наш собеседник.
Юрий Трофимов 2 мая 2014 г.
* * *
– Юрий Маратович, как вы думаете, почему прокуратура решила именно вас назначить «козлом отпущения» в деле об убийстве людей в Доме профсоюзов?
– Имея все мои паспортные данные и зная мою непримиримость к фашистскому режиму, пришедшему к власти на Украине в 2014 году, Генпрокуратура решила все свои преступления повесить на нас, обвинив в умышленном заманивании людей в Дом профсоюзов с целью их там сжечь в ходе нами же устроенного пожара. Но ни одно вражеское СМИ не говорит правду, что именно активисты Куликова поля политическими, мирными методами добивались для граждан своей страны возможности честно отстаивать конституционное право на жизнь, на труд, на вероисповедание, право разговаривать на своём родном языке, который мы впитали с молоком матери! Требование федерализации Украины они до сих пор считают «сепаратизмом».
– В тот трагический день 2 мая 2014 года была ли возможность уйти с Куликова поля и спастись от озверевших националистов вне Дома профсоюзов?
– 2 мая члены нашей общественной организации офицеров Одессы «Честь имею» к 10-12 часам дня стали прибывать к палаточному городку на Куликово поле. Мы получали информацию по телефону из центра города о развивающихся там событиях и начавшихся беспорядках с поджиганием автомобилей, избиением людей и применением огнестрельного оружия и о первых убитых и раненых. С Куликова поля члены нашей организации никуда не уходили, за исключением двух наблюдателей-разведчиков, отправленных в центр города для проверки информации о происходящих событиях. Нужно было срочно принимать решение об обороне или спасении православного палаточного городка, расположенного на поле. Мы понимали, что толпа экстремистов численностью в 1,5-2 тыс. человек, сомнёт нас за пару минут и при этом людям будут нанесены сильные увечья в этой мясорубке. Стали рассматривать вариант с укрытием людей в Доме профсоюзов от бесчинствующих молодчиков, чтобы там, забаррикадировав входы, организовать временную оборону.
– Наверняка вы надеялись на помощь милиции. Нужно было только продержаться до ее прихода…
– Да, мы так думали, но вышло совсем иначе. Все иконы, имущество, фотографии погибших на майдане беркутовцев мы собрали и заранее занесли внутрь Дома профсоюзов. В соседних палатках было человек 150-200, в основном женщины и пожилые люди, которые принялись строить подобие баррикады поперёк брусчатой площади. Люди явно не желали уходить со своего места, и назревающая опасность их не пугала, они ещё энергичней принялись перетаскивать мешки с песком, камни и доски. К ним стали присоединяться горожане разного возраста. Люди явно приняли для себя решение отстаивать свой лагерь.
– И что последовало дальше?
– Из центра города постоянно поступали всё более тревожные известия, и, как люди военные, мы уже догадались, что основная задача тех экстремистов – это палаточный городок на Куликовом поле: сломив сопротивление незначительных групп активистов в центре города, они неминуемо бросятся громить наши палатки. Понимая, что уговорить гражданских уйти и где-то укрыться нам не удастся, мы решили с нашим командиром – руководителем «Честь имею», комендантом православной части палаточного городка Александром Ивановичем Якименко принять командование обороной на себя. Да, это было трудное и ответственное решение, но по-другому мы поступить не могли! За 30-40 минут до подхода разъярённой толпы головорезов, уже вкусивших вкус крови, Якименко дал команду вскрыть двери Дома профсоюзов. Я в мегафон дал всем команду срочно переносить часть баррикады к крыльцу главного входа.
Из центра города прибегали отдельные молодые люди, многие из них уже были ранены, которые рассказывали, что там творится. Я дал команду срочно снять все флаги с трибуны и палаток, чтобы укрофашисты не осквернили наши святыни. Люди работали без лишней суеты. Многим мы ещё пытались предлагать уйти. Но люди стали ещё более упорно готовиться к сражению. Глядя друг на друга, они как бы становились от этого сильнее, смелее, и, казалось, их уже не могла остановить никакая сила. Люди приняли для себя главное решение в жизни – защищать от нацистов свою Одессу!
Вновь поступил тревожный звонок, что разъярённая толпа численностью до 2 тысяч человек уже в 10 минутах от Куликова поля. Александр Иванович дал мне команду: «Всё, тянуть больше нельзя. Заводи людей!» Я тут же по мегафону дал команду прекращать работу и быстро заходить в здание, женщин и подростков пропускать вперёд. А сам стоял на крыльце и следил за тем, чтобы не создавалась давка. В Дом профсоюзов зашли быстро и без суеты минут за 5-7.
На крыльце оставалось ещё человек 10-12 взрослых мужчин и парней, когда на площадь с двух направлений ворвалась воющая, накачанная наркотиками толпа обезумевших головорезов. Тут же послышались звуки выстрелов, взрывы петард с гвоздями, обмотанных изолентой, полетели бутылки с зажигательной смесью. По людям, находящимся на крыльце, из стеклянного высотного здания напротив площади стал стрелять снайпер. Защёлкали пули по колоннам входа. Справа от Якименко упал убитый молодой парень. Пуля попала ему прямо в грудь. Я укрылся внутри фойе и стал помогать баррикадировать входную дверь. Оставили только одну створку, чтобы запустить внутрь оставшихся на крыльце. Как только последний зашёл внутрь и дверь закрылась, об неё стали биться бутылки с зажигательной смесью. Потянуло сильным дымом.
– Начиналось, как теперь понятно, самое страшное…
– Я бросился открывать воду пожарного гидранта. Меня опередили молодые парни, но, открыв кран, мы поняли, что нас подставили.
– То есть в здании была заранее отключена вода?
– Да, воды в гидранте не было. Стали использовать имеющиеся огнетушители. Но бутылки уже летели на второй этаж. В выбитые стёкла стали залетать светошумовые гранаты, обмотанные лентой с гвоздями. Появились первые раненые. По окнам вели огонь из огнестрельного оружия. Я выставил в проём окна красное Знамя Победы, которое захватил в вестибюле.
С интервалом в секунду разорвались сразу две гранаты. Полетели стёкла, послышался стон раненых, и тут же всё пространство заволокло чёрным дымом. Дым был не обычный, а с каким-то запахом лекарств и сразу вызывал спазм горла и дыхательных путей…
– Кому и как удалось спастись в этом аду?
– В здании из нашей общественной организации находились 36 человек, в т.ч. шесть женщин – санитарных инструкторов. Оружия у нас ни у кого не было, только палки от лагерных палаток. Как могли, мы обороняли здание. Наш руководитель подполковник в отставке Якименко с тремя офицерами организовал оборону крыши и тем самым смог спасти от гибели 47 одесситов. Ядовитый дым и значительное численное превосходство нападавших молодчиков не позволили долго держать оборону нижних этажей. Выдержать осаду и устоять удалось только находящимся на крыше.
– И именно те, кто находился на крыше здания, являются свидетелями того, что на самом деле происходило внутри?
– Да. Я и еще четыре человека находились в чердачном помещении бокового крыла Дома профсоюзов. В дверную щель я видел, как по коридорам 5-го этажа бегали зондеркоманды, они выламывали двери кабинетов, избивали и расстреливали укрывшихся там людей. Так продолжалось примерно до 2 часов ночи. Я насчитал около 70 пистолетных выстрелов. В это же время команды мародёров выносили компьютерную технику и ценные вещи и грузили в стоящие внизу автобусы, а затем это всё увезли с собой. Куда дели основную часть тел погибших, с моей позиции видно не было. К утру здание было оцеплено плотным кольцом милиции. На площади дежурили четыре автозака. К 9 утра у Дома профсоюзов стала собираться большая толпа горожан примерно около 2 тысяч человек.
– Как вам удалось выйти из здания?
– В 10.27 уже 3 мая мне удалось созвониться с одним знакомым подполковником милиции (фамилию не называю по известным причинам) и попросить помощи. В 10.45 за мной прислали двух офицеров, и они стали выводить нас (со мной были еще четверо гражданских) по центральной лестнице к главному входу. На лестницах лежали полуобгорелые трупы, многие просто были чёрные, но без следов горения, на руках у них уже были стяжками прикреплены какие-то таблички, видны были и трупы, лежащие в проёмах дверей кабинетов. Это всё, что удалось бегло увидеть. На пути нашего движения было примерно 15-17 трупов. Через многих пришлось переступать…
На улице перед зданием стояла большая толпа людей и молча смотрела на нас. Кто-то спросил: «Кто это?» Другой ответил: «Это – наши!» И люди стали стихийно аплодировать нам. Сопровождавший нас милиционер сказал, что мы можем идти, мы свободны. Сил ещё хватило пройти через расступившуюся толпу народа. Слышались вопросы, что там? Я еле смог выдавить из себя: «Там больше никого нет, я последний! Там одни трупы…» По рядам людей прокатился не то ропот, не то приглушённый вскрик отчаяния.
Наше спасение развеяло миф укрокарателей о том, что им удалось подавить и победить активистов Куликова поля. Защитники Дома профсоюзов доказали, что антифашистская Одесса не сдалась! Она жива! Она борется!
* * *
При объективном рассмотрении дела под тяжестью таких свидетельств лживая версия о вине активистов Куликова поля в трагедии 2 мая рухнула бы неотвратимо. Но напрасна надежда на украинскую Фемиду. Если кем и востребованы показания Юрия Трофимова и других людей, переживших те страшные часы, так только Следственным комитетом России. Последний еще 29 октября 2014 года по следам трагических событий в Одессе возбудил уголовное дело «в отношении лиц из числа радикально настроенных националистических вооруженных формирований "Правый сектор", "Самооборона майдана", фанатов украинских футбольных клубов и должностных лиц МВД и Службы безопасности Украины по признакам преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105, ч. 2 ст. 117 УК РФ (покушение на убийство, истязание)». Следствие продолжается, в силу известных причин оно не может быстро завершиться.
27 апреля уже нынешнего года Россия распространила в Совбезе ООН проект заявления с призывом расследовать события, произошедшие в Одессе 2 мая 2014 года. Тем самым внимание мирового сообщества было привлечено к тому факту, что и по прошествии двух лет со дня трагедии её расследование украинскими властями не проведено.
Усилия России вселяют надежду: сожженные в Доме профсоюзов будут отмщены и преступникам от ответа не уйти.
Комментарии
Комментариев пока нет
