Андрей Геращенко: Кому нужна так называемая «белорусская латинка»?

Андрей Геращенко: Кому нужна так называемая «белорусская латинка»? 22.01.2022 16:37

Сейчас, когда основное внимание белорусов приковано к вопросам взаимоотношений России и Белоруссии с США и НАТО, возможной войне на Украине (и не только там, увы) и важнейшему для нашей страны предстоящему 27 февраля 2022 года референдуму, посвящённому принятию новой редакции Конституции Республики Беларусь, в сети Интернет белорусы обсуждают и другие темы, которые никак не фигурируют в печатных и электронных СМИ, на телевидении и радио. Например, в сети вновь вернулись к обсуждению постепенного введения в наш обиход так называемой «белорусской латинки».
    
Многие жители поначалу Минска, а затем и других больших и малых городов, а теперь и сельчане с удивлением стали отмечать довольно странные на первый взгляд изменения и новации, то тут, то там появляющиеся в названиях наших улиц, станций метро, табличек на вокзалах, на остановках общественного траспорта и в ряде других мест. Русский язык начал постепенно исчезать, уступая место только белорусскому, а в ряде случаев – и английскому. Да и на новых пояснительных табличках под экспонатами в музеях вместо русского и белорусского стало появляться сочетание белорусского и английского. “Привлекают иностранных туристов, готовятся к проведению чемпионата мира по хоккею, вторых европейских игр, других международных соревнований и проектов, популяризируют белорусский язык”, - полагали многие обыватели, да и не только обыватели. Конечно же, многих смущал тот факт, что стали исчезать надписи на русском языке – государственном, родном и основном языке белорусов, но это сочли некими “перегибами суверенизации и белорусизации” – “должны же мы как-то отличаться от России”.
    
Однако самое большое недоумение вызвало появление надписей на странной, неудобной и неизвестной “белорусской латинке”, которая как раз и заняла то место, где раньше наряду с белорусскими размещались русский названия. Эта латинка ставила в ступор даже иностранных гостей, которые не могли её прочесть, а не то что понять. Иными словами для туристов она полезной не была, для белорусов – тоже.
    
К тому же у нас и без того существуют проблемы, порождённые необходимостью соотносить в сфере документооборота белорусский, русский и английский языки, что подразумевает и использование латинской (английской) транслитерации с русского и белорусского языков.
    
“Грамотеев” у нас всегда хватало. Сколько людей вынуждено мучиться, когда в документы (паспорта, свидетельства о рождении, права и т.п.) такие “писарчуки” вносят искажения в фамилии, отчества, имена. Люди вынуждены испытывать сложности, судиться, доказывая, что они – это они, а с фамилией, именем или отчеством напутали в тех или иных случаях. Допустим, мой случай. Я – Андрей Евгеньевич Геращенко. Меня так и норовят (и увы – просмотрел, в ряде документов так и есть) записать в белорусском варианте: Герашчанка Андрэй Яўгенавіч, Герашчанка Андрэй Яўгеньевіч… А с паспортом ещё веселее – там по собственному разумению впервые оформлявшие его с английской транслитерацией «по доброте душевной» и, очевидно, исходя из идей «политкорректности», записали меня, как Herashchanka Andrei, соединив воедино русский, белорусский и английский языки! Отчество записали на кириллице в белорусском варианте  – Яўгеньевіч. Я специально пересмотрел свои документы – и везде эти два разных варианта отчества: то Яўгенавіч, то Яўгеньевіч…. Причём по-русски ошибок нигде нет. Вот теперь и представим себе, что будет, если весь документооборот перевели бы на белорусский, а наши «грамотеи» начали бы всё «транслировать» по собственному разумению. Или что это за Herashchanka Andrei? На каком это языке? В итоге благодаря какому-то «умнику» я стал Херащанка – как-то неблагозвучно совсем. И в гостиницах часто проблема, особенно в России. Когда мне по-русски бронируют фамилию, потом не могут найти номер, так как ищут на H, как по паспорту, а мне забронировали на G. И это не единичный случай – думаю, у вас таких примеров множество. Конечно, я мог бы поменять паспорт, настоять на своём, скажете вы. Мог бы, наверное. Но у меня и без того дел хватает – пусть уж будет как есть. Жаль тратить своё время на «письма в ООН». Не знаю даже, как с этим обстоят дела на Украине. Мой дед на Украине после войны получил другую фамилию, нежели у всех его родных братьев и сестёр, потому что в паспортном столе ошиблись буквой. А паспорт заново было далеко ехать получать, война только закончилась, у многих документы утрачены, очереди. Так и пошёл «новый род».
    
Проблема помимо всего прочего в слабом владении белорусским языком – да, он тоже родной, как и русский, но гораздо меньше востребован и используется. И это данность – ведущая роль родного русского языка для белорусов! Эта данность никак не даёт покоя очень многим, живущим в мире собственных фантазий и грёз. Тут бы белорусским овладели белорусы (при желании, а не принудительно) на родной и привычной кириллице, а нам наверх ещё и латиницу!
    
Теперь вернёмся к самой «белорусской латинице». Если коротко, то её появление и использование было прямым следствием запрета русского языка (кому больше нравиться – старобелорусского) в документообороте после фактического присоединения Великого княжества Литовского и Русского к Королевству Польскому с образованием Речи Посполитой. В Великом княжестве Литовском и Русском государственным был именно русский язык. Называть его сейчас старобелорусским – довольно смелое решение. Тот «литовский русский» язык отличался от «московского русского» и от современных русского и белорусского литературных языков. Однако никто не ставил русскость белорусов под сомнение. Основатель правящей литовской династии великий князь Гедимин официально именовал себя «королём литовским и русским», а также «королём Литвы и Руси». Франциск Скорина так и писал на титульном листе своей Библии – «Библия руска». 26 августа 1696 года польско-литовская шляхта постановлением всеобщей конфедерации сословий Речи Посполитой вынесла запрет на использование русского языка в качестве государственного и литературного: "pisarz powinien po polsku, a nie po rusku pisac" («писарь должен по-польски, а не по-русски писать»). Это решение перечёркивало вековые традиции и культурное наследие Великого княжества Литовского и Русского, государственно-культурные традиции белорусского народа, восходящие ещё к временам Полоцкого княжества. Современный белорусский язык, несомненно, сохранил многое из того исторического литовского русского языка ВКЛиР (чем белорусский язык прежде всего и ценен), однако многое и утеряно в связи проводившейся более сотни лет политикой жёсткой полонизации до воссоединения Белоруссии с Российской империей.
    
Именно усиление полонизации и гонения на православие и кириллицу и привели к тому, что в качестве альтернативы иногда использовалась белорусская латиница – и то в основном в католических белорусских кругах. Так, первые упоминания о записи польскими буквами и в польской орфографии русских фраз относятся к середине XVI века, когда русский (старобелорусский) язык ещё активно использовался. В XVII веке постепенно латинское письмо всё чаще начало использоваться вместе с кириллическим именно белорусскими католиками, что и явилось подготовкой к уже упомянтому мною запрету русского (старобелорусского языка) 26 августа 1696 года в официальном делопроизводстве.
    
Отдельные попытки писать на латинице по-белорусски предпринимались в XVIII веке.
    
К началу XIX века, когда белорусские земли были освобождены от польского владычества в результае воссоединения с Россией по итогам трёх разделов Речи Посполитой, положение родного языка белорусов, который долгие годы был государственным в ВКЛиР, было печальным – фактически, он не имел единой орфографии, лексики. Начавшееся возрождение языка столкнулось с большими трудностями. На белорусских землях продолжалось засилье польской шляхты, сильное влияние оказывал и тот факт, что подавляющее большинство белорусов получили образование на польском языке, типографии также в основном были оснащены польским шрифтом. Некоторые авторы пишут свои произведения на белорусском языке, но с использованием польской латиницы, адаптируя её ближе к белорусскому варианту.
    
Но постепенно происходит возвращение к кириллице, непростое преодоление столетий польского влияния и диктата в сфере культуры и религии. Показательно, что изданный на кириллице в 1914 году в Вильно единственный прижизненный сборник стихотворений Максима Богдановича “Венок” содержал рекламу книг, которые читатели могли заказать. Из 80 изданий 44 были доступны на кириллице, 20 – на латинице, и 16 – в обоих вариантах.
    
После занятия немцами Вильно и Западной Белоруссии оккупанты вводят практику выдачи паспортов (в чужой, оккупированной стране!) на немецком и белорусском языках в латинском варианте. Фактически, немецкие оккупанты впервые после освобождения белорусских земель от польского владычества вводят в документооборот белорусскую латинку. 
    
В 1920-1939 году в оккупированной Польшей Западной Белоруссии латинка всё по тем же причинам, что и в Речи Посполитой (нехватка кириллических букв в типографиях, распространённость образования исключительно на польском языке) используется в белорусской печати, но составляет лишь треть, а две трети изданий всё равно выходят на родной и более близкой белорусам кириллице.
    
“Второе дыхание” белорусская латинка получила во время немецко-фашисткой оккупации Белорусской СССР в 1941-1945 году. В декабре 1941 года главный идеолог фашистов Альфред Розенберг, рейхсминистр по делам восточных территорий, выступил с инициативой о переводе белорусских школ и печати на латинку. Далее белорусская латинка в годы оккупации акттивно использовалась полицаями и коллаборантами. Партизаны и подпольщики использовали кириллицу. Кстати, даже сами полицаи и коллаборанты отмечали, что латинка плохо воспринималась населением, особенно на востоке, где не было опыта польской оккупации, но и на западе Белоруссии такие издания полицаев в сободной продаже расходились слабо.

После изгнания оккупантов и победы над фашистской Германией в 1945 году в советский период латинка в Белорусской ССР не использовалась – во-первых, не было никакого смысла, а во-вторых это было просто невозможно после того, как латинка в памяти многих переживших войну белорусов прочно ассоциировалась с газетами и листовками полицаев и оккупантов.

Впрочем, бежавшие вместе с отступающими оккупантами на Запад полицаи и предатели всех мастей, осевшие в ФРГ, США и в меньшей степени в других странах, продолжали активно пользоваться именно латинкой. После распада СССР латинку начали активно продвигать именно эти деятели антисоветской эмиграции, нашедшие себе союзников в постсоветской Белоруссии среди местных националистов и русофобов.

На латинице печатались отдельные статьи в “Нашей Ниве”, “Arche”, а в 1993 году “Наша нива” выпустила целый номер на латинице.

С переменным успехом вся эта возьня вокруг “возвращения белорусской латиницы” проходила до 2000 года, когда, без особого афиширования, была утверждена Инструкция по транслитерации географических названий Республики Беларусь буквами латинского алфавита, утверждённая Постановлением Государственного комитета по земельным ресурсам, геодезии и картографии Республики Беларусь за №15 от 23 ноября 2000 года. Последние изменения были внесены в документ 11 июня 2007 года.

В 2013 году данная Инструкция была утверждена Рабочей группой ООН по географическим названиям в качестве системы транслитерации географических названий Белоруссии.

Таким образом, белорусская латиница на остановках, вокзалах, в метро, в названиях улиц – не просто плод чьей-то самодеятельности, но закреплённая законодательством Республики Беларусь норма, к тому же подкреплённая решением Рабочей группы ООН (естественно, по инициативе самой Республики Беларусь). А у нас, к слову, и в действующей, и в новой редакции Конституции есть понятие “приоритета междунардного права”.

Когда на ситуацию со “странными надписями” начали обращать внимание белорусы, появились довольно туманные “разъяснения” о том, что, дескать, данная мера позволит “избежать искажений в передаче белорусских названий на иностранные языки”. Как показывает практика, введение белорусской латиницы не только не позволяет “избежать искажений”, но прямо их порождает. В минском метро жители Грушевки на белорусской латинице превратились в жителей Хрюшевки. И это ещё далеко не самое яркое “искажение”.

Кстати, про “искажения”. Именно так обосновывал необходимость использования белорусской латиницы в своей публикации “Транскрипция белорусских названий и фамилий” в 1956 в №8 “Батьковщины”, вышедшем в ФРГ в Мюнхене, Янка Запрудник. Настоящее имя Янки Запрудника – Сергей Вильчицкий. Тот самый Вильчицкий, который был членом сотрудничавшего с оккупантами Союза Белорусской Молодёжи. Стремительное наступление Красной Армии при операции “Багратион” вынудило бежать Вильчицкого в Германию, где он пошёл во вспомогательную службу немецкой авиации, а затем всего за месяц до капитуляции Германии записался в 30-ю дивизию СС “Беларусь”, составленную из предателей и полицаев, сдавшуюся затем американцам. Тот самый Вильчицкий, кто потом под именем Янки Запрудника долгие годы работал против СССР уже на американцев.

При объяснениях звучало, что это просто транслитерация. Между тем к “процессу” подключились и отдельные “особо продвинутые” писатели – тот же Владимир Орлов, и другие, которые стали активно продвигать латиницу, пытаясь по сути легализовать её в качестве варианта государственного языка.

В итоге сегодня имеем то, что имеем – родной и основной русский язык белорусов замещается латиницей, которая впервые появилась на улицах наших городов после времён немецко-фашисткой оккупации. Не вызывает удивления и тот факт, что на белорусской латинице была изготовлена даже афиша театра имени Я.Купалы для рекламы спектакля “Похищение Европы, либо театр Урсулы Радзивилл». Актеры этого театра прославились массовой поддержкой госпереворота в 2020 году и пением «Магутнага Божа» - песни, написанной на слова сотрудничавшей с оккупантами в годы Великой Отечественной войны Натальи Арсеньевой. Не вызывает удивления и то, что фактически все сторонники и апологеты латиницы активно участвовали в событиях августа 2020 года, и, естественно, не на стороне белорусского государства.

Так кому нужна эта латиница, а уж тем более в качестве замены русских надписей? Тем, кому не по душе наш союз с Россией, тем, кто желал бы повернуть историю вспять, тем, кто хочет навязать явочным порядком белорусам фактически иной, чуждый вариант белорусского письменного языка. Порой возникает мысль, что некоторые готовы и клинописью написать, лишь бы было «не по-русски». А ведь, русский, повторюсь – государственный, родной и основной язык белорусов наряду с белорусским. Его статус закреплён в Конституции страны. А эта латиница легализована лишь ведомственными инструкциями.

6 января 2022 года белорусский президент А.Г.Лукашенко сказал очень верные слова: «Если сегодня литовцы и поляки отрицают вклад белорусского народа в развитие таких исторических форм государственности на нашей земле, как Великого княжества Литовского и Речи Посполитой, то что нам мешает дать этим периодам адекватную оценку. Давайте в учебниках по истории, в замковых и музейных экспозициях так и назовем, например, период Речи Посполитой - оккупацией белорусской земли поляками. Этноцидом белорусов. А что это было для наших предков?». 

Думаю, что нужно навести порядок не только с историческими оценками, но и с названиями улиц, станций метро, остановок, указателей на вокзалах. Из августа 2020 года пока извлечены далеко не все уроки, а метастазы бело-красно-белой идеологии поразили слишком многих и слишком многое. Официальное использование латиницы наряду с кириллицей лишь создаёт путаницу и не только не способствует, но явно мешает развитию и распространению белорусского языка, внося сумятицу в его правописание и изучение. Про неэтичную аналогию с годами оккупации я даже не говорю – надеюсь, это и так понятно…

Что делать? Исправлять эту ситуацию.