Андрей Геращенко: Преступления литовцев и латышей на службе у оккупантов в Белорусской ССР в годы войны. Часть первая

Андрей Геращенко: Преступления литовцев и латышей на службе у оккупантов в Белорусской ССР в годы войны. Часть первая 10.10.2021 20:31

Тема Великой Отечественной войны для Белоруссии в послевоенное советское время была стержневой – не будет преувеличением сказать, что подлинный белорусский патриотизм и сама белорусская нация были выкованы в горниле этой самой страшной в мировой истории войны. Безусловно, время идёт, меняются поколения, однако именно Великая Отечественная война оставила настолько глубокий и трагический след в национальной памяти белорусов, в белорусской душе.

Белорусская ССР – это советская партизанская республика со своим особым внутренним культом легендарной всенародной борьбы с немецко-фашистскими оккупантами. Республика-партизанка была единой в своём отношении к оккупантам – если самые западные белорусские регионы при сопротивлении врагу и не проявляли такого бешеного напора, как восточные, то и не поддерживали оккупантов, и симпатизировали партизанам в любом случае.

Конечно, свои предатели и полицаи были и в Белоруссии. Так, из действовавших к концу оккупации в 1944 году 23 шуцманшафт батальонов было 8 белорусских. В буквальном переводе это охранные команды – полицаи и каратели, как правило, из местного населения и военнопленных. Кстати, так называемые части Ваффен СС были сформированы позднее именно на базе таких шуцманшафт батальонов. Своих предателей и карателей в Белоруссии остро не хватало – их приходилось завозить. Так, помимо 8 белорусских шуцманшафт батальонов в Белоруссии на относительно постоянной основе действовали 6 украинских, 5 казачьих, 3 литовских и 1 латышский. Каратели-белорусы действовали осторожно, опасаясь мести партизан.

И им было чего опасаться. Несмотря на всю вражескую пропаганду, несмотря на чудовищные злодеяния и массовое уничтожение мирного белорусского населения партизаны вели всенародную войну с захватчиками. Полыхало так, что оккупанты контролировали только города, крупные населённые пункты и основные пути сообщения (последние – с переменным успехом). Надо ли говорить, что всё это было возможным, прежде всего потому, что белорусы считали СССР (фактически – советскую Россию) своей Родиной, не разделяя свою судьбу и судьбу русского народа, воспринимая себя в этом страшном испытании частью единого целого.

На этом фоне совершенно отдельной темой являются преступления, совершённые литовцами и латышами в годы немецко-фашистской оккупации в Белорусской ССР.

Ещё в детстве я обратил внимание на то, что в белорусских деревнях откровенно недолюбливали прибалтов – называли их «лабусами», «немцами», «фашистами». Именно в деревнях – в городах это было не так заметно. Более того, когда в советских фильмах в роли немцев снимались прибалты, сельские белорусы грустно усмехались – «играют самих себя». Не испытывали белорусы к своим северным соседям и особых чувств вроде того, как к прибалтам относились в то время русские – дескать, это «наши советские европейцы». У нас в Белоруссии понимали, что Рига и Таллин – это старинные немецкие города, а Вильнюс (Вильно) и вовсе считался старинным белорусским городом, в крайнем случае, белорусско-польско-еврейским, где литовское население воспринималось как пришлое.

Резко различались белорусы с прибалтами и в отношении к соседям. Белорусы, даже если недолюбливали литовцев или латышей, всегда проявляли сдержанность, старались объяснить заблудившимся гостям, как пройти или проехать в нужное место, найти нужный адрес. Совсем не так вели себя прибалты. Те же литовцы в находящемся у самой границы с Белоруссией Друскининкае на вопрос, заданный приехавшим в местный санаторий отдыхающим на русском языке, молчали, демонстративно игнорируя просьбу о помощи. Не все и не всегда, но это было…
Я до конца долго не мог этого понять, потому что в советское время история во многом купировалась, а сложные моменты обходились стороной…

Много позже я понял, что виной всему этому во многом прошедшая война, прибалтийские шуцманшафт батальоны и преступления этнических литовцев и латышей, находящихся на службе у оккупантов, совершённые в белорусских деревнях.

Участие в карательных операциях в Белоруссии и уничтожении местного населения не ограничивалось только уже упомянутыми 3-мя литовскими и 1 латышским шуцманшафт батальонами. На «ротационной основе» успели по самую шею замазаться в крови белорусского народа и многие другие подразделения этнических литовцев и латышей, формирования эстонцев.

Евреи всегда составляли значительную часть населения довоенных белорусских городов. Белорусы жили с евреями вместе, было много смешанных браков. Когда началась война и пришли немецко-фашистские оккупанты, белорусы, даже перешедшие на службу к врагу, без особого рвения отнеслись к организации еврейских гетто, массовому уничтожению населения и созданию так называемых «мёртвых зон» - тактике оккупантов по полной ликвидации и зачистке сельской местности от проживавшего там белорусского населения, которое оккупанты повально считали «опорой партизан и большевизма». И тут оккупантам как нельзя кстати, пригодились наряду с украинскими националистами также перешедшие на службу гитлеровцам литовцы и латыши, северные соседи белорусов.

Особую печальную известность приобрёл 2-й литовский шуцманшафт батальон, который был образован в самом начале войны 28 июня 1941 года в Вильнюсе – всего через 4 дня, как немцы заняли город. Со стороны немцев командиром, отвечавшим за общее руководство, был капитан Охрта, а практическое командование осуществлял литовец майор Антанас Импулявичюс. В октябре 1941 года в батальоне было 23 офицера и 464 солдата.

Этот батальон был переброшен в район Минска, Борисова и Слуцка – для борьбы с разгорающимся партизанским движением. Впрочем, быстро выяснилась довольно низкая боеспособность литовцев – противостоять партизанам самостоятельно они не могли, выполняя лишь вспомогательную роль в немецких карательных операциях. Не та была у них мотивация – партизаны умирали за свои семьи, свою землю, а завезённые немцами литовцы хотели лишь безнаказанно убивать, измываться над людьми и грабить. «Вспомогательная деятельность» в основном свелась к истреблению местного мирного еврейского городского и сельского белорусского населения.

Довольно ярко о характере такой «деятельности» говорит проведение в октябре 1941 года в белорусском Слуцке так называемой «еврейской акции». Литовцы вытаскивали евреев из домов, убивали их прямо на улицах, во дворах. Но перед тем как расстрелять, как правило, жестоко избивали всем, что попадалось под руку и что этими нелюдями было заранее заготовлено – резиновыми шлангами, палками, прикладами. Били, в том числе и детей, женщин, стариков. А потом убивали. Это был апокалипсис. Немцы, отдавшие приказ начать акцию, были вынуждены мобилизовать свои силы, чтобы остановить полное уничтожение и разрушение Слуцка, его предприятий, которые ещё могли понадобиться оккупантам. Начавшись, как «еврейская акция», вакханалия в Слуцке быстро превратилась в повальное уничтожение всех, кто попадался опьяневшим от крови и безнаказанности литовцам на пути. Объясняясь со своим руководством, немецкий комиссар писал в своём донесении начальству: «Я со своими сотрудниками всё время находился в городе и старался спасать то, что ещёможно было спасти. Были случаи, что я с револьвером в руках выгонял этих литовцев с предприятий… Заканчивая, я должен отметить, что во время акций солдаты данного полицейского батальона грабили не только евреев. Много домов белорусов было ими ограблено. Они забирали всё, что только могло пригодиться — обувь, кожу, ткани, золото и другие ценности. По рассказам солдат вермахта, они буквально вместе с кожей стаскивали кольца с пальцев своих жертв».

Литовцы из 2-го шуцманшафт батальона практически полностью уничтожили еврейское население в данной местности и «по совместительству» - множество белорусских деревень вместе с их населением. Точное количество уничтоженных деревень и убитых людей сложно назвать, так как специальная статистика преступлений по отдельным формированиям не велась, а в советское время из-за нахождения Литовской и Латышской ССР в составе СССР эта тема не была особенно популярной, чтобы не нарушать политику, направленную на укрепление дружбы и добрососедства между народами большой страны -  тем более между соседями.

Не менее жестоко вели себя и латыши. 1 июля 1941 года немцы заняли Ригу. Наполовину немец, наполовину латыш рижанин Виктор Арайс, вполне себе лояльно отнёсшийся к приходу советской власти и даже успешно сдавший экзамен по марксизму-ленинизму в 1940 году, после прихода оккупантов быстро переквалифицировался из «ленинца» в «гитлеровца» и, опираясь на поддержку своего бывшего одноклассника и сослуживца остзейского немца Ганса Дрекслера, получил добро на формирование вспомогательного полицейского формирования, позднее получившего печальную известность, как «команда Арайса». Арайс начал планомерное уничтожение евреев, При этом не брезговал откровенной наживой – нарушая уже немецкие оккупационные законы, отпускал евреев за большие взятки и подношения, что не гарантировало несчастным ровно ничего – их могли вновь забрать чуть позже. В это же время латышки (кто - с подачи Арайса и своих мужей, а другие – следуя их примеру уже самостоятельно) активно посещали еврейские семьи, предлагая за золото и другие взятки помощь в освобождении от ареста и уничтожения. Обречённые, напуганные люди, отдав то, что у них было, всё равно отправлялись на смерть через несколько дней. А в это время белорусы даже под угрозой собственной гибели зачастую спасали евреев – и взрослых, и детей.

В 1942 году Арайс получил звание штурбаннфюрера СС. Его «накопленный опыт» пригодился и в Белоруссии, где полыхала партизанская борьба. Особенно Арайс и его подручные отметились в Витебской области, граничащей с Латвией. Вот что писал в своём рапорте офицер штаба РОА латыш Балтиньш о действиях латышей: «В середине декабря мес. 1943 года по делам службы пришлось мне (с несколькими сотрудниками) быть в районе Белоруссии (быв. Витебской губернии), в деревнях Князево (Красное), Барсуки, Розалино и др. Эти деревни занимали немецкие части и вполне терпимо относились к русскому населению, но когда им на смену пришли латышские части СС, сразу начался беспричинный страшный террор. Жители были вынуждены по ночам разбегаться по лесам, прикрываясь простынями (как маскировка под снег во время стрельбы). Вокруг этих деревень лежало много трупов женщин и стариков. От жителей я выяснил, что этими бесчинствами занимались латышские СС». И вновь из его рапорта о событиях уже в следующем году: «23 апреля 1944 года пришлось мне быть в деревне Морочково. Вся она была сожжена. В погребах хат жили эсэсовцы. В день моего прибытия туда их должна была сменить немецкая часть, но мне всё-таки удалось поговорить на латышском языке с несколькими эсэсовцами, фамилии коих не знаю. Я спросил у одного из них, почему вокруг деревни лежат трупы убитых женщин, стариков и детей, сотни трупов непогребённые, а также убитые лошади. Сильный трупный запах носился в воздухе. Ответ был таков: "Мы их убили, чтобы уничтожить как можно больше русских". После этого сержант СС подвел меня к сгоревшей хате. Там лежало также несколько обгорелых полузасыпанных тел. "А этих", — сказал он, — мы сожгли живьём..."».

Латыши считали белорусов и русских одним народом, и в том числе этим объяснялась чудовищная жестокость фашистских прислужников из Прибалтики по отношении к местному белорусскому населению.

Статья подготовлена на основании авторского материала Андрей Геращенко на портале «Ритм Евразии»