Лев Криштапович: Вероломное нападение

Лев Криштапович: Вероломное нападение 19.06.2017 04:00

22 июня 1941 года  на  мирную нашу страну обрушился удар небывалой силы и мощи. Против СССР выступили не только Германия и ее сателлиты. Немецкая военная машина опиралась на экономические, демографические и военные ресурсы практически всей Европы. Кроме того, в распоряжении вермахта оказались вооружение и боевая техника более 200 разгромленных дивизий европейских стран. Никогда еще не создавалась подобная машина агрессии, и поэтому фашисты были уверены в своей победе.

Началась Великая Отечественная война. Важно отметить, что нашему народу пришлось противостоять не только невиданной военной агрессии гитлеровцев, но и их бесчеловечной идеологии. История еще не знала столь чудовищных человеконенавистнических  планов  по порабощению и уничтожению целых народов, наций, рас. Еще более жуткими стали методы выполнения этих планов. Варварские бомбардировки мирных городов, массовые расстрелы мирного населения, зверская блокада и обречение на вымирание сотен тысяч жителей Ленинграда, каторжные работы военнопленных и угнанного населения оккупированных стран в Германии, детские концлагеря для изъятия крови для немецких солдат, и, наконец, чудовищные «фабрики смерти» (Освенцим, Тростенец, Майданек, Дахау и др.) с использованием останков миллионов умерщвленных людей. Из директивы Гитлера: «Там, где стоит сегодня Москва, должно возникнуть море, которое навсегда скроет от цивилизованного мира столицу русского народа». Из приказа начальника Германского военно-морского штаба: «Фюрер решил стереть с лица земли Санкт-Петербург. В этой войне мы не заинтересованы в сохранении даже части населения этого большого города». Фашизм стал пределом нравственного падения западной цивилизации.

 Используя вероломное нападение, немецко-фашистские войска захватили стратегическую инициативу и развернули стремительное наступление с массированным использованием танков и авиации. Красная Армия вынуждена была отступать, а ряд крупных ее группировок оказался в окружении. В начальный период войны наши войска потерпели тяжелые поражения. Но, несмотря на глубокое продвижение и захват обширных территорий, немцам не удалось разгромить советские войска и лишить их способности к сопротивлению. Вот почему от начала до конца лживы утверждения тех зарубежных и местных псевдоисториков, которые тщатся доказать, что первые месяцы войны были победным шествием гитлеровских армий, а действия советских войск – чуть ли не паническим бегством. В действительности уже в первые дни боев обнаружилась вся несостоятельность немецких  планов и расчетов на молниеносный разгром Красной Армии, на непрочность советской социально-политической системы.

Да, нацистское руководство Германии исходило из того, что СССР и его вооруженные силы будут быстро разгромлены. Гитлер внушал фельдмаршалу фон Рундштедту: «Вам нужно только пнуть дверь – и все гнилое строение рухнет». Но он глубоко просчитался. Как отмечает английский историк А.Кларк, Гитлер, приняв решение о нападении на СССР и предвкушая быструю и легкую победу, «просмотрел один очень важный фактор в своей оценке потенциала русских. Теперь вермахт имел перед собой противника совершенно иного сорта, не похожего на мягонькие нации Запада».

Советские воины с непоколебимой стойкостью и самоотверженностью сражались с превосходящими силами врага, до последней возможности защищали родные города и села. Невиданным в истории человечества беззаветным мужеством и героизмом наших воинов останутся: оборона Брестской крепости, упорные бои наших войск под Минском, Борисовом, Полоцком, Оршей, Витебском, Могилевом, Гомелем, Смоленском и на многих других участках фронта. План «молниеносной» войны начал разваливаться. 4 августа 1941 года Гитлер на совещании заявил, что «если бы он перед войной был достаточно информирован о силе Красной Армии, то принять решение о нападении на СССР ему было бы значительно труднее».

Следует подчеркнуть, что провал гитлеровского «блицкрига» заключался именно в морально-психологическом и идейном превосходстве советских людей над бесчеловечной идеологией  агрессора. В этом проявляется разительное отличие в поведении европейского общества на немецкое вторжение в их страны от поведения советского общества на вероломное нападение фашистов на нашу землю. В частности, когда в мае 1940 года немцы вторглись во Францию и быстро преодолели так называемую неприступную линию Мажино, то все французское общество впало в прострацию и морально капитулировало перед немцами.  Английский корреспондент Александр Верт, находившийся с 3 июля 1941 года в СССР, сравнил  реакцию французского общества на немецкое вторжение во Францию в мае 1940 года с настроениями советских людей в конце июня – августе 1941 года. О Франции он написал так: «Вся Франция была совершенно ошеломлена и ее быстро охватили пораженческие настроения. Миф о неприступности линии Мажино, которым все эти годы убаюкивали французский народ, вдруг рассыпался в прах».

 Совсем иная картина наблюдалась при нападении Германии на СССР. Чувство национальной непокорности было главным в поведении советских людей к немецким захватчикам. . Попавший в плен к немцам генерал М.Н.Потапов на допросе, состоявшемся 28 сентября 1941 года, на вопрос о том, готов ли русский народ в глубине души вести войну и в том случае, если обнаружит, что армия отступила до Урала, ответил: «Да, он будет оставаться в состоянии моральной обороны».

 Немецкие солдаты, прошедшие победным маршем по многим странам Европы, в письмах родным признавали, что советские воины сражаются так, как ни один их противник не сражался. «У меня такое предчувствие, что я не вернусь к вам, и мы никогда уже не увидимся», – писал родным лейтенант Освальд Беллинг в августе 1941 года. Тогда же, в августе, ефрейтор Конрад Думлер в письме своим близким отмечал: «Четыре года я в армии, два года на войне. Но мне начинает казаться, что настоящая война началась только сейчас. Все, что было до сих пор, – это учебные маневры, не больше. Русские – отчаянные смельчаки, они дерутся, как дьяволы. В роте уже почти никого не осталось из старых товарищей. Кругом новички, но и они не задерживаются. Каждый день составляются длинные списки убитых и раненых».

Советские люди в массе своей интуитивно чувствовали, что Великая Отечественная война – это не просто обыкновенная война с агрессорами, а вселенская битва за человека, за Историю. Быть или не быть истории человечества, гуманизму, или все погрузится в хаос антиистории, окажется во власти тьмы и насилия? Вот как стоял перед нашим народом вопрос в этой Священной войне добра против зла, жизни против смерти. Во многом из этого интуитивного чувства проистекала непоколебимая решимость дать достойный отпор захватчикам и, невзирая ни на какие жертвы, трудности и лишения, разгромить и уничтожить фашистов. В этом великом нравственном чувстве и выражался морально-психологический настрой наших людей в их борьбе с фашизмом. Что, разумеется, не могли не понимать и сами захватчики. Характерный пример. Во время исполнения Седьмой симфонии Дмитрия Шостаковича 9 августа 1942 года в осажденном Ленинграде в филармонии, несмотря на угрозу бомбежек и артобстрелов, были зажжены все люстры, исполнение транслировалось не только по радио, но и по громкоговорителям городской сети, чтобы симфонию слышали как жители блокадного города, так и осаждавшие Ленинград немецкие войска. По признанию одного из солдат вермахта, участвовавшего в блокаде Ленинграда и слышавшего исполнение симфонии в своем окопе, именно тогда он и его сослуживцы поняли, что проиграли войну, поскольку наглядно ощутили силу народа, способную преодолеть голод, страх и даже смерть.

Как это ни покажется парадоксальным, но Великая Отечественная война советского народа против немецко-фашистских захватчиков объединила даже людей с противоположными политическими взглядами. Достаточно указать, что дом генерала Деникина в Париже был штаб-квартирой советской военной разведки, о чем даже помыслить не могли геббельсовские пропагандисты, но реализовали советские люди. Выдающийся русский композитор Сергей Васильевич Рахманинов до изнеможения давал концерты по всем Соединенным Штатам и пересылал деньги Сталину на помощь красноармейцам.

Важно отметить, что 22 июня 1941 года привело к резкой смене акцентов в мировом общественном мнении. Многие из тех, кто имел до этого репутацию противника СССР, теперь демонстрировали горячие симпатии советскому народу и Красной Армии. «С таким народом, как русский, возможен не только союз, но и дружба» (Герберт Уэллс); «Я на все сто процентов солидаризируюсь с Советским Союзом в его военном сопротивлении фашистской агрессии» (Эрнест Хемингуэй); «В союзе с обоими великими англо-саксонскими народами советский народ навсегда обезвредит нацистов» (Лион Фейхтвангер); «Ничто не имеет большего значения для либеральной и демократической Америки, чем успех России против Гитлера» (Теодор Драйзер)».  Даже ярый антисоветчик, премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль в своем выступлении 22 июня 1941 года сделал великое историческое признание: «Дело каждого русского, сражающегося за свой очаг и дом – это дело свободных людей и свободных народов во всех уголках земного шара».

Сила советских людей состояла в том, что у них не было национальной и расовой ненависти к другим народам, в том числе  и к немецкому народу. Наши люди были воспитаны в духе равноправия всех народов и рас, в духе уважения к правам других народов. Советские люди разных национальностей реально ощущали себя живущими в настоящем государстве дружбы народов. Именно дружба народов и явилась главной силой победы над фашистским вероломством.

Вот почему сегодня важно не допустить попыток принизить роль СССР в разгроме фашизма, фальсифицировать свободолюбивую историю русского, белорусского, украинского и других народов СССР, спасших мир от фашизма. Это тем более актуально, что сегодня так называемые евроинтеграторы при поддержке США и Евросоюза пытаются реабилитировать фашистских преступников и их пособников в Латвии, Литве, Эстонии, Украине, Молдавии, Румынии, возродить идеологию неонацизма, основанную на отвратительном национализме и русофобии, всячески раздуть пожар ксенофобии и межцивилизационной вражды.

Отсюда вывод. Патриотическое воспитание в современных условиях неотделимо от закрепления правды истории в общественном сознании, в правдивом освещении Великой Отечественной войны в средствах массовой информации, литературе, кино. Речь идет не только о написании объективных учебников по истории Великой Отечественной войны, но именно о достоверной информационной политике в наших  странах.

Если в самом общем виде охарактеризовать систему патриотического воспитания, то ее определяющим признаком должна быть историческая связь времен. Патриотическое воспитание должно основываться на уважении к своей истории, к великому подвигу наших отцов и дедов. Уважение к памяти советского народа – народа-освободителя, народа-праведника касается всех наших граждан: и молодых, и зрелого возраста, и стариков. Наивно думать, что фальсификация истории Великой Отечественной войны, реабилитация фашистских прислужников (власовцев, бандеровцев, прибалтийских  эсэсовцев) затрагивает умы только молодежи и не оказывают негативного влияния на сознание остальных граждан. Социологические исследования показывают, что нет принципиального различия в иерархии жизненных ценностей между молодежью и остальной частью постсоветского общества. Следовательно, патриотическое воспитание – это не только патриотическая молодежная политика, а общегосударственная задача, направленная на восстановление исторической правды и подлинного национального самосознания  народов постсоветских стран.

Народная память о Великой Отечественной войне – это наш главный памятник. Чтобы не разрушить патриотический код нации, необходимо беречь его как зеницу ока.

Лев Криштапович, доктор философских наук