Мария Решетникова: помощь детям Донбасса объединила людей

Мария Решетникова: помощь детям Донбасса объединила людей 15.09.2016 10:37

Русская православная община США организовала сбор средств в помощь детям, пострадавшим в результате конфликта на востоке Украины. Почти за два года перечислено свыше 75 тысяч долларов. Деньги собирают в храмах, монастырях, прежде всего это личные пожертвования обычных людей. Инициатором данного канала помощи выступила кинодокументалист Мария Решетникова - москвичка, которая живет сейчас в Нью-Йорке.

В интервью она рассказала о том, сколько средств уже собрано, сколько детей получили помощь, о новых благотворительных программах для Донбасса. И, пожалуй, главное - о реальных историях конкретных людей, которые живут, несмотря на войну.

- Мария, вы стали инициатором народного проекта помощи Донбассу в далекой Америке. Каким образом родилась эта идея?

- Со мной все началось очень просто: я не смогла больше просто смотреть телевизор и ничего не делать. Конечно, я понимала, что кто-то где-то что-то делает. Но я просто не могла больше видеть, как гибнут дети. И выяснилось, что в большом количестве русских православных приходов в США не было возможности оказывать помощь системно, люди хотели помогать, но не знали, как это делать.

Конечно, я ничего не смогла бы сделать без совершенно невероятной христианской поддержки русской зарубежной общины. До слез трогательно, как отозвались люди, причем все - и монастыри, и наши приходы, начиная от самых известных и заканчивая самыми маленькими, у которых и церкви-то еще нет. Здесь есть удивительный сплав единодушия священников и прихожан.

- Как же удалось собрать воедино разных людей из разных штатов?

- Хочу сразу сказать, что у нас нет никакого общественного фонда или организации: мы собрали больше 75 тысяч долларов именно по «народной почте», по монастырям, церквам, через приходские рассылки, через «Фейсбук». Я верю, что мне помог святой Иоанн Шанхайский - один из самых почитаемых святых русского зарубежья, фильм о котором я снимаю в течение многих лет. Если бы не та база данных, которую я накопила, работая над этим фильмом, у меня не было бы доступа к такому количеству людей. И очень важно, что эта помощь - не только кусок хлеба или лекарства, но еще и внимание к людям, которые, будем называть вещи своими именами, очень часто чувствуют себя забытыми и брошенными. Мне до сих пор приходят письма из Донбасса от мам детей, получивших ранения, которые благодарят нас за то, что мы о них помним.

- Насколько адресной является помощь?

- Каждая наша копейка идет конкретным детям. Нам известны имена каждого ребенка, диагнозы, мы знаем, что было для них куплено. Идет адресная помощь, которая не является одноразовой. Ребенку стало лучше - мы рассказываем об этом. Никого из тех, кому мы помогаем, мы не бросили. Я со всеми на связи, со всеми веду переписку.

Но важно не только то, что люди дают деньги. Важно и отвечать им, благодарить их. Поэтому у нас уже стало традицией, мы составляем отчеты, пересылаем людям письма от родителей, которые рассказывают, что благодаря пожертвованиям удалось побаловать детей фруктами, не говоря уже о том, что удалось закупить лекарства и спасти им жизни.

- Кто вам помогает доводить средства до адресатов на украинской стороне?

- Все начиналось с донецкого фонда «Доброта», который остается участником процесса. Но за это время нам удалось наладить доверительные отношения с другими организациями в Донецке. К нам подключилась организация «Надежда ребенка» - это донецкий центр для детей-инвалидов, в котором находится 64 человека, есть другие структуры. Дважды мы оказывали помощь обществу инвалидов и престарелых Куйбышевского района Донецка - 65 человек. Везде нам были предоставлены списки конкретных людей - кому и что нужно. А потом получилась очень интересная история. Через фейсбук меня попросили дать интервью корреспонденты газеты «ЛНР сегодня» - им было интересно, что из себя представляет русская православная община в США. После этого в феврале нынешнего года со мной захотела встретиться уполномоченный по правам ребенка ЛНР Юлия Назаренко. Мы с ней общались через скайп, она мне обрисовала достаточно грустную картину. Мы начали сотрудничать. Выяснилось, что в Луганске по очень многим причинам ситуация намного сложнее, чем в Донецке. И я поняла, что «Доброта» - большой фонд, у него есть средства, а в Луганске такое огромное количество детей страдает - им нужно помогать. Оказалось, что там огромное количество детей с диабетом, и мы собрали почти две тысячи долларов на оказание им специализированной помощи.

Кроме того, я узнала, что в Луганске создан фонд «Открытая помощь. Донбасс». Его создатель Виктор Пронин, на мой взгляд, совершил огромное чудо. Он нашел списки раненых детей. В нем было 47 имен. Конечно, это не все пострадавшие, но даже по ним нужно было проводить расследование, чтобы узнать хотя бы, где конкретный ребенок живет, поскольку во многих случаях адресов просто не было. И он раздобыл все сведения, получив при этом ранение. В связи с тем, что многие из них до сих пор живут на так называемой военной линии соприкосновения, попасть к ним нелегко и небезопасно. По каждому ребенку мы теперь имеем полную информацию, и нам на сегодняшний день удалось помочь 25 детям из Луганска. Кроме того, сейчас мы начали сотрудничать с луганским обществом инвалидов «Путь добра» - переправили им деньги для продовольствия и медикаментов. Но главным направлением для нас остается оказание помощи детям Луганска.

- В чем, по вашим данным, заключается сложность ситуации в Луганске?

- Особенно сложная ситуация с детьми, которые получили ранения. И здесь пришлось столкнуться со странными вещами, которые вызывают и гнев, и ужас.

Дело в том, что на сегодняшний день тем мирным жителям, кто был ранен в результате военных действий, очень трудно оформить инвалидность. Я знаю это от родителей детей. И в Донецке в этом плане тоже трудная ситуация. Мне известно как факт, что Владик Прохоровский, у которого мама погибла прошлым летом, а сам он получил многочисленные осколочные ранения головы, потерял глаз и сейчас лечится в Москве, долгое время вообще не мог получить никакой инвалидности. Теперь ему присвоили категорию «инвалид детства», что на самом деле совершенно неправомерная формулировка.

Но в Луганске ситуация еще хуже. Там пострадавшим и такой инвалидности не дают. Чтобы не быть голословной, приведу пример Оксаны Бураковой, у которой в 2014 году пострадали сразу два ребенка. Они вместе с 17-летним сыном Кириллом и 6-летней дочерью Танечкой шли в магазин и попали под обстрел. Сын успел накрыть собой сестру, его всего изрешетило, он скончался. Девочка получила осколочное ранение в голову. Так вот, она до сих пор не имеет никаких привилегий по инвалидности и не считается инвалидом. Оксане сказали, что законом просто не предусмотрена такая категория. Но эти законы писались, видимо, до войны, когда еще никто не предполагал, что ребенок может стать инвалидом не только по болезни, но и в результате полученной пули. И как говорится, нет закона - нет проблемы. На самом деле это безобразие: человек остался инвалидом на всю жизнь, но не имеет права ни на материальную, ни на медицинскую помощь.

Я привела пример Бураковых - о нем много писали в интернете. Но есть люди, о которых никто не знает. Например, семья Хижняк, где мать-одиночка с двумя детьми попала под обстрел сначала в своей квартире, а потом в машине, которая их подвозила. Мальчик получил ранения обоих бедер, и он тоже не имеет никакой инвалидности. Такие ситуации сплошь и рядом. И расходы на поездки в Москву для проведения операций им никто не оплачивает.

В целом же в Луганске мы помогли примерно пятидесяти детям. В Донецке только детей около 100, а есть еще и пожилые люди.

- Расскажите о целевой программе шефства над детьми Донбасса, которую вы начали?

- Дело в том, что русская православная община в США небогата и многие могут дать только 30-40 долларов. Настоятель Покровского храма в городе Наяк (штат Нью-Йорк) отец Георгий Ларин предложил одной семье прихожан взять на поруки маленькую девочку. Мы нашили такую девочку, которую называем маленькая Мария, у нее целый комплекс медицинских проблем. И эта семья каждый месяц посылает ей определенную сумму, получает отчеты о том, как проходят обследования ребенка. Потом это развилось в целую программу, появились другие люди. Сейчас, например, взяли шефство над семьей Хижняк, о которой я рассказывала.

Но, к сожалению, есть люди, которые считают, что посылать 40 долларов в месяц только одной семье будет многовато, и просят эту сумму разделить на нескольких, поскольку на Украине, дескать, это большие деньги. Конечно, любая сумма, которую люди жертвуют, нужна. Но не надо, сидя в Америке, где вы по 100 долларов на семью оставляете за ужин в ресторане, думать, что там люди такие, что дай им 20 долларов в месяц - и это схавают. Важно понимать, что их нужды действительно очень велики. Думаю, каждый родитель, у которого ребенок болел, знает, как трудно его выходить. И тем более если эта болезнь практически неизлечима. И ведь человек понимает, что не может помочь своему ребенку, потому что живет в районе, который находится в состоянии экономической блокады. Дошло до того, что в одной из школ Луганска у родителей не оказалось денег, чтобы устроить детям хоть какой-то праздник по окончании учебного года. Мы послали им небольшую сумму, и сейчас получили рассказ о том, как дети были рады тому, что у них были конфеты. До такой степени сложная ситуация.

Еще скажу, что у нас есть 22-летний парень Миша - не буду называть его фамилию. Ему оторвало ногу. От отчаяния он хотел покончить с собой. Конечно, хочется сказать молодому человеку, что у него вся жизнь впереди, но как в это поверить, если он никому не нужен и собственное правительство ему не помогает? Мы тоже направили ему деньги, на которые купили спортивный костюм, лекарства. И я надеюсь, найдутся еще люди, которые смогут помочь этому Мише, потому что теперь надо будет покупать протез, речь идет о серьезном медицинском обследовании.

- Насколько важно то, что людей, участвующих в вашем проекте, объединяет православная вера?

- Произошло духовное единение людей. У нас есть списки пострадавших детей, мы за них молимся, я передаю их в наши храмы, священники служат литургии. Мы получили списки погибших детей, разослали их по нашим храмам, где проходят панихиды, а многие прихожане молятся за них индивидуально. Это огромный и важный пласт работы, потому что без молитвы ничего не получится.

Весь православный мир обращается за помощью святому Иоанну Шанхайскому. И эта работа по Донбассу показала мне не только то, сколько жертвующих почитают владыку Иоанна, но и сколько тех, кто получил нашу помощь, знают о нем, молятся ему о спасении. И еще больше людей узнают о нем, потому что всем, кому мы помогаем, я всегда направляю информацию об этом святом, 50 лет со дня успения которого мы отметили в июле. Он говорил: «Нельзя проповедовать Евангелие, не проявляя любви в делах». И нет лучшего способа почитания святого, чем делать то, что владыка Иоанн делал всю жизнь - он помогал детям, создавал приюты. Сейчас трагическая ирония заключается в том, что такая великая беда случилась именно на его родине, на Украине. И даже если, бог даст, военные действия прекратятся, важно понимать, что жизнь мирного населения не станет лучше в одно мгновение. И когда мы садимся за стол ужинать, важно помнить, что есть очень много людей, особенно детей, которым нечего есть и которым нужна помощь.

Русский век, Дмитрий Злодорев