Лев Криштапович: Белорусы и русские, или традиции единого народа

Имитация научности

Противников единения белорусского и русского народов условно можно разделить на две группы. Первая представляет собой публику, находящуюся на содержании у своих западных хозяев. Эти политические лакеи разъезжают по заграницам и претендуют, ни больше ни меньше, как на представительство от имени «европейской демократии». 

Будучи людьми невежественными, они не в состоянии говорить о реальных проблемах союзного строительства, а поэтому занимаются лишь критикой Союзного государства. Поскольку решение возникающих проблем на пути союзного строительства достаточно скучное занятие, а критика занимательна, постольку политические камердинеры, чтобы не быть скучными, вынуждены всячески злословить о белорусско-российской интеграции. Так как люди судят о чужих мнениях лишь по аналогии с их собственными, то политических лакеев можно убедить лишь лакейскими доводами.

Другую группу противников белорусско-российского единства составляет определенная часть нашей гуманитарной интеллигенции, которая в мгновение ока совершила умственное сальто-мортале. Свою «переоценку ценностей» эти интеллигенты обычно объясняют невозможностью говорить правду в эпоху «тоталитаризма» и ссылками на некие новые исторические факты, которые, дескать, скрывали от общественности.

В действительности же проблема подобной интеллектуальной метаморфозы лежит совершенно в иной плоскости. Дело в том, что в эпоху массового «производства» интеллигенции, в том числе и ученых (такое явление характерно сегодня для всех развитых стран), подавляющая ее часть никакого отношения к науке не имеет, хотя и называется научной. Причина тому - подмена научного исследования резонерством. Как отмечал великий мыслитель, в наше резонирующее время совсем нетрудно научиться подыскивать доводы «за» или «против» одного и того же содержания, и надо быть очень уж недалеким человеком, не умеющим подобным образом «аргументировать». Отсюда и кажущийся парадокс, когда одни и те же ученые в советское время «аргументировали» за Союз с Россией, а в нынешнее - против Союза с Россией. Это и есть ученые-резонеры. Вся их наука - уметь подыскивать аргументы в зависимости от обстоятельств, политической конъюнктуры. Отличие ученого-резонера от подлинного ученого состоит в том, что первый ищет доводы, за которые в данное время хорошо платят, а второй - истину. Поэтому для ученых-резонеров не существует проблемы научной добросовестности, честного сопоставления того, что они писали раньше, с тем, что утверждают сегодня. Они обыкновенные производители и потребители лжи. Они забили свою голову ложью до такой степени, что уже утратили способность реагировать на нее. Они утратили способность воспринимать истину. Точнее, они истину воспринимают как ложь. Поэтому их аргументация против Союзного государства Белоруссии и России - это лишь имитация научности. Она бесплодна во всех отношениях. Она есть фальсификация истории наших народов.

О фальсификации белорусской истории

Формирование национальной культуры и национального самосознания немыслимо вне исторических традиций. Но, говоря об исторических традициях, надо иметь в виду именно исторические традиции белорусского народа. Почему это важно? Потому что зачастую под видом национальных ценностей белорусам стремятся навязать ценности, какой угодно истории, но только не своей, белорусской. Характерный пример – «белорусизаторская» трактовка польско-литовских магнатов как белорусских интеллектуалов. Во всех этих «белорусизаторских» измышлениях идет безудержное восхваление польского панства под видом якобы столпов выдающихся белорусских родов. Расписывается, какие они были патриоты своего отечества, как они любили свою землю, какие они строили дворцы, как они заботились о культуре – ну просто плакать хочется, читая и слушая «белорусизаторские» россказни об этих «подвижниках» белорусскости. Польские паны для «белорусизаторов» – это «наши паны». Так сын канцлера Великого княжества Литовского Льва Сапеги  Казимир Сапега в фальсифицированной  голове «белорусизаторов» выставляется в качестве «шчырага беларуса». А католический орден картезианцев, поддержавший польское восстание Костюшки в 1794 году, оказывается «защищал нашу батьковщину». 

Или вот трогательный рассказ о Станиславе Радзивилле. Он и патриот, и активный участник польской народной консервативной партии, и адъютант Юзефа Пилсудского, и герой, погибший на Волыни в 1920 году. Правда, при этом возникает вопрос: причем здесь белорусскость? Ну был польский шляхтич, который маялся дурью о великой Речи Посполитой от моря до моря, участвовал в интервенции Пилсудского против Белоруссии и Украины в 1919-1920 годах, и сложил свою голову на волынской земле. Выставлять польских панов белорусскими патриотами (а именно такая идея пропагандируется во всех публикациях и выступлениях «белорусизаторов») – значит становиться на позиции польских оккупантов, быть фальсификатором белорусской истории.

Или взять изображение других «патриотов» нашего отечества. В частности, повествуется о том, что они служили в наполеоновской армии, что 25 тысяч добровольцев из Белоруссии воевали против русских войск, что Наполеон обещал восстановить ВКЛ. Так пишется, т.е. фальсифицируется белорусская история. Что собой в действительности представляло это ВКЛ? Марионеточную структуру, в которую Наполеон включил Виленскую, Ковенскую, Гродненскую, Минскую губернии и Белостокскую область. В Витебской и Могилевской губерниях действовало особое «польское правление». В состав этих «правительств» входили польские помещики и ксендзы, которые помогали наполеоновским захватчикам грабить Белоруссию. А так называемые добровольцы из Белоруссии, которые воевали против русских войск – это были польские шляхтичи, входившие в польский корпус Юзефа Понятовского, польскую дивизию Яна Домбровского, польский уланский полк Доминика Радзивилла и другие польские марионеточные формирования, которые активно участвовали в наполеоновском нашествии на Россию. 

Разумеется, это было нашествие и на Белоруссию. Напомним: ведь белорусы совсем недавно, только в конце XVIII века, освободились от польского национального и религиозного гнета. И наполеоновское нашествие воспринималось нашим народом как попытка шаромыжников (агрессоров) восстановить противоестественную польскую власть на белорусских землях. 

Представлять дело будто бы это только для России была Отечественная война, а для Белоруссии просто русско-французская война – значит, мягко говоря, игнорировать цивилизационное единство белорусов и русских, общность их исторических судеб. Это значит признать, что польский магнат, который был не только социальным, но и национально-религиозным, духовным угнетателем белорусского народа, является его лучшим защитником. 
Большого глумления над белорусской историей представить себе нельзя. Это сродни той же клевете  так называемых «белорусизаторских» культурологов, которые пытаются доказать, что во время фашистской оккупации Белоруссии в 1941- 1944 годах не было никакой Великой Отечественной войны, а была гражданская война в белорусском обществе между сторонниками  независимого отечества и большевизмом.

Вообще «белорусизаторы» выдают такие перлы, что диву даешься. Послушайте, как они трактуют  польское восстание 1830-1831 годов. «Вольны беларускi народ паўстаў супраць акупантаў». То есть против России. Выходит, наш народ восстал, чтобы побыстрее оказаться в польской неволе.  Чего больше в этой «белорусизаторской» бессмыслице: дурости или цинизма – трудно сказать. Очевидно одно: подобная бессмыслица, косящая под белорусскость, ничего общего не имеет с действительной белорусскостью. Приведем интересные факты. После первого раздела Речи Посполитой в 1772 году та часть нашего народа, которая осталась во власти польского панства, в своем прошении на имя Екатерины II высказывала следующую сакраментальную мысль: «Когда же и для нас взойдет солнце, когда и мы будем присоединены к единоверной России, избавимся от ига Польского!»[1, c. 364]. Ни в одной из стран Европы, в том числе и в России, закон не разрешал наказывать своего крестьянина смертью. 

И только в Речи Посполитой постановлением сейма 1573 года разрешалось польским феодалам «подлуг поразумения своего скарать», то есть лишать белорусских крестьян жизни. Это шляхетское право было юридически закреплено и в Третьем Статуте Великого Княжества Литовского 1588 года. Польский гуманист XVI века Анджей Моджевский с горечью писал: «Ни один тиран не имеет большей силы над жизнью и смертью простых людей, чем та сила, какую дают шляхтичам законы» [2, c. 50].  Известно, что в имениях магнатов Речи Посполитой находились тюрьмы и стояли даже виселицы для устрашения и наказания белорусских крестьян.

Столкнувшись с таким зверством, князь Г.А.Потёмкин после воссоединения в 1772 году восточной Белоруссии с Россией 28 января 1787 года дал управляющему своих имений на Могилевщине Брожзовскому следующее распоряжение: «Все находящиеся в купленном мною у князя Любомирского польском имении виселицы предписываю тотчас же сломать, не оставляя и знаку оных; жителям же объявить, чтобы они исполняли приказания господские из должного повиновения, а не из страха казни» [2, c. 79]. Даже польский этнограф Вандалин Шукевич отмечал, что когда Белоруссия находилась в составе Польского государства, то белорусский народ находился на положении невольников (рабов). [3, c. 253]. А польская помещица начала ХIX века Е. Еленская признавала, что белорусские крестьяне смотрят на польского пана, как на непотребное на свете племя [3, c. 182]. При этом они сравнивают пана с пустым колосом, который не приносит никакой пользы человеку. Как это похоже на  глупости «белорусизаторов» о «вольном белорусском народе» при Речи Посполитой и «наших панах».

Так называемые «шляхетские» культурологи, историки, политологи, писатели чем-то напоминают собой бурбонов. Они ничего не забыли и ничему не научились за постсоветское время. И подтверждение этому – их фальсифицированные трактовки белорусской истории и белорусской культуры. Так «белорусизаторы», говоря об обществах филаретов и филоматов, заявляют, что они, дескать, занимались распространением культуры на территории Белоруссии. Но какую культуру распространяли эти любители добродетели и науки, об этом «белорусизаторы» в своих писаниях не раскрывают? 

Дело в том, что тайные общества филаретов и филоматов были созданы в 1821 году в Виленском унивеситете и ставили своей целью развивать в студентах и образованной среде того времени любовь к «польской литературе» и «преданность польской национальности» [4, c. 119]. Во главе филаретов и филоматов стояли известные польские писатели, историки, поэты, в частности, Адам Мицкевич, Ян Чечот, Франц Малевский, Томаш Зан, Антоний Одынец. Кстати, в Виленском университете преподавание, кроме медицины и римского права, которое осуществлялось на латинском языке, велось только на польском языке. Это был один из идеологических центров русофобии и польского шовинизма. Никакого отношения к просвещению и образованию белорусского народа филареты и филоматы не имели, хотя некоторые из них и прикрывали свою антирусскость мнимой заботой о культурном развитии коренного населения. О том, что такова была политика польских панов и шляхты в отношении белорусов свидетельствуют установки польских этнографов и публицистов в начале ХХ века. Польские этнографы и публицисты  (Стефан Гурский, Ян Булгак, Юзеф Жискар и другие) стремились оторвать белорусский народ от русского, выдавали себя за настоящих защитников белорусов. Они заявляли, что стремятся сохранить народную самобытность белорусов в полноте исторических традиций, а поэтому советовали ввести для белорусов польский алфавит [3, c. 255]. 

Не случайно, что современные филоматы работают точно так же, как и их идеологические предшественники. На словах они ратуют о белорусской независимости, о белорусском языке, о нашем отечестве, а на деле реанимируют идеологию польских шовинистов, для которых Белоруссия – это польские «восточные кресы». Очевидно, что подобная антинациональная, антибелорусская программа провоцирует межнациональную напряженность в белорусском обществе и  фальсифицирует подлинную историю и культуру белорусского народа.

Еще один важный момент. В «белорусизаторских» писаниях культивируется негативное отношение к советскому времени и  белорусским партизанам. То партизаны, видите ли, во время Великой Отечественной войны прекрасный панский дворец сожгли, то своими действиями против оккупантов расстраивали мирную и спокойную жизнь наших сельчан. Исподволь белорусскому общественному сознанию внушается идея: вот если бы не было партизан в годы Великой Отечественной войны, то в Белоруссии была бы тишь, гладь да божья благодать. А в парках бы прогуливались паны и паненки и разводили амуры. Жаль только, что не говорится ни слова о действительном положении белорусов при господстве этих амурных панов и паненак. Видимо, не вписывается в польско-шляхетские фальсификации белорусской истории.

Дифирамбы же «белорусизаторов» по адресу Ларисы Гениюш – это уже настоящий апофеоз антисоветизма и коллаборационизма. Оказывается, мы, простаки, и не догадывались, что Лариса Гениюш «вялiкi змагар за свой родны край», что ее творчество пронизано глубокими национально-патриотическими мотивами. Правда, при этом возникает одна маленькая неувязочка. Скромное умолчание о том, что Лариса Гениюш – это обыкновенный коллаборационист, идеологический прислужник фашистских оккупантов. Она активно поддерживала гитлеровцев в войне против СССР. Если следовать «белорусизаторской» трактовке, то логично заключить, что если она «вялiкi змагар за свой родны край», то фашисты еще большие борцы за наше отечество. И если ей, как призывают «белорусизаторы», надо поставить памятник в Белоруссии, то тогда давайте поставим памятник, например, в Минске и Гитлеру. Ведь для фашистских коллаборационистов Гитлер был освободителем Белоруссии от большевизма. А то, что фашисты хотели освободить Белоруссию от белорусов и заселить ее немцами, то не будем поднимать шума, а будем соблюдать европейскую политкорректность. Мы же все-таки европейцы, находящиеся, не смейтесь, в центре Европы, а не какие-то там азиаты. Вот объективно к чему сводится мудрость современных глашатаев «белорусскости», когда они говорят о европейской демократии и европейских ценностях.

Или взять трогательное повествование «белорусизаторов» о таком деятеле белорусской культуры, как Вацлав Ивановский. Ну просто слеза прошибает. Правда, при этом возникает какая-то неясность с кончиной этого деятеля. Обычно «белорусизаторы» скромно сообщают, что Вацлав Ивановский умер в Минске в 1943 году и похоронен на Кальварийском кладбище. И ни слова при этом, чем занимался Вацлав Ивановский в оккупированном фашистами Минске, и почему он умер в 1943 году. Такое молчание весьма показательно. Сказать правду о Вацлаве Ивановском «белорусизаторам» не хочется по той простой причине, что это будет апологией фашистского прислужника. Ведь Вацлав Ивановский был одним из наиболее активных коллаборационистов в годы Великой Отечественной войны. Он был назначен фашистами бургомистром оккупированного Минска и рьяно выполнял все приказы немецких оккупантов. 

Этот фашистский прихвостень не просто умер, а был убит, как и другие коллаборационисты, партизанами за прислужничество злейшему врагу белорусского народа. И выдавать его за светоча белорусской культуры – это не только свидетельство фальсификации нашей истории, но и предел нравственного падения современных «белорусизаторов». 

Но есть традиции, которые закреплены в ментальности нашего народа. Это касается традиции общности исторических судеб белорусов и русских. Всякие попытки иронизировать над этими традициями как раз и свидетельствуют или о непонимании белорусской ментальности, или о желании смены нашей ментальности и привязке ее к чужой системе исторических представлений и взглядов. Да, белорусы и русские – два народа. Но это народы-братья. Отличаясь эмоциональными оттенками, они тем не менее представляют собой единую этнокультурную и  цивилизационную общность. Этого никогда не следует забывать. Об этом прекрасно сказал еще в середине XIX века белорусский этнограф Павел Шпилевский: «Есть на всей Руси большой край, который называется Белоруссией. Живут там люди белорусские родные братья людей великорусских» [5, c. 71].
 
Обратите внимание: сложно вытравить из нашей памяти процессы, связанные с Великой Отечественной войной. Скажут: так ведь это именно потому, что она «последняя». Это ошибочный вывод. Ибо эта война закреплена и в виде памятников письменности, и в форме материальных свидетельств, и на генном уровне. Дело не только в последней войне. Дело в том, что в жизни каждого народа имеются смысловые пункты развития, своеобразные гены истории, в которых закреплены характер национального самосознания, историческая связь поколений, приоритеты общества и государства. Таким, безусловно, смысловым пунктом белорусской истории является Великая  Отечественная война. В Великой Отечественной войне как своеобразном ядре исторического времени и пространства наиболее рельефно выступает неразрывность белорусского философско-исторического процесса, приверженность нашего народа своим алтарям и очагам, свободе и справедливости. Белорусская история объективно предполагает социальное и личностное постижение исторического смысла Дня Победы и включение  его в духовно-нравственную сокровищницу белорусского народа.

Таким образом, исторический путь развития Белоруссии проходил в русле национального, культурного, цивилизационного единства с Россией. Для белорусского и русского народов характерны языковое родство, единство образа жизни и территории, одна и та же социальная система ценностей, одни и те же мировоззренческие и политические убеждения, общность исторической судьбы.

Объективно белорусская государственность сформировалась в условиях общерусского цивилизационного пространства, союза с русским народом. Такова специфика исторического формирования белорусской государственности.

Лев Криштапович, доктор философских наук

ЛИТЕРАТУРА
          
1.Коялович, М. Лекции по истории Западной России / М. Коялович. – М., 1864.
2.Абецадарскi, Л. У святле неабвержаных фактау / Л. Абецадарскi. – Мiнск, 1969. 
3.Беларусы: У 8 т. Т. 3: Гicторыя этналагiчнага вывучэння / В.К. Бандарчык. – Минск: Беларуская навука, 1999.
4.Живописная Россия. Репринтное воспроизведение издания 1882 года. – Минск: Беларуская Энцыклапедыя, 1993.
5.Шпилевский П. Белоруссия в характеристических описаниях и фантастических ее сказках / П. Шпилевский // Пантеон. 1853. Т. X. Кн. 7.

Ответить / Цитировать