Белорусская оппозиция — под флагами гитлеровцев

9 августа 2020 года в Республике Беларусь состоялись президентские выборы, на которых, согласно объявленным результатам, с подавляющим преимуществом победил А.Г. Лукашенко. Прозападная оппозиция, не согласная с результатами выборов, провела и до сих пор проводит несанкционированные протестные выступления, в которых широко применяется националистическая символика: бело-красно-белые флаги и полотнища, герб «Погоня», а также звучит клич «Жыве Беларусь!». Цель этих акций, управляемых кукловодами из-за рубежа, — превращение Белоруссии в сателлита НАТО и отрыв её от России.

О чём не знают многие

Как известно, на референдуме 14 мая 1995 года белорусский народ большинством голосов (75,1%) отверг применение вышеуказанной символики в качестве государственных символов Республики Беларусь, так как они были запятнаны широким их использованием белорусскими коллаборационистами, сотрудничавшими с немецко-фашистскими оккупантами. Однако националистические организации продолжили использовать эти символы на своих мероприятиях, причём особенно активно с началом избирательной кампании в этом году. Данная символика стала тем объединяющим фактором, под которым прозападная оппозиция собирает различных людей на протестные выступления и придаёт им определённую массовость.

Из общения с участниками этих мероприятий становится ясно: многие из них не знают, что используют символику и клич, которые целенаправленно применялись гитлеровскими пособниками на оккупированной территории республики в период Великой Отечественной войны. Разъяснению этого долгое время не придавалось достаточного внимания в государственных и иных СМИ патриотического направления.

Нельзя сказать, что в республике не проводится героико-патриотическая пропаганда. В СМИ немало говорится о героизме, проявленном народами Советского Союза, в том числе белорусским народом, во время Великой Отечественной войны. Однако не уделяется должного внимания доведению до массового сознания, особенно лиц молодого и среднего возраста, что символика и клич, ныне используемые прозападной оппозицией, тогда были знаменем активных гитлеровских пособников.

Мало того, находится целый ряд лиц, в том числе с дипломами историков и учёными степенями, которые с упорством, достойным лучшего применения, стараются любыми способами хоть как-то реабилитировать эту символику и клич перед читательской аудиторией.

В частности, они утверждают, что рассматриваемая символика, именуемая ими белорусской исторической, использовалась гитлеровскими пособниками-коллаборационистами полулегально, по согласию с местными оккупационными властями, а в Берлине на это, дескать, просто закрывали глаза. Утверждается также, что эта символика использовалась только участниками так называемого «Корпуса Белорусской Самааховы» (самоохраны), сокращённо БСА, созданной немцами из местных жителей для борьбы с партизанским движением. Мол, им гитлеровцы не очень доверяли, плохо их вооружали, а затем и расформировали этот корпус, так и не успевший по-настоящему повоевать против партизан.

При этом заявляют: кроме упомянутых самоохранников, бело-красно-белые повязки носили только члены Союза белорусской молодёжи. Признаётся, что он был местным аналогом гитлерюгенда и что бело-красно-белые флаги использовались на публичных мероприятиях, устраивавшихся захватчиками, но только к самому концу оккупации, после поражения немцев на Курской дуге.

Внимание читательской и зрительской аудитории сосредоточивается на том, что эти символы в том или ином виде имели хождение на нынешней территории республики в различные исторические периоды. Но зачастую обходится стороной факт, что, начиная с периода Гражданской войны, они были символами тех сил, которые выступали за отрыв Белоруссии от России и активно сотрудничали сначала с германскими, а затем с белопольскими интервентами.

Замалчивается, что во время Великой Отечественной войны эта символика активно насаждалась на оккупированной территории республики гитлеровскими пособниками при одобрении и под руководством гитлеровских оккупационных властей. И поэтому она заслуживает всеобщего презрения, так же, как знак свастики, первоначально не носивший отрицательного смысла, но в настоящее время во многих странах с презрением отвергаемый как символ фашизма. Аналогично тому, как клич «Слава Украине!» с отзывом «Героям слава!» не имели бы зловещего смысла, если бы не были введены в оборот бандеровцами.

Если же обратиться к истории Белоруссии периода Великой Отечественной войны, то становится видно, что применение указанных символов и клича целенаправленно внедрялось на части оккупированной территории, называвшейся оккупантами Генеральным округом Вайсрутения (по-немецки — Генеральбецирк Вайсрутения) практически начиная с 1941 года.

В сложившейся обстановке аналитической группой Общественного объединения «За демократию, социальный прогресс и справедливость» проведены подборка и анализ информации по данному вопросу, с результатами которых она стремится ознакомить как государственные структуры, так и как можно более широкую общественность в республике и за её пределами. В первую очередь — в Российской Федерации. При этом были использованы прежде всего сведения по данному вопросу, содержавшиеся в таких органах коллаборационистской прессы периода оккупации, как «Беларуская газэта», журналы «Беларуская школа», «Жыве Беларусь» и «Беларус на варце». А также в книге В. Романовского «Саўдзельнiкi ў злачынствах» («Соучастники в преступлениях»), изданной в Минске в 1964 году, в работах О. Романько «Легион под знаком «Погони», «Коричневые тени в Полесье» и в ряде других публикаций, в том числе в интернете.

Что было в начале оккупации

Как известно, к 23 августа 1941 года гитлеровским войскам удалось оккупировать всю территорию БССР. Первого сентября на той части её, где по гитлеровскому плану был организован Генеральный округ (генеральбецирк) Вайсрутения, состоялась официальная передача власти от командующего тыла гитлеровской группы армий «Центр» оккупационной администрации этого округа, возглавлявшейся Вильгельмом Кубе.

В создаваемом аппарате управления, помимо непосредственно немецких органов, именовавшихся комиссариатами, определённое место было отведено и марионеточным структурам, состоявшим из фашистских пособников белорусской национальности. Значительную часть их, особенно в первый период, составляли белорусские эмигранты, сотрудничавшие с гитлеровцами начиная с 1930-х годов и прибывшие на территорию республики в обозе немецких войск, такие как Р. Островский, И. Ермаченко, В. Ивановский, А. Демидович-Демидецкий и др. Уже к 6 июля 1941 года на оккупированную территорию республики таковых прибыло 50 человек для использования в создаваемом оккупантами аппарате управления, причём 30 из них были направлены непосредственно в Минск.

Нашлись также и те, кто пошёл в услужение оккупантам из числа местных жителей. Среди них, в частности, был Ф. Кушель, который успел до этого побыть офицером дореволюционной российской армии, а затем польским офицером. Теперь, оказавшись на оккупированной территории, он добровольно перешёл на службу в полицию.

Но таких было явно недостаточно. По этому поводу в письме к Гитлеру министр по делам восточных территорий А. Розенберг признавал: «В результате 23-летнего господства большевиков население Белоруссии в такой мере заражено большевистским мировоззрением, что для местного самоуправления ни организационных, ни персональных условий и позитивных элементов, на которые можно было бы опереться, в Белоруссии не выявлено».

И, соответственно, оккупантам и их пособникам требовалось время для того, чтобы провести работу по подбору и подготовке таких кадров. Именно в этом была основная причина, что целый ряд коллаборационистских организаций, создававшихся оккупационной администрацией и её пособниками, получил своё окончательное оформление значительно позже, чем началась работа по их созданию. А создание части из них закончилось провалом.

Если на самом первом этапе коллаборационистская администрация формировалась оккупационными властями только на местном уровне, с назначением начальников районов, бургомистров, старост, то с образованием генеральбецирка им потребовался какой-то объединяющий центр на его уровне. И такой центр был создан.

22 октября 1941 года В. Кубе отдал официальное распоряжение о формировании организации под названием Беларуская Народная Самапомач (самопомощь) — БНС, утвердил её устав и определил программу деятельности. При руководителе БНС был сформирован центральный совет БНС («Централь») из 10 членов, которые назначались лично Кубе. Во главе БНС был поставлен специально вызванный для этой цели из Праги белоэмигрант И. Ермаченко. В «Централи» было предусмотрено наличие отделов (рефератов), в числе которых и отдел политики, возглавлявшийся самим Ермаченко.

Был в составе «Централи» также административный отдел во главе с Саковичем, который занимался вербовкой людей в полицию, СД и другие карательные органы; а впоследствии возник ещё отдел «самааховы» во главе с Кушелем, который занимался аналогичными вопросами и, кроме того, отвечал за подготовку кадров и создание специальных воинских формирований для борьбы с партизанами.

Кроме «Централи», структуры БНС создавались в каждом округе, районе и волости (бывшем сельсовете).

Что касается устава и программы БНС, они были изложены с таким расчётом, чтобы представить эту организацию как «благотворительную» и «народную», которая ставит своей задачей борьбу за возрождение белорусской культуры и оказание широкой помощи потерпевшим во время войны. Причём в качестве примера для подражания выставлялась гитлеровская Германия.

Какие символы внедряла прогитлеровская пропаганда

Развёртывал свою деятельность и пропагандистский аппарат коллаборационистов, действовавший под контролем оккупационной власти.

Уже в 1941 году в Минске стала издаваться «Менская газэта». И на её первой странице размещались изображения бело-красно-белого флага (в левом верхнем углу), а также герба «Погоня» в центре под заголовком.

С 5 февраля 1942 года статус газеты повысился. Она получила название «Беларуская газэта» и стала самым крупным белорусским антисоветским периодическим изданием в период Второй мировой войны. Издавалась до 28 июня 1944 года. И вверху на первой странице каждого номера также располагались указанные символы. Это продолжалось в 1943 и 1944 годах, вплоть до прекращения выхода этой газеты по известным причинам, от неё не зависевшим.

Если обратиться к публикациям в различных органах коллаборационистской прессы, становится видно, что использование бело-красно-белого флага на оккупированной территории началось уже в 1941 году.

Начавший выходить в первом квартале 1942 года журнал «Беларуская школа» в первом номере сообщал, что 15 декабря 1941 года в Белорусском государственном театре в 11 часов состоялось торжественное открытие конференции школьных инспекторов. Театр убран был по-праздничному. Высоко над входом, по обе стороны немецкого флага, красовались два белорусских бело-красно-белых стяга… На стене, также по обе стороны немецкого флага, два больших белорусских стяга. Посредине сцены — украшенная стягами кафедра для ораторов.

В этот день сюда прибыл «господин Генеральный Комиссар Белоруссии» В. Кубе, который в сопровождении своих сотрудников занял правительственную ложу. И выступал, призывая присутствующих сделать Белоруссию «штурмовым батальоном новой Европы». Тогда же «были исполнены немецкий народный гимн, гимн немецкой национал-социалистской партии и белорусский национальный гимн «Мы выйдзем шчыльнымi радамi», исполнение которых присутствовавшие «приветствовали вставанием и поднятием руки».

10 января 1942 года начали работать курсы для учителей Минска. Их торжественное открытие состоялось в городском театре, где «сцена была украшена белорусскими и немецкими флагами. В 10 часов утра в правительственной ложе занял место В. Кубе, который «по национал-социалистскому обычаю поздоровался с присутствующими», а затем выступил перед ними. Так же, как 15 декабря, повторилось исполнение немецких гимнов, гимна «Мы выйдзем шчыльнымi радамi» и «приветствие со стороны присутствующих поднятием руки».

В том же номере этого журнала была напечатана статья «Происхождение белорусского стяга». В качестве автора указан Кушель, к тому времени возглавивший полицейские курсы в Минске. Статья заканчивалась фразами о том, что «Белорусский национальный стяг для всех белорусов является великим национальным кладом», что «он должен пользоваться исключительным уважением и должен красоваться в каждой школе Белоруссии рядом с портретом Великого Вождя Немецкого Народа Адольфа Гитлера».

25 марта 1942 года в Минске проводились торжественные мероприятия в честь 24-й годовщины провозглашения независимости Белоруссии. В 12 часов в городском театре открылась «торжественная Академия» (так в тексте). Зал был украшен немецкими и белорусскими бело-красно-белыми знамёнами. В правительственной ложе находились представители немецких военных и гражданских властей во главе с заместителем Кубе Юрдом. Завершилось мероприятие опять-таки исполнением немецкого и белорусского национальных гимнов.

20 апреля 1942 года отмечался день рождения «Великого Вождя Германии и строителя новой Европы» Адольфа Гитлера. В этот день, как писала «Беларуская школа» в номере 3 на странице 24, по всей Белоруссии в школах и различных учреждениях состоялись торжественные собрания. В частности, в Минске день 20 апреля был очень торжественно отпразднован в инспекторате белорусских школ при Генеральном Комиссариате Белоруссии. Здесь в заранее приготовленном для празднования зале портрет Гитлера был украшен зеленью, а также белорусскими и немецкими знамёнами. После торжественных речей были прочитаны стихотворения «Нашаму Правадыру (вождю)» и «Маладая Беларусь».

Так что и бело-красно-белые знамёна, и знак «Погони» были в ходу уже гораздо раньше даты 27 июля 1942 года, которую ряд историков считает датой выхода распоряжения Кубе относительно использования рассматриваемой символики. И тем более намного раньше поражения гитлеровцев на Курской дуге.

Об использовании бело-красно-белых флагов и знака «Погони» гитлеровскими пособниками коллаборационистская пресса писала и в дальнейшем.

В номере 6 журнала «Беларуская школа» за ноябрь — декабрь 1942 года на странице 5 над статьёй о вопросах белорусской культуры расположено изображение бело-красно-белого флага. А на титульном листе — знак «Погони».

В уже упоминавшейся «Беларускай газэте» регулярно помещались статьи, прославлявшие бело-красно-белый флаг. В номере за 25 октября 1942 года было помещено стихотворение Ларисы Гениюш «Наш сьцяг» («Наше знамя»), в котором прославлялся герб «Погоня» и говорилось о верности бело-красно-белому знамени.

В номере за 10 декабря 1942 года на странице 3 была помещена обширная статья, посвящённая празднованию годовщины образования БНС, проведённому в Новогрудке. В том числе в зале, украшенном по этому случаю «немецкими и белорусскими национальными знамёнами и эмблемами», где выступал руководитель окружной немецкой администрации Траубе, а также глава БНС Ермаченко, провозглашалась слава Гитлеру и его воинству и т.д.

В номере за 23 мая 1943 года есть статья, посвящённая поездке делегации «белорусской молодёжи в страну наших освободителей и защитников — национал-социалистскую Неметчину» по приглашению «немецкой молодёжи Гитлера». В ней выражался восторг по поводу того, что «как-то мило было подумать, что так встречают белорусских юношей и заботятся о них, что так уважают нашу национальную бело-красно-белую символику» (здесь и далее цитируемые белорусско-язычные выдержки даны в переводе на русский язык).

В номере 69 (169) в статье о первом лагере СБМ говорилось, что в этом лагере были «флаги, близкие нашему сердцу, — немецкий и наш бело-красно-белый». В том же номере в статье «Празднование дня 22 июня (дня гитлеровского нападения на СССР) в провинции» рассказывается о том, что в «государственный праздник Белоруссии» в городе Поставы …уже с утра ветер развевал бело-красно-белые знамёна, вывешенные на жилых домах и учреждениях».

А вот что писал на эту тему журнал «Жыве Беларусь!», предназначенный для руководящего состава организованного оккупантами и их пособниками Cоюза Белорусской Молодёжи (СБМ), окончательно оформленного распоряжением В. Кубе от 22 июня 1943 года. В передовой статье первого номера этого журнала шеф-проводник (глава) СБМ М. Ганько писал, что «строить новое … идёт белорусская молодёжь под своим национальным бело-красно-белым знаменем». И далее: «Мы берём в свои молодые руки развеянное бурным ветром войны бело-красно-белое знамя, на котором красуется наша эмблема — древнее княжеское двукрестье из «Погони».

В следующей за ней статье Н. Абрамовой, заместителя Ганько по работе среди девушек, говорилось о белорусской девушке, «высоко поднявшей бело-красно-белое знамя своего народа». На странице 8 того же номера в тексте устава СБМ говорилось: «Для украшения помещений во время торжеств используется настенное знамя с эмблемой СБМ вдоль полотнища».

В номере 2 того же журнала (август — сентябрь 1943 года) на странице 17 размещены ноты и текст песни «Марш орлят» на слова М. Кавыля: «Стремимся мы в солнечное пространство, где, как орёл, мощный и крылатый, развевается бело-красно-белое знамя».

На странице 25 помещена статья об открытии водной пристани в Слониме 5 сентября 1943 года, где пристань была украшена «белорусскими и немецкими знамёнами и молодёжными плакатами. Над входом красовался клич «Жыве Беларусь!» (присутствовал гитлеровский окружной комиссар Эрен).

В номере 4—5 на титульном листе приведена цитата из статьи «Приветствуем нашу молодёжь», напечатанной в «Беларуской газэте» за 22 июня 1943 года: «Несите, молодые соколы, наше белорусское знамя. Держите его гордо» На странице 24 — песня «Марш молодых» на слова А. Чэмера, начинающаяся так: «Бурей ринулась в бой Белорусская «Погонь».

На странице 25 — песня «Прощание» В. Лойко. В начале — слова: «Прощайте вы, луга и гони! Иду от вас в последний раз под славным знаменем «Погони». И далее: «Восстанут тысячи из земли под знаменем бело-красно-белым» и «Пусть вижу в единенье вас под славным знаменем «Погони».

В номере 6 (декабрь 1943 года) на титульном листе — цитата из речи минского бургомистра В. Ивановского перед высшими руководителями СБМ 21 сентября 1943 года, начинающаяся словами: «Вы, молодые, берёте в свои руки белорусское национальное знамя». На странице 5 в прощальном слове в связи с похоронами Ивановского говорится: «Над нами свободно, радостно и спокойно взвивается родное бело-красно-белое знамя».

В номере 2 (8) (февраль 1944 года) на странице 11 сообщается о демонстрации жителей города Минска, состоявшейся 25 февраля 1944 года на площади Свободы под национальными знамёнами и антибольшевистскими лозунгами. Здесь с речью выступил так называемый президент БЦР Р. Островский.

Совместное использование бело-красно-белого флага и «Погони» с портретами Гитлера, флагами фашистской Германии и знаком свастики подтверждается целым рядом фотографий.

Так что есть все основания утверждать, что бело-красно-белое знамя и «Погоню» гитлеровские пособники с благословения оккупационных властей стремились внедрять на территории генеральбецирк Вайсрутения, начиная уже с 1941 года. И что эта символика вполне уживалась с символикой гитлеровской Германии.

К вопросу о «Самаахове»

Как отмечалось выше, апологеты бело-красно-белой символики признают, что участники «Корпуса Белорусской Самоохраны» (по-белорусски именовалась «Самаахова» — сокращённо БСА) использовали бело-красно-белые повязки, но стараются доказать, что этот корпус был не таким уж серьёзным формированием и даже «так и не успел повоевать против партизан».

Однако имеющиеся материалы и то, что опубликовано об этом корпусе в литературе, позволяют сделать иные выводы.

Инициатором создания этого корпуса был В. Кубе. Он обратился 29 июня 1942 года к руководителю БНС И. Ермаченко с указанием о подготовке обращения к белорусскому населению с призывом о вступлении в БСА мужского населения, а также о том, что корпус будет подчиняться руководителю немецкой полиции Ценеру и предназначаться для борьбы с советскими партизанами.

И такое обращение за подписями руководителей БНС не замедлило появиться. В нём декларировалась ненависть к русским, полякам и «жидам», выражалась благодарность «немцам Адольфа Гитлера, которые принесли нам свободу». И для вооружённой защиты этой, с позволения сказать, свободы, необходимо, чтобы белорусы вступали в БСА и таким образом становились в один ряд с немецкими солдатами, которые, оказывается, «борются за свободу всех народов Европы».

В начале июля 1942 года вышеупомянутый Ценер во исполнение приказа Кубе издаёт собственный приказ, согласно которому БСА является организацией с задачей оказания помощи немецкой и местной полиции.

Руководителем БСА был назначен глава БНС Ермаченко. При нём был сформирован штаб, в который вошли Сакович, Кушель и ряд других подобных им лиц. Для подготовки командного состава были организованы в Минске офицерские курсы во главе с Кушелем, подготовившие около 260 офицеров, а также в ряде населённых пунктов унтер-офицерские курсы, на которых прошли обучение несколько тысяч унтер-офицеров. Так что подготовка планировалась с размахом. «Самаахоўцы» получали бело-красно-белые повязки и оружие.

В статье «Белорусский корпус самообороны» в Википедии на странице 6 отмечается, что личный состав батальона «самааховы» Слонима на головных уборах носил кокарду в виде «Погони».

Когда оказалось, что на сколько-нибудь существенную поддержку со стороны населения по превращению БСА в массовое формирование рассчитывать не приходится, был взят курс на направление привлечённых кадров в другие полицейские формирования, о чём свидетельствует протокол заседания центрального руководства БНС с участием окружных комендантов БСА от 2—3 октября 1942 года, где рассматривались следующие вопросы:

— образование железнодорожной полиции;

— пополнение людьми батальона №49;

— о проекте создания уголовно-политических отделов, подчинённых СД;

— об обеспечении семей убитых членов «самааховы» и полицейских.

Там, где в деревнях гарнизоны «самааховы» удалось сохранить, с осени 1943 года стали устраивать так называемые оборонные деревни, где строили оборонительные сооружения. Гарнизоны из жителей таких деревень по привычке и даже официально продолжали именовать «самааховцами». Общее число таких деревень составляло около 44. В 1944 году в 10-м (последнем) номере журнала «Беларус на варце» на стр. 10 есть статья, в которой подробно описан процесс торжественного присвоения населённому пункту статуса «оборонной деревни» с участием представителей оккупационного, коллаборационистского и полицейского аппарата, использованием «национальных белорусских и немецких флагов» и вручением оружия и обмундирования для будущих «самааховцев». Как выглядел в состоянии боевой готовности гарнизон одной из таких оборонных деревень на Слонимщине, можно убедиться, обратившись к фото. Здесь видно, что около оборонительного сооружения из брёвен расположены «самааховцы» в военной форме, большинство в касках, у некоторых на левом рукаве повязка. Все вооружены, и даже имеются два ручных пулемёта.

Так продолжалось до конца мая 1944 года, пока наконец до самих организаторов этих попыток придать второе дыхание «самаахове», включая главного коллаборациониста Р. Островского и его патрона Готтберга, не дошло, что этот вариант борьбы с набравшим силу партизанским движением себя не оправдывает и его необходимо свернуть.

Итак, можно заключить, что «самаахова», во-первых, изначально создавалась как вспомогательная служба немецкой полиции, то есть «самаахоўцы» по существу были разновидностью полицаев. Во-вторых, что «самаахова» и после преобразования в гарнизоны оборонных деревень продолжала использовать ту же символику. В-третьих, что для многих из тех, кто прошёл подготовку в системе «самааховы» с бело-красно-белыми повязками, это явилось подготовительным этапом для продолжения службы оккупантам либо в рядах местной полиции, либо в других коллаборационистских вооружённых формированиях, вопрос о которых рассмотрим ниже.

Союз белорусской молодёжи (СБМ) под бело-красно-белым флагом и «Погоней»

Сторонники бело-красно-белой символики утверждают, что, кроме членов «самааховы», бело-красно-белые повязки носили только члены СБМ — местного аналога гитлерюгенда, а также что разрешение на это было полуофициальным и являлось своеобразным заигрыванием немцев с местными коллаборационистами, целью которого было склонение местного населения на свою сторону после поражения немцев на Курской дуге и коренного перелома в войне.

В этом утверждении можно без оговорок согласиться только с тем, что СБМ был аналогом гитлерюгенда и его члены носили бело-красно-белые повязки.

Но процесс образования СБМ начался не после поражения гитлеровцев под Курском и не 22 июня 1943 года, когда Кубе подписал указ о его создании, а гораздо раньше. И именно Кубе оценивается как «самый горячий энтузиаст создания местных молодёжных организаций». В работах исследователя О. Романько отмечается, что эмигрантский историк Л. Юревич относит фактическое возникновение этой организации к осени 1941 года или не позднее зимы 1942-го. С мнением Юревича, что эта организация первоначально была нелегальной, вряд ли можно согласиться, учитывая то, что «Кубе вполне лояльно отнёсся к созданию молодёжной организации в Минске», и то, что, как отмечалось выше, уже на рубеже 1941—1942 годов началось внедрение бело-красно-белой символики в систему школьного образования. С середины 1942 года во главе молодёжного отдела БНС встала Н. Абрамова, которую считают основателем этой организации — зародыша СБМ. К этому же времени относится образование подобных организаций в Вилейке, Глубоком и Барановичах. Как далее отмечает Романько, «они могли и дальше существовать под защитой Кубе (вот и вся их «нелегальность» — наш комментарий). Однако целью Кубе было создание официальной всебелорусской молодёжной организации».

Но для этого не было достаточного количества подготовленных кадров, способных занять должности в различных звеньях аппарата СБМ. И с января 1943 года началась их подготовка под эгидой гитлеровского министерства по делам оккупированных восточных областей. Подготовка эта, в основном из числа военнопленных-белорусов, велась в учебном лагере Вустрау в Германии. Одновременно в аппарате упомянутого министерства были разработаны устав и программа СБМ.

По итогам этих наработок и было осуществлено официальное образование СБМ 22 июня 1943 года. На этом мероприятии Кубе заявил, что рейхсминистр по делам восточных оккупированных территорий Розенберг позволил создать эту организацию, чтобы она «способствовала отрыву белорусской молодёжи от Востока и приобщению к арийскому Западу». Организация имела бело-красно-белый флаг с расположенным на нём ромбом, в котором помещались изображения меча и лопаты, и нарукавные повязки аналогичного типа. А на кепи руководящих работников СБМ была введена кокарда в виде «Погони».

Как осуществлялась работа СБМ по «отрыву белорусской молодёжи от Востока и приобщению её к арийскому Западу», можно судить по плакатам, которые издавались по линии СБМ.

Идеологическая обработка молодёжи в угодном оккупантам направлении проводилась и посредством издававшихся коллаборационистами журналов и газет, в том числе таких молодёжных изданий, как журнал «Жыве Беларусь!» и газета «Юнацкi поклiч», а также посредством выступлений по оккупационному радио и вовлечением молодёжи в массовые мероприятия по случаю таких «знаменательных дат», как 22 июня — дата нападения фашистов на нашу Родину, 20 апреля — день рождения Гитлера и 25 марта — дата провозглашения БНР в 1918 году. Использовались также устные выступления коллаборационистских идеологов на собраниях и метод индивидуальных бесед.

На практике главными задачами, поставленными перед СБМ, были:

— подготовка кадров для местного самоуправления;

— подготовка пополнения для полицейских и фронтовых добровольческих формирований;

— выполнение трудовой повинности как в самой Белоруссии, так и, в случае надобности, в Германии.

Примером того, как подготовленные под бело-красно-белым флагом СБМ добровольцы вливались в ряды полиции, может служить опубликованная на 11-й странице 7-го номера журнала «Беларус на варце» статья о торжественном приёме в белорусскую полицию добровольцев из Слонимского отряда Службы Бацькаушчыны, входившего в систему СБМ.

После создания Белорусской Краёвой Обороны (по-белорусски аббревиатура была БКА) в системе СБМ были созданы такие структуры, как добровольный юношеский корпус СБМ под шефством БКА и добровольная женская служба поддержки БКА. А многие юноши из СБМ, главным образом старших возрастов и имевшие среднее образование, поступили в открытую в Минске офицерскую школу БКА.

Что касается участия в выполнении трудовой повинности, то, в частности, известность получила отправка в конце 1943 года на авиационные заводы Юнкерса в Германию, в город Дессау, около тысячи юношей в возрасте от 15 до 21 года.

25 марта 1944 года в Германии между министерством по делам оккупированных восточных областей, командованием авиации (Люфтваффе), Главным управлением СС и гитлерюгендом было заключено соглашение об использовании молодёжи из оккупированных восточных областей для вспомогательной службы в военно-воздушных силах в качестве «помощников Люфтваффе». Лица, успешно прослужившие в этом качестве определённый срок, получали право повысить свой статус до «помощника СС».

Для лиц, добровольно изъявивших желание поехать в Германию на таких условиях, были организованы четыре приёмных лагеря — два в Минске и по одному в Борисове и Бобруйске. Ведущую роль в пропаганде и проведении этой кампании играл СБМ. Те, кто поддался на эту удочку не будучи членом СБМ, оформлялись в него уже в приёмных лагерях.

Большинство этих «добровольцев» было отправлено в Германию в три этапа: 7, 17 и 22 июня 1944 года. Имеются фотографии, зафиксировавшие некоторые моменты. Например, одна из колонн таких добровольцев под бело-красно-белым флагом и с соответствующими нарукавными повязками марширует у Дома правительства в Минске по дороге на вокзал мимо главы марионеточной Белорусской Центральной Рады (БЦР) Р. Островского.

После освобождения территории БССР от гитлеровцев вербовка продолжалась на территории Польши и Германии среди находившейся там белорусской молодёжи. По состоянию на 20 сентября 1944 года, в рядах противовоздушной обороны Германии проходили службу 2354 белорусских юноши и около 200 белорусских девушек.

Деятельность СБМ на различных этапах его существования проходила под руководством гитлеровской оккупационной администрации и её молодёжной службы, возглавлявшейся гитлеровцем Шульцем и его помощницей Гроземан. Не приходится удивляться, что руководители СБМ Ганько и Абрамова получали награды из рук группенфюрера СС Готтберга, причём неоднократно.

Вооружённые силы гитлеровских пособников, использовавшие бело-красно-белые флаги и «Погоню»

Если обратиться к номеру 6 журнала «Беларус на варце» за март 1944 года, то на титульном листе этого номера на фоне герба «Погоня» и бело-красно-белого флага изображены вооружённые люди в касках. Так что не остаётся сомнения, что на фоне этого герба и флага изображены лица, служившие в коллаборационистских воинских формированиях.

В номере 7 этого же журнала в статье «Два фронта» отмечалось, что «на боевом фронте, фронте железа, огня, крови и смерти», со стороны Белоруссии «вместе со всеми народами Европы» принимают участие такие формирования, как полиция, белорусские батальоны СС и «самаахова». Что они бьются с врагом Германии, который одновременно является «и нашим врагом». Что на окончательную ликвидацию бандитизма (так эти деятели именовали партизанское движение) призвана Белорусская Краёвая Оборона (БКА) и что это уже «важный вклад на фронте вооружённой борьбы с большевизмом». То есть главной задачей БКА была борьба с партизанами — полицейская служба.

Там же помещена статья о принятии присяги БКА. В ней говорится, что 26 марта 1944 года в 8.30 в Минске на площади Свободы, украшенной белорусскими знамёнами, присягали «участники первой школы офицеров и подофицеров БКА». На принятии присяги присутствовали: «Генеральный Комиссар Белоруссии фон Готтберг, Президент Белорусской Центральной Рады Р. Островский и Шеф Главного Руководства БКА майор Кушель». Готтберг приветствовал офицеров и подофицеров по-белоруски словами: «Жыве Беларусь!», на что они троекратно ответили: «Жыве!» Так что и здесь можно отметить наличие таких компонентов ритуала минских участников протестов в 2020 году, как бело-красно-белые флаги и «Жыве Беларусь!».

Такую же присягу в тот день приняли офицеры и «жаўнеры» (солдаты) БКА в других местах Белоруссии.

Начиная с номера 8 журнал «Беларус на варце» из «журнала белорусской полиции» становится уже журналом «белорусской вооружённой силы».

В его номере 9 помещена фотография демонстрации, проведённой в оккупированном Минске 25 марта 1944 года. Качество снимка невысокое, но там ясно просматриваются люди в военной форме и в касках, оркестр и те же бело-красно-белые знамёна.

Здесь размещено также обращение «К солдатам БКА», которое заканчивается призывом: «Поднимем высоко наше бело-красно-белое знамя…»

На обложке номера 10 этого же издания изображён подъём флага в одном из коллаборационистских гарнизонов. Снимок чёрно-белый, но на нём просматриваются люди в военной форме и в касках, а также флаг с тёмной полосой на белом фоне (см. фото).

Помимо БКА, известны ещё как минимум такие вооружённые формирования коллаборационистов, в которых использовались бело-красно-белые обозначения и знак «Погони», как 13-й Белорусский полицейский батальон СД, специально предназначенный для проведения антипартизанских операций, а также батальон железнодорожной охраны и Новогрудский эскадрон.

О создании 13-го полицейского батальона была договорённость между начальником полиции безопасности и СД генерального округа «Белоруссия» и руководством БНС, датируемая декабрём 1942 года. Для военнослужащих этого батальона в качестве кокард был предусмотрен знак «Погоня», а на левом рукаве бело-красно-белый щиток (см. фото).

В начале февраля 1943 года в батальон стали прибывать первые добровольцы. К зиме 1943—1944 годов он насчитывал примерно 1000 человек личного состава. Правда, вряд ли можно считать людьми тех, кто там служил. Среди них были даже такие субъекты, как командир одной из рот С. Бобко, который до этого успел побыть сотрудником следственного отдела СД в Барановичах, до зимы 1942—1943 годов комендантом концентрационного лагеря в Колдычеве, а затем — начальником охраны этого лагеря.

Вооружение, обмундирование и снабжение батальона осуществлялись по немецким нормам.

Согласно книге О. Романько «Легион под знаком «Погони», с конца октября 1942 года начались совместные действия немецкой охраны железных дорог, подчинявшейся начальнику немецкой полиции порядка, и руководства БНС по формированию батальона железнодорожной охраны. Личный состав представляла БНС, а немецкая сторона обязалась позаботиться об обмундировании, вооружении и материальном содержании.

Личный состав батальона носил немецкую форму, но с белорусскими петлицами и кокардами. В качестве кокарды был выбран «белорусский национальный символ» — «Погоня», а в качестве петлиц — «Ярыловский крест». К весне 1943 года численность батальона достигла 1000 человек. В числе задач, которые ставились перед подразделениями батальона, были охранные, в том числе охрана Центрального совета БНС, а в июне 1944 года — участие в охране 2-го Всебелорусского конгресса и частично противопартизанские действия.

Лица, служившие в Новогрудском эскадроне, которым командовал небезызвестный коллаборационист Рогуля, получили стандартную немецкую униформу, на петлицах которой был нашит бело-красно-белый символ, а официальный штандарт эскадрона представлял собой полотнище с вышитыми на нём «Погоней» и гербом «Новогрудка». Задача эскадрона состояла в проведении противопартизанских операций. К тому же известно, что он участвовал также в карательных действиях в отношении мирных жителей Новогрудского, Кареличского и ряда других районов республики.

Таким образом, не остаётся сомнений, что перечисленные в данном разделе вооружённые формирования коллаборационистов, использовавшие рассматриваемую символику, являлись полицейскими формированиями, отличавшимися от местной полиции только более высокой полицейской квалификацией и боеготовностью. Также к числу полицейских формирований вполне относятся и формирования «самааховы», оборонных деревень и БКА. Так что отнесение этой символики к числу полицейской никак нельзя считать мифом, как предлагают её защитники.

И хотя о Белоруссии как об отдельном государстве в период гитлеровской оккупации речи не шло, но в пределах генеральбецирк Вайсрутения такие символы, как бело-красно-белый флаг и знак «Погони», использовались не только «самаахоўцамi» и СБМ, но и другими вооружёнными формированиями гитлеровских пособников вполне официально, с согласия руководства оккупационной администрации и даже СД.

Что можно сказать о кличе «Жыве Беларусь!» («Да здравствует Беларусь!»)?

То, что его официальное применение было неоднократно задокументировано в коллаборационистской печати.

Так, в номере 1 журнала «Беларуская школа» на стр. 39 отмечалось, что уже 14 декабря 1941 года на организованном коллаборационистами молодёжном концерте прозвучал «дружный, единодушный возглас «Жыве Беларусь!».

Издававшийся для руководящего состава СБМ журнал назывался «Жыве Беларусь!», а напечатанное в нём приветственное обращение В. Кубе по поводу выхода первого номера этого журнала заканчивалось этим кличем.

Сменивший Кубе эсэсовский генерал фон Готтберг 26 марта 1944 года на церемонии принятия присяги составом офицерской и подофицерской школы БКА завершил своё приветствие по-белорусски словами «Жыве Беларусь!» («Беларус на варце», №7, стр. 6), на что ответ последовал троекратным «Жыве!».

Некрологи по погибшим активным коллаборационистам, публиковавшиеся в коллаборационистской печати, также заканчивались указанным кличем.

Стихотворение под названием «Жыве Беларусь!», принадлежащее перу Н. Арсеньевой, было опубликовано в журнале «Беларуская школа», №1, стр. 22.

В журнале «Беларус на варце», номер 2 на стр. 7 было помещено стихотворение под названием «Жыве Беларусь!» из 10 строф (автор не указан). В нём прославлялась немецкая армия, «сделавшая свободным белорусский народ», говорилось о стремлении «защищать свободу Европы рука об руку с немецким солдатом» и содержался призыв к белорусам браться за оружие «против бандитов». Заканчивалось стихотворение всё тем же кличем «Жыве Беларусь!».

В журнале «Беларус на варце», №8, стр. 11 размещено стихотворение Рыгора Малочка без названия, датированное 15 марта 1944 года, где есть строка: «Из просини кричат мне: «Беларусь жыве!»

Помимо этого, известны факты использования этого клича в конце писем в личной переписке между активными коллаборационистами.

Забывать нельзя!

Из вышеприведённого материала можно сделать однозначный вывод о том, что бело-красно-белый флаг, герб «Погоня» и клич «Жыве Беларусь!» широко применялись на оккупированной территории гитлеровскими пособниками при полном одобрении высших чинов гитлеровской оккупационной администрации. Они являлись своего рода «визитной карточкой» оккупационного режима, при котором было уничтожено до трети населения республики. И забывать об этом нельзя!

После освобождения республики и разгрома фашизма одна часть активных гитлеровских пособников перешла на нелегальное положение и, по мере возможности, продолжала вести свою подрывную работу до разоблачения. Другая часть, находясь в эмиграции, нашла место под крылом новых хозяев.

Были такие, которые напрямую пошли на агентурную работу в составе западных спецслужб. Так, в начале 50-х годов ХХ века на территорию нашей республики были заброшены подготовленные американской разведкой агенты — парашютисты Филистович, Остриков, Артюшевский, Костюк и Кальницкий. Из указанных пятерых на счету четверых была активная предательская и карательная деятельность на службе оккупантам в период Великой Отечественной войны. Кроме обычного в таких случаях шпионского снаряжения, эти агенты имели удостоверения, подписанные «президентом БНР» в эмиграции Миколой Абрамчиком, в которых содержалась просьба к учреждениям «дружественных народов» оказывать указанным лицам всякую посильную помощь. Удостоверения были заверены печатями со знаком «Погони».

Помимо тех, кто напрямую пошёл на агентурную работу в составе западных спецслужб, коллаборационистские идеологи, а также некоторые из их детей и идейных наследников активно работали в западных антисоветских пропагандистских центрах, участвовали в подрывном вещании на нашу страну.

Известны и такие, которые действовали в составе различных организационных, культурных и якобы исследовательских структур белорусской послевоенной эмиграции, в большинстве своём состоявшей из лиц, запятнавших себя сотрудничеством с оккупантами, поддавшихся на их удочку. Эти лица разрабатывали идеологические и псевдоисторические материалы, где стремились навязать читательской аудитории определённое видение событий Второй мировой войны, не гнушаясь фальсификациями. И, к сожалению, эти наработки нашли своё применение в период развёртывания антисоветской истерии, получивший название «перестройка».

Именно в этих условиях идейным наследникам гитлеровских пособников позняковского разлива удалось навязать Верховному Совету БССР 12-го созыва бело-красно-белый флаг и «Погоню» в качестве символов республики. Причём они открыто издевались над теми, кто продолжал сохранять верность символам Советского Союза и Советской Белоруссии, именуя их символами «несуществующих государств». Но, к счастью, тогда среди граждан Советской республики было ещё много тех, кто помнил оккупацию и у кого использование символов гитлеровских пособников вызывало отвращение. Этим и объясняется, что на референдуме 1995 года эти символы были отвергнуты 75,1% голосов!

Автору этих строк довелось участвовать в том референдуме в качестве наблюдателя на одном из избирательных участков Минска. В числе наблюдателей были двое от противоположной стороны. Но им, как говорится, крыть было нечем, поскольку тогда подсчёт голосов вёлся с демонстрацией каждого бюллетеня наблюдателям, хотя вследствие этого подсчёт затянулся далеко за полночь.

Один из тех наблюдателей произнёс: «Быдло», второй — «Больной народ». Но, как видим, они и теперь не сложили оружие, пользуясь тем, что как участники, так и очевидцы войны уходят из жизни, у кого-то притупилась память, а новые поколения черпают знания о прошлом из интернета, из современной литературы и из СМИ, которые стараются наполнить эти источники фальсификациями, в ряде случаев выглядящими вроде бы наукообразно.

Есть и целая плеяда историков с учёными степенями и без оных, которые отдают дань моде и стремятся демонстрировать своё «гибкое» мышление, не задумываясь над тем, к каким последствиям это может привести. В частности, сторонники пронацистской символики выражают надежду, что бело-красно-белое знамя раньше или позже получит статус нематериальной историко-культурной ценности, как это произошло со знаком «Погоня» в 2007 году, и займёт почётное место среди геральдических символов нашей земли, которые охраняются государством.

Получается явная бессмыслица! В республике, где в период Великой Отечественной войны из 10 миллионов её граждан более миллиона участвовали в боях с фашизмом на фронте и на территории которой во время оккупации в партизанских отрядах и в подполье действовали 440 тысяч человек, находят широкое применение символика и клич, ставшие в то время олицетворением предательства.

Поэтому вышеприведённый материал и представлен читательской аудитории с надеждой, что он поможет сделать правильные выводы тем, кто искренне стремится разобраться в данном вопросе.

Станислав ГРАДОВ. г. Минск.
newsland.com

Ответить / Цитировать