Лев Криштапович: Бердяевский опыт историософского истолкования Русского мира

Русский мир (Русская идея, Русская цивилизация, Русская революция, Русский коммунизм) – ключевая проблема мировой истории, поэтому она всегда находилась на острие философских и политических дискуссий отечественных и зарубежных мыслителей. Традиционно проблема Русского мира связывается с известным спором между западниками и славянофилами о роли России во всемирной судьбе человечества.

Но в действительности вопрос о судьбе России, о ее роли в мировой истории возник еще в начале XVI веке, когда монах Псковского Елеазарова монастыря Филофей обратился с посланиями к Василию III, в которых изложил концепцию о Москве – «Третьем Риме». Согласно взглядам Филофея, существовало три мировых центра христианства – сначала им был древний Рим, который погиб ввиду отступления от «истинного христианства», потом таким центром стала Византия. Но византийские императоры и патриархи тоже изменили православию, заключив в 1439 году Флорентийскую унию с католической церковью. Следствием этого явилось падение Византии, завоеванной турками в 1453 году. Москва же, не признавшая Флорентийской унии, является мировым центром православия, а Василий III – сын племянницы последнего византийского императора – его главой. Идея о «Москве – Третьем Риме» обосновывала мировое значение России в истории человечества.

В этом плане актуально выяснить взгляды выдающегося русского философа-идеалиста Николая Бердяева о роли России во всемирной истории. Тем более, что он был непосредственным участником совершающегося духовного и материального переворота в жизни страны, оказавшего глубокое влияние на судьбу не только русского народа, но и всего человечества.

Николай Бердяев, будучи философом-идеалистом, тяготел к той идеалистической линии, которую правомерно назвать субъективно-идеалистической, учитывая при этом относительную условность такой квалификации. Дело в том, что Николай Бердяев был не западным философом-идеалистом, как, например, Кант, Гегель, Шопенгауэр, Ницше,  французские экзистенциалисты, но был русским философом-идеалистом, мировоззрение которого формировалось под непосредственным влиянием русской действительности, в силу чего его идеализм был пронизан реальными национальными чувствами и психологией. Именно эти национальные чувства и психология русского народа лежат в основе философии Николая Бердяева. Какие это были национальные чувства и психология? Это чувства огромного крестьянского народа, жившего в условиях несправедливости, и искавшего правды жизни и человеческого достоинства. В тех условиях эти чувства и психология могли быть представлены только в религиозной форме. Поэтому философия Николая Бердяева была сугубо религиозной философией.

Но эта религиозная философия Николая Бердяева не тождественна учению православной церкви и тем более протестантизму и католичеству как западным религиозно-церковным феноменам. Николай Бердяев, как православный мыслитель, критиковал одновременно и православную церковь, отрекавшуюся от национальной правды жизни (свободы духа), и протестантизм и католичество как апологетические институты буржуазного индивидуализма, который противоречит духовности и превращает личность в средство служения вещным интересам. Николай Бердяев, будучи православным субъективным идеалистом, всегда подчеркивал приоритет личности перед обществом, и всякие внешние институты, всякую социальную систему рассматривал как внешнюю силу, которая подавляет личность, а следовательно, и свободу человека. Что, в общем-то, было справедливо в отношении тогдашней российской действительности.

Ошибка Николая Бердяева состояла лишь в том, что он любые институты, любую социальную систему считал внешним насилием над человеческой личностью. Поэтому он отрицал и революционное движение, направленное на ликвидацию несправедливой внешней системы и установление  справедливой социальной системы. Бердяевская свобода личности могла осуществиться лишь во внутреннем мире человека, выход которого в социальное пространство был недопустим. Это была свобода человека, живущего вне общества. В реальной жизни такая свобода была невозможна. В этом состоит непрактичность философии свободы Николая Бердяева, которая являлась лишь виртуальной конструкцией мыслителя.

Поэтому Николай Бердяев полемизировал практически со всеми русскими мыслителями, начиная от революционно-демократических представителей и кончая либерально-консервативными. Так, Николай Бердяев не соглашался с взглядами Александра Герцена на роль крестьянской общины в возрождении России, в восстановлении гармонии между личностью и обществом [1, c. 30], поскольку русский крестьянский мир (община) исходит из примата социального над личным. Отрицательно относился Николай Бердяев и к философии Виссариона Белинского, поскольку у Белинского судьба индивидуума, личности зависела от борьбы «за новое общее, за человечество, за его социальную организацию» [1, c. 34].  Не принимал Николай Бердяев и анархизм Михаила Бакунина, поскольку у него «личность остается подчиненной коллективу,  и она тонет в народной стихии» [2, c. 98. Ошибочность, по Бердяеву, взглядов этих революционно-демократических мыслителей заключается в том, что, ликвидируя несправедливую социальную систему, они подавляют личность новой социальной организацией, в результате происходит игнорирование самой человеческой личности, отрицание ее права «на творчество и  на духовное обогащение» [1, c. 47].

Полемизирует Николай Бердяев и со славянофилами о необходимости возврата к своим русским национальным истокам, поскольку в прошлом России нельзя найти органического единства. Николай Бердяев видит «пять разных Россий», сменявших друг друга: это Киевская Русь, Русь монголо-татарского ига, Московская Русь, Россия Петра I и, наконец, «новая советская Россия» [3, c. 7].

В то же время, признавая свою обособленность в русской философии, Николай Бердяев, как русский философ, все же не мог пойти по линии жесткого православного субъективного идеализма и полностью порвать с отечественной философской традицией. Поэтому он был вынужден возвращаться к главной проблеме русских мыслителей о судьбе Русского мира в истории человечества. Отсюда у Николая Бердяева особое внимание к вопросам философии истории и именно интерпретация истории оказалась в центре философских построений Бердяева [4, c. 215].

Философия истории, по Бердяеву, это совместная деятельность бога и человека, а поэтому история является богочеловеческим процессом. При таком истолковании философия истории становится духовной действительностью, она есть «наука о духе, приобщая нас к тайнам духовной жизни» [5, c. 22]. В конечном итоге весь смысл истории у Николая Бердяева сводится к духовной деятельности и духовной действительности, что объективно возвращает мыслителя к субъективно-идеалистическому истолкованию Русского мира. Но это субъективно-идеалистическое истолкование обосновывается христианской религией, точнее, «божественным человеком» - Иисусом Христом, который приобщает земного человека к «божественным истокам» [6, c. 74]. Философия история, как уже объективно-идеалистический процесс, выступает как деятельность Мессии по спасению мира.

Эту методологическую установку Николай Бердяев переносит на Россию и русский народ, поскольку именно «Россия стоит в центре двух потоков мировой истории – восточного и западного» [7, c. 185]. На бердяевском языке это означает, что Россия и русский народ осуществили связь «небесной и земной истории»,  «божественной благодати и человеческой активности». Русский народ имеет не только специфическую миссию в истории, но и претендует на мессианскую роль в мире, поскольку в ходе становления русского этноса национальные и религиозные начала теснейшим образом переплелись и «русская история явила совершенно исключительное зрелище – полнейшую национализацию церкви» [8, c. 10].

Этот, казалось бы, достаточно спорный религиозно-философский вывод все-таки имел свои земные основы. Дело в том, что Россия, в самом деле, занимает срединное положение между Востоком и Западом и в этом смысле  выступает в качестве основной предпосылки между духовной и материальной жизнью, обществом и личностью, государством и индивидуумом, национальностью и всемирностью. Россия осознает себя не Западом и не Востоком, а «Востоко-Западом», соединителем двух миров, а не разделителем» [8, c. 22]. Вот почему бердяевская философско-историческая концепция о судьбе России это не только чисто религиозно-философская конструкция, но и такая концепция, которая имплицитно содержит в себе реальную проблему Русского мира как мира, стремящегося к праведной жизни и русского народа как народа всемирного, природа которого совпадает с природой всего человечества.

В этом смысле антибуржуазная ментальность Николая Бердяева приводит к тому, что Николай Бердяев становится одновременно и русским христианским социалистом.  Николай Бердяев всегда подчеркивал, что большевики, используя религиозную тотальность русской души, создают специфический русский вариант марксизма, опирающийся на мессианское сознание народа. В самой коммунистической идее на русской почве сохраняется религиозная формация, но «вместо Третьего Рима в России удалось осуществить Третий Интернационал, и на Третий Интернационал перешли многие черты Третьего Рима» [1, c. 118]. Здесь надо иметь в виду, что Николай Бердяев, как мыслитель, первоначально был «легальным марксистом» и в качестве «легального марксиста» трактовал  социализм как своеобразную религиозную веру. Такое понимание социализма сохранялось у Николая Бердяева на всем протяжении его творческой жизни.

Именно в ходе Русской революции раскрылся действительный смысл Русского мира.  Русская революция, будучи сугубо национальным явлением, явлением  Русского мира, в то же время имела всемирное значение. Великий индийский писатель Рабиндранат Тагор в своих «Письмах из России» отмечал, что «в наши дни лозунги русской революции стали лозунгами всего мира. Сейчас на земле есть только один народ [русский – Л.К.], который думает об интересах всех людей, а не только об интересах своей нации». Русская революция означала великую просветительскую и нравственную революцию в сознании и деятельности человеческого рода. Это было величайшее восхождение человечества в свою человеческую историю. И тот, кто отрицает Русскую революцию тем самым отрицает и  всю нашу общерусскую  историю, отрицает всемирный характер Русского мира. Вот как нынешний академик Российской академии наук, научный руководитель ИНИОН  Юрий Пивоваров поливает грязью всю общерусскую историю и Россию: «…Богомерзкий Сталин создал отвратительный культ Александра Невского…Тот же Александр Невский одна из спорных, если не сказать смрадных фигур в русской истории, но его уже не развенчать…Суть русской жизни неизменна: презрение к личности, в том или ином варианте насилие над человеком и его – в конечном счете – закабаление, воровство, умение самоорганизовываться лишь на злое дело…Нужно, чтобы Россия потеряла Сибирь и Дальний Восток…Кутузов был лентяй, интриган, эротоман, обожавший модных французских актрис и читавший французские порнографические романы…»[9]. Как тут не вспомнить гениального Пушкина, который как будто специально писал не о Фаддее Булгарине, а о Юрии Пивоварове: «Простительно выходцу не любить ни русских, ни России, ни истории ее, ни славы ее. Но не похвально ему за русскую ласку марать грязью священные страницы наших летописей, поносить лучших сограждан и, не довольствуясь современниками, издеваться над гробами праотцев» [10, c. 474].

Николай Бердяев, несмотря на радикальную критику советского социализма, подчеркивал свою симпатию к социалистической идее. В одной из последних своих работ он писал: «Я сторонник социализма, но мой социализм персоналистический, не авторитарный, не допускающий примата общества над личностью, исходящий от духовной ценности каждого человека, потому что он свободный дух, личность, образ Божий» [5, c. 226-227].

Вот почему Русский мир не в прошлом, а в будущем. Идя к будущему, человечество тем самым идет к социализму и Русскому миру.

Лев Криштапович, доктор философских наук

Литература

1. Бердяев, Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма / Н.А. Бердяев. – М., 1990.
2. Бердяев, Н.А. Русская идея / Н.А. Бердяев // Вопросы философии. – 1990. - № 2. – C. 82-124.
3. Бердяев, Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма / Н.А. Бердяев. – Париж, 1955.
4. Бердяев, Н.А. Самопознание / Н.А. Бердяев. – М., 1990.
5. Бердяев, Н.А. Смысл истории / Н.А. Бердяев. – Париж, 1969.
6. Бердяев, Н.А. Смысл творчества / Н.А. Бердяев. – М., 1916.
7. Бердяев, Н.А. Алексей Степанович Хомяков / Н.А. Бердяев. – М., 2005.
8. Бердяев, Н.А. Судьба России / Н.А. Бердяев. – М., 1990.
9. Публицист Александр Трубицын: Очередное вранье академика Пивоварова / https://kprf.ru/history/soviet/169996.html (дата доступа: 12. 01. 2018).
10. Пушкин, А.С. Сочинения: В 3 т. Т. 3. Проза  / А.С.  Пушкин. – Минск,1987.

Ответить / Цитировать