Александр Плавинский: «Куропаты — у истоков исторической сенсации». «Справаздача». Арест и конвоирование
Анализ найденных монет, гильз и пуль – это лишь незначительная часть информации, которую можно почерпнуть из материалов по проведённым раскопкам. По тексту «Справаздачы» видно, что на экспертизу отправлялось достаточно большое количество различных найденных предметов, но заключения экспертов прослеживаются лишь в единичных случаях. Все остальные их выводы напрочь проигнорированы!
Попробуем восполнить этот пробел и самостоятельно проанализируем то, что было найдено в ходе раскопок. Взглянем на вещи расстрелянных людей не с точки зрения нынешнего читателя, а сотрудников и военнослужащих конвойных войск НКВД, которые должны были сначала арестовать гражданина, доставить арестованного в тюрьму, а затем осужденных – к месту расстрела.
Начнем с изучения пункта 7 оперативного приказа от 30 июля 1937 года № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и др. антисоветских элементов». В нём указано, что при аресте производится тщательный обыск. При этом обязательно изымают: оружие, боеприпасы, военное снаряжение, взрывчатые, отравляющие и ядовитые вещества, контрреволюционную литературу, драгоценные металлы в монетах, слитках и изделиях, иностранную валюту, множительные приборы и переписку. Из этого пункта понятно, что все драгоценности и прочие запрещённые предметы, находящиеся в жилище арестованного, изымали ещё на стадии ареста. Затем конвоирование арестованных поручали военнослужащим конвойных войск НКВД.
Поскольку для многих людей деятельность конвойных войск НКВД мало известна, то для начала необходимо немного ознакомиться со спецификой конвойной службы. Вооруженная охрана, наряжаемая для конвоирования к месту назначения арестованных и осуждённых, существовала с незапамятных времён. По мере развития общества совершенствовались формы и методы выполнения задач. Но неизменной оставалась суть: служба осуществлялась в строгом соответствии с требованиями правовых актов, ведомственных уставов, наставлений и распоряжений командования. Основополагающим документом, регламентирующим действия конвоиров в предвоенные годы, являлся Устав службы конвойных войск НКВД (УСКВ-39). Статьи этого устава позволяют без особого труда опровергнуть все выводы и обвинения в адрес НКВД, сделанные З. С. Позняком по материалам проведённых раскопок.
Для лучшего понимания последующего анализа рассмотрим немного подробнее, как исполняли обязанности военнослужащие конвойных войск НКВД. Опустим различные положения устава, связанные с подготовкой конвоя к выполнению поставленной задачи, и более подробно остановимся на обыске заключённых. Эта процедура за столетия превратилась в настоящее искусство. Она подробно изложена в статьях 251–270 УСКВ-39.
Во всех случаях приёма заключённых конвой производил личный досмотр принимаемых и обыск их вещей – с целью обнаружения и изъятия всех предметов, могущих быть использованными при организации побега и нападении на конвой. Конвоиры, выделенные для обыска, разбивались на группы по 3–4 человека под командой лиц младшего командного состава и производили обыск в специально отведённом для этого месте.
Предварительно заключённому предлагали сдать вещи и предметы, запрещённые для хранения. При обнаружении у него таких предметов уже во время обыска заключённого конвой брал на учёт как склонного к побегу и размещал в камере усиленной охраны. При обыске заключенный раздевался, снимал верхнее платье, обувь и бельё. Конвоиры просматривали швы, карманы, заплаты, пояса одежды, головные уборы, в обуви придирчиво изучали подметки и набойки. В случаях подозрения о хранении в каблуке или под подмёткой запрещённых предметов конвоир, производящий обыск, докладывал об этом начальнику конвоя, который вправе был разрешить отпороть подошву или снять каблук.
При личном обыске заключённого осматривали: межпальцевые промежутки рук и ног, подошвы стоп и кисти рук (с обеих сторон), весь кожный покров, наружный слуховой проход и сзади ушные раковины, подмышки, ротовую полость (с поворотом языка вверх, вправо и влево), полость носа, задний проход, хирургические рубцы, разные протезы (во рту, на ногах). Каждый конвоир, выделенный для обыска, мог обыскивать без перерыва для отдыха не более десятка заключённых.
Обнаруженные при обыске ценности и деньги в присутствии заключённого сдавали администрации тюрьмы, которая обязана была немедленно выдать ему квитанцию. Заключённым как тогда, так и сегодня запрещено иметь при себе режущие, пилящие, колющие и другие предметы, которые можно использовать для подготовки побега. В перечень запрещённого входили спиртные напитки, одеколон, наркотические средства, нюхательный и мелкий рассыпной табак, соль и зубной порошок, документы, за исключением копии приговора суда и квитанции тюрьмы на сданные деньги, вещи и ценности.
Эти положения УСКВ-39 написаны многовековой практикой и большой кровью, поэтому они схожи во всём мире. Ознакомившись со столь подробным описанием проведения обыска заключённых, трудно представить, чтобы кто-либо из них смог спрятать запрещённый предмет.
Однако в отчёте о результатах раскопок находим:
«Раскоп (пахаваньне) № 1
Кашалькі, партманэты і іх фрагмэнты – 9 штук…
У заходнім куце на глыбіні 1,35–1,38 м – пустая бутэлька…
Выраб жалезны. Брусок выгнуты (25 х 3 см).
Раскоп (пахаваньне) № 2
3 кашалькі. У адным (глыбіня 1,54 м) 4 манэты (даты не чытаюцца), у другім – манэта і рэшткі папяровых грошай. 2 слупкі манэт ляжалі ў карабку ад запалак (глыбіня 2,10 м; даты ня вызначаны);
два кубкі белыя фарфоравыя на глыбіні 2,05 м (адзін разьбіты).
Раскоп (пахаваньне) № 5
Трапляліся… круглая плястмасавая каробка для зубнога парашку, кубкі.
Адшуканыя рэшткі двух караценькіх завостраных алоўкаў, 3 шлюбныя пярсьцёнкі з жоўтага мэталу…
Пры засыпцы пахаваньня знойдзена лязовая частка брытвы».
Так как эти находки соотносятся с выше описанными требованиями УСКВ-39? Энкавэдэшники пропустили при обыске столько запрещённых предметов?! Также необходимо отметить, что никак не вписывается в описанные З. С. Позняком дикости содержания заключённых в советских тюрьмах: в раскопе № 3 «Сярод чалавечых рэшткаў знойдзеныя косьці птушкі (грудзінка), хутчэй за ўсё курыцы. Пэўна, рэшткі харчовых прыпасаў, узятых у дарогу». Невольно возникает вопрос, откуда у заключённого, направленного из застенков НКВД для расстрела, мог взяться кусок курятины? Прямо не застенки, а санаторий какой-то.
Подобная картина повторилась и во время проведения четвёртого следствия. В своём таком научном по названию отчёте «Основные итоги раскопок 1997–1998 гг.» О. В. Иов всячески пытался доказать версию о расстреле органами НКВД людей на зеленолугском холме. При этом в силу незнания уставов, должностных инструкций НКВД о приёмке осуждённых или подследственных под стражу, их содержании, конвоировании в другие места заключения или к месту исполнения наказания каждым умозаключением он только убеждает в обратном. Иов старательно перечисляет вещи, обнаруженные при раскопках. Чаще все они относятся к категории запрещённых в тюрьме: зубной порошок, портмоне, деньги, ремни, шнурки, кружки, ложки, режущие и колющие предметы, даже часть сабли, патроны и охотничье снаряжение, капсюли для охотничьих патронов, шрапнель…1
Все эти вещи ни при каких условиях не могли быть у заключённого. Таким образом, перечень найденного красноречиво указывает на то, что жертвы перед конвоированием не подвергались обыску. Но такого в конвойных войсках НКВД просто не могло быть! Тщательный обыск был гарантией того, что арестованный не совершит вооружённого нападения на конвоира и не попытается убежать. Это было правилом безопасности и сохранения личной жизни военнослужащих конвойных войск. И это было требованием Устава службы конвойных войск НКВД, которое безоговорочно выполнялось всеми конвойными войсками в СССР. Иначе быть не могло! Из всего этого можно сделать однозначный вывод, что этих людей конвоировали и, соответственно, расстреливали не органы НКВД.
Литература:
1. Курапаты. Зборнік матэрыялаў. Мінск, 2002. С. 27–35.
