Александр Плавинский: «Куропаты — у истоков исторической сенсации»

Ключевым событием, превратившим «хмызняк за Зелёным Лугом» в фабрику смерти, стал приезд в Минск Генриха Гиммлера 14–15 августа 1941 года. В минском аэропорту группенфюрер СС Артур Небе лично встретил Гиммлера и сопровождавшего его начальника личного штаба рейхсфюрера СС обергруппенфюрера СС Карла Вольфа и отвёз в Дом правительства – свою штаб-квартиру. Там их уже ждали офицеры айнзатцгруппы «В» с руководителем айнзацкоманды № 8 Отто Брадфишем. Они курировали минский лагерь для военнопленных и гражданских лиц.

Согласно переписи евреев, проведённой в середине июля 1941 года в Минске, их численность составляла около 80 тысяч человек, из них примерно 55 тысяч минчан и 25 тысяч беженцы из Польши и западных областей Беларуси. Таким образом, несложно сосчитать, что приблизительно 30 % проживавших в Минске в начале войны евреев были выходцами из Польши.

В июле 1941 года немцы создали в Минске разветвлённую сеть концлагерей для военнопленных и мирных жителей. Первым был концлагерь в Масюковщине – шталаг № 352, более известный как «Лесной лагерь», затем ещё 22 его филиала. Непосредственно на территории Минска располагались гетто, дулаг № 131, пересыльный лагерь СС для гражданских лиц (на улице Широкой), сортировочный лагерь для гражданских лиц «Дрозды»1. Другие филиалы располагались на станциях: Минск, Колодищи, Михановичи, Седча, Руденск, Дричин, Пуховичи, Талька, Верейцы, Осиповичи, Смолевичи, Жодино, Фаниполь, Койданово, Негорелое, а также на разъезде Домашевичи.

Топоним Куропаты в широкий обиход был впервые введён Позняком  во время раскопок в 1988 году. В годы войны жители Минска это место называли в привязке к наиболее известным на то время ориентирам: «в хмызняке за Зелёным Лугом», «в районе совхоза «Зелёный Луг», «возле Логойской дороги», «возле Заславской дороги», «за Комаровкой», «за Выставкой», «за городом». Местные же жители иногда использовали название Сергеева гора.

В своих показаниях, как бы невзначай, как само собой разумеющееся, свидетельница Галина Степановна Сидякина обронила фразу: «Симоненко Екатерина Ивановна повела меня в лес возле деревни Цна, где были расстрелы. Об этих расстрелах знали все жители Минска, и в первую очередь жители этой деревни»1. Членов общественной комиссии весьма удивило это утверждение, поскольку в ходе работы они собрали большое количество свидетельств, опровергающих его.

Теперь пришла пора проанализировать ещё одно предложение из статьи «Куропаты – дорога смерти»: «У час вайны жыхары з навакольных вёсак разабралі плот на гаспадарчыя патрэбы, а стары бор неўзабаве сьпілавалі й расьцягнулі».

Переписав на счёт НКВД массовые захоронения евреев, расстрелянных оккупантами в Куропатах, З. С. Позняк автоматически поставил перед собой задачу объяснить, как за неполных 16 месяцев с помощью двух «чёрных воронков» НКВД умудрился туда перевезти 220–250 тысяч человек. 

Продолжая анализ лжи и фальсификаций о Куропатах, проанализируем вывод, к которому пришёл З. С. Позняка в «Справаздачы», в разделе «Заключэньне». В нём Зенон Станиславович пытался убедить читателей, что в Куропатах органы НКВД расстреляли около 220–250 тысяч человек. Попробуем оценить численность возможных жертв репрессий НКВД с технической точки зрения. Для начала обратимся к показаниям водителя, работавшего в то время в НКВД.

Не добыв ни одного доказательства вины НКВД в ходе проведённых раскопок, для создания мифа Позняк привлёк в помощь силу художественного слова. Так 3 июня 1988 года в газете «Літаратура і мастацтва» была опубликована статья «Курапаты – дарога сьмерці», авторы которой – сотрудник Института истории АН БССР Зенон Позняк и инженер-конструктор завода имени Ленина Евгений Шмыгалёв. После этой публикации общество содрогнулось от ужаса. Сенсация!

Повторную эксгумацию захоронений в Куропатах провели в 1997–1998 годах. В отличие от предыдущих расследований генеральный прокурор Республики Беларусь Олег Божелко поручил вести следствие военной прокуратуре. Среди множества найденных в ходе раскопок вещей особого внимания заслуживают обнаруженные в захоронении № 30 три квитанции о временном изъятии ценностей, которые были найдены в трёх кожаных портмоне. 

Подтверждением того, что в Куропатах было расстреляно много иностранных евреев, может служить обилие импортных вещей, обнаруженных в ходе раскопок захоронений. Версия З. С. Позняка о том, что эти вещи принадлежали перебежавшим через границу полякам, не выдерживает никакой критики, поскольку среди разнообразных вещей было слишком мало таковых польского производства. Но среди множества найденных вещественных доказательств были и те, которые ни прокуратура, ни комиссия, ни тем более З. Позняк не стали предавать широкой огласке. Речь идет о содержимом множества найденных, но неоткрытых кошельков, украшениях и вставных зубах из «желтого и белого металла».

Проходя по тихой лесной дороге в Куропатах мимо многочисленных крестов, невольно ощущаешь всю боль и горечь произошедших здесь когда-то людских трагедий. Захоронения, кресты и тишина… В той земле нашли последний приют тысячи душ. Тысячи безымянных душ… Кто были эти несчастные люди? Смотрю на возвышающиеся вдоль дороги католические кресты, а сознание автоматически переводит монументальные символы в словесный ответ на риторический вопрос – католики… Католические кресты везде – слева и справа вдоль дороги… В памяти невольно всплывают факты из истории родного края, и мысли начинают из них складывать мозаику произошедших когда-то здесь событий.

Символом жестокости сотрудников НКВД в устах З. С. Позняка послужили найденные при проведении раскопок захоронений останки тел расстрелянных женщин. Из 195 обнаруженных в захоронениях фрагментов обуви 48 предметов (более 24 %) были когда-то женской обувью. Из заключения комплексной экспертизы: «Из 130 наиболее сохранившихся черепов из всех шести захоронений по двенадцати определить пол не представилось возможным в связи с отсутствием отчетливо выраженных признаков полового диморфизма, разрушением у некоторых из них костей лицевого скелета и отсутствием нижней челюсти. У остальных 118 черепов установлена следующая половая принадлежность: мужских – 97, женских – 21...».

Анализ найденных монет, гильз и пуль – это лишь незначительная часть информации, которую можно почерпнуть из материалов по проведённым раскопкам. По тексту «Справаздачы» видно, что на экспертизу отправлялось достаточно большое количество различных найденных предметов, но заключения экспертов прослеживаются лишь в единичных случаях. Все остальные их выводы напрочь проигнорированы!

Теперь более подробно остановимся на изучении найденных черепов. Чтобы не быть голословным, для начала обсуждения обращусь к заключению комплексной судебно-медицинской и криминалистической экспертизы: «Всего исследовано 311 черепов и их фрагментов, извлечённых из всех шести захоронений. На 222 выявлены огнестрельные повреждения, которые характеризуются наличием дефекта ткани, круглой или овальной формы, диаметром около 7–9 мм, формой усечённого конуса в толще костной ткани, наложением меди и свинца по краям повреждений, установленным при спектрографическом исследовании. На 188 черепах и их фрагментах выявлено по одному входному огнестрельному отверстию, на 29 черепах – по два входных отверстия и на 5 черепах – по три входных огнестрельных отверстия. В 192 случаях выстрелы были произведены в затылок, в 26 – в висок (правый или левый)».

Кровавые сцены расстрелов, проводившихся в Куропатах, в публикациях З. Позняка изобилуют большим количеством подробностей, якобы рассказанных очевидцами. Примеры дикости и зверств сотрудников НКВД, сопоставимые с фашистскими, присутствуют в каждом абзаце его публикаций. Особенно впечатляют строки о том, как у жертв разлетались кровь и мозги под действием пороховых газов: «У большасьці чарапоў у лобнай частцы, збоку ці наверсе відаць вялікія, дыямэтрам да 5–6 см і нават больш, ірваныя адтуліны. Гэта выхады куляў. 

Продолжая анализировать найденные при раскопках в Куропатах предметы, констатирую, что ещё больший интерес представляет анализ пистолетных гильз и пуль. В данном случае уместно напомнить, что во всех силовых ведомствах хранение и обращение с огнестрельным оружием и боеприпасами всегда было и остаётся строго регламентированным. Поэтому недопустимо проводить анализ оружия и боеприпасов в отрыве от действующих на то время нормативных актов.

Во время проведения археологических исследований чаще всего найденные монеты оказываются носителями наиболее интересной информации. Поэтому для начала рассмотрим, как и какие монеты были найдены в ходе раскопок и какие при этом были сделаны выводы.

Прошло уже более трёх десятков лет с тех пор, когда я впервые прочитал в газете «Літаратура і мастацтва»1 статью Зенона Позняка и Евгения Шмыгалева «Курапаты – дарога сьмерці». В ней рассказывалось, как в лесном массиве Куропаты в 1937–1941 годах сотрудники НКВД массово приводили в исполнение смертные приговоры и там же хоронили тела расстрелянных. Эмоциональный текст, подпитанный жуткими воспоминаниями очевидцев о кровавых сталинских репрессиях, в то время никого не оставил равнодушным. Ведь советские люди были воспитаны в духе полного доверия к печатному слову и не допускали даже мысли, что газеты или радио могут их вводить в заблуждение.