Олег Прудников: Об истоках украинизации и новороссийском Донбассе

Олег Прудников: Об истоках украинизации и новороссийском Донбассе 18.09.2015 06:00

«Мы живём в удивительное время, когда создаются искусственные государства, искусственные народы и искусственные языки». П. Е. Казанский, русский правовед, профессор Новороссийского императорского университета.

На сегодняшний день, по объективным данным социологов, около 90 % жителей Донбасса однозначно высказываются в защиту независимости провозглашённой народом Новороссии. Большинство их никогда не смирится с тем, что простая реализация конституционного права не считаться «украинцами» и естественное желание строить своё будущее вместе с Россией стали наказываться бандитским запугиванием, издевательствами, бомбардировками и смертью. При полной поддержке западных «носителей демократии», в нарушение любых договорённостей, продолжается неприкрытая тотальная агрессия против нашей исторической цивилизации.      

Недавняя встреча министров по политическому урегулированию так называемого «конфликта на юго-востоке Украины», проведённая 12 сентября в Берлине, завершилась созданием очередного проекта малополезных соглашений. Думается, в рамках «нормандского» формата подобным проектам не суждено принести подлинный мир людям, страдающим от террора неонацистской хунты. Несмотря на привычную дипломатическую сдержанность, Сергей Лавров довольно ёмко оценил нелёгкую совместную работу российского МИДа с еэсовскими «партнёрами» и прямо заметил: «Как всегда, в этих делах дьявол…».  

Между тем, представители официальных киевских СМИ, отрекшиеся напрочь от своей же культуры, не перестают выдумывать насчёт Донбасса показательные небылицы. Один из чрезмерно сознательных и явно «нерусских» обозревателей Алексей Заводюк заявил: «У этой земли есть хозяева – украинцы. И хозяева вернутся на эту землю и, конечно же, её украинизируют, потому что это их земля…». После оккупации городов и посёлков «сепаратистов» предлагается организовать «колонизацию Донбасса украинским населением». Задаёшься невольным вопросом – зачем новым петлюровцам бандеровского розлива понадобилось лелеять мечту о «колонизации» и «украинизации» восточных земель? Не оттого ли, что все эти территории, как, впрочем, и Малая Русь в целом, прежде никогда не назывались местными уроженцами «Украиной» и никак не могли быть связаны с нелепыми антирусскими предрассудками. 

Об идеологическом тумане «украинства» двадцать лет назад заново стали писать учёные и публицисты. Равно как и нынешние авторы, они справедливо обсуждали австро-германскую, немецкую милитаристскую политику на востоке Европы, где задолго до гитлеровского нашествия навязывалась оголтелая «украинизация», можно сказать, внедрение ненависти к носителям родственной крови. Разумеется, такой политике отводилось важное место в борьбе с русской культурой. Например, статс-секретарь германского правительства Карл Гельферих признал после развала кайзеровского рейха – истинные цели его хозяев, оказавших поддержку украинским «самостийникам» в феврале 1918 года путём попрания всех норм международного права, были очень далеки от настоящего союзничества. По словам Гельфериха, «в Украине дело шло не о „пограничной области“, а о населении, и больше того, о естественных вспомогательных источниках высокой значимости, о центральной части Русской империи. Поэтому признание самостоятельности Украины и заключение сепаратного мира с этим новым государством явились в гораздо большей степени активным участием Центральных держав в раздроблении русского колосса, чем отделение западных пограничных областей, включая Польшу». Однако необходимо внимательнее рассмотреть истоки «украинизации», направленной на подавление традиционных национальных чувств. «Украинский туман», о котором говорил замечательный исследователь А. В. Стороженко, рассеется лишь тогда, когда понятие об истоках враждебной для Русского мира, постоянно заносимой извне беспощадной украинизации, а также об истории земель Новой России явится достоянием каждого мыслящего соотечественника. Вспомним, кому изначально была выгодна противопоставленная России Украина, и каким образом произошло сотворение «украинского мифа». 

В 1860-х годах авторитетный историк и филолог М. А. Максимович изучал вопрос об употреблении коренными обитателями названий юго-западной Руси. «Когда – писал он – в Киеве и в других западнорусских областях своенародные имена „Русь“, „русский“ начали заменять по греческому произношению их, именами „Россия“, „российский“? Ответ: с девяностых годов XVI века, …то есть вскоре после того, как земля Киевская и всё княжество Литовское были присоединены к Польше на Люблинском сейме 1569 года». С тех пор предки современных малорусов и белорусов уже не просто сознавали себя Русью, но и принимали другое, укоренившееся на почве «греческой учёности» звание россиян, теснее сближаясь с утерянным русским государством.   

Действительно, у Матея Стрыйковского, польско-литовского хроникёра, в его сочинении 1582 года мы всё ещё находим признание того факта, что русский народ един. Не случайно «Грамматика», набранная печатниками Львовского православного братства в 1591 году на приобретённых «братчиками» станках Ивана Фёдорова, посвящалась «многоименитому российскому роду», а митрополит Киевский стал именоваться «Архиепископом всея России». Даже на объединённом шляхетском сейме 1620 года, в присутствии короля, депутат Л. Древинский произнёс: «Каждый видит ясно, какие притеснения терпит этот древний русский народ относительно своей веры». Пренебрегая ненавистью раздражённых магнатов, он указывал на рабское состояние третьего, «безмолвного народа» Речи Посполитой, на «поношение страны русской». Как видно, слово «Украина», обозначающее собственное имя захваченных Литвой и Польшей западных уделов бывшего Великого княжества Рюриковичей, не использовалось теми, кто не забывал о своём русском происхождении. Да и откуда было бы взяться этому имени? Со второй половины XVI столетия между крестьянскими «хлопами» и казаками распространялись пугающие иноверных и инородных поработителей страшные слова «Малая Россия».     Ни для кого не секрет, что «украйна», или окраина понимались, как на Руси, так и в Польше, совершенно одинаково, в смысле приграничных земель государства. В русской речи встречались и «заокская», и «задонская», и «сибирская» украины. В летописях XV – XVI веков упоминаются «рязанская украйна», «украина под Тулой». Преемник первого московского царя, Фёдор Иоаннович, в 1593 году подписал грамоту к казакам о возможности нападения крымских татар, «а с ними азовские люди» на южные рубежи Российской державы. В грамоте государь приказывал союзному войску: «Велено гетману Хриштопу Косицкому (вождю запорожцев, православному шляхтичу К. Косинскому, выступившему против панского господства в Малой Руси, который был убит поляками в мае того же 1593 года – О. П.) и всем атаманам… итти к нашим украинам».  

После неудачного завершения Россией Ливонской войны, для образовавшейся Речи Посполитой миновала опасность отторжения старых русских «земель праотец», намеченного Иваном Грозным. Великое княжество Литовское было спасено. Стоило укрепиться положению польских феодалов, римско-католический натиск на восток продолжился с удвоенной силой. Именно в то самое время, на отрезке 1580 – 1590-х годов, вместе с планом ликвидации православия на территории страны посредством «церковной унии», у правящих магнатов Польши появилась геополитическая концепция «королевской» Руси. Согласно предусмотренному плану, области Русского (Галицкого), Волынского, Киевского, Брацлавского воеводств и всего польского Приднепровья следовало переименовать в особую провинцию – «Украину».

Вытравливать противное шляхетской республике понятие о российском имени в пределах Малороссии собирались методом насаждения униатов-украинцев. Будущий рост численности последних мог гарантировать строительство надёжной стены между населением польских воеводств и остальной православной Россией. Правда, при объявлении Брестской унии польный гетман Польши С. Жолкевский отметил: «Вся Украина показачилась для измены. Обязательно нужно, по обычаю, тщательно заботиться об этой Украине». Достаточно сказать, что «обычай» представлял собой неизменное преследование инакомыслящих. Вот каким образом понятие «об этой Украине», коронном крае с насильно насаждаемой папским Римом унией, вводилось в высших кругах Речи Посполитой. Слова „Ukraina“ и „Kozaki“, подчинённые «Его королевской милости», должны были заменить термин «Русь». Гетманы реестрового приднепровского казачества присягали служить королю. Конечно, они имели прямое отношение к сферам придворного управления. На них открыто опирались при украинизации подвластного войска. Как правило, гетманы имели хорошее латинское образование, свободно писали по-польски и часто заменяли письменный русский текст латинскими буквами. Не избежал такой судьбы и Богдан Хмельницкий. Но, всё-таки, никакого «украинского казачества» по-настоящему не вышло! 

Николай Костомаров, увлечённый малороссийской исторической тематикой, свидетельствовал, что термин «Украина» так и остался в недрах гетманской канцелярии.  И Хмельницкий, и кошевые запорожские атаманы, не знавшие польского языка, писали по-русски о «самой столицы Киева, тако ж части сие Малые Руси нашия» (Богдан Хмельницкий), «о отчизне нашей Малой России» и «ратных Русских» (Иван Сирко). Какими же словами на самом деле именовались малорусские казаки, как определяли они себя за границами «Московии»? Абсолютно точный ответ дают документы Переяславской рады. В послании Б. Хмельницкого Алексею Михайловичу «с Чигирина 21 марта року Божьяго 1654-го» подтверждается верность царю Войска Запорожского и «всего народу российского», который пытаются «отвратити» и «Речи Посполитой служити подущают». Говоря о гетманских городах, «неотступных в той же вере», которую «царскому величеству учинили есмя», Хмельницкий именует их со всем Войском Запорожским как «народ православный российский» и здесь же впервые торжественно нарекает главу русского государства «Великой и Малой России самодержцем». Вывод очевиден. В течение 1648 – 1681 годов русским народом и Московским государством решался малороссийский вопрос, а вовсе не проблема «Украины», получившей постоянную прописку и в западной, и в советской историографии.         

На первом, изначальном этапе польской украинизации русских земель геополитические соперники России, бесспорно, потерпели фиаско. При этом идейно-политическая борьба не утихла. Она набирала обороты. Поколения «украинизаторов» сменялись, преследуя единственную главную цель – уничтожение русской геополитики и культуры. Так, в 1914 году на Волыни австрийские власти принуждали университетских студентов давать специальную клятву: «Обязуюсь никогда не называть себя русским, а украинцем, и только украинцем». Министр иностранных дел Польши Юзеф Бек на январской встрече 1939 года с нацистским руководством в баварском Оберзальцберге обращал внимание фюрера на то, что Украина – это польское понятие. Позже гитлеровские партийные стратеги собирались приписать Крым к украинской территории. Получается, земельный «подарок» товарища Хрущёва не был оригинальной задумкой. Немцы же в немалой степени поучились у большевиков: созданной в составе РСФСР Донецкой губернии в 1920 году по настоянию Ленина частично передали уезды Харьковской и Екатеринославской губерний, включая Мариуполь и Луганск, а также районы области Войска Донского. Донецкую губернию упразднили, но к 1925 году она считалась переданной УССР. А ведь до этого земли Донбасса вообще не знали никакой «Украины». 

Заселённые малороссийскими казаками и гусарскими слободскими полками, со времени Петра Великого они прикрывали государственное пространство юга России от вражеских набегов и давали убежище десяткам тысяч семей. Из австрийских и польских владений туда активно переселялись далеко не одни славяне. Список чинов знаменитого полка Депрерадовича показывает, насколько радушно Слобожанщина, или Славяно-Сербия и Новая Сербия, встречала честных гостей. К 1753 году в полку числились 72 серба, 41 валах, 25 венгров, 10 молдаван, 9 болгар, 11 греков, 4 македонца, 3 турка, 3 австрийских немца, 2 русских, 1 албанец, 1 мораванин и 1 еврей, принявший православие. С 1764 года просторы Донецкой и Луганской областей присоединились к Новороссийской губернии…

Пронеслись два с половиной столетья. Процесс антироссийской украинизации получил кровавое продолжение. Сопротивление наглому зверству растёт. Напрасны ли будут эти жертвы? И если уж Крым «вернулся в родную гавань», почему бы наиболее исконным землям героической Новой России не получить в достатке ту братскую помощь, которая позволит их гражданам до конца отстоять право на свободную жизнь в обустроенном доме – Русском доме для разных народов.