Андрей Геращенко: Вся белорусская литература – синтез общерусского и местного начала.

Андрей Геращенко: Вся белорусская литература – синтез общерусского и местного начала. 26.01.2019 17:29

Белорусская литература, несмотря на свои особенности, является частью общерусской литературы, а белорусские писатели и поэты тесно взаимодействовали с коллегами из России и СССР. Становление белорусской литературы и культуры происходило при непосредственной и тесной поддержке Москвы. Это ещё раз доказывает, что белорусы и русские, как и украинцы, являются по своей сути единым народом, вышедшим из исторических глубин Древней Киевской Руси.

В предыдущих моих декабрьских статьях 2018 года «Общность исторического литературного достояния России и Белоруссии» и «Почему Георгий Скорина называл свою Библию «русской»» достаточно подробно рассматривались истоки исторической общности белорусской и русской литератур, наше цивилизационное, языковое и этническое единство.

Этот фактор играл важнейшую роль в формировании белорусской народности и, в конечном счете, белорусов, которые находились в составе достаточно далёкого им в этническом, религиозном и языковом плане государства – Речи Посполитой. В период до конца XVIII века наш народ был разделён на три части – великороссы образовали Русское царство, а затем и Российскую империю, украинцы и белорусы жили на землях, подконтрольных Речи Посполитой. При этом украинцы жили на собственно коронных землях Польши, а белорусы – в частично автономном Великом Княжестве Литовском и Русском (ВКЛиР). В значительной степени такое географическое и государственно-административное деление и привело со временем к разделению единого русского народа на три ветви или три составные части – великороссов (русских), малороссов (украинцев) и белорусов. Термин «литвины» в отношении белорусов представляется некорректным, так как литвинами называли всех жителей ВКЛиР – в том числе поляков, литовцев, жемайтов и т.д.

Главенствующей религией в ВКЛиР и, тем более, в Речи Посполитой было католичество. Шляхта и наиболее образованные слои общества, в том числе происходившие из древнерусских родов, были ополячены и окатоличены, поэтому местная белорусская литература долгое время прозябала в силу того национального и религиозного неравенства и ущемления, в котором пребывал белорусский народ долгие столетия, будучи оторванным от России и великороссов.

Тем не менее, поддерживая духовную связь и преемственность с общерусским началом, белорусское слово хоть и с трудом, но всё же сохранялось и даже развивалось.

Как мы уже говорили ранее, благодаря Георгию (Франциску) Скорине и его «Библии русской» белорусский народ, духовные лица и местная шляхта получили возможность доступа к главной религиозной книге на родном, русском языке. Более того, это было первое печатное издание на русском языке не только в Речи Посполитой, но и для русского народа в целом.

В это время белорусские земли в составе ВКЛиР находились на сложном перепутье между Западом и Востоком, испытывая сильное влияние, как со стороны Москвы, так и со стороны Рима. Современником Скорины был Николай Гусовский. Будучи католиком, он, подобно Скорине, много поездил по Европе, получил прекрасное католическое образование и в 1522 году, находясь в Риме в составе дипломатической миссии ВКЛиР, Гусовский по заказу римского папы Льва Х написал на латинском языке «Песнь о зубре», посвящённую природе, особенностям охоты, историческим событиям с упоминанием великого князя Витовта. Поэма впервые была издана в Кракове в 1523 году. Современные белорусские литературоведы упоминают «Песнь о зубре», как один из столпов белорусской литературы. Тем не менее, поэма была написана на латинском языке, предназначалась для католической церкви и знавшей латынь шляхты и не идёт ни в какое сравнение по своему историческому значению с «Библией русской» Франциска Скорины, которая была доступна всем грамотным людям не только ВКЛиР, но и в захваченной Польшей Малороссии, и в Русском царстве.

Как мы увидим далее, общерусское начало, базировавшееся на общем историческом, языковом и культурном фундаменте, оставило в белорусской культуре гораздо больший след и, в конце концов, стало основой для становления современной белорусской литературы. Важнейший вклад в развитие белорусской литературы внёс Симеон Полоцкий.

К слову, широко распространено заблуждение о том, что русские героические былины были распространены только на русском северо-востоке, а в белорусских землях о них узнали только в конце XVII века. Между тем былины или, как их иначе называли – старины, всегда присутствовали в Западной Руси и поэтому использовались Симеоном Полоцким в обучении. Доказательством этому служит «Вестовая записка», написанная в 1574 году оршанским старостой, видным государственным и военным деятелем Великого княжества Литовского и Русского и Речи Посполитой Филоном Кмитой-Чернобыльским. Она была адресована каштеляну трокскому Остафию Воловичу. В этом документе интересно то, что Кмита-Чернобыльский жалуется на то, что король к нему несправедлив и сравнивает своё положение с богатырями Ильёй Муровлянином (Муромцем) и Соловьём Будимировичем, которые были в опале у великого киевского князя Владимира – Красное Солнышко. Таким образом, богатырские былины, безусловно, имели широкое хождение в белорусских землях, влияли на развитие белорусского эпоса и белорусской литературы.

Вторая половина XVII века в истории белорусской литературы тесно связана с именем известного белорусского философа, просветителя, писателя и монаха Симеона Полоцкого.    Когда во время очередной войны с Речью Посполитой русская армия вошла в Полоцк, Симеон торжественно встречал войска единоверцев вместе со своими учениками и написал знаменитые «Метры на пришествие во град отчистый Полоцк пресвелого благочестивого и христолюбивого государя Царя и Великого князя Алексия Михайловича всея Великия и Малыя и Белыя России самедержцы».

Свою первую поездку в Москву Симеон Полоцкий совершил в 1660 году. Он удостоился приёма у царя Алексея Михайловича в Кремле, читал ему свои стихи и произвёл на российского самодержца очень хорошее впечатление.

Симеон Полоцкий обладал большим авторитетом у царя и среди православного клира. Решением Собора 1666 года Симеону Полоцкому было доверено написание  трактата, направленного на укрепление православия. Симеон блестяще справился с возложенной на него обязанностью и в 1667 году этот труд был издан от имени царя и собора под названием «Жезл правления на правительство мысленнаго стада православно-российския церкви, - утверждения во утверждение колеблющихся во вере, - наказания в наказание непокоривых овец, - казнения на поражение жестоковыйных и хищных волков, на стадо Христово нападающих». Собор высоко отметил этот труд, признав, что «Жезл»: «из чистого серебра Божия слова, и от священных писаний и правильных винословий сооруженным».

Царь Алексей Михайлович, отмечая успехи полоцкого просветителя и беспокоясь о качестве образования своих наследников, поручает Симеону Полоцкому воспитание своих детей – Фёдора и будущего Петра Первого Великого. Специально для наследников российского престола Симеон пишет несколько трудов – сборник стихотворений «Ветроград Многоцветный», который использовался в качестве книги для чтения, а также религиозные – «Житие и учение Христа Господа и Бога нашего», «Книга кратких вопросов и ответов катехизических» и «Венец веры кефалическия». Эти труды впоследствии стали широко известны и среди российской знати и духовенства. «Венец» и вовсе привлёк внимание образованной и духовной московской публики своей новизной и был интересен тем, что Симеон, будучи прекрасно образованным человеком, сделал немало ссылок при написании данного произведения на западных писателей (блаженных Иеронима и Августина, и других).

С появлением Симеона Полоцкого в Москве второе рождение получило искусство проповеди. В российской столице не было таких ярких и образованных богословов, поэтому вместо проповедей читали тексты книг. А Симеон написал свыше 200 проповедей, затрагивающих те или иные проблемы его соплеменников.

В 1676 году Алексея Михайловича не стало, на престол взошёл 15-летний сын царя Фёдор Алексеевич. Как отмечали современники, он был слаб физически, но крепок духом. При нём Киев и левобережная Украина была окончательно закреплены за Царством Русским. В делах просвещения новый царь всецело доверял своему учителю – Симеону Полоцкому.

В 1678 году при царском дворе достославный Симеон Полоцкий, как теперь его именовали многие в Москве, организовал типографию. Первой изданной книгой был «Букварь языка словенского». В 1679 году Симеон составил проект указа о создании Славяно-греко-латинской академии, мечтая создать учебное заведение, в котором, по примеру Киево-Могилянской академии, будут использоваться все лучшие достижения западной и восточной науки и культуры. Этот проект намного опередил своё время. По сути, речь шла о создании первой российской академии наук.

Но задуманному белорусским просветителем и русским царём не суждено было исполниться. В 1680 году Симеон Полоцкий умер. Его с почестями похоронили в Заиконоспасском монастыре. Все свои сбережения Симеон завещал полочанам.

В это время западнорусский язык (современные белорусские лингвисты называют его старобелорусским, что вряд ли оправданно – и Скорина, и Симеон Полоцкий называли его русским) всё больше приходит в упадок из-за сильной полонизации. Так, если в первой половине XVI века виленские акты ВКЛиР были написаны наполовину на латыни, а наполовину – на русском языке (несколько отличающемуся, но близкому к языку Русского царства), то в первой половине XVII века только 5% виленских актов были на русском языке, 30% - на латыни и уже 65% - на польском.

В этом смысле отъезд Симеона Полоцкого был знаменательным – видный просветитель просто не мог оставаться в Речи Посполитой, так как не видел для себя там будущего. Действительно, всего 16 лет спустя после его смерти в 1696 году генеральная конфедерация сословий Речи Посполитой запретила использование русского языка во всех новых документах – с этого времени 90% виленских актов выходило на польском языке, и только 10% - на латыни. Русский язык, как и церковнославянский, сохранялся лишь в быту и в церковном обиходе. В связи с повсеместной полонизацией в XVIII веке прервалась национальная белорусская литературная традиция, основанная на использовании западнорусского языка.

Вероятно, белорусский народ ожидала незавидная судьба полной потери собственной литературы и культуры, но в конце XVIII века Речь Посполитая значительно ослабела в результате внутренних неурядиц и по итогам трёх её разделов между Россией, Австрией и Пруссией в 1772, 1793 и 1795 годах белорусские земли были освобождены от польского владычества и воссоединились с Россией.

В это время начинается возрождение белорусской литературы – появляются новые местные авторы – Константин Вереницын, Ян Борщевский, Винцент Дунин-Марцинкевич, Франтишек Богушевич. Однако сложность состояла в том, что письменный западнорусский язык за столетия полонизации был практически утрачен, поэтому многие белорусские авторы писали по-польски, постепенно пытаясь на основе остатков западнорусского языка заново сформировать белорусский письменный язык. Это осложнялось ещё и тем, что сами белорусские крестьяне были малограмотны, а местная интеллигенция и дворянство предпочитали польскую или русскую литературу.

В этом смысле XIX век не стал прорывным в развитии белорусской литературы, был во многом противоречив в связи с сохранением сильного влияния польского языка, однако именно в это время во многом переходное столетие накапливалась база будущего белорусского литературного языка, основанного на западнорусской составляющей, но с добавлением уже прочно укоренившихся полонизмов.

Первые произведения на возрождаемом языке писались часто на польской латинице, однако происходил постепенный переход на кириллицу, которая была более близка белорусам и из-за западнорусских литературных традиций, и в связи с использованием в религиозной жизни церковно-славянского языка, и с возвращением русского языка в государственное делопроизводство после воссоединения с Россией.

Всё это стало прочным фундаментом для развития самобытной белорусской литературы уже в ХХ веке, который подарил нам таких ярких поэтов и писателей, как Максим Богданович, Якуб Колас, Янка Купала, Максим Танк, Иван Шамякин, Петрусь Бровка и многих других. При этом важно, что развитие белорусской литературы проходило при поддержке русской литературы, русских поэтов и писателей, достигнув своего пика в советское время. Но это уже тема для отдельной статьи.