Дело публицистов: защита надеется на полное оправдание

Дело публицистов: защита надеется на полное оправдание 23.01.2018 12:35

В понедельник, 22 января, в Минском городском суде начались прения сторон по делу пророссийских публицистов Павловца, Алимкина и Шиптенко. В первый же день прений гособвинитель отказался поддержать обвинение по экономической 233 статье (незаконная предпринимательская деятельность) против Павловца и Алимкина, и попросил для обвиняемых пять лет лишения свободы с трехлетней отсрочкой наказания по экстремистской 130 статье.

С самого начала заседания судья Игорь Любовицкий обозначил порядок прений, предоставив вначале слово прокурору Александру Королю. Тот напомнил обстоятельства дела, а также заявил, что, вопреки мнению защиты, уголовное дело было возбуждено обоснованно и без нарушения законодательства. По мнению гособвинителя, компетентность и незаинтересованность экспертов, подготовивших комплексную психолого-лингвистическую экспертизу, сомнений не вызывает. «Эксперты детально проанализировали материалы и сделали обоснованные выводы», — сказал Александр Король. Также гособвинение оставило без изменений обвинение по 130 статье, сохранив часть третью, то есть «группу лиц». Совершение преступления группой, по версии обвинения, усматривается в cовместных действиях обвиняемых с «неустановленными лицами», с которыми они согласовывали публикации. При этом «неустановленные лица» делали публикации доступными для широкой аудитории путем опубликования их на сайтах агентств, сообщил прокурор. Единственное изменение в этой части касалось Алимкина. Ранее он был объединен в группу с шеф-редактором агентства «Регнум» Юрием Баранчиком, в то время как остальные обвиняемые изначально были объединены в группу с «неустановленными лицами». Но, поскольку дело Баранчика было вынесено в отдельное производство, прокурор предложил изменить формулировку на «другое лицо», а также исключить из обвинения разжигание розни к «представителям немецкого и американского мира» из-за «невозможности установить их расовую или национальную принадлежность».

Что касается обвинения по 233 статье, вменяемой двоим публицистам, Павловцу и Шиптенко, то прокурор отказался поддержать обвинение. Более подробный анализ денежных поступлений на личные счета Шиптенко показал, что значительная часть переводов производилась людьми, которые хотели опубликовать статьи в издаваемом на частные пожертвования научном журнале «Новая экономика», главным редактором которого является Шиптенко. И материалы уголовного дела подтвердили, что он переводил их на расчетный счет журнала, а не присваивал себе. В отношении Павловца, как отметил прокурор, не представляется возможным соотнести денежные поступления с опубликованием статей. Кроме того, Александр Король обратил внимание на новые обстоятельства дела — Павловец был зарегистрирован как предприниматель, а значит вменить ему незаконную предпринимательскую деятельность, то есть деятельность без регистрации (даже если считать таковой получение гонораров), невозможно.

Главный вопрос, который должен был решиться на сегодняшнем заседании — какое наказание потребует прокурор для публицистов. Гособвинитель Александр Король напомнил, что «в силу повышенной общественной опасности» санкция по вменяемой им статье (часть 3 статьи 130) предусматривает от пяти до двенадцати лет лишения свободы. «Начну с того, что обвиняемые все у нас положительно охарактеризованы как по личным, так и по профессиональным характеристикам. Они ранее не судимы, до задержания работали, на учете не состояли. Стоит обратить внимание на смягчающее обстоятельство — наличие на иждивении малолетних детей у Павловца, Алимкина и Шиптенко. Вместе с тем имеется и отягчающее обстоятельство — совершение преступления из корыстных побуждений (имеется в виду получение гонораров за публикации — EADaily). Оценивая обстоятельства уголовного дела, сведения о личности обвиняемых, прошу признать Алимкина Дмитрия Валерьевича, Павловца Юрия Сергеевича и Шиптенко Сергея Алексеевича виновными в совершении умышленных действий, направленных на возбуждение национальной вражды или розни группой лиц. На основании ч. 3 ст. 130 УК РБ назначить каждому наказание в виде лишения свободы на срок пять лет. В соответствии с частью второй ст. 77 статьи УК, учитывая, что указанные лица впервые совершили тяжкое преступление, которое не сопряжено с посягательством на жизнь или здоровье человека, я прошу отсрочить исполнения наказания на три года, соответственно, отменив меру пресечения в виде заключения под стражу и освободив обвиняемых», — заявил он.

Конфискованное и арестованное имущество прокурор предложил возвратить обвиняемым, за исключением тех предметов, которые были признаны вещественными доказательствами (ноутбуки и накопители информации).

Адвокат Сергея Шиптенко Мария Игнатенко прокомментировала EADailyзапрошенное прокурором наказание:

Что означает на практике запрошенный прокурором срок с отсрочкой наказания?

По истечении срока отсрочки уголовно-исполнительная инспекция направляет документы в суд. Если человек за это время не совершил новое преступление или не привлекся несколько раз к административной ответственности (имеется в виду привлечение более серьезного формата, чем, например, нарушение скоростного режима), суд по направленным инспектором документам констатирует это. В данном случае приговор не приводится в исполнение. А человек считается не имеющим судимости.

В каких случаях человек всё-таки лишается свободы после отсрочки?

Если человек совершил умышленное правонарушение, например, несколько раз кому-то разбил лицо, то тогда да.

На период отсрочки передвижение ограничивается?

Данный вопрос согласовывается с соответствующим уголовно -исполнительным инспектором, который контролирует поведение .

Насколько вероятно, что судья попросит более строгий срок, чем попросил прокурор?

Согласно уголовно-процессуальному законодательству это возможно, но на практике всё же такие случаи встречаются крайне редко. Мы видим, что относительно третьей части 130 статьи в пределах санкции от пяти до двенадцати лет прокурор попросил наиболее мягкую процессуально возможную форму. То есть условное неприменение наказания в этом случае невозможно, здесь может быть отсрочка, которая, конечно, хуже условного неприменения. Условное неприменение истекает, и на этом все заканчивается, а отсрочка предполагает вынесения судебного определения. Но, как правило, это то же самое. Это формальное действие.

Суд сейчас вправе переквалифицировать обвинение? Например на первую часть 130 статьи, исключив действия в составе группы?

У суда сейчас есть три варианта поведения. Первый — оправдать. Это самый благожелательный вариант. Второй — изменить квалификацию с третьей на первую часть, которая предусматривает альтернативные санкции. Третий вариант — согласиться с прокурором. Если же у ребят останется третья часть, то в ее границах судья может только применить статью 70 — наказание ниже низшего предела, потому что прокурор и так попросил самое мягкое наказание, предусмотренное санкцией по части 3 статьи 130. Но, с учетом того, что процессуально возможна отсрочка, суд, как правило, не применяет 70-ю статью. Есть еще и четвертый вариант — это изменение квалификации на другой состав преступления.

Какие есть основания для применения 70-й статьи?

Те же положительные характеристики, но обычно для применения этой статьи должно присутствовать признание вины, то есть положительное поведение, которое способствует расследованию. В нашем случае ребята вины не признают. Мы все ожидаем того, что, как минимум, суд изменит квалификацию и перейдет на первую часть ст. 130. Мы вполне обоснованно рассчитываем на это, но надеемся все же на оправдание.

Как сообщало EADaily, больше месяца назад, 18 декабря, в Минске началася суд над пророссийскими публицистами Сергеем Шиптенко, Юрием Павловцом и Дмитрием Алимкиным. В своих статьях для российских СМИ они жёстко критиковали наметившееся сближение белорусских властей с Западом в ущерб интеграции с Россией, а также их заигрывание с радикальным национализмом. За это их обвиняют в «разжигании национальной розни, осуществлённом группой лиц» (причем не между собой, а с «неустановленными лицами» — редакторами, которые опубликовывали их статьи), что подразумевает приговор в виде 5−12 лет реального тюремного срока.

Кристина Мельникова, Минск