Николай Сергеев: Роковая дата в истории Белой Руси. К 450-летию Люблинской унии. Часть 1 12.11.2019 18:142019 год отмечен знаменательными датами в белорусской и общерусской истории. В первую очередь, это 75-летие освобождения Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков. Во-вторых, 80-летие воссоединения Западной Белоруссии с Белорусской ССР и Россией в рамках Союза ССР. Эти даты, без сомнения, положительные и отражают извечное стремление к свободе и общерусскому единству.
Но есть еще одна дата в истории, которая стала роковой для судьбы Западной/Белой Руси и окрашена в темные трагические цвета. В 2019 году исполнилось 450 лет, когда вследствие Люблинской унии (1596) Великое княжество Литовское и Русское (ВКЛиР) окончательно утратило свою самостоятельность, оказалось под безраздельным владычеством Польши, теряя из года в год не только остатки собственной западнорусской государственности, но и русскую национальную самобытность, превращаясь во второсортную польскую провинцию.
При этом целый ряд белорусских деятелей от истории рисуют Люблинскую унию едва ли не сусальными красками, По их мнению, она якобы приобщила западнорусские (будущие белорусские) земли к «демократии и европейской цивилизации».
А т.к. Люблинская уния до сих пор оказывает влияние на некоторые недалекие умы, то представляется необходимым рассмотреть ее не только с исторической, но и c политологической точки зрения.
I
Люблинская уния, заключенная в июле 1569 года, была завершающим этапом в двухсотлетнем ползучем процессе «втеления» (по тогдашней терминологии) подданных Вильне литовских и русских земель под господство Польши. Именно это обещал (причем на вечные времена) польским магнатам великий князь Ягайло, заключая в 1385 году Кревскую унию с Польшей и получая за это корону польского короля. Помимо этого, Ягайло обязался также обратить в католицизм своих литовских и русских подданных.
В связи с этим стоит задаться вопросом: почему Ягайло пошел на такой шаг, который не только поставил крест на государственной самостоятельности Великого княжества Литовского и Русского, но и вверг Западную Русь в условия многовековой, временами ожесточенной, борьбы западнорусского народа против религиозного и национального гнета со стороны польских королей, магнатов и католических клерикалов?
Коронация Ягайло. За эту польскую корону этот персонаж
«пустил в распыл» Великое княжество Литовское и Русское
Обычно это преподносится как некая вынужденная мера, призванная объединить силы Польши и Литовско-Русского государства для борьбы с крестоносцами Ливонского ордена. Конечно, в XIII - XIV веках орденская военная машина представляла собой внушительную силу, и над приграничными землями Западной и Северо-Западной Руси, Польши и Литвы нависала постоянная угроза крестоносных вторжений. Во время этих рейдов псы-рыцари грабили, убивали и угоняли в плен местных жителей, осаждали, иногда захватывали замки и города, могли даже отхватить часть территории, но орден не обладал военной мощью достаточной для сокрушения государственности Польши, Литовско-Русского государства, Господина Великого Новгорода или Господарства Псковского.
Поэтому, чтобы противостоять агрессивным устремлениям Ливонского ордена, было вполне достаточно создать, говоря современным языком, межгосударственный военный союз без ликвидации самостоятельности Великого княжества Литовского и Русского.
Псы-рыцари совершали разбойные походы на русские, польские и литовские земли,
но военная машина Ордена не могла сокрушить государственность Польши,
Литвы и Руси, Великого Новгорода и Господарства Псковского
Еще одной причиной, подвигнувшей великого князя Ягайло на унию с Польшей, называют рост могущества Великого княжества Московского, которое после победы на Куликовом поле стало претендовать на роль главного собирателя русских земель. Однако с этим доводом вряд ли можно согласиться.
В то время Великое княжество Московское еще не обладало достаточной мощью для решения этой задачи. Тем более, что в 1382 году Москва подверглась нападению хана Золотой Орды Тохтамыша, которому удалось (пусть и обманом) захватить и разорить город. Помимо того, у Великого княжества Московского были серьезные соперники со стороны существовавших тогда других русских государств - Великого княжества Тверского, Великого княжества Рязанского, Господина Великого Новгорода, Псковского господарства, а также Великого княжества Литовского и Русского.
Лишь через сто лет, к началу XVI столетия, великий князь Московский Иван III с полным основанием стал именовать себя государем всея Руси. К тому времени было не только окончательно покончено с зависимостью от Орды, но и под державной дланью московского государя были собраны все русские земли, не подвластные Литве и Польше. Помимо того, титул «государь всея Руси» имел глубокий цивилизационный смысл.
Москва была не только столицей, новой, набирающей мощь, Русской державы, но и становилась духовным и национально-культурным центром всего тогдашнего Русского мира. Русские люди, независимо от того, в какое подданство их определила судьба, стали воспринимать Москву как священный город, а московского государя - как Белого царя. Но это было позже. В восьмидесятых же годах XIV столетия Москва была пока ещё одним из конкурирующих центров Северо-Восточной Руси.
Теперь необходимо затронуть такой вопрос, как национальная принадлежность великого князя Ягайло и других князей-гедеминовичей. Обычно принято считать, что они были литовцами, что находит отражение в таких летописных и литературных источниках, как «Задонщина» и «Сказание о Мамаевом побоище», где братья-ольгердовичи - князья Андрей Полоцкий и Дмитрий Брянский - названы «храбрыми литовцами».
Однако этот вопрос не столь однозначен. Действительно, родоначальник династии - великий князь Гедимин - был этническим литовцем, но уже его супруга Ева (Евна) Ивановна Полоцкая была русской. Соответственно, один из их старших сыновей (в последующем великий князь Литовский и Русский Ольгерд) был по матери русским. В свою очередь, супругами Ольгерда последовательно были витебская княжна Мария Ярославна и тверская княжна Ульяна Александровна. Таким образом, у сыновей и дочерей Ольгерда (а их всего было 18) доминировала русская кровь, а в воспитании преобладали русский язык и культура.
Великий князь Литовский и Русский Ольгерд на памятнике «Тысячелетие России» (Великий Новгород, 1862 г.). Он собирал Русь со своей стороны и был непримиримым противником тогдашнего Запада
Поэтому представляется естественным, что едва ли не изначально в Великом княжестве Литовском и Русском государственное строительство велось на основе «Русской правды» Ярослава Мудрого, а русский язык (говоря современным языком) имел государственный статус, который позднее был закреплен в статуте Великого княжества 1588 года. Правда, через сто восемь лет, в 1696 году, сейм Речи Посполитой запретил использовать русский язык в Великом княжестве, которое к тому времени утратило остатки самостоятельности и русской государственной самобытности и фактически было превращено в захудалую польскую провинцию.
А предвестником заката Великого княжества Литовского и Русского стало передача Ольгердом великокняжеского престола не старшему сыну Андрею Ольгердовичу (его мать Мария Ярославна), как того требовали обычаи престолонаследия, а младшему Ягайле, сыну Ульяны Александровны. Почему великий князь Ольгерд сделал такой выбор, сказать сложно. Князь Андрей был ближайшим соратником отца в государственных делах и военных походах и, по всей логике вещей, должен был стать не только его преемником на великокняжеском престоле, но и его продолжателем в деле собирания русских земель вокруг Вильно. «Вся Русь должна принадлежать Литве!» - так звучала программа Ольгерда в отношении неподвластных ему русских земель.
При этом надо понимать, что Вильно тех времен был по сути своей русским городом. Именно так его именовали в германских хрониках, а польские хронисты называли столицу ВКЛиР «столицей греческого (православного - авт.) отщепенства».
Однако на смертном одре в 1377 году Ольгерд завещает престол не подлинно державному мужу, старшему из своих детей Андрею, а, как сообщают источники, любимому сыну от Ульяны Тверской Ягайле, в православном крещении Якову.
Вряд ли историки когда-нибудь смогут выяснить о подлинных причинах такого решения Ольгерда, но, по-видимому, здесь не обошлось без влияния великой княгини Ульяны, которая и продвинула своего сына на великокняжеский престол.
Как бы там ни было, но великим князем Литовским и Русским стал Ягайло-Яков, который повернул судьбу Литовско-Русского государства на путь цивилизационного раскола и практически непрекращающейся борьбы между русским началом и польско-католической экспансией.
Уже в первые годы своего правления Ягайло стало очевидным, что он не только не способен продолжить дело своего отца на поприще собирания русских земель, но и вследствие узости своего мышления не может подняться на уровень общерусских интересов. А вот Андрей Полоцкий такими качествами обладал.
После воцарения Ягайлы братья по отцу стали непримиримыми противниками, и отнюдь не потому, что занятие престола младшим братом вызывало обиду у более достойного претендента Андрея Ольгердовича. Тем более, что в те уже далекие времена воля отца не подлежала сомнению. У Ягайлы и Андрея Ольгердовича в корне различались взгляды на будущее ВКЛиР.
В XIV веке во всех русских землях вне зависимости от того, в подданстве какого государя они находились, «злы татарове» воспринимались как абсолютное зло. Князья, следуя своим сиюминутным или иным интересам, могли на какое-то время следовать в русле политики Орды в целом или отдельных ханов, но русский народ всегда воспринимал ордынцев как лютых врагов.
И, когда великий князь Московский Дмитрий Иванович бросил вызов Орде в лице Мамая, братья-ольгердовичи Андрей Полоцкий и Дмитрий Брянский во главе западнорусской кованой рати (тяжелой конницы) встали под стяги Московского князя.
Ягайло же назвался союзником Мамая, который шел с огромным войском на Северо-Восточную Русь, чтобы вновь учинить «Батыев погром», т.е. уничтожить поднимавшуюся Московскую Русь. В то же время Ягайло так не спеша шел на соединение с Мамаем, что не успел к началу Куликовской битвы.
Причина такой медлительности Ягайлы вполне очевидна. Хоть в источниках и в исторической науке войско Ягайлы называется литовским, но на деле оно таковым не было. Ягайлова рать по национальному составу было русским, хотя какое-то количество этнических литовцев в нем, возможно, и присутствовало. Поэтому русские воины, идущие под началом Ягайлы, вряд ли горели желанием воевать на стороне Мамая.
Куликовская битва (худ. Владимир Димитров). Под стягом Дмитрия Донского русская рать сломала хребет ордынскому зверю
С другой стороны, под стягом Дмитрия Ивановича Московского стояли западнорусские полки Андрея Полоцкого и Дмитрия Брянского. Воеводой же у великого князя Дмитрия Ивановича был еще один князь из рода Гедеминовичей (некоторые исследователи считают, что он был Рюриковичем) - Дмитрий Боброк Волынец. Поэтому Ягайло не без оснований мог опасаться, что если он решит-таки присоединиться к ордынскому войску, то вместо приема у Мамая он окажется на копьях собственных воинов, которые встанут под руку старшего из Ольгердовичей. В случае же победы Мамая он сказал бы последнему, что спешил, но не успел. Такая вот средневековая местечковая многовекторность.
Очевидно, Ягайле было невдомек, что Куликовская победа была щитом, заслонившим все русские земли, включая и подвластные Ягайле, от погибели. Ведь в случае победы Мамай собрал бы под своей властью всю уже распадавшуюся Орду, и эта гигантская мощь обрушилась бы на оставшиеся русские земли, включая Литовскую Русь, и стерла бы их с лица земли.
На Куликовом поле Русь сломала хребет ордынскому зверю. Это была великая общерусская победа, достойный вклад в которую внесли князья, бояре и простые воины с Западной Руси. Конечно, впоследствии еще не единожды случались нашествия татарских орд на земли как Московской, так и Литовской Руси, но это были разбойничьи набеги, которые были уже не способны подчинить своему владычеству эти земли.
В отличие от литовско-русского великого князя Дмитрий Донской мыслил общерусскими категориями и, несмотря на союзничество (пусть в действительности и не состоявшееся) первого с Мамаем, после Куликовской победы предложил Ягайле династический союз, который предполагалось в 1384 году скрепить браком с дочерью великого московского князя Софьей. Интересно, что за данный союз активно ратовала и мать Ягайлы Ульяна Тверская. Фактически речь шла о воссоединении Литовской и Московской Руси в форме (по современной терминологии) Союзного государства. И если бы данному союзу было суждено осуществиться, то, несомненно, дальнейшая отечественная история пошла бы по менее драматическому пути.
Великая княгиня Ульяна Тверская
Но, увы! История сложилась по-иному. Ягайло неожиданно отказался от брака с Софьей Московской и встал на путь отступничества. Он отказался от дела великого князя Ольгерда по упрочению русского начала в своей державе и собирания Руси, отрекся от православной веры, а значит, и своей матери Ульяны Тверской.
Великая княгиня Ульяна Александровна была глубоко православно верующей, и предметом ее постоянного внимания было упрочение православной веры в Литовско-Русском государстве. Только в Витебске ее заботами были построены церковь Святого Духа и Благовещенский собор; деревянная Михайловская церковь была перестроена в каменный храм, начато строительство каменной церкви Пречистой Божьей Матери (завершено после ее кончины). Ею также был основан в Витебске Свято-Духов монастырь.
Великая княгиня Ульяна попечительствовала Православной Вере не только на русских землях, но и непосредственно в Литве. Так, ее стараниями в Вильно небольшая деревянная православная Никольская церковь была перестроена в величественный каменный храм.
В те времена Тверь и Вильно были соперниками Великого княжества Московского в деле собирания Руси, но после Куликовской победы великой княгине Ульяне, видимо, стало очевидно, что за Москвой - будущее, и поэтому она всеми силами стремилась соединить узами брака своего сына Ягайло-Якова и московскую княжну Софью Дмитриевну. Если бы это осуществилось, то это было бы эпохальное событие, но вмешались некие обстоятельства, которые пустили все прахом.
Ягайло оказался недалеким и тщеславным властителем, отступником, столкнувшим мощную самостоятельную державу «Литву и Русь» на путь упадка и заката. Заключив Кревскую унию с Польшей, отрекшийся от православия, уже католик Ягайло-Владислав открыл дорогу на православную Западную Русь хищной римской курии и алчным польским панам и магнатам, которые принесли на русские земли вместо вечевой гражданской свободы крепостное рабство, жестокий религиозный и национальный гнет. «Лядскую неволю», как говорил значительно позднее Богдан Хмельницкий.
И все же почему Ягайло отказался от союза с Великим княжеством Московским и «сдал» Литовско-Русскую державу Польше и римской курии? В качестве еще одних причин отступничества Ягайлы историки называют его желание именоваться королем и получить в жены польскую королеву Ядвигу. Но все эти объяснения, как и приведенные ранее, ничего толком не объясняют.
Чтобы получить титул короля, как это было тогда принято, из рук римского папы или императора Священной Римской империи, совсем незачем было подчинять Великое княжество Литовское и Русское Польскому королевству.
Так, в 1253 году королем стал основатель первой династии литовских князей Миндовг, который, правда, со свойственным ему «языческим коварством» обвел вокруг пальца римского папу. Для получения королевского титула из рук римского понтифика Миндовгу надо было отказаться от «веры отцов» и принять католичество, что он и сделал. Но, получив корону короля Литвы, Миндовг вновь вернулся в язычество.
В этом же 1253 году римский папа Иннокентий IV удостоил титулом Король Русский (лат.Rex Russiae) государя Галицко-Волынской земли Даниила Романовича, который не собирался отступать от православия и переходить в католичество. И даже после захвата в 1349 году Польшей Галиция продолжает именоваться Королевством Руси.
Королева Ядвига была от рождения венгерской принцессой и была возведена на польский престол в октябре 1384 года в 11-летнем возрасте волею случая и по прихоти польских вельмож. Еще в возрасте 6 лет она была обручена с австрийским эрцгерцогом Вильгельмом, которого, как сообщают польские хроники, горячо любила.
После возведение Ядвиги в королевский сан в Краков приехал ее жених, чтобы обвенчаться со своей невестой. Однако у польских вельмож, правивших Польшей и стоявшей за ними римской курией, были свои виды на будущее юной королевы Ядвиги. Она должна была стать наживкой, на которую должен был позариться великий князь Литовский и Русский Ягайло.
Узнав об уготованной ей участи, Ядвига пыталась бежать (как пишут польские хроники, прорывалась с боем с оружием в руках) к своему жениху, но была задержана ее опекуном, польским правителем Королевства Руси Димитром Горайским и краковским епископом Петром Вышем, которые понимали, что с бегством королевы Ядвиги пойдут прахом планы польских вельмож и римской курии по поглощению и окатоличиванию Западной и Южной Руси.
Понятно, что польские паны-магнаты и римские папы просто вожделели без войны и фактически даром заполучить под свое владычество огромные пространства и немалые богатства Литовско-Русской державы. Но все же почему пошел на унию Ягайло, причем на заведомо неравноправных для «Литвы и Руси», а по сути, кабальных условиях? Почему он предал забвению дело отца, отступился от православной веры и своей матери (Ульяна Тверская после предательства сына ушла в монастырь) и, наконец, сделал несчастной юную королеву Ядвигу, которая умерла в 28 лет? Сам же Ягайло покинул этот мир в 84 года.
Исчерпывающего ответа на этот вопрос так и не получено. Конечно, имели место козни и посылы со стороны римского папы и польских панов-магнатов. Но подобная политика проводилась и в отношении Даниила Галицкого, и Миндовга, и Александра Невского. Но эти государи не поступились своими землями и подданными.
Видимо, роковую роль сыграли присущие Ягайло тщеславие, местечковый уровень мышления, отсутствие общерусского кругозора. По сути, Ягайло стоит в одном ряду с такими позорными политическими персонажами, как Горбачев, Ельцин и Порошенко.
Комментарии
Комментариев пока нет
