Уроки смут. Не наступать на грабли революций 

Уроки смут. Не наступать на грабли революций  20.09.2020 19:05

История должна учить. Особенно, когда уроки средневековой смуты 1917 года и тем более 1991 года – однозначны, несмотря на разницу во времени и технике. Во всякой смуте, будь то 17-й век перед воцарением Романовых, начало или конец ХХ века – прослеживаются отчётливые черты, стандартные и стабильные для любой смуты. Их нужно выделить, знать и понимать. Только в этом случае мы научимся уходить от величайших горя и несчастий, губящих огромное количество людей. 

Что такое Смута? Это разрушение, а иногда и саморазрушение власти, создающее хаос безвластия. Удивительно, как похожи между собой смутные времена – учитывая, какие разные люди в них были задействованы! Казалось бы, династию Годуновых свергали люди с бердышами и пищалями, а династию Романовых – люди с пулемётами и противогазами… Однако всё один к одному – несмотря на такую разницу. А распад СССР – какое, казалось бы, он может иметь отношение к смутному времени 17-го века?! Но только взгляните на факты вместе со мной, и вы откроете для себя, что все смуты одинаковы.

1.
Всякое Смутное время с его неисчислимыми и страшными бедствиями, гекатомбами невинных жертв – начинается с подогрева чувств обиды, несправедливости у широких масс. Массы упрекают власть в беззаконии – не догадываясь, что в грядущую смуту беззакония умножаться многократно. Массы упрекают власть в своей бедности – не догадываясь, что в грядущую смуту их бедность умножится многократно (вплоть до голодных смертей и людоедства). Массы ещё не знают (потому что история их не учит) – что все их претензии к властям буквально через пару лет покажутся смешными и детскими – когда свершится катастрофа безвластия и хаоса…

2.
Всякая Смута начинается и продолжается – как утрата властью авторитета и силы приказов. Смуту подогревает множественный и множащийся исполнительский саботаж. И представители власти, и представители оппозиции ведут себя как временщики, торопясь урвать от распадающейся системы всё, что можно урвать.

3.
Единый центр силы исчезает. Пропадает централизованное государство. Появляется множество центров силы, активно соперничающих между собой. Власть разбирают по принципам захватного права – «кто успел, тот и съел».

4.
Обслуживая множественные центры самозванной власти появляется множество наёмнических отрядов, банд, группировок, просто одиноких наёмников, предлагающих свои услуги по организации любого террора. Наёмники начинают шастать по стране, туда-сюда, вспыхивают повсеместно грабежи и мародёрство. Некоторые локальные центры самозванной власти поощряют такое поведение своих наёмных армий-банд, именно таким образом «кормят» свои банды «с земли». Другие локальные центры самозванной власти пытаются с этим бороться, но они бессильны и слабы для этого.

5.
В итоге через какое-то время, в разгар смуты, роли меняются: наёмные банды начинают командовать своим нанимателем. А ведь он, нанимая их, сперва думал сам ими командовать. Но наёмные банды, привыкшие к мародёрству и произволу, растленные безнаказанностью своих преступлений – чувствуют, что их наниматель просто слабый самозванец, и положение его очень шатко, а всеобщего признания его первенства (необходимого для централизованной власти) – в массах нет.

6.
Смута 17-го века начиналась в условиях всеобщего мира и спокойных границ. Смута 17-го года начиналась в условиях тысяч километров фронтов мировой войны. Смута 1990-94 годов начиналась в условиях всеобщего мира. Казалось бы, разница есть? А вот и нет!

Запомните этот урок истории: на любую смуту со всех сторон слетаются иностранные падальщики, они набегают отовсюду и рвут страну в клочья. И неважно, была ли объявлена война, как это случилось к 1917-му году, или, как в другие смуты – господствовал с виду прочный мир. То есть, в буквальном смысле, нет никакой разницы!

Не формальный мир, не бумажка, не договор сдерживают иностранных хищников, а сила державы. Нет силы, началась смута — со всех сторон в неё влезают иностранцы, открыто или скрыто, тайно или явно.

7.
Как правило, любая смута начинается с лозунгов борьбы за справедливость, законность, народное счастье. Любая смута сперва всем обещает всё. Но подавляющему большинству она приносит только горе, разорение и лютую смерть. Никакой справедливости никакая бунтующая масса никогда в истории не добивалась и не может добиться.

И понятно, почему: справедливость по определению предполагает центр силы, самодержавную волю сверху – чтобы справедливое решение не было промежуточным, чтобы его завтра не опрокинули.

Важно ведь не только принять справедливое решение, но и провести его в жизнь, всерьёз и надолго. Этому некому заниматься, кроме власти, а власти в смуту нет…

Если же центра силы нет – то любым решениям одна цена: ноль. Мало ли чего выкрикнула пьяная толпа? У неё же семь пятниц на неделе: сегодня она вас селит в особняке, а завтра пришла вас же расстрелять…

8.
Ослабление, расщепление и распад централизованной мощной самодержавной власти всегда порождает крайнее моральное оскудение и одичание самых широких масс, растлевает весь народ, а не только главарей банд. Не зная, кому и чему служить, люди теряют идеалы, отрекаются от морали. Самые дикие и омерзительные поступки, немыслимые в нормальное время при нормальной власти – становятся массовой практикой и повседневной реальностью.

9.
О свободе кричат, как о чём-то благородном и возвышенном, но свобода от власти всегда приводит к тому, что самые крайние формы разбоя и бандитизма принимают совершенно невообразимые масштабы. Эпохи разные – но это неизменно в каждой! Возьмите расправу над Годуновыми, или над Романовыми, или над КПСС, или над шаткой властью Януковича в Киеве… Насколько разные лица, эпохи, насколько разные техника и облик городов… Но всегда одно и то же: свержение власти (непопулярной и неприятной людям) – и по итогам немыслимые  масштабы разгула бандитизма. То есть хотели исправить малое беззаконие – а получили гигантское!

10.
Любая новая власть, возникшая из смуты – прерывает преемственность и создаёт чёрные дыры для права и собственности. Независимо, этой ли власти вы желали, или иной – любая новая власть слишком слаба и шатка.

А потому она вынуждена заискивать перед стихией вооружённого бандитизма и иностранными интервентами.

Особенно – если она пришла с их помощью. Самозванцы традиционно расплачиваются с теми, кто кредитовал их авантюру за счёт народа, кровью народа и с колоссальными процентами.

Но необходимость заискивать перед бандитской средой и иностранными интервентами существует у любой власти после смуты – даже если она пришла не благодаря, а вопреки им.

11.
Производительные силы страны, система жизнеобеспечения в любом веке после смуты подвергаются страшному разорению и разгрому. Универсальный закон для всех эпох: ничто не разоряет человека так, как безвластие.

В великой разрухе складывается всё одно к одному: и разрыв хозяйственных связей, и хаос перераспределения собственности, и грабёж с мародёрством, и «чрезвычайные» поборы каждой из временных властей, пытающихся спасти себя максимальной мобилизацией ресурсов…   

12.
После смут страна расплачивается с иностранными соседями территориями. Она расплачивается и зависимостью – потому что её экономика в руинах.

13.
Связанное со смутой разрушение преемственности власти – разрушает и всю сферу собственности, вплоть до штанов и зубных щёток. Всегда с неизбежностью происходит колоссальное перераспределение собственности – и не только больших поместий, но и мелких владений, вплоть до квартир, гаражей, садовых участков и авто. Всякое владение человеком собственностью условно – никто не рождается из утробы матери с тем, чем потом ему по жизни бывает приписано. А кем приписано? Властью. А если она рухнула? То всё приписанное к голому человеку – тоже под вопросом? Многие разорённые после смуты задают наивный вопрос: «А нас-то за что?» Какое отношение наша маленькая собственность имела к громадине власти?

А такое, дорогие товарищи, что собственность заверяется бумагой, бумага – гербовая, а если герб меняется – то и бумага становится «филькиной грамотой»…

14.
В целом, всякая смута снова и снова, с удручающей и неотвратимой последовательностью начинается порывом масс к справедливости – а заканчивается невообразимыми для прежнего общества масштабами несправедливости.

Так было, когда свергали Годуновых, когда свергали царя или когда свергли КПСС… А значит – у смуты есть вечный механизм, который нужно знать.
Чтобы снова и снова не наступать на одни и те же грабли, способные человека не только поранить, но зачастую и убить!

Александр Леонидов, vecherniy-mogilev.by

 28 сентября 2017