Зачем польский мятежник хотел восстановить в Белоруссии унию

Зачем польский мятежник хотел восстановить в Белоруссии унию 26.11.2020 15:37

Они хотели придать бунту характер «священной войны»

Революционеры, стремящиеся к политическому переустройству, обычно выступают не только против официального общественного уклада, но и против религиозных основ, освящающих этот уклад. Революционная символика зачастую перекликается с религиозной. Определённая сакрализация своих действий свойственна также движению протеста в Белоруссии сегодня. На картинках с мест событий регулярно появляются кресты, свечи и иконы, мелькают священнослужители разных конфессий. Всему этому находятся соответствия в истории, и события прошлого в силу их законченности могут служить уроком для дня сегодняшнего.

Польские повстанцы образца 1861‑1863 гг. являют яркий пример сочетания религии и политики. Восстановление Польши в её идеализированном виде объявлялось тогда священной миссией, исходящей свыше и получившей благословение самого папы римского. Центрами повстанческой агитации в Белоруссии и Литве становились католические костёлы, где регулярно звучали призывы странствующих проповедников жертвовать всё необходимое для возвращения в «обетованную землю», где бы господствовали католичество и польская шляхта. Всё это, конечно, прикрывалось словами о высшей «справедливости», «правде» и прочими туманными фразами.

На этом фоне не составляет исключения деятельность самого радикального крыла повстанческого движения, так называемых «красных», одним из лидеров которых в Белоруссии и Литве был Константин Калиновский, поляк по происхождению и католик по вероисповеданию. Каким образом вплетались религиозные мотивы в агитационные выступления Калиновского можно проследить в текстах редактируемой им листовки под названием «Мужицкая правда» (выпуски № 1‑7).

В каждом выпуске этой листовке присутствуют ссылки на высшую санкцию, которая оправдывала бы выступление против русского монарха. «Мужицкая правда» объявлялась такой же справедливой, «как Бог на небе» (№ 1). «Бог создал всех свободными» – нужно вернуться к этой первозданной свободе, которую отняли «немцы» и «москали» (№ 2). Новый порядок, который проповедуют агитаторы, «исходит от Самого Бога, и кто ему захочет противиться, того или Сам Бог, или сам народ по приказу Божьему с землёй смешает» (№ 3), – характерное отождествление собственной персоны с рукой Провидения. «Не грешно ли перед Богом и не стыдно ли перед всем светом» давать рекрута и служить войску душителя свободы «московского царя», вопрошает «Мужицкая правда» в № 5. В шестом выпуске прямо приводится молитва о том, чтобы «выгнать москаля»: «Боже Всемогущий, Господь наш Милосердный, Ты о нас не забывай, смилуйся над нами, помоги нам в нашей недоле, выгони москаля из нашего края, дай нам настоящую свободу и деду наших дедов и прадедов». Наконец, в последнем выпуске звучит характерный призыв: «Подумайте хорошенько и, помолившись Богу, встанем дружно за нашу свободу!»

Автору «Мужицкой правды» приходилось учитывать, что топор мужицкий быстрее поднимется против польского пана, чем против русского солдата. Поэтому, ссылаясь на обещания манифеста польских повстанцев, Калиновский больше призывал крестьян к саботажу действий правительства и звал лишь помогать тем «ребятам нашим» (по всей видимости, шляхтичам), которые «пойдут биться» (№ 7).

Особенное внимание было уделено в «Мужицкой правде» необходимости восстановить «справедливую униатскую веру». Специально этой теме был посвящён выпуск № 6.

Автор начинает рассуждение с того, что человек не может отменять закон Божий, а «цари московские» посягнули на это;  будто бы по монаршему приказу униаты были обращены в 1839 г. в «схизму» (в православие). Теперь, говорится в листовке, уже многие позабыли, что были в церковной унии с Римом, и живут, как та собака живёт без веры, помрут в своём неверии и отправятся в ад. Всё это было устроено царями, чтобы погубить простых мужиков пред Богом навеки, чтобы их можно было грабить, а Бог за них бы не заступался. Более разумной причины московского коварства автор не приводит.

Переход в православие, по мнению «Мужицкой правды», был осуществлён с помощью подкупа, чтобы бывшие униатские священники, получив деньги, записали своих прихожан в схизму. Но теперь якобы настаёт время переходить обратно «в истинную веру дедов и прадедов», даже папа римский прислал на это своё благословение (но «москаль» его, понятно, задерживает), скоро появятся и ксендзы, которые будут принимать в унию. Кто же и после этого останется схизматиком, тот «сдохнет как собака и на том свете будет терпеть адские муки». Такие разъяснения по униатскому вопросу дал «Яська-гаспадар из-под Вильно», гласит подпись.

Однако «Мужицкая правда», замешанная на такой лжи, не производила на народ желанного для польских агитаторов эффекта. Уния, к которой призывал Калиновский, мало напоминала веру «дедов и прадедов», а больше смахивала на польское латинство. Это хорошо осознавало униатское духовенство, присоединившееся в 1839 г. к Православной Церкви. Не могло произвести впечатление и враньё о подкупе униатских священников, которые все остались на своих местах в прежних материальных условиях. Да и сам автор солгал, когда уверял, будто бы он мужикам брат: «от дедов-прадедов мужик, но ещё униатской веры». Калиновский был шляхтичем-католиком.

В действительности автором (или авторами) «Мужицкой правды» двигало желание соединить белорусов с поляками как можно теснее. Религиозная связь представлялась для этого надёжным средством. Кроме того, православное вероисповедание устанавливало духовную связь белорусов с Россией, а религиозная мораль воспрещала бунт против законной власти. Польские же повстанцы использовали религиозную риторику в другом направлении: они хотели придать бунту характер «священной войны».

Вот и получилось, что польский революционер, о личной религиозности которого ничего не известно, именем Всевышнего звал простой народ участвовать в мятеже и угрожал проливать кровь: «С нами Бог и правда, а когда мы с Богом, то с нами воевать трудно, потому что Божья сила велика, а народу много» (№ 3); «Придет и наша пора, помните, что если мужик разгуляется, то как свет широкий кровь ваша польётся» (№ 4).

И снова возникает вопрос об уместности помпезного перезахоронения останков Константина Калиновского и его единомышленников, которое произошло год назад 22 ноября в Вильнюсе. Разве не кощунство поминать Бога в листовках авторства Калиновского? Насколько вообще уместна религиозная символика в акциях политического протеста?

СВЯЩЕННИК АЛЕКСИЙ ХОТЕЕВ, fondsk.ru