Теперь более подробно остановимся на изучении найденных черепов. Чтобы не быть голословным, для начала обсуждения обращусь к заключению комплексной судебно-медицинской и криминалистической экспертизы: «Всего исследовано 311 черепов и их фрагментов, извлечённых из всех шести захоронений. На 222 выявлены огнестрельные повреждения, которые характеризуются наличием дефекта ткани, круглой или овальной формы, диаметром около 7–9 мм, формой усечённого конуса в толще костной ткани, наложением меди и свинца по краям повреждений, установленным при спектрографическом исследовании. На 188 черепах и их фрагментах выявлено по одному входному огнестрельному отверстию, на 29 черепах – по два входных отверстия и на 5 черепах – по три входных огнестрельных отверстия. В 192 случаях выстрелы были произведены в затылок, в 26 – в висок (правый или левый)»1.
Проанализируем выводы комплексной судебно-медицинской и криминалистической экспертизы по каждому пункту отдельно. Эксперты констатировали, что повреждения на черепах и их фрагментах являются огнестрельными. Они причинены пулями, в состав оболочки которых входит медь. Для анализа этой части вывода вспомним, что используемый для расстрелов малокалиберный револьвер Смирнского выпускали под обычный малокалиберный патрон калибра 5,6 мм, который имел безоболочечную пулю. При выстреле в затылок её кинетической энергии было достаточно, чтобы гарантированно убить человека. Обладая экспансивным свойством, то есть сплющиванием, пуля, попадая в голову человека, деформировалась и существенно увеличивалась в диаметре, повышая поражающую способность. Вместе с тем уменьшалась и глубина её проникновения, в результате чего пуля оставалась внутри черепа, не в состоянии пробить выходное отверстие. Далее в выводах указывается, что «установить в данном случае калибр оружия, из которого были произведены выстрелы, можно только ориентировочно: 7,0–7,65 мм». Безусловно, указанный интервал калибра пули исключает использование для приведения в исполнение приговора малокалиберного револьвера. Таким образом, вышеуказанные две части вывода доказывают, что в Куропатах расстрелы производились не из малокалиберного револьвера Смирнского, который НКВД использовал для расстрелов.
Далее указывается, что количество повреждений, их направление и относительное расположение свидетельствуют о том, что они причинены одиночными выстрелами. Г. Тарнавский указывает что, как утверждают свидетели, большинство сотрудников комендатуры НКВД БССР были вооружены наганами. Помним мы и рассказы очевидцев, какими способами они приводили приговоры в исполнение: один предпочитал усаживать арестованных по краям могилы и стрелял сверху, как правило, в темя. Другой подходил вплотную к стоявшему спиной к нему арестованному и посылал пулю в затылок снизу вверх. Поэтому на черепах, как отмечают эксперты, множество выходных отверстий расположено в «лобной части»2.
А теперь попробуйте, уважаемый читатель, из этого объяснения понять, откуда на 29 черепах взялись по два входных отверстия? Ведь согласно выводам экспертизы стреляли одиночными выстрелами, а не очередями. Успеть произвести повторно выстрел в голову падающего мёртвого человека... Для этого нужно ещё очень постараться – в достижении чудес скорострельности! И тогда следующий вопрос: откуда на полудесятке черепов взялись по три входных огнестрельных отверстия? Сразу же можете пофантазировать, откуда у 26 человек взялись входные отверстия в виске. И, конечно же, ещё интереснее вопрос: как, согласно объяснению прокурора Г. Тарнавского, умерли 89 оставшихся человек вообще без пулевых отверстий в черепе? Их что, сотрудники НКВД руками душили? Или их всё-таки расстреляли немцы из пулемёта? В данном случае опять необходимо напомнить требование оперативного приказа от 30 июля 1937 года № 00447 о том, что приведение смертного приговора в исполнение определялось по указанию наркомов внутренних дел, начальников управления и областных отделов НКВД, а не по желанию непосредственного исполнителя, как этого хотелось бы З. Позняку или свидетелю Н. Карповичу. Понятно, что все люди, приговорённые к высшей мере наказания, должны были быть расстреляны одинаково, никак иначе!
В противовес этому ознакомление со зверствами фашистских карателей и их холуёв из числа латышских, литовских, украинских и белорусских коллаборационистов показывает, насколько разнообразными были их методы умерщвления людей! О том, как происходили расстрелы у немцев можно прочитать в материалах «Судебный процесс по делу о злодеяниях, совершённых немецко-фашистскими захватчиками в Белорусской ССР». В показаниях Коха читаем: «…Мы гнали советское население на запад. Было очень много стариков, женщин и детей. Они шли очень медленно. Поэтому мы выкопали яму, положили их всех в эту яму и только потом из пулемётов расстреляли»3. В свою очередь, расстрельный почерк Гесса был уже совсем другим. Он ставил на колени людей и расстреливал их в голову, в затылок4. Из показаний Шматухи: ещё один немецкий палач по фамилии Митман ходил с пистолетом вокруг ямы, которая была наполнена убитыми, и если кто-то оказывался ещё живым, он их пристреливал5.
По приезду в Минск Г. Гиммлера, ему сообщили о предстоящей казни за городом «сотни еврейских шпионов и саботажников». Рейхсфюрер СС решил присутствовать на ней. Картина этого расстрела частично может быть восстановлена благодаря сохранившимся показаниям на суде начальника личного штаба Г. Гиммлера Карла Вольфа, присутствовавшего на расстреле. Из них следует, что заключенных ударами принуждали спрыгивать в яму и приказывали лечь на живот, после чего 8–10 палачей стреляли одновременно в голову или шею, затем следующую партию людей заставляли спрыгивать и ложиться поверх только что убитых. Раненых, которые подавали признаки жизни, потом достреливали отдельно, стоя на краю ямы.
Бойцы первой роты 41-го украинского батальона во время расстрела выстраивались в шеренгу, перед ними выводили несколько жертв, и по команде производился расстрел. В зависимости от соотношения численности палачей и жертв, в головы последних могли попасть и две, и три пули6.
Из показаний карателя айнзатцкоманды № 8 Отто Адольфовича Матонога известно, что в месте, где раньше обучались войска (т. е. в Куропатах, – прим. авт.), в августе 1941 года расстреливали из русского станкового пулемета «максим» и личного оружия: оберштурмфюреры Шенфлюк и Папе, штурмфюрер майор Дирлевангер, лейтенант шуцполиции Динтер, приближённый Небе – Шмидт, гауптштурмфюрер Гессе, оберштурмфюрер Гарнишмахер7. Таким образом, у немцев не существовало никакого стиля казни. Кто как мог организовать расстрельную акцию, так и расстреливал! Этим и объясняется такое разнообразие повреждённых черепов, найденных в Куропатах.
Ни З. Позняк, ни Г. Тарнавский не акцентировали на этом факте внимания. Они не стали объяснять явного противоречия: почему при приведении сотрудниками НКВД смертного приговора в исполнение в черепах было по два-три входных пулевых отверстия, а то и вообще отсутствовали повреждения черепа. Косвенным подтверждением сокрытия улик по данному вопросу является отсутствие результатов экспертизы и установления причины смерти тех, у кого не были огнестрельные ранения черепа. Хотя следствие обязано было дать ответ на этот важный вопрос.
Литература:
1. Г. Тарнавский, В. Соболев, Е. Горелик. Куропаты: следствие продолжается. Москва, 1990. С. 242.
2. Там же, с. 245.
3. Судебный процесс по делу о злодеяниях, совершённых немецко-фашистскими захватчиками в Белорусской ССР (15–29 января 1946 года), Минск, 1947. С. 143.
4. Там же, с. 181.
5. Там же, с. 141.
6. НА РБ, ф. 1450, оп. 2, д. 1299, л. 66об.
7. НА РБ, ф. 1440, оп. 3, д. 918, л. 120–121.
