Кирилл Метелица: Миф о “белорусской Жанне д’Арк”

Кирилл Метелица: Миф о “белорусской Жанне д’Арк” 19.01.2016 13:04

Сила искусства воистину безгранична. Дарование одного отдельно взятого художника, поэта или прозаика может воздействовать на человеческое сознание значительно сильнее, чем самая мощная пропагандистская машина. Взять хотя бы Гомера, чей гений превратил незначительные по историческим меркам события Троянской войны в будоражащий умы эпос, или Пушкина, с лёгкой руки которого получил всеобщее признание миф о том, что Моцарт был отравлен Сальери. К этой же категории относится и легенда об участнице польского восстания 1830–1831 годов Эмилии Плятер, которую обессмертил в своём стихотворении “Смерть полковника” Адам Мицкевич. Великий поэт создал в своём произведении романтический образ женщины, сражавшейся за свою несчастную родину. Таланта и авторитета Мицкевича оказалось вполне достаточно для того, чтобы эта красивая история со временем перекочевала в учебники истории. До сих пор многие польские, литовские и белорусские историки пишут о Плятер как о национальной героине, защищавшей свою землю от “кровожадной” Российской империи, однако, как это часто бывает в подобных случаях, реальность оказывается намного более прозаичной.

Эмилия Плятер родилась в Вильно 13 ноября 1806 года. Происходила она из древнего рыцарского рода, осевшего в этих местах во времена так называемых Северных крестовых походов. Несмотря на своё немецкое происхождение Плятеры со временем полонизировались и превратились в настоящих патриотов Речи Посполитой. Родители девочки Франтишек Ксаверий Плятер и Анна Моль часто скандалили и в итоге развелись в 1815 году. Сразу же после этого мать и дочь переехали в имение своих родственников в окрестностях Динабурга (нынешнего Даугавпилса). Здесь, если верить некоторым биографам Эмилии Плятер, она всерьёз увлеклась белорусским фольклором. Помимо разучивания народных песен и танцев, девушка много времени проводила в домашней библиотеке, где читала книги по истории. Особенный интерес у Эмилии вызывали сильные женщины вроде героини греческой революции 1821 года Бубулины или Жанны д’Арк. Именно с последней она и стала себя со временем отождествлять. Отсюда и её вызывавшая недоумение среди местной шляхты страсть к стрельбе, фехтованию и верховой езде.

Подобные нетипичные для молодой девушки увлечения во многом связаны с тем, что с самого детства Эмилия проводила большую часть своего времени в мужском обществе. Она училась вместе с мальчиками, а её лучшими друзьями были двоюродные братья. Да и наставником девушки был офицер барон Вильгельм фон Дальвиг. Подобное окружение явно не способствовало формированию женственности. Существует легенда, что однажды к ней посватался комендант Динабургской крепости генерал Густав Гельвиг, но Эмилия отказала ему на том основании, что он является подданным государства, поработившего её родину. Несмотря на то, что подобное поведение было бы вполне в духе девушки, с ранних лет восхищавшейся личностью Костюшко, сегодня даже многие польские авторы ставят под сомнение правдивость этой истории.

Впрочем, это далеко не самый главный миф о жизни “белорусской Жанны д’Арк”. Самое интересное началось поздней осенью 1830 года, когда вспыхнуло польское восстание. Во многих энциклопедиях и справочниках можно встретить информацию о том, что практически сразу после начала вооружённого выступления поляков Плятер начала собирать вокруг себя единомышленников. Девушка срезала свои длинные волосы и, вооружившись ножом и пистолетом, стала входить в роль “Орлеанской девы” и строить фантастические планы по захвату Динабургской крепости.

Дальнейшее “каноничное” изложение биографии Плятер выглядит следующим образом. В 1831 году она собрала отряд из ещё четырёх романтически настроенных “воительниц”, одну из которых (Марию Прушинскую) даже назначила своей “адьютанткой”. Затем к ним присоединился один из кузенов Эмилии – Цезарь Плятер, который привёл с собой ещё несколько сотен повстанцев. Забавно, что впоследствии ряд белорусских националистически настроенных авторов будут преподносить факт своевременного появления людей Цезаря Плятера в качестве доказательства того, что Эмилии за несколько часов удалось чуть ли не лично собрать довольно внушительный отряд. Всё это воинство отправилось к Динабургу. По пути повстанцы разбили несколько мелких отрядов русских войск и, воодушевлённые своими победами, подошли к Динабургской крепости, где и были рассеяны местным гарнизоном. Впрочем, это поражение не смутило Плятер, заявившую, что она готова сражаться до конца. Остатки её отряда отошли к Поневежу для соединения с бойцами Кароля Залусского. Вскоре всё это воинство влилось в состав регулярной польской армии под командованием генерала Дезидерия Хлоповского, который “за смелость и решительность в боевых действиях” присвоил Плятер звание капитана и назначил “почётным командиром роты в пехотном полку”.

Подобное назначение не должно никого вводить в заблуждение. Несмотря на желание некоторых историков изобразить Плятер настоящим боевым командиром, должность её была исключительно формальной, да и то в полку, который занимался охраной обозов. Конечно, сама Плятер несомненно рвалась в бой, но Хлоповский, понимавший громадное пропагандистское значение польской женщины-офицера, старался держать её при себе и не подвергать лишней опасности. В честь Эмилии устраивались балы, на которых она красовалась в военной форме и пыталась склонить состоятельную публику пожертвовать крупные денежные средства на дело восстания. Шляхта, видя обречённость дела, денег не давала, но искренне восхищалась “польской валькирией”.

Очень скоро столь повышенное внимание вскружило девушке голову, и она стала думать, что и впрямь представляет собой фигуру исторического масштаба. Когда после череды поражений поляков Хлоповский принял решение об отводе своих частей на территорию Пруссии, Плятер умоляла генерала не делать этого. Легенда приписывает ей патетические слова, сказанные в адрес генерала: “Лучше было бы умереть с честью, чем окончить таким позором. Счастливого пути, генерал! Что касается меня, пока искра жизни будет в груди, буду сражаться за Отчизну!” Плятер решила пробираться в Варшаву, где остатки повстанцев всё ещё продолжали свою бессмысленную борьбу, однако добраться до польской столицы ей было не суждено. В пути она серьёзно заболела, и друзья вынуждены были оставить её в крестьянском доме, откуда девушку под видом школьной учительницы забирают к себе шляхтичи Абломовичи. Ей становилась всё хуже, но окончательно её подкосила новость о взятии Варшавы русскими войсками. 21 декабря 1831 года Эмилия Плятер скончалась.

Возможно, вскоре об Эмилии Плятер все попросту забыли бы, однако уже в 1832 году Адам Мицкевич написал своё знаменитое стихотворение “Смерть полковника”. Поэт не только “повысил” девушку в звании до полковника, но и излишне приукрасил обстоятельства её смерти. Если реальная Плятер умерла в постели в окружении прислуги, то в изображении Мицкевича её кончина выглядела намного более героически:

Перед хатою в пуще стояли

Егеря в самом строгом порядке,

Часовые же вход охраняли:

Умирал их полковник в той хатке.

Из селений крестьяне сбегались:

Вождь известен был сельскому люду,

О здоровье его все справлялись.

И простой народ плакал повсюду.

И далее:

Приказавши коня боевого Оседлать,

жизни чуя утрату,

Вождь хотел увидать его снова

И велел привести к себе в хату.

Также саблю, мундир свой стрелковый

Он потребовал.

Что ни случится,

Он хотел как

Чарнецкий суровый

Пред кончиною с ними проститься.

Что ж, образ и впрямь сильный, однако слишком уж он далёк от действительности. Впрочем, в последнее время созданная Мицкевичем легенда всё чаще подвергается серьёзной критике. Так, белорусский публицист Яков Алексейчик, ссылаясь на исследования профессора Гданьского университета Юзефа Бужуха, пишет, что никакого офицерского звания Плятер никогда не имела и в боевых действиях практически не участвовала. Более того, в мемуарах самих повстанцев часто встречаются негативные отзывы о ней. Многие участники восстания 1830–1831 годов вспоминали, что появление Плятер всегда вносило сумятицу в войска и вынуждало офицеров выделять солдат для охраны Эмилии и её подруг, которых “воительница” приглашала на поле боя, дабы те своим появлением “подбодрили наших храбрых героев”. Достаточно вспомнить, как во время одного из сражений майор Кекерницкий вынужден был отдать Плятер своего коня, чтобы та успела покинуть место битвы, из-за чего сам Кекерницкий попал в плен.

С “белорусскостью” Плятер тоже не всё ясно. Как правило, единственным доводом местных историков в пользу того, что Эмилия была белорусской, является место её рождения (Вильно) и то, что она всерьёз увлекалась белорусским фольклором и даже пыталась писать стихи, подражающие белорусским народным песням. Да и то о последнем факте биографии Плятер мы знаем лишь из написанных спустя много лет воспоминаний Максимилиана Маркса. Впрочем, вряд ли к ним можно относиться всерьёз, учитывая ангажированность автора (он был участником восстания 1863 года) и его возраст. Будучи на 10 лет младшее Эмилии, Маркс с удивительной скрупулёзностью описывает увлечения её юности, поражая читателя своей “феноменальной” памятью.

Тем не менее, легенда о “белорусской Жанне д’Арк” жива и по сей день. Слишком уж привлекателен для русофобов всех мастей образ чистой девушки, взявшейся за оружие, дабы отстоять свою землю от “варварской” России. Хочется верить, что со временем наши историки всерьёз займутся этим мифом, дабы развеять его окончательно.