Кирилл Метелица: Путь местечкового нациста

Кирилл Метелица: Путь местечкового нациста 18.09.2015 14:53

Захлестнувшая в последнее время Восточную Европу волна ревизионизма постепенно стала докатываться и до Беларуси. Некоторые деятели из местной националистической тусовки стали прикладывать максимум усилий для реабилитации белорусских коллаборационистов. Нынешние адвокаты тех, кто запятнал себя сотрудничеством с гитлеровцами в годы Великой Отечественной войны, пытаются убедить нас, что пособники оккупантов делали это из лучших побуждений и в глубине души являлись чуть ли не антифашистами. Мол, ради независимости Беларуси эти прекрасные люди готовы были пойти на сделку даже с самим дьяволом. Однако был среди коллаборантов человек, чья биография как-то не очень вяжется с подобной идиллической картиной. Речь идёт о печально известном Фабиане Акинчице – лидере Белорусской национал-социалистической партии.              

Родился будущий белорусский “фюрер” 20 января 1886 в деревне Акинчицы Минского уезда в достаточно состоятельной семье. В 1913 году окончил юридический факультет Петербургского университета, после чего работал по специальности. Кроме того, будучи в период с 1906 по 1917 год членом партии эсеров, занимался активной революционной деятельностью. Далее божественная Клио теряет Акинчица из вида. Чем он занимался в годы революции и гражданской войны, нам доподлинно неизвестно. В середине 30-х годов среди его политических противников ходили упорные слухи о том, что Акинчиц в своё время был то ли чекистом в новгородской ЧК, то ли политработником в РККА. Однако ни подтвердить, ни опровергнуть этого мы не можем. Совершенно очевидно, что будь у Акинчица хоть какие-нибудь, пусть даже самые незначительные успехи в борьбе с большевиками, он упомянул бы об этом хотя бы в пропагандистских целях. Поэтому велика вероятность того, что в бурные революционные годы будущий нацист или и впрямь служил новой власти, или попросту отсиживался в стороне. Вообще же, складывается впечатление, что Акинчиц сознательно старался вымарать из своей биографии неудобные для себя факты.

Как бы там ни было на самом деле, но в 1923 году Акинчиц объявляется на Столбцовщине, отошедшей после советско-польской войны к Польше, где устраивается учителем в одну из сельских школ. Далее наш “герой” пытается найти себя и вступает в различные белорусские организации и, кроме того, становится редактором ряда белорусских газет. За свою бурную антипольскую деятельность в 1927 году Фабиан подвергается аресту. Польские власти приговаривают Акинчица к 8 годам лишения свободы, однако уже в 1930 году по особому распоряжению президента Польши Мосцицкого его освобождают. Что характерно, сразу же после выхода из тюрьмы Акинчиц становится отъявленным полонофилом, выражающим на страницах прессы бурные восторги по поводу “великой польской демократии”, приговорившей его когда-то к тюремному сроку.

Впрочем, довольно скоро Акинчиц теряет интерес к демократии. Успехи НСДАП в Германии привели его к убеждению, что только национал-социализм может решить все проблемы белорусского народа. В результате в 1933 году в Вильно Акинчиц вместе со своими немногочисленными сторонниками объявляет о создании Белорусской национал-социалистической партии (БНСП).

В особое теоретизирование новоявленные нацисты не вдавались, взяв в качестве программы популистские лозунги своих немецких “коллег”. На страницах печатного органа БНСП восьмистраничного журнала “Новый путь” можно было прочесть о несчастной Беларуси, закабалённой евреями и большевиками. Поскольку в то время белорусская территория была разделена по условиям Рижского трактата между Польшей и СССР, то воссоединить их, по мнению Акинчица, можно было исключительно военным путём. Само собой, что помочь белорусам в этом нелёгком деле должен Третий Рейх.

Ещё в середине 1933 года Акинчиц с целью получения финансовой и политической помощи установил связь с Внешнеполитическим бюро нацистской партии, которым руководил тогда Альфред Розенберг. Если определённую моральную поддержку БНСП получила, то говорить о каких-либо крупных немецких денежных влияниях не приходится. Руководство НДАП не спешило тратить рейхсмарки на белорусских нацистов в первую очередь потому, что белорусский вопрос пока не представлял для Германии особого интереса. Не имея ни денег, ни поддержки среди населения, Белорусская национал-социалистическая партия, столкнувшаяся вдобавок ко всему с противодействием польских властей, в 1937 году прекратила свою деятельность. Одна часть членов БНСП уехала в Германию, другая же осталась в Вильно. Сам Акинчиц, сославшись на болезнь, удалился в свою родную деревню, где и находился вплоть до 1939 года.

Когда в Европе запахло большой войной, Акинчиц выехал в Германию, где предложил свои услуги нацистам. Впрочем, не смотря на то, что в июне 1939 года в Данциге состоялась встреча между представителями НСДАП и БНСП, руководство Третьего Рейха не спешило принимать добровольную помощь белорусских авантюристов. Даже после начала боевых действий в Польше немцы старались всячески одёргивать Акинчица и его товарищей, запретив им вести какую-либо пропагандистскую работу.

Не желая сидеть без дела, белорусский “фюрер” пытался организовать работу ряда прогермански настроенных эмигрантских организаций. Всё это сопровождалось шумными скандалами и грызнёй с представителями других эмигрантских группировок, пытавшихся выслужиться перед новыми хозяевами. Тут, однако, Акинца ждало одно разочарование за другим. Его, убеждённого национал-социалиста, мечтавшего о “Новой Европе” в упор не замечали в Берлине. В подобной ситуации Фабиан решил взять вою судьбу в собственные руки. Прознав невесть откуда о готовящейся войне против СССР, Акинчиц направил в Восточное бюро НСДАП две докладные записки, в которых предложил услуги беларуских национал-социалистов. В этих документах говорилось о готовности Акинчица и его товарищей работать в сферах выпуска пропагандистских брошюр на белорусском языке, организации курсов по подготовке партийных, административных и военных кадров из числа белорусов. Кроме того, Фабиан изъявил желание лично заняться подготовкой диверсионнных групп для действий на территории Советской Беларуси. Далее Акинцих прозрачно намекал, что только он может возглавить прогерманское белорусское движение, поскольку “другая политическая группа настроена демократически. Ее отношение к коммунистам сомнительно, они тайно симпатизируют евреям, склонны к панславизму, относятся к Германии со скрытым недоверием”. Не поленился Акинчиц и раскрыть имена этих самых “других”, настрочив самые настоящие доносы на целый ряд своих политических противников, которых он подозревал в симпатиях к демократии. 

Нужно сказать, что и на этот раз от Акинчица лишь отмахнулись. Огорчённый очередной неудачей, он принялся писать под псевдонимом ксенофобские и антисемитские брошюры, в которых утверждал, что под эгидой Третьего Рейха народы Европы поднимаются против так долго угнетавших их евреев. В этой связи довольно смешно читать воспоминания старых нацистких недобитков, пускающих слезу умиления по своему вождю: “Не был он фашистом, а был борцом за интересы белорусского народа”. Что ж, Гитлер тоже позиционировал себя в качестве борца за интересы немцев, однако в Германии отчего-то не кричат о его реабилитации.

Подобное рвение не нашло поддержки в Германии. Когда через несколько недель после начала Великой Отечественной войны нацисты начали отправлять в Беларусь десятки белорусских эмигрантов, которым предстояло заняться административной работой, Акинчиц по-прежнему сидел без дела. Нужно сказать, что гитлеровцы сразу же столкнулись с катастрофической нехваткой кадров на территории Беларуси. Местное население в большинстве своём встретило захватчиков крайне враждебно и практически не шло на сотрудничество с оккупантами. К слову, во многом именно поэтому для организации “нового порядка” нацистам пришлось направлять на белорусскую землю карательные команды, состоявшие из латышей, литовцев и украинцев.

В сентябре 1941 года центральная и восточная части Беларуси были переданы под управление гражданской администрации во главе с генеральным комиссаром Вильгельмом Кубэ (ещё одним любимцем нынешних националистов). Однако привлекать к работе сочувствующих им белорусов немцы по-прежнему не спешили. В этот период начинается подковёрная борьба белорусских эмигрантов за место у германской кормушки. Один за другим выбывали из игры конкуренты Акинчица, расчищая ему путь к гражданской власти в Беларуси. 

В очередной раз Фабиан начинает бомбардировать нацистское руководство своими амбициозными проектами. На этот раз им всерьёз завладела идея создания на территории Беларуси молодёжного движения. По задумке Акинчица, воспитанная в духе национал-социализма белорусская молодёжь должна была не только стать опорой оккупационного режима, но и участвовать в борьбе с противниками “нового порядка”. Для этого предполагалось даже создавать белорусские отряды СС, которые смогли бы успешно заменить прибалтийские и украинские карательные батальоны в войне против собственного народа. Эта идея вызвала определённый интерес у оккупантов, однако вплоть до 1943 года реализация её носила скорее локальный характер. 

Именно в январе 1943 года, когда положение на фронте стало для Третьего Рейха угрожающим, нацисты решили сменить свою тактику в отношении национальной политики на оккупированных территориях.  Розенберг наконец дал отмашку и разрешил Акинчицу посетить лагеря военнопленных для поиска подходящих кадров из числа белорусов. Стоит отметить, что ещё в 1941 году в пригороде Берлина была открыта пропагандистская школа для белорусских военнопленных, согласившихся сотрудничать с оккупантами. Комиссией, оценивающей “полезность” того или иного кандидата в пропагандисты, руководил тогда Акинчиц. Так что подобная работа не была для него в новинку.

Новые питомцы Акинчица практически сразу организовали структуру, ставшую оппозиционной по отношению к основной коллаборационистской организации на территории Беларуси – Белорусской народной самопомощи (БНС). По мнению самого Акинчица, в руководстве БНС засели “шкурники” и “гнилые демократы” враждебные национал-социализму. Комиссар Кубэ, сочувствовавший БНС, постарался урезонить Фабиана, однако последний нашёл неожиданную поддержку в Главном управлении имперской безопасности в Берлине и его отделении в Минске. В Гестапо давно уже точили зуб на Кубэ и его подопечных, поэтому “аргументы” Акинчица пришлись как нельзя кстати. Борьба со своими политическими противниками не ограничивалась для Акичица одними лишь газетными статьями. Всё было намного проще – он писал на них доносы, которыми гестаповцы активно пользовались. В результате многие из деятелей БНС были репрессированы. 

Судя по всему, Акинчицу удалось бы стать во главе белорусских коллаборационистов, если бы не одна трагическая оплошность. В конце февраля 1943 года службами генерального комиссариата было перехвачено письмо одного из соратников Фабиана, где утверждалось, что Акинчиц готовит покушение на лидера БНС Ермаченко. Последний, узнав об этом, решил сделать упреждающий удар. Утром 5 марта 1943 года один из соратников Ермаченко журналист “Белорусской газеты” Алесь Матусевич выстрелом в упор застрелил несостоявшегося белорусского “фюрера” и убежал к партизанам. Самое любопытное, что немецкие власти, заявившие впоследствии о “руке НКВД”, запретили писать об этом инциденте в газетах. Старавшийся выслужиться перед оккупантами Акинчиц в итоге не удостоился даже некролога от своих хозяев. Когда некоторые недобросовестные историки пытаются нас сегодня убедить в том, что Акинчиц был “сложной и противоречивой личностью”, мы должны помнить о том, что это был убеждённый нацист. Как вспоминал впоследствии другой коллаборант Язеп Малецкий “это был фанатик, который верил, что низкой услужливостью гитлеровцам добудет у них доверие и то, что за этим идет – власть в Беларуси”. Что ж, как видим – личность это была совершенно ничтожная. Всё тот же Малецкий писал, что долго не мог понять “где в нем (Акинчице) кончается враждебный беларускому делу авантюрист, а где начинается психопат”. Тем удивительнее выглядят нынешние хвалебные оды белорусскому “фюреру” со стороны местечковых нацистов. Видимо, и впрямь есть между ними что-то общее.