Николай Сергеев. Карамзин, декабристы и восстание на Сенатской площади

Николай Сергеев. Карамзин, декабристы и восстание на Сенатской площади 15.12.2015 12:23

 

14 (26) декабря 1825 года в столице Российской империи Санкт-Петербурге произошло событие, навсегда вошедшее в русскую историю под названием «восстание декабристов». С той поры минуло 190 лет, но до сих пор не утихают споры об оценке того давнего вооруженного выступления блестящих дворянских офицеров.

За прошедшие почти два столетия отношение к декабристам не раз в корне менялось – от восторженного почитания как благородных героев бросивших вызов самодержавной тирании до отпетых злодеев вознамерившихся убить царя и ввергнуть Российское государство и русский народ в пучину погибели.

История знает немало восстаний и переворотов. Какие-то из них завершились успешно, а какие-то поражением и расправой над повстанцами. Восстание декабристов относится как раз ко второй категории. Иного исхода в то время, по-видимому, и быть не могло. Самодержавный строй в то время находился на вершине своего могущества. Дворянское сословие еще не было отмечено печатью упадка и разочарования и его господство казалось незыблемым. А после победы над Наполеоном «ни одна пушка в Европе без согласия Петербурга выстрелить не смела».

И все же лучшие представители господствующего сословия понимали, что достигнутое могущество неизбежно обернется упадком, если страна не встанет на путь коренных преобразований, когда государство Российское будет общим делом всего народа, а не одного сословия или класса.

Русская армия в Париже

По какому-то недоразумению принято считать, что дворянские офицеры стали заговорщиками-декабристами, после того как насмотрелись на зарубежную жизнь во время Заграничного похода русской армии 1813—1814 годов. Видите ли русские офицеры, познакомившись поближе с жизнью немцев, французов, австрийцев и т.д. узнали, что те живут лучше и сытнее русского народа и проникнувшись к нему состраданием и напитавшись в «европах» якобинством решили свергнуть самодержавную власть.

На деле в европейских, особенно в германских, государствах не было никаких свобод. В последних процесс отмены крепостного права, принесенный на штыках наполеоновских солдат, затянулся на долгие десятилетия. А в Пруссии так вообще (в том числе и в профессорской среде) господствовало убеждение, что «крепостная зависимость есть сама по себе начальное состояние крестьян».

 

Крестьянская «свобода» в Пруссии

Конечно, был пример революционной Франции, но это был кровавый пример поверженного врага и не один любящий Россию человек (а декабристы, несомненно, любили свою страну и русский народ) не желал бы ей нещадного якобинского пути.

Конечно, русскому образованному обществу были известны социально-философские взгляды Вольтера, Руссо, Монтескье, в сочинениях которых предлагались более передовые формы устройства государства и организации жизни общества и все это, несомненно, влияло на умы будущих декабристов, но все же главное воздействие на их мировоззрение оказало знакомство с русской историей.

В феврале 1818 года в книжных магазинах Петербурга, Москвы и других российских городов появились первые восемь томов «Истории государства Российского» Н.М.Карамзина. Огромный для того времени тираж в три тысячи экземпляров разошелся быстрее, чем за месяц и потребовалось второе переиздание, которое было осуществлено буквально через год. В 1821 году вышел девятый том, а в 1824 году последние два.

«История государства Российского» произвела буквально ошеломляющее действие на тогдашнее русское общество. Образованная публика буквально взахлёб читала «Историю», открывая для себя ранее неведомую старую Русь с ее вечевым укладом и князьями-витязями.

Когда Николай Карамзин приступал к работе над «Историей государства Российского», то его начинание всецело было поддержано императором Александром I, который в октябре 1803 года присвоил ученому официальное звание российского историографа. Целью труда Карамзина было открытие национальной истории для русского образованного общества, которое прошлое древних Эллады и Рима и средневековой Франции представляло гораздо лучше, чем собственное. Помимо этого, «История государства Российского» призвана была укрепить монархические чувства у русских дворян. Вот что писал Карамзин, описывая первые века Руси:

«Великие народы, подобно великим мужам, имеют свое младенчество и не должны его стыдиться: отечество наше, слабое, разделенное на малые области до 862 года, по летосчислению Нестора, обязано величием своим счастливому введению Монархической власти».

 

 

Николай Михайлович Карамзин

И хотя Карамзин через весь свой труд красной нитью проводит сокровенную мысль о благодетельности для России самодержавной власти, но наиболее сильное впечатление на тогдашнее образованное общество произвели главы, посвященные русской вечевой республике -- Господину Великому Новгороду. Вольные новгородцы, бурлящая общественная жизнь Новгородской земли, буйные веча, призвания и изгнания князей представляли разительный контраст с затхлой атмосферой военно-бюрократической петербуржской империи.

До нашествия Наполеона на Россию казалось, что русский народ навсегда уснул, связанный путами крепостничества и ему нет никакого дела до судьбы закабалившего его государства. Высшее сословие, воспитанное иностранными гувернерами считало русский народ темным и невежественным, неспособным на высокие благородные порывы. Однако вторжение вражеских полчищ напрочь опровергло подобные воззрения.

Отечественная война 1812 года пробудила патриотические чувства во всех слоях русского общества. Крестьяне, мещане и дворяне плечом к плечу сражались с супостатом. Поэтому после изгнания из России Бонапарта в русском обществе царило ожидание дарования крестьянам свободы.

Современник 1812-го года будущий декабрист Николай Тургенев писал: «Когда неприятель ушел, крепостные крестьяне полагали, что своим героическим сопротивлением французам, мужественным и безропотным перенесением для общего освобождения стольких опасностей и лишений они заслужили свободу. Убежденные в этом, они во многих местностях не хотели признавать власть господ».

При этом народ ожидал свободы для крестьян именно как награды. И такие надежды не были совсем уж беспочвенными, тем более что после завершения Заграничного похода русской армии Александр I предпринял ряд преобразовательских шагов. Начал, правда, он не с коренной России, а с иноземных территорий, оказавшихся под дланью русского царя.

Император Всероссийский Александр I

В начале на финских землях подвластных России было создано Великое княжество Финляндское со своим сеймом и широкой автономией. Затем в 1815 году Александр I даровал конституцию Царству Польскому, которая предполагала создание двухпалатного сейма, систему местного самоуправления и свободу печати. И это притом, что в Царство Польское вошло большинство земель созданного Наполеоном в 1807 году Великого герцогства Варшавского.

Сразу после вторжения Наполеона в Россию Варшавское герцогство было провозглашено Польским королевством, которое выставило в поддержку Наполеона стотысячную армию, рассчитывая на штыках Бонапарта вернуть из небытия Речь Посполитую в границах 1772 года. Польские войска сражались в рядах Наполеоновской армии с первого до последнего дня войны и, несмотря на это, Польша была прощена русским императором, а поляки, ставшие подданными Российской империи, получили самую широкую автономию.

Естественно, видя такой ход событий, русское общество полнилось самых смелых ожиданий. И казалось, что они вот-вот воплотятся. В 1817-1818 годах по приказу Александра I его ближайшие сановники занимались разработкой проектов поэтапной ликвидации крепостного права в России. В 1818 году император Александр I дал поручение своему ближайшему сподвижнику графу Н.Н. Новосильцеву подготовить проект конституции России.

К 1820 году был разработал проект «Государственной Уставной грамоты Российской империи», который предусматривал создание двухпалатного парламента (Государственного сейма и Государственной думы), без которого монарх не мог издать законы, неприкосновенность собственности, независимость суда, равенство всех граждан перед законом, гражданские свободы и федеративное устройство Российской державы. Документ был одобрен императором, но его введение было отложено на неопределенный срок.

Казалось, что все было готово к коренным преобразованиям, и страна могла пойти совсем по другому пути развития. Но неожиданно всем этим начинаниям был дан сигнал «стоп». Вот что писала по этому поводу в 1912 году выходившая в Барнауле газета «Жизнь Алтая» в юбилейном номере, посвященном столетию Отечественной войны в статье «Итоги 1812 года»:

«Многие, видя в спасении России чудо, недальновидно заключили, что под покровительством Божиим находится именно такая Россия, какой она была в момент нашествия Наполеона, и что нелепо ломать вековые устои, воспитавшие и пустившие в ход такую мощь государства… Внутреннее развитие российской государственности остановилось сразу и надолго. Понадобились два пятидесятилетия и две неудачные войны, чтобы привести Россию к тому пункту политического развития, на пороге которого она стояла накануне 1812 года».

Преобразования так и не начавшись, были остановлены. В последние годы правления Александра I в стране был установлен полицейский режим, получивший название «аракчеевщины» (по имени его главного вдохновителя графа А.А. Аракчеева), а вместо освобождения крестьян страна получила военные поселения, вызывавшие ненависть в самых широких кругах русского общества.

А ведь общество было полно ожиданий и не могло не отреагировать на столь резкое изменение направления внутренней политики императорской власти. И эта реакция проявилась в движении декабристов, историческим идеалом которых стал воспетый в русских былинах гусляром Садко Господин Великий Новгород. В Новгородской вечевой республике декабристы видели прообраз идеального государства и в своей деятельности опирались на идеалы новгородской вольницы. Вот что с восторгом писал в своем «Розыске историческом» о русских вечевых республиках один из идеологов декабристского движения, философ и историк, подполковник лейб-гвардии Гродненского гусарского полка М.С.Лунин: «Только Новгород и Псков, несмотря на все усилия властителей, сохранили право избирать и судить князей. А 30 из числа избранных были отрешены и изгнаны».

Михаил Сергеевич Лунин

Подобные взгляды и настроения нашли отражения в политически целях декабристов. Так в программном документе Южного общества декабристов «Русской правде», подготовленном его руководителем полковником П.И. Пестелем, в качестве высшего органа верховной власти признавалось избираемое «народное вече», являвшее собой «душу народа и волю в государстве».

 

Если сравнивать программные документы декабристов, а это «Русская правда» П.И.Пестеля и «Конституция» Н.М.Муравьева, то они мало чем отличались от « Государственной Уставной грамоты Российской империи» Н.Н.Новосильцева. Поэтому логично утверждать, что выступление 14 (26) декабря 1825 года на Сенатской площади в Питербурге было не военным мятежом масонов и якобинцев, как писали об этом до революции, и не восстание дворянских революционеров, как утверждали в советское время. Это скорее была попытка заставить нового императора Николая I встать на путь тех преобразований, которые были подготовлены Александром I, но потом им же и не осуществленные. Скорее всего, именно поэтому декабристы и не предпринимали активных наступательных действий. Так что выступление на Сенатской площади мы вправе называть не вооруженным восстанием, а военной демонстрацией.