Николай Сергеев: «Отторженная возвратихъ»

Николай Сергеев: «Отторженная возвратихъ» 06.11.2015 12:19

К 220-летию воссоединения Западной (Белой) Руси с Российским государством

Николай Сергеев: «Отторженная возвратихъ»

220 лет назад осенью 1795 года в истории Белоруссии произошло судьбоносное событие. После более чем 400-летнего польско-католического владычества, национального унижения и религиозного гнета западнорусские (белорусские) земли были освобождены от чужеземного господства и вернулись в лоно русской государственности. Несомненно, за четыре столетия форма русского государственного устройства сильно изменилась. В домонгольские, а для западнорусских земель в допольские времена на Руси был вечевой строй, когда управление городами и землями осуществлялось совместно вечем и князьями. Именно та эпоха вошла в народное сознание как времена былинных богатырей, князя Владимира Красное Солнышко, как вольная Русь.

Старая Русь, худ. Антон Батов

Московское государство было самодержавным, но при этом являлось русской православной державой и прямым наследником и правопреемником старой киевской Руси. По этой причине Западная (Белая) Русь в течение столетий стремилась избавиться от владычества польских королей, магнатского гнета и антиправославных гонений и добиться воссоединения с Российским государством.

Путь к общерусскому единству был тернист и отмечен жестокими войнами с угнетателями и бурными освободительными восстаниями. В тоже время неоднократно предпринимались попытки осуществить проекты по объединению Русского государства и Великого княжества Литовского и Русского, а затем и Речи Посполитой под скипетром общего русско-польского монарха, но всякий раз они срывались антиправославным фанатизмом иезуитов. Последние плотно опутали своими клерикальными сетями польский королевский и магнатские дворы, насаждая религиозный фанатизм, крайнюю нетерпимость и ненависть к диссидентам (так тогда в Речи Посполитой называли некатоликов).

За столетия борьбы за свободу и общерусское единство Западная (Белая) Русь явила целый сонм героев и подвижников этого священного дела и первым в этом ряду стоит имя знаменитого князя-воителя, героя Куликовской битвы Андрея Полоцкого. Сразу после заключения в 1385 году великим князем Литовским и Русским Ягайло злосчастной Кревской унии с Польшей князь Андрей с оружием в руках выступил против подчинения Полоцкой Руси польской Короне. И таким образом 630 лет назад восстанием Андрея Полоцкого было положено начало многовековому освободительному движению западнорусского (белорусского) народа.

Андрей Полоцкий - герой Куликовской битвы, летописная гравюра XV в.

О самоотверженной борьбе Западной (Белой) Руси за свою русскость и православную веру, о подлинных ее героях, о политике Российской державы направленной на защиту белорусского народа от национального и религиозного гнета шла речь в ходе историко-публицистического вечера «Отторгнутое возвратихъ. К 220-летию воссоединения Западной (Белой) Руси с Российским государством», состоявшегося недавно в Минске в Российском центре науки и культуры. Организатором мероприятия выступило Белорусское общественное объединение «Русь».

С основным докладом «Ее крах был предопределен» выступил историк, публицист и правовед О.Е.Прудников. В своем интересном и насыщенном малоизвестными широкой публике историческими фактами выступлении ученый показал всю абсурдность продолжающих бытовать с советских времен ложных представлений о том, что «демократическая и блестящая Речь Посполитая» якобы стала жертвой феодальных хищников Австрии и Пруссии во главе с Россией.

А ведь события развивались совсем в иной плоскости. В мае 1791 года в Речи Посполитой был принят т.н. «Правительственный акт» («Ustawa rządowa»), который в корне менял устройство этого государства. Обычно эти реформы преподносятся как исключительно демократические и, конечно же, прогрессивные так как призваны были способствовать укреплению государственности и развитию буржуазных отношений. С 1791 года Речь Посполитую должен был представлять единый парламент и наследственный король, вставший во главе сената. Принятые меры были направлены на обуздание анархии, царившей среди «соймовой» и «загоновой» шляхты. Эту линию проводила т.н. «патриотическая» партия не отличавшаяся щепетильностью в выборе средств политической борьбы, используя для достижения своих целей самые неблаговидные методы, в том числе и террор. При этом укрепление государственности проводилось на новой волне традиционной для Речи Посполитой антирусской и антироссийской политики.

Сейм Речи Посполитой принимает «Правительственный акт» 3 мая 1791 г.

Если смотреть на все это с точки зрения сугубо польских интересов, то действия «патриотов» можно в какой-то степени признать прогрессивными (хотя террористические методы нельзя оправдать целями). Но если подходить к событиям с белорусской точки зрения, то мы увидим, что «конституция» Речи Посполитой несла прямую угрозу самому существованию белорусов как народа. Если до 1791 года Речь Посполитая хотя бы формально представляла собой федерацию нескольких стран, что нашло отражение в титуле главы этого государства – король Польский, великий князь Литовский, Русский и Жемойтский, то согласно «Правительственному акту» государство становилось унитарным и исключительно польским – Речь Посполитая Польская. В качестве господствующей религии устанавливался католицизм, предоставление каких-либо прав православным и другим диссидентам не предусматривалось. Понятие Белая Русь сохранялось в отношении только тех белорусских земель, которые к тому времени уже вошли в состав Российского государства.

Однако польское общество той эпохи, руководимое различными группами знатных магнатов и предводителей воеводств и поветов, не было едино в неприятии России. Наряду с враждебно настроенными магнатами и шляхтой существовали и «русские» партии помещиков. Лидеры этих партий, включая последнего избранного короля Станислава Августа Понятовского, трезво оценивали сложившееся положение. Они понимали, что избежать расчленения и гибели их государства можно было только при поддержке российской власти. Они небезосновательно полагали, что российско-польская уния может стать путем спасения польского государства в отличие от союзов с противниками России.

Растущая мощь Российской державы притягивала немало здравомыслящих представителей польской знати, которые сплачивались вокруг короля Станислава Понятовского, а также, имевшего червоннорусские корни великого коронного гетмана Франциска Браницкого, женатого на племяннице светлейшего князя Григория Потёмкина. Потемкин был сторонником российско-польской унии, а вот императрица Екатерина II не верила в возможность воплощения этих замыслов, но при этом несколько лет терпеливо выжидала, предоставляя шанс для воплощения проекта Потёмкина – Понятовского.

Первый шаг в этом направлении оказался успешным – королем Польским и великим князем Литовский, Русским и Жемойтским был избран Станислав Понятовский. Вторым шагом должно было стать обеспечение устойчивого союзничества России с Речью Посполитой, которому всячески препятствовала т.н. «патриотическая» партия, за которой стояла Пруссия, Австрия и Турция. Тем временем в Речи Посполитой началось формирование специального военного корпуса для совместных с русской армией боевых действий против Османской империи. Помимо создания совместных российско-польских войск план Потемкина предполагал введение общей системы чинопроизводства и «равенство чинов обоих государств, чтобы дворянство обостороннее было яко единое».

Король Польский и Великий князь Литовский, Русский и Жемойтский Станислав Понятовский

Однако этим планам не суждено было воплотиться. «Патриотическая» партия, понуждаемая англо-немецкими советниками, заставила отступить небольшую «русскую партию» и направила Речь Посполитую на пагубный путь саморазрушения. К маю 1789 года, по указанию чрезвычайного сейма, польское правительство наотрез отказало армиям Румянцева и Потёмкина действовавшим против Турции в снабжении через свою территорию. Провиантмейстерская комиссия докладывала о нарушении Речью Посполитой соответствующих договорённостей. Из Варшавы пришёл приказ в Волынское воеводство о роспуске пятитысячного контингента, собранного для формирования намеченного союзного русско-польского войска. Одновременно Польша начала закупки оружия у Пруссии. Не осталась незамеченной и переписка между польскими и турецкими властями, в результате которой сейм в Варшаве летом 1790 года «положил поспешать с заключением с Портою (Турцией – авт.), союза оборонительного и наступательного».

Наконец, 3 мая 1791 года в Польше произошёл государственный переворот. Половина депутатов «четырёхлетнего» чрезвычайного сейма 1788-1792 годов убедилась в провокационной деятельности «патриотической» партии и отказалась от ее безоговорочной поддержки. И это вполне объяснимо, т.к. безрассудные действия «патриотов» толкали Речь Посполитую к окончательному краху. Пользуясь тем, что большинство депутатов сейма отсутствовало в Варшаве (они еще не вернулись с пасхальных каникул), сторонники «патриотической» партии в нарушение всех правовых норм объявили о «принятии» Правительственного акта. При этом здание сейма для пущей надежности находилось в окружении верных «патриотической» партии войск.

Понятно, что Петербург не мог оставаться безучастным к стремительному скатыванию Речи Посполитой в стан непримиримых врагов России, тем более что русское население и религиозные диссиденты в новоявленном унитарном польском государстве лишались вообще каких-либо прав. При этом правительство Екатерины II довольно долго проявляло терпение в «польском вопросе». Даже такие грубейшие нарушения норм международного права как захват толпой польских шляхтичей домовой церкви Российского посольства и незаконный арест и трёхлетнее заключение в тюрьме нескольких, имевших российское подданство, православных священников вместе с епископом Переяславским Виктором Садковским, викарием Киевского митрополита, не повлекли за собой российское вмешательство.

 

Императрица Всероссийская Екатерина II Великая

Только 18 мая 1792 года, убедившись в абсолютной бесполезности дальнейших ожиданий, императорское правительство представило самозванным властям Варшавы Декларацию о поддержке польских национальных сил, выступивших против режима «майской конституции». Императрица Всероссийская, сообщал текст Декларации, «сочла себя обязанною трактатами подать им эту помощь и приказала части войск своих войти во владения республики. Они являются друзьями, чтобы содействовать восстановлению старинных прав».

В итоге всех разделов Речи Посполитой Россия, как писал выдающийся историк Сергей Соловьёв, «возвращала своему государству то, что принадлежало ему на основании не династических воспоминаний или архивных документов, а вековой, живой народной связи». Для Польши крах Речи Посполитой был концом шляхетских претензий на «Польшу от моря до моря» (Polska od morza do morza), а вот для Западной (Белой) Руси – это было долгожданное освобождение от четырехсотлетнего польско-католического ига и возврат в лоно русской государственности. По поводу этого Екатерина II оставила для истории знаменитую фразу: «Ни одной пяди земли «древней», настоящей Польши не взяла и не хотела приобретать».

Что касается собственно Польши, то ее поделили между собой такие доброхоты «патриотической» партии как Пруссия и Австрия, которая прибрала к рукам и часть старинных русских земель – Червонную Русь (Галицию). А ведь именно «патриоты» сорвали российско-польскую унию, которая в то время только и могла спасти Речь Посполитую от ухода в небытие.

После выступления О.Е.Прудникова состоялось живое обсуждение, участники которого обращали внимание на то, что дореволюционное прошлое Белоруссии в школьных и вузовских программах продолжает во многом излагаться под углом интересов польских магнатов и шляхты. Это формирует в белорусском обществе искаженное представление как об истории собственного народа, так и о роли России в судьбах Белоруссии, что способно нанести существенный ущерб процессам белорусско-российской интеграции.