О русских победах в Новороссии 24.09.2014 11:26Два с лишним века отделяют нас от героических времён русско-турецкой войны 1787 – 1791 гг. Потёмкин, Румянцев, Репнин, Гудович, де Рибас, Сенявин, великие Суворов и Ушаков – вот неполный список известных имён, прославивших тогда Всероссийское Отечество. Многие победы названных гениев вершились в течение тех лет. События и результаты второй турецкой войны периода екатерининского царствования навечно связали нашу историю с землями Новой России, превратив Крым в русскую твердыню.
В сентябре 1790 г. корабли непобедимого Ушакова подошли к новороссийскому берегу в поисках вражеской эскадры. Всего за шесть с половиной недель до этого им удалось сорвать попытку проведения десантной операции против Крыма. Безнаказанное нахождение в море турецкого флота представляло постоянную опасность. Он мог мешать прохождению наших галерных отрядов к местам расположения войск, мог безнаказанно бомбардировать города или поддерживать вторжение. Обеспечивая безопасность Новороссии, возникла необходимость поразить противника. Недаром Императрица Екатерина, уезжая в 1787 г. из Крыма по завершении знаменитого путешествия с Иосифом Австрийским, повелела Черноморскому флоту готовиться к вынужденным грядущим сражениям.
Начальник Севастопольской эскадры получил распоряжение Потёмкина: «Где завидите флот турецкий, атакуйте его во что бы то ни стало». Граф М. Войнович, командуя эскадрой, отписывал «светлейшему», что вследствие взятия Очакова и Херсон, и вся Таврида ограждены от влияния Турции, и «турецкий флот, кажется, имеет с кем поговорить на Чёрном море». Однако идти на серьёзный «разговор» бравый начальник по-прежнему не торопился. В Петербурге, напротив, пришли к пониманию решительных действий. Потому-то новым командующим эскадрой и был назначен контр-адмирал Ф. Ф. Ушаков. Посылая его в 1790 г. отыскивать и уничтожать турецкий флот, Потёмкин напутствовал: «ободрите команду и произведите в ней желание сразиться». И эскадра сражалась. У побережья Анатолии и Абхазии, от крепостных укреплений Суджук-Кале до Синопа она неустанно искала неприятеля, топила суда и обстреливала береговые укрепления турок. Наконец, до адмиральского штаба дошли сведения о выходе в море турецкого флота для высадки значительных сил в Крыму под командой нового ставленника Константинополя, капудан-паши Гуссейна, шурином которого был сам султан. По словам донесения, тот обещал юному Селиму III разрушить Севастополь, лишить Россию южных портов и вернуть весь полуостров Османскому престолу. Эскадра Ушакова сразу направилась к Керченскому проливу. Окрепла надежда на перехват врага, шедшего со стороны Анапы. Здесь, под Керчью, бастионы Ени-Кале седьмой год находилась под русским трёхцветным флагом, и севастопольские суда встали на защиту родных берегов. Экипажи расположились на отдых. Потянулись часы ожидания. Только 19 июля (8 июля ст. ст.) вахтенные матросы различили сигнал. Мрачный, не разбуженный утренним светом морской туман пронзили лучи ясных огней с дозорного судна. Сигнальный огонь говорил – обнаружен неприятель. Сыграли побудку. Восходящее солнце помогало рассмотреть издалека резные громады с красными султанскими флагами. К семи часам насчитали пятьдесят четыре вражеских вымпела. Десять линейных кораблей, восемь фрегатов, тридцать шесть судов. Должно быть, тысяча сто орудий, не меньше! Против них имелось до восьмисот сорока русских пушек. Главным же оружием оставались долг и отвага. Даже имена кораблей Андреевского креста вселяли в моряков нерушимую веру в бессмертие и победу: «Преображение Господне», «Покров Богородицы», «Георгий Победоносец», «Александр Невский», «Апостол Андрей», «Святой Владимир», «Иоанн Воинственник»…
Турецкий флот шёл в сторону Крыма. На его судах тоже пробили тревогу. Капудан-паша, наблюдая за русскими, без колебаний отдал приказ об атаке. К полудню обе эскадры построились в «линии баталий» и пошли параллельными курсами, уходя от пролива на юг.
Излишняя самоуверенность турок была наказана смелыми манёврами, отличавшими тактику Фёдора Ушакова. Начав стрельбу, Гуссейн посчитал, что ему хватит какого-нибудь часа, чтобы разгромить противника. Но расчёт на быстрое подавление авангарда оказался напрасным. Турецкие корабли были подпущены на близкое расстояние. Лишь тогда с «Марии Магдалины», шедшей третьей в нашей передовой колонне, бригадир Гавриил Голенкин передал команду открыть артиллерийский огонь. Капудан-паша усилил натиск. Турки возликовали: кажется, русская боевая линия дрогнула! Из «кордебаталии», средней части эскадры, нарушая общий строй, выходили фрегаты – «Иероним», «Иоанн Воинственник», «Покров Богородицы»; следом за ними ещё три… «Неверные бегут!», разносилось под звёздно-лунными стягами. Турецкий вице-адмирал немедленно возглавил атаку для обхода непокорного русского авангарда. На флагманах Гуссейна не поняли, зачем Ушаков разделил корабли. Это гарантировало свободу следующего манёвра эскадры. Отвернувшие фрегаты замкнули окружение вице-адмиральского турецкого судна. Оно оказалось между ними и центральным строем Ушакова. Перекрёстный ураганный огонь не пощадил его. Русские сократили разрыв до предела. Хорошо обученные канониры приготовились наверняка посылать свои ядра врагу. «Последовавшая в сие время в пользу нашу на четыре румба перемена ветра, писал Ушаков, подала случай приблизиться к оному на такую дистанцию, что картеча из малых пушек могла быть действительна». Теперь по-настоящему не выдержали турки. Разворачиваясь к отходу, капудан-паша подставил себя и окружающие его линейные корабли орудиям основных русских сил. Флагман «Рождество Христово» поспешил поддержать усиленный огонь батарей «Преображения Господня», нанося огромный урон десанту захватчиков, сосредоточенному на крупных судах.
На отступление турецкого флота Ушаков ответил командой повернуть «всем вдруг» и встать на ветре у неприятеля. После шести часов непрерывного жаркого боя сражение закончилось преследованием едва уцелевших кораблей Гуссейна, его вице-адмирала и избитой османской эскадры. От окончательной катастрофы врага спасли превосходная скорость на всех парусах и наступавшие сумерки. К полуночи обгоревший и потрёпанный флот капудан-паши растворился во тьме, словно загнанный зверь, возвращаясь туда, откуда возник на рассвете. Так, в июльскую пору, воины севастопольской эскадры предотвратили предполагаемое вторжение в Тавриду. А на исходе дня 8 сентября (28 августа ст. ст.), в виду костров Гаджибея, где будет суждено появиться Одессе, они снова заметили турецкую эскадру.
Адмирал Гуссейн явился к берегам Новой России с жаждой реванша. Удобно расположившись под прикрытием косы мыса Тендра, суда непрошенных визитёров вольготно покачивались на водах залива. Направляясь в эту экспедицию, Гуссейн сохранил в подчинении армаду из сорока пяти кораблей. К флоту прибавились четыре линейных великана. Рядом находился опытный вице-адмирал Саид-бей. Скрытно проделанный путь привёл к акватории базы, совсем недавно принадлежавшей Высокой Порте. Тишина вокруг никем не замеченной эскадры сулила удачу перед очередным нежданным броском. Сизая дымка тёплого вечера обволакивала бухту, когда с восточной стороны внезапно возникли очертания русских фрегатов. Сходу, без построения в принятый боевой порядок, они стремительно приближались. Тревога на турецких судах уподобилась панике. Снимаясь с якорей, в спешке рубили канаты. Капудан-паша двинулся на юго-запад, к Дунаю. Там продолжал стоять неприступный Измаил.
Близкая ночь вновь протянула невидимую руку помощи турецкому флоту. До наступления утра он ускользал от неутомимого «Ушак-паши». И всё же ему не удалось по старой привычке избежать столкновения. Следующий полдень привёл его к битве.
На протяжении часа рассеянные корабли Гуссейна перестраивались для принятия неминуемого боя и наблюдали за подходом настигшей их эскадры. Русские подошли стройной колонной в едином кильватере и, повернув за полчаса в обратную сторону на сто восемьдесят градусов, легли на параллельный курс. Из длинного ряда выступили шесть фрегатов, напомнив турецкому адмиралу о недавней керченской встрече. В авангарде линейных богатырей Ушакова различили и несокрушимую «Марию Магдалину». Опять имена чужих, христианских святителей под сияющими белизной парусами угрожающе предстали перед взорами команды горделивого родственника султана. Они неотвратимо приближались к нему, точно так же, как в прошлый раз – до картечного выстрела, и ужасающий огонь «всем бортом» с каждого авангардного судна обрушился на корпус корабля Гуссейна и Саид-бея «Капудания». Несмотря на отчаянное сопротивление, удар по головной части турецкой эскадры решил общий исход дела. Пылающая «Капудания» попала под очередные залпы «Георгия Победоносца» и «Рождества Христова». Русский флагман атаковал во главе с адмиралом. Смертельная схватка завершилась подъёмом белого флага и страшным взрывом на «Капудании». Результаты сражения шокировали врага: бежавший флот потерял две тысячи человек убитыми, три линейных корабля, бригантину и несколько меньших судов. Флот победителей – жизни двадцати одного матроса и офицера. Символом жестокого финала осталась сдача без боя «Владыки морей», фрегата «Мелеки-Бахри», который лишился командира и был пленён экипажем «Марии Магдалины».
Вне официальных реляций и адмиралтейского ордера Потёмкин писал об успехах у Керченского пролива и Тендры: «Наши, благодаря Богу, такого перцу задали, что любо. Спасибо Фёдору Фёдоровичу». Откликнулся Суворов. Громовое «Ура» не смолкало в честь его Кинбурна, Рымника и Фокшан. Звонким эхом оно отдавалось во всех столицах Европы. Через считанные недели, в декабре, ему предстояло взятие Измаила. Краткой, запечатлённой навеки фразой он выразил своё чувство восхищения перед подвигом Черноморского флота: «Виват, Ушаков!». В те дни русская армия уже освободила от террора и унижения города Бессарабии. Были заняты Кишинёв, Аккерман, Бендеры.
Минувшие двести двадцать четыре года не ослабили народную память о славных победах Потёмкина, Суворова, Ушакова. Они надолго избавили Тавриду и западные земли Новороссии от вражеских посягательств. Следует сказать, что в 1790 г. произошёл коренной перелом не столько в войне за окончательное признание российского статуса Крыма, сколько во всей международной политике. Отечественная история весьма поучительна, и её уроки нередко позволяют заново понять очевидные истины. Вглядевшись внимательнее, например, в политические события, которые сопутствовали русско-турецкому конфликту конца XVIII столетия, мы найдём немало полезного для нынешнего развития Русского мира.
Формальное признание вхождения Крыма в состав России европейскими державами и султаном Абдул-Гамидом не помешало нашим геополитическим конкурентам подталкивать Турцию к новому выступлению. Военные и дипломатические провокации тайно и явно поддерживались правительствами западных стран. Развязав войну на Чёрном море, в разгар новороссийской кампании 1788 г. именно Англия и Пруссия заставили Швецию воевать с Российской империей на Балтике. Король Густав III «внезапно» потребовал от Петербурга не только отказаться от Карелии, но и немедленно заключить мир с Турцией, возвратив ей крымские территории. «Агрессия» оборонявшейся России явилась поводом к исполнению шведско-турецкого договора 1739 г., а также к заключению англо-прусского и англо-голландского договоров 1788 г., названных Тройственным союзом. В январе – марте 1790 г. возникают секретные договоры Пруссии с Портой и Речью Посполитой. При этом Польша удержалась от вступления в войну на стороне Турции и Швеции против России на том основании, что ей не были предоставлены прусские гарантии о приобретении Данцига и Торуни. Единственным союзным России государством оставалась Австрия. Она не нарушала договорённостей 1780 г., и современные немцы хорошо помнят, как её армия часто сражалась плечом к плечу вместе с суворовскими солдатами. Смерть австрийского самодержца, Германского императора Иосифа II в феврале 1790 г. привела к венскому правлению его брата Леопольда. Большой либерал и западник, тот быстро поддался влиянию такой «общеевропейской» политики, которая нередко выражается в стремлении вести борьбу с любыми формами русской культуры. В Лондоне и Берлине творцы антирусской коалиции горели непреодолимым желанием организовать полную изоляцию России. Они склонили и Австрию к изменению её политического курса. Рейхенбахские соглашения, подписанные в июле 1790 г., обязали Австрийскую монархию заключить сепаратный мир с турками и продиктовали ей английские условия: в декларации Австрия соглашалась «приложить свои усилия» к заключению мирного договора, невзирая на союзные отношения с Россией. В декларации Пруссии непосредственно подчёркивалась мысль о важности прекращения австрийской помощи русской стороне.
А что же Россия? Правительство Екатерины нашло единственный верный выход из создавшегося положения. Последовал категорический отказ от признания всякого «мира», основанного на прямом ущемлении интересов империи. Россия не позволила никому навязывать ей откровенно враждебную волю. Активные, наступательные действия армии и флота продолжались до тех пор, пока русским уполномоченным не удалось заставить политических оппонентов признать свою принципиальную позицию. Пусть же и сейчас продолжают звучать для нас показательным завещанием слова, сказанные великой царицей: «Время всем покажет, что мы ни за кем хвостом не тащимся»…
Комментарии
Комментариев пока нет
Пожалуйста, авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий.
