Николай Сергеев: Русские на Белой Руси: прошлое и настоящее, часть 6 06.12.2017 09:55Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Особенно сильное недовольство у нетвердых в вере православных иерархов вызвал приезд на польско-литовскую Русь патриарха Иеремия, который встал на сторону Львовского братства в его в споре с владыкой Гедеоном Балабаном, пригрозив последнему проклятием и смещением с должности епископа Львова.
Таким образом, целый ряд корыстолюбивых и, и как тогда говорили, шатких в вере «князей» западнорусской церкви оказались в довольно непростом положении. Снизу давили братства и простые прихожане, а сверху – патриарх грозил лишить сана, и тогда пришлось бы расстаться с жизнью церковного вельможи.
Вселенский и Константинопольский патриарх Иеремия II
И именно на шатких иерархов сделали ставку в своих униатских замыслах Сигизмунд III и иезуиты. Первым к унии был склонен львовский епископ Гедеон Балабан, который нашел сообщников в лице епископов Луцкого - Кирилла Терлецкого, Пинского – Леонтия Пельчицкого и Холмского – Дионисия Збируйского.
В 1590 году они составили грамоту о том, что отдаются под главенство «наисвятейшего отца – римского папы» при условии сохранения западнорусской церкви православных обрядов, уравнении в правах униатских епископов с католическим духовенством пожизненного обеспечения за ними кафедр. Эту грамоту, хранившуюся в полной тайне от остальных иерархов, Терлецкий должен был доставить королю. Но луцкий епископ в течение двух лет не решался это сделать. Когда же Терлецкий осуществил это намерение, то Сигизмунд III одобрил униатские намерения трех епископов, но при этом заявил, что под главенство римского папы должна перейти вся западнорусская церковь.
В 1593 году Сигизмундом III епископом Брестским был назначен до этого состоявший на государственной службе (земский судья, сенатор и брестский каштелян) нетвердый в православии и находившийся под сильным влиянием иезуитов Ипатий Потей. Последний совместно с католическими иерархами, особенно с бискупом Луцким Мациевским и самим королем стали оказывать жесткое на митрополита Киевского Михаила Рогозу, склоняя его к унии, который получив от короля большое вознаграждение, дал в итоге согласие на унию с Римом, но при этом еще долго скрывал свою измену православию.
В ноябре 1595 года Сигизмунд III направил Потея и Терлецкого в Рим, где выразили покорность папе, но при этом «нижайше просили», согласно привезенной грамоте, чтобы православным были оставлены все обряды и догматы. Но как говорится, коготок увяз, всей птичке пропасть. Папа Климент VIII не только не принял высказанных ими условий, но и заставил Потея и Терлецкого подписать и подтвердить за себя и за русских иерархов предложенное им исповедание веры. Папа оставлял бывшим православным только их обряды, да и то с оговоркой; если таковые не противны католическому учению.
В знак подчинения Потей и Тарлецкий облобызали папе ногу. После чего папа торжественно объявил, что «принимает отсутствующего митрополита, епископов, духовенство и весь русский народ, живущий во владениях Польского короля, в лоно католической церкви и соединяется с ней в одно тело». Таким образом папа Климент VIII однозначно дал понять, что уния – это не какое-то равноправное соединение православной и католических церквей, как пытаются ее представить некоторые современные деятели от исторической науки, а превращение бывшей православной церкви в подчиненную Риму разновидность католицизма.
В честь этого события была выбита медаль с изображением на одной стороне папы Климента VIII, на другой стоящих перед ним на коленях русских епископов с латинской надписью «Ruthenis receptis» («На восприятие русских»).
Медаль римской курии «На восприятие русских»
Открытая измена православию вызвала бурю негодования на Западной Руси. Решительный протест действиями прокатолических епископов-заговорщиков высказал киевский воевода князь-рюрикович Константин Острожский. Невзирая на убеждения митрополита Рогозы и Ипатия Потея, на льстивые увещевания короля Сигизмунда III Константин Острожский в 1595 году обратился к русскому народу Речи Посполитой с Окружным посланием, в котором назвал действия епископов-изменников бесстыдными и беззаконными, давал обет верности православию и призывал к этому всех русских людей.
Помимо этого, Константин Острожский обратился к собравшемуся в польском городе Торуне съезду протестантов Речи Посполитой с призывом к вооруженному протесту против «католической интриги» и короля, который покровительствуя унии, попирал свободу вероисповедания. Сам князь Острожский заявил о готовности выставить собственной войско в защиту православия.
Однако на короля выступление князя Острожского не произвело должного впечатления, т.к. не было у этого русского князя при всем его богатстве (в его владении находилось 25 городов, 10 местечек и 670 селений, доход с которых достигал колоссальной по тому времени цифры 1200000 злотых в год) той силы, которая позволила бы ему бросить открытый вызов польской короне. Да и цели Острожского были куда скромнее, чем у Свидригайло, князей Бельского, Олельковича и Гольшанского а также Михаила Глинского. Константин Острожский хотел отстоять права русского народа и православную веру в рамках Речи Посполитой и не помышлял о восстановлении на Западной Руси собственной государственности.
Ревнитель Православия и просветитель князь Константин Константинович Острожский
Протест Константина Острожского был последним княжеским выступлением против польско-католического владычества на западнорусских землях. До конца своих дней князь Константин Острожский отстаивал православную веру, вкладывал огромные средства в русское православное образование, издательскую (у него работал известный первопечатник Иван Федоров) и просветительскую деятельность, но с его кончиной в 1608 году была окончательно перевернута княжеская страница в истории русского сопротивления в Речи Посполитой.
Деятельность иезуитов в отношении русской знати была сколь неблаговидной, столь и эффективной. Даже у Константина Острожского из четырех детей только один, – князь Александр, был православным, другие же два сына – князья Константин и Иван, и дочь – княжна Анна приняли католичество. И это, к сожалению, было весьма распространенным явлением. Хотя еще долгое время, уже не знавшие русского языка потомки старинных русских родов говорили о себе, что они «веры польской, но рода русского».
В отличие от короля на русских людей Обращение Константина Острожского произвело огромное впечатление и положило начало на русских землях Речи Посполитой широкому вначале антиуниатскому, а затем народно-освободительному движению.
Первыми поднялись казаки под водительством Северина Наливайко, начали громить имения епископов, сочувствовавших унии, и западнорусских панов, перешедших в католичество. Ненависть русских людей к ляхам и иезуитам была столь велика, что движение Наливайко быстро переросло казацко-крестьянскую войну, охватившую многие области Южной и Западной Руси. С большим трудом, используя обман и предательство в мае 1596 года польским войскам под командованием коронного гетмана Жолкевского удалось подавить восстание и захватить Наливайко, который был подвергнут поляками жестокой казни.
Защитник Руси и Православной веры, гетман Войска Запорожского Северин Наливайко
Размах антиуниатских выступлений был столь велик, что пораженные активными выступлениями православных русских людей, такие сторонники унии как епископы Львовский – Гедеон Балабан и Перемышльский – Михаил Копыстенский отказались от участия в подготовке унии и вернулись в православие. При этом Гедеон Балабан во всеуслышание утверждал, что его подпись в послании королю по поводу унии была подделана Кириллом Терлецким.
Православное сопротивление приобретало столь грозные размеры, что Сигизмунд III вынужден был даже поднять вопрос о приостановке унии, но понуждаемый римской курией, иезуитами и епископами-изменниками решился-таки провести униатский Собор, который состоялся в Бресте в октябре 1596 года.
В этом Соборе, а точнее церковном синоде со стороны униатов помимо митрополита Киевского Рогозы, епископов Потея и Терлецкого еще приняли участие архиепископ Полоцкий, Витебский и Мстиславский Григорий Герман, епископ Холмский и Белзский Дионисий Збируйский, епископ Пинский и Туровский Иона Гоголь, а также три архимандрита: Брацлавский – Богдан Гадкинский-Климонт, Лавришевский – Гедеон Бралницкий, Минский – Паисий. Все это действо проходило под надзором двух послов папы Клемента VIII, четырех иезуитов, а также великого гетмана Литовского Радзивилла и канцлера ВКЛ Сапеги. На униатском соборе была принята т.н. Соборная грамота о вступлении православных иерархов в унию с римско-католической церковью.
Одновременно в Бресте под охраной Константина Острожского проходил православный Собор, на котором присутствовали, экзарх Константинопольского патриарха Никифор (председательствующий), экзарх Александрийского патриарха Кирилл Лукарис, епископ львовский Балабан, ставший до конца своих дней твердым защитником православия, епископ Перемышльский Копыстенский, 16 протопопов, большое число игуменов, священников и мирян. Православный собор был значительно представительней униатского, при этом Никифор три раза приглашал митрополита и епископов, участников униатского собора, на Православный собор, но они не явились. Тогда Собор лишил их сана, отверг унию и проклял ее.
Таким образом произошел раскол Западнорусской церкви. Сигизмунд III сразу же стал на сторону униатов, признал законной только униатскую церковь, а православную объявил не имеющей право на существование. Православные церкви стали уничтожаться, передаваться униатам или отдаваться на откуп евреям. Православное богослужение всячески стеснялось или запрещалось, православные не допускались на государственные и общественные должности, лишались политических прав и подвергались всевозможным притеснениям.
Комментарии
Комментариев пока нет
