Лев Криштапович: Конфессии в Беларуси накануне церковной унии 1569 года

Лев Криштапович: Конфессии в Беларуси накануне церковной унии 1569 года 14.09.2021 11:54

1. Протестантизм в Беларуси

Протестантизм, разорвавший средневековые путы, которые католическая церковь набросила на европейские народы, освобождает последние от материального и духовного гнета Ватикана и выводит их на дорогу развития государственной и национальной жизни. В Западной Европе на основе принципов Аугсбургского религиозного мира  постепенно пробивает идея религиозной веротерпимости, которая впоследствии трансформируется в чисто светский принцип общественной и государственной жизни. 

Аугсбургский религиозный мир заключен 25 сентября 1555 года между протестантскими князьями Германии и императором Карлом V на рейхстаге в Аугсбурге. Он подвел черту под войнами между католиками и протестантами, подтвердил завоевания протестантов в Германии, признал лютеранство официальным вероисповеданием и санкционировал секуляризацию церковных имуществ. «Поэтому-то протестантизм и не был, как называли его враги, аберрацией, происшедшей от случайных причин, а был, напротив того, существенно нормальным движением и законным выражением потребностей европейского ума» [1, c. 207]. К этим словам английского мыслителя Бокля следует добавить, что протестантизм был не только выражением европейского ума, но и выражением всей западной буржуазной цивилизации, ориентирующейся на захват других земель и наживу.

В борьбе с протестантизмом католицизм объединяет свои силы, создает свой геростратовски известный орден иезуитов, ставший во главе контрреформационного движения в Западной Европе. Постепенно религиозные войны на Западе улеглись, протестанты и католики вынуждены были на время примириться, чтобы еще раз столкнуться между собой в западноевропейских буржуазных революциях, в результате которых католическая религия в ее средневековом папистском варианте окончательно была разбита.

Широкое распространение протестантских вероучений наблюдалось и в Великом княжестве Литовском, хотя им и не удалось глубоко укорениться в национальную и государственную структуры и вытеснить католичество.

Правда, первоначально казалось, что католичество потерпело полное поражение. Протестантство к середине XVI века буквально заполонило Литву и Русь. Особенное покровительство протестантству оказывал литовский князь Николай Радзивилл Черный. В Литовском сенате, как отмечает М. Коялович, только два сенатора – виленский епископ и жмудский – были латинского вероисповедания. Остальные сенаторы-католики перешли в протестантство.

И все-таки протестанты были вынуждены уступить католикам. Причина неуспеха протестантского движения в Великом княжестве Литовском кроется как в узости социальной базы, так и в особенности мировоззрения этой формы религии. Протестантство в основном распространялось среди той части городского населения, которое было чужеродным по отношению к коренным жителям Великого княжества Литовского – белорусам и украинцам. Протестантство в форме лютеранства принимали, главным образом, выходцы из немецких земель. Протестантство в форме кальвинизма принимали литовские князья. Но протестантство практически никак не затрагивало основную массу жителей Великого княжества Литовского, которое оставалось православным. Мировоззренческая сущность протестантизма, выражающаяся в апологии индивидуального произвола и меркантилизма, в корне противоречила нравственно-религиозным и национальным устоям православного населения, которые можно выразить следующими словами: «Кто не в Бога богатеет, недостоин звания христианина».

Протестантизм, попавший на православную почву, так и не сумел привиться и, за исключением некоторого количества городских жителей (в основном немцев) и некоторых польско-литовских магнатских и княжеских родов, остался чужд нашему народу. В какой-то степени это сумел подметить  белорусский философ И.Ф. Рекуц: «Дело еще в том, что, являясь всецело продуктом религиозного экспансионизма, протестантское миссионерство в Беларуси всегда очень тесно переплеталось и переплетается с различными политическими акциями со стороны стоявших и стоящих за ним определенных сил Запада, что придавало и придает этому миссионерству нередко агрессивно-воинствующий характер. Как ранее, так и теперь это миссионерство осуществляется на базе мощной финансовой поддержки западных кругов и центров и, как правило, под прикрытием развертывания благотворительной, миротворческой или культурно-просветительской деятельности» [2, c. 3].

Протестантизм с его утилитарным истолкованием христианской религии, с перенесением проблемы веры из сердца человека в кошелек, с апелляцией больше к земному, чем к Небесному, фактически расшатывал основы самого религиозного учения. В социально-экономическом отношении протестантизм, выражающий интересы нарождающейся буржуазии, сыграл важную роль в генезисе капитализма, хотя бы потому, что он, по выражению К. Маркса, превратил все праздничные дни в рабочие будни. В философско-логическом отношении протестантизм стоит на голову выше схоластических манипуляций католических философов. Исторический, филологический, хронологический, рационалистический подходы к толкованию библейских текстов, церковной истории пробивают брешь в догматическом учении католицизма и никакие схоластические потуги не могут спасти церковь Апостола Петра от поражения. Кроме того, разделение на католиков и протестантов в Западной Европе носило в основном сугубо политический, экономический и конфессиональный характер, очень слабо затрагивая национальную проблему.

2. Православие и католичество в Беларуси

Иначе обстояло дело на Руси. Католическая церковь, чувствуя себя обделенной на Западе, резко активизируется на Востоке. Католицизм полностью восстанавливается в Польше, а орден иезуитов раскидывает свои сети на территории Беларуси, Украины и Литвы с целью распространения власти Римского Папы на православное население. Правда, пока идет Ливонская война, правительство Речи Посполитой, польский король понимают неуместность и несвоевременность всяких проектов о церковной унии; ведь во время внешней войны заниматься церковной унией означало бы сознательно идти на дестабилизацию социально-политической ситуации внутри страны. Более того, на сейме в Варшаве 28 января 1573 года была принята Конституция о религиозной веротерпимости в стране, о свободе и ненарушимости греческой веры, т.е. православия.

Однако механизм контрреформации (орден иезуитов) запущен, остановить его невозможно, столкновение между православием и католицизмом, несмотря на временное протестантское препятствие, неизбежно. Иезуиты ведут целеустремленную критику варшавской Конституции о религиозной веротерпимости; новый польский король, Сигизмунд III, надеясь возвратить себе шведский престол, делает ставку на иезуитов в вопросе о церковной унии. Идеологическое противоборство между православием и католицизмом разгорается. Это противоборство характеризуется некоторыми особенностями по сравнению с религиозной борьбой в Западной Европе.

На Западе протест против католической церкви идет  из среды самих католических идеологов. Например, основатель немецкого протестантизма Мартин Лютер был членом августинского монастыря, а затем доктором богословия Виттенбергского университета. Католичество выступает против протестантизма в качестве правоверного учения против ложной, неистинной религии. Истинная, Божья церковь, берущая свое начало от Апостола Петра, борется против изобретенного Лютером и Кальвином по существу своему еретического учения. Так аргументировали сторонники католицизма на Западе. Искренне верующий человек, воспитанный в лоне католической ортодоксии, вполне мог сомневаться в правоверности лютеранства или кальвинизма. Откуда простой человек мог разобраться в тех евангельских или догматических спорах между протестантами и католиками, в тех протестантских обличениях Римского Папы и всего его двора в антихристианском образе жизни. Неслучайно, что страны наиболее отсталые в экономическом отношении (Испания, Португалия, Италия) так и не примкнули к протестантизму. Они в другое время и в другой форме сделали то, что сделал протестантизм в Англии, Голландии, Германии.

Не так складывалась ситуация во взаимоотношениях между православием и католичеством в Великом княжестве Литовском. Здесь их роли как бы поменялись. С точки зрения православия именно католицизм как раз является ложным учением, поскольку его происхождение и догматическое «обоснование» совершилось в более позднее время. Так, например, один из известных защитников и пропагандистов русской веры, сыгравший значительную роль в развитии национальной культуры Беларуси и Украины, московский перебежчик князь Андрей Курбский в письме к православному виленскому мещанину Кузьме Мамоничу говорит о православной религии как о «правоверии» или «истинном богословии» в противоположность католичеству, которое является лишь «полуверием» или «новомысленной и хромой феологией».

Как доказывали православные идеологи (клирик Острожский, Стефан Зизаний и др.) ложность католической доктрины? Обычно доказательство неистинности католического учения велось с точки зрения православной догматики. Опровержение католической аргументации шло как по линии привлечения соответствующих библейских текстов, так и путем обращения к авторитету отцов православной церкви – Иоанну Златоусту, Василию Великому, Григорию Богослову, Афанасию Великому, Иоанну Дамаскину. Такие догматические споры между православием и католичеством, как, например, об исхождении Святого Духа, об опресноках, о чистилище, о субботнем посте, о бракосочетании священников, которые велись в то время, традиционно разрешались православными богословами авторитетом произведений Нового Завета и святых отцов церкви.

Такой способ аргументации свидетельствовал о том, что защитники православной веры борются против католицизма с позиции догматики и церковного авторитета. И в этом смысле их логика, так сказать, уступает «диалектическим софизматам» (выражение князя Андрея Курбского) католических писателей, которые защищали римский костел не только с позиции Священного Писания и Церковного предания, но и определенной системой логических рассуждений. Казалось бы, такое интеллектуальное превосходство неминуемо приведет православных ревнителей к поражению. Однако этого не случилось. И этому есть свое объяснение.

Католические мыслители, отшлифовавшие методы религиозно-идеологической борьбы в схватках с протестантами, заимствовали от последних оружие рационалистической критики христианских произведений и церковной догматики. С этим, уже в достаточной степени освоенным опытом соединения догматического и критического мышления, католические идеологи вступили в религиозную полемику с православием, где под видом рационалистической критики православной религии, преследовали цель денационализации белорусского и украинского населения. Исторически вышло так: православные защитники белорусской народной культуры, чтобы противодействовать агрессии католического рационализма, вынуждены были облачаться в наряд православной догматики.

В тех конкретно-исторических обстоятельствах православный догматизм защитников русской веры был прогрессивнее католической диалектики, так как за внешне религиозно-догматической полемикой между идеологами «истинного богословия» и «ложной феологии» скрывалось реальное содержание демократического протеста «тутейшего» русского народа (нынешних белорусов и украинцев) против польско-литовского угнетения. Объективно выходило, что защита православной религии в то время означала защиту национального развития Беларуси и Украины. Историческая заслуга православных писателей накануне церковной унии состоит в том, что их просветительская деятельность способствовала консолидации «тутейшего» русского народа (белорусов и украинцев) и теоретически обосновала необходимость подготовки национальных кадров, способных идейно противостоять католической экспансии.

Решающим фактором, обострявшим религиозную полемику и осложнявшим возможный компромисс между православием и католичеством, был фактор этнический. Конфронтация двух вероисповеданий одновременно вела к столкновению различных этносов, поскольку православные отождествлялись с русским народом (белорусами и украинцами), католики же – с поляками и литовцами. Религиозная борьба тесно переплетается с национальной и классовой проблематикой. С одной стороны, польско-литовские магнаты, к которым в последующем переходит денационализировавшаяся православная шляхта, а с другой – белорусские и украинские крестьяне, мещане, духовенство, казачество.

Лев Криштапович, доктор философских наук

Литература
1.Бокль, Г.Т. История цивилизации в Англии. – СПб., 1896.
2.Рекуц, И.Ф. Протестантизм и художественная культура Беларуси. – Минск, 1995.