Николай Сергеев: Польша против Белой Руси. История вопроса. Часть 1

Николай Сергеев: Польша против Белой Руси. История вопроса. Часть 1 25.08.2021 16:52

Еще полтора-два года назад отношения между Польшей и Республикой Беларусь казались едва ли не идеальными. В Варшаве пели дифирамбы многовекторности официального Минска и его участию в т.н. «Восточном партнерстве» (главный выгодополучатель - Польша), за благопристойной вывеской которого скрывается расчёт «гиены Европы» (слова Уинстона Черчилля о Польше) оторвать Белоруссию от России и сделать из Республики Беларусь добычу.

Маска фальшивой доброжелательности слетела с физиономии официальной Варшавы сразу после президентских выборов 9 августа 2020 года. И для многих (включая официальных лиц) в белорусском обществе такой поворот событий оказался совершенно неожиданным. А ведь на самом деле ничего необычного в этом нет. Варшава всего лишь вернулась к исторически традиционной для неё политике в отношении Белой Руси. 

О некоторых сторонах белорусско-польских отношений мы и поговорим в цикле статей под общим названием «Польша против Белой Руси».

Отношения Польши с Русским миром (впервые это определение появилось в XII веке в трудах святителя Кирилла Туровского) и Западной/Белой Русью, в частности, всегда были очень непростые. Еще в последней четверти XIV века, воспользовавшись катастрофой, которую принесло на Русь монголо-татарское нашествие, польский король Казимир III захватил крайне ослабленное Русское королевство (Галицко-волынское княжество, столица Львов). 

Памятник «златоусту всея Руси» Кириллу Туровскому. Ещё в XII в. он писал в своих трудах о великом Русском мире

В тот же период началась агрессивная экспансия Польши на Западную Русь, которая опять же вследствие ордынского нашествия оказалась под властью литовских князей в составе Великого княжества Литовского и Русского. Литовские же князья-гедиминовичи, породнившись с русскими князьями, стали вторым княжеским домом на Руси после Рюриковичей.

Русские земли были значительно выше по уровню развития Литвы и поэтому литовское великое княжество довольно быстро стало литовско-русским с русским языком в государственно-деловой жизни и правовыми актами, в основе которых лежала «Русская правда» Ярослава Мудрого. 

Вершины своего могущества Великое княжество Литовское и Русское достигло при великом князе Ольгерде, когда в союзе с Великим княжеством Тверским оно соперничало с Великим княжеством Московским за первенство на Руси. При этом, несмотря на соперничество между двумя центрами собирания русских земель, временами перераставшее в столь характерные для Средневековья военные конфликты, уже стоял вопрос о воссоздании общерусской державы. 

Необходимо признать, что «государь Литвы и Руси» великий князь Ольгерд был выдающимся деятелем русской истории и не случайно его скульптурный образ представлен на памятнике «Тысячелетию России», установленном в 1862 году в Великом Новгороде по указанию императора Александра II. 

Образ государя «Литвы и Руси» Ольгерда (слева) на памятнике «Тысячелетию России»

Однако   после кончины в 1377 году великого князя Ольгерда «звезда» литовско-русского государства стала клониться к закату. Находясь на смертном одре, Ольгерд передал престол не старшему сыну, сподвижнику всех своих начинаний и стороннику общерусского единства князю Андрею Полоцкому (его мать - витебская княжна Мария Ярославна), а младшему «любимому сыну» Ягайле, в православии Якову (его мать, вторая супруга Ольгерда - Ульяна Тверская).

Взойдя на великокняжеский престол, Ягайло отказался от линии отца на собирание русских земель. Политическая программа великого князя Ольгерда так и звучала: «вся Русь должна принадлежать Литве», но Ягайло принял сторону врагов единства Руси. 

Сразу после восхождения на престол «Литвы и Руси» Ягайло заключил союзные отношения с тогдашним владыкой Золотой Орды Мамаем, который намеревался повторить нашествие Батыя на Северо-Восточную Русь и уничтожить набиравшее силу Великое княжество Московское. В конце лета 1380 года Ягайло направился с войском на помощь Мамаю, который уже двигался со своей Ордой в направлении Московской Руси. Но на решающее сражение, вошедшую в историю как Куликовская битва, он таки не явился.

Обычно в учебниках истории пишут, что Ягайло хотел, дескать, помочь своему союзнику Мамаю, но… опоздал. Однако есть основания усомнится в справедливости подобного утверждения. Во-первых, для всех русских земель, независимо от их подданства, ордынцы были абсолютным злом. Конечно, в те времена отряды монголо-татарских войск нередко участвовали в междоусобных войнах русских князей, но Мамай шёл с огромной армией не грабить, не требовать новых «даней-выходов», а уничтожить ставшим к тому времени первым на Руси Великое княжество Московское.
 
Во-вторых, войско, с которым Ягайло шёл на соединение с армией Мамая, по национальному составу было в основном русским, собственно литовцев в войске было немного. И Ягайло, надо полагать, отдавал себе отчёт, что русские воины из его войска вряд ли встанут в один строй с ордынцами против рати под началом великого князя Московского Дмитрия Ивановича. Ведь на Куликово поле против Мамая вышло общерусское войско, в рядах которого были и полки западнорусской «кованой рати» (тяжелая конница) из Полоцка, Витебска, Турова и других городов Западной Руси под командованием князя Андрея Полоцкого.

Понимая, что участие в Куликовской битве на стороне Мамая чревато не только утратой литовско-русского великокняжеского престола, но и потерей жизни (сражение, как известно, носило крайне ожесточенный характер), Ягайло «спешил» на соединение с ордынцами, как говорится, черепашьим шагом и, соответственно, не успел.

Памятник «Дмитрий Донской» (2007), скульптор Александр Руковишников

Куликовская победа ясно показала, что избавится от ненавистного ордынского ига (а это непомерные дани-выходы и постоянная угроза грабительского вторжения) возможно лишь в том случае, если «вся Русь будет заедино». Это понимали в Москве, это понимала и вдовствующая великая княгиня Литовская и Русская Ульяна Александровна.

Спустя некоторое время после Куликовской битвы великая княгиня Ульяна стала активно ратовать за союз (своего рода Союзное государство) между великими княжествами Московским и Литовско-Русским, который предполагалось скрепить узами династического брака между великим князем Литовским и Русским Ягайло (Яковом) и сестрой Дмитрия Донского великой княжной Московской Анной Ивановной (некоторые источники называю старшую дочь великого московского князя Софью). Помимо этого, великая княгиня Ульяна Александровна выдвигала проект православного крещения собственно Литвы.

Несмотря на то, что Ягайло в войне с Мамаем был на стороне Орды (хотя до Куликова поля он так и не дошёл), Дмитрий Донской, исходя из общерусских интересов, поддержал план государыни «Литвы и Руси». 

Нетрудно представить, что в случае осуществления объединительного проекта великой княгини Ульяны Александровны отечественная история пошла бы по менее драматичному пути. Объединённая мощь Московского и Литовско-Русского великих княжеств позволили бы не только в сжатые сроки собрать все русские земли, но и оградить Русь от хищнических притязаний Золотой Орды и католического Запада.

Понятно, что подобные виды на будущее вызывали крайнее неприятие как у ордынских ханов, так и у римского папы, польских панов, венгерских вельмож и ливонских рыцарей, а также у части русских князей, движимых корыстными местечковыми, а не общерусскими интересами.

Конечно, отношения между римскими папами, лидерами тогдашнего коллективного Запада, и Ордой были совсем не безоблачными, и при этом римская курия вынашивала планы по окатоличиванию ордынцев, хотя с 1320 года государственной религией в Орде стал ислам. Но, несмотря на это, между римскими папами и Золотой Ордой поддерживались довольно тесные отношения, т.к. и те и другие не хотели видеть вместо раздробленных русских земель единую сильную Русь, такую как во времена Ярослава Мудрого. 

Поэтому естественно предположить, что действия Орды и римской курии, направленные против объединительного проекта великой княгини Ульяны Александровны, носили согласованный характер.

Военный удар по Москве был нанесён Ордой. После разгрома Мамая на Куликовом поле ханом Золотой Орды стал потомок Чингисхана Тохтамыш, который решил «вторгнуться всей силой татарской» в пределы Московского господарства. После Куликовской битвы Великое княжество Московское порвало с зависимостью от Орды и готовило династический союз с «Литвой и Русью». Поэтому поход Тохтамыша призван вернуть зависимость Москвы от Орды и сорвать союз великих княжеств Московского и Литовско-Русского.

Хан Золотой Орды Тохтамыш

Однако после Куликовской битвы соотношение сил значительно изменилось. И если Великое княжество Московское само по себе еще не обладало достаточной силой, чтобы окончательно сокрушить Орду (в Куликовской битве победу одержало общерусское войско), то силы Золотой Орды были уже серьёзно подорваны и её властители уже не могли помышлять о повторении нашествия Батыя.

Тохтамыш готовил свой набег на Москву в глубокой тайне. Чтобы исключить утечки хоть каких-то сведений о подготовке к походу, в 1382 году в Казани внезапно были убиты или брошены в тюрьму все русские купцы. Их товары и имущество были изъяты, а торговые суда использовались для переправы ордынских войск через Волгу. Переправив свои войска на правый берег, Тохтамыш скрытно повел их изгоном, т.е. очень быстро. Ордынцы двигались одвуконь, а то и с большим количеством коней на всадника и с короткими остановками. При таком способе передвижения конная рать движется с такой же скоростью, с какой и гонцы, которые могли бы предупредить о движении этого войска.

«Вел же войско стремительно и тайно, с такой коварной хитростью — не давая вестям обогнать себя, чтоб не услышали на Руси о походе его», писал летописец.

Продолжение следует