Николай Сергеев: Брестская церковная уния 1596 года: предыстория, часть IV

Николай Сергеев: Брестская церковная уния 1596 года: предыстория, часть IV 10.03.2017 08:43

Николай Сергеев: Брестская церковная уния 1596 года: предыстория, часть I 

Николай Сергеев: Брестская церковная уния 1596 года: предыстория, часть II 

Николай Сергеев: Брестская церковная уния 1596 года: предыстория, часть III

В январе 1595 года Гедеон Балабан созвал во Львове  проуниатский Собор , на который были собраны обработанные в пользу унии архимандриты, игумены, иеромонахи, протопопы и священники из Львовской епархии, а также некоторых других православных епархий Великого княжества Литовского и Русского и Короны Польской. 

 
Гедеон Балабан, православный епископ Львовский и Каменец-Подольский.

Несмотря на первоначальную поддержку Брестской унии, с 1595 года и до конца жизни был её принципиальным противником

На этом Соборе под диктовку Балабана и посланников короля были приняты условия унии, суть которых сводилась к следующему:
 
1. Западнорусские владыки признают необходимость унии; 
2. Русские владыки признают главенство папы; 
3. Некоторые католические догматы принимаются целиком, другие в несколько смягченном в сторону Православия виде; 
4. Православные обряды и церковный строй сохраняются неприкосновенными; 
5. Запрещается обращение униатских монастырей в католические; 
6. Разрешается устройство русских школ и типографий под надзором епископов; 
7. Епископы назначаются королем из числа кандидатов, избранных духовенством; папа утверждает митрополита, избранного епископами; 
8. Униатские иерархи пользуются всеми привилегиями католического духовенства, миряне-униаты могут занимать всякие должности; 
9. Братства, если примут унию, могут существовать при условии послушания митрополиту и епископам; привилегии дарованные им патриархами, уничтожаются; 9. Всякая зависимость от греческих иерархов отвергается, и сами они не допускаются в пределы Речи Посполитой; 
10. Правительство обязано принять меры к тому, чтобы то духовенство, которое не примет унии, не могло исполнять своих обязанностей, и чтобы был подавлен протест народа против соединения церквей.

Произошедшая на львовском Соборе измена православию вызвала гневное возмущение у православного населения Речи Посполитой, которое вылилось в широкое антиуниатское движение, духовным вождем которого стал князь Константин Константинович Острожский. Он обратился к православному населению Речи Посполитой с Окружным посланием, в котором определил проуниатские действия епископов постыдными и беззаконными, давал обет оставаться верным православию и призывал к этому русских людей. Кроме того, Констанин Острожский обратился к проходившему в то время съезду протестантов Речи Посполитой с призывом к вооруженному протесту против «католической интриги» и короля, который своей поддержкой унии попрал свободу вероисповедания и высказал готовность выставить собственное войско в защиту Православия.

 
Защитник православной веры на русских землях Речи Посполитой князь Константин  Константинович Острожский                       

Послание князя Острожского  произвело сильное впечатление на православных Речи Посполитой и стало началом мощного антиуниатского движения на русских землях этого государства. Самым грозным проявлением неприятия русским народом униатской измены стала освободительная война под началом Северина Наливайко (1595-1596 гг.), которая охватила широкие слои казачества, горожан и крестьянства . Активную борьбу с  унией вели виленское, львовское и другие православные братства. Размах антиуниатского движения был столь велик, что потрясенные приверженностью простых русских людей православной вере такие сторонники унии как львовский епископ Гедеон Балабан и перемышльский епископ Михаил Копыстенский  отказались от своего участия в подготовке унии и вернулись в Православие. Более того, Гедеон Балабан утверждал, что его подпись под актом унии была подделана Кириллом Терлецким.

Антиуниатское сопротивление  принимало столь грозные размеры, что Сигизмунд III  вынужден был поставить вопрос о приостановке введения унии, которая оказалась на грани провала. Все это крайне обеспокоило римский престол и иезуитам пришлось применить все свое искусство убеждения, чтобы король не  отказался от унии и встал-таки на путь, приведший в итоге Речь Посполитую к краху.

В ноябре 1595 года епископы Терлецкий и Потей прибыли в Рим, изъявили покорность папе и предоставили на его рассмотрение условия унии принятые на львовском Соборе. Однако папа Климент VIII предъявленных ими условий не принял и заставил епископов-отступников подписать за себя и западнорусских иерархов предложенный им вариант унии, который видел в униатстве разновидность католицизма. Тем самым Терлецкий и Потей предали не только православную веру, но и своих сообщников. В знак подчинения папе Терлецкий и Потей облобызали его туфель. 

На празднестве, состоявшемся по поводу принятия унии,  папа торжественно объявил, что принимает митрополита, епископов, духовенство и весь русский народ, живущий во владениях польского короля под свою руку и в лоно католической церкви. В ознаменование этого события была выбита медаль с изображением на одной стороне лица папы Клемента VIII, а на другой стоящих перед ним на коленях западнорусских епископов-отступников с латинской надписью «Ruthenis receptis» («На восприятие русских») .

 
Медаль римского папы «На восприятие русских»

За свои предательские деяния Терлецкий и Потей  получили от папы звания прелатов и ассистентов римского престола. В грамоте королю папа предложил принять иерархов отступников -- митрополита и епископов -- в число сенаторов, а митрополиту поручал созвать Собор для окончательного принятия унии. В тоже время Терлецкий и Потей до последнего скрывали смысл, подписанных ими папских условий унии. Так, в своем письме из Рима краковскому бискупу Юрию Радзивиллу они сообщали, что папа оставил православное исповедание веры неизменным. 
  
Униатский Собор был созван 6 октября 1596 года в Бресте. Из западнорусских иерархов со стороны униатов на нем присутствовали: киевский митрополит Михаил Рагоза, пять епископов и три архимандрита. Все это униатское действо проходило под надзором специальных  посланников папы Климента VIII - двух католических архиепископов и четырех иезуитов во главе с Петром Скаргой. От короля на униатской Собор прибыл целый ряд польских, литовских и западнорусских вельмож во главе с гетманом ВКЛР Николаем Радзивиллом и канцлером ВКЛР Львом Сапегой.

Одновременно с униатским в Бресте состоялся православный Собор, который проходил под охраной князя Константина Острожского. В Соборе приняли участие экзарх Александрийского патриарха Кирилл Лукарис, львовский епископ Балабан (ставший до конца своих дней твердым защитником Православия), перемышльский епископ Копыстенский, 16 протопопов, большое число игуменов, священников и мирян. Председательствовал на православном Соборе экзарх Константинопольского патриарха Никифор. В ходе Собора экзарх Никифор трижды приглашал митрополита и епископов-отступников на православный Собор, но они, находясь под плотной опекой папских и королевских посланников, не явились. Тогда Собор лишил их сана, отверг унию и подверг ее проклятию.

А 8 октября униатский Собор принял Соборную грамоту о вступлении западнорусских иерархов в унию с римско-католической церковью.  На основе этой грамоты король Сигизмунд III признал законной в Речи Посполитой только униатскую церковь, а православную объявил не имеющей право на существование. После чего в польско-литовском королевстве начались гонения на православных. Первым православным брошенным в тюрьму за непризнание унии, стал экзарх Никифор, который был посажен в Мальборский замок, откуда никогда уже не вышел.

Брестская церковная уния 1596 года имела самые тяжелые последствия не только для Западнорусской церкви, но и для дальнейшей судьбы Литовско-Русского великого княжества и Речи Посполитой. Западнорусская церковь была расколота на униатскую и православную, которая стала преследоваться по всей Речи Посполитой. Православные церкви разрушались, отдавались униатам или передавались на откуп еврейским ростовщикам. Православные подданные Речи Посполитой не допускались на государственные должности, ущемлялись в политических и гражданских правах и подвергались всевозможным преследованиям.

Уния расколола не только  церковь, но и западнорусский народ. Из-за жестоких антиправославных гонений ряды православной знати начали  быстро редеть. Крупные магнаты переходили в католицизм, шляхта помельче в основном в католицизм, реже в унию. И если у униатов русское самосознание хоть в какой-то степени, но все же сохранялось, то западнорусские магнаты и шляхта довольно быстро утрачивали русскость и становились поляками, хотя некоторые из них о себе говорили, что они «веры польской, но рода русского».

Православие  со времен церковной унии стала религией простого народа, и все же оно не было уничтожено. Православные братства еще шире, чем ранее развивали свою просветительскую деятельность, устраивали учебные заведения, готовившие образованных борцов за православие и русскую народность.

Что касается Речи Посполитой как государства, то Брестская церковная уния предопределила его крах. Русские подданные  Речи Посполитой в большинстве своем  стали воспринимать это государство в качестве чуждой и враждебной силы, что обернулось ожесточенной народно-освободительной войной 1648-1667 годов и массовым исходом западнорусского населения в Российское государство и в казачьи области в XVII-XVIII веках.    
 
С созданием Речи Посполитой и особенно после Брестской церковной унии изменилось отношение большинства западнорусского народа к Российскому государству. До Люблинской унии 1569 года западнорусское население воспринимало и Великое княжество Литовское и Русское, и Великое княжество Московское/Русское царство как два русских государства, пусть и не всегда дружественных друг другу. Причем,  православная западнорусская знать считала, что отношение короля и великого князя ВКЛР к ней хоть и несправедливо, но эту несправедливость можно все-таки преодолеть. 

После же Люблинской и особенно Брестской унии в качестве своего русского государства западнорусским населением  стала восприниматься только Российская держава, а ее государь стал почитаться как великий и справедливый Белый царь. 

 
Герб Русского царства

Поэтому во времена упадка и крушения Речи Посполитой западнорусское/белорусское население активно выступало на стороне русских войск, действовавших на территории Западной/Белой Руси. Так было во время «Государева похода 1654 года», Северной войны (нач. XVIII в.) и похода А.В. Суворова против польского восстания Т.Костюшко (1794 г.). 

После вхождения западнорусских/белорусских земель в состав Российского государства белорусское население (в отличие от значительной части польской шляхты) массово участвовало в борьбе против нашествия Наполеона, активно поддерживало российские власти в разгроме польских шляхетских мятежей 1831 и 1863 годов. 

В бурном и противоречивом XX столетии стремление быть вместе с Россией являлось доминирующей чертой национального самосознания белорусского народа. Это проявилось в национально-освободительной борьбе восточнославянского населения Западной Белоруссии против польской оккупации в 1921-1939 годах за воссоединение с БССР и Россией в составе СССР, во всенародном партизанском движении в годы Великой Отечественной войны и, наконец, в стремлении белорусов быть вместе с Россией уже после разрушения СССР.