Илья Данилов: Аксиомы военного медика в Новороссии

Илья Данилов: Аксиомы военного медика в Новороссии 30.06.2015 19:44

Какой бы красивый позывной ты не выбрал, он все равно будет «Доктор»

Человек смертен. Иногда внезапно смертен.
Ты не можешь спасти всех.
Ты не можешь помочь сразу всем. Сортируй раненных.
Если бойцам выдали наркосодержащее противошоковое, они его «потеряют».
Перед оказанием первой помощи обеспечь собственную безопасность.
Медикаментов всегда не хватает.
Никогда нет тех медикаментов, которые нужны.
Если стоит вопрос, брать БК или аптеку, бери БК.
Вешай аптечку на грудь, так ты дотянешься до нее в любом положении.
Учись колоть внутривенно.
90% ранений — осколочные. Носи кевлар.
Хуже, чем спасать — только быть спасаемым.
Раненые легкими не бывают.
Нести нужно быстро.
Быстро нести нужно живого, мертвого можно медленно.
Не забывай о боевом охранении.
Все любят убивать, никто не любит разгребать за теми, кто убивает.

Служба

Военным медиком почему быть хорошо? Из-за его неопределенного статуса. Кому подчиняется санитар — командиру подразделения или начмеду? Тут можно маневрировать. В штабе сказал, что на боевые, в подразделении сказал, что в отпуск, а сам в хирургию и учиться, учиться, учиться колоть внутривенно и внутриартериально. Опять-таки в наряды медика не ставят, он все время должен быть доступен, вдруг кому на вавочку подуть надо? Короче, среди рядового состава лучше должности, чем санитар, не найти. Впрочем, есть и отрицательные моменты. Если появился «трехсотый», значит, идет обстрел наших позиций или интенсивный стрелковый бой, т. е. все нормальные люди попрятались и стреляют. Один ты, как идиот, бегаешь по улицам — сначала ищешь «трехсотого», а потом еще и вытаскиваешь его из-под огня. Как в анекдоте про пожарного — всем работа хороша, но как пожар, хоть увольняйся.

В любом расположении — на базе подскока или на передке, санитар должен организовать «больничку», расставить там шприцы, бутылки и хирургический таз. Это внушит священный трепет окружающим. Заодно лучше запретить всем приближаться к «капищу». Заболевшим нужно угрожать уколами, чтобы обращались только в крайнем случае. Теперь всегда есть место и время поспать.

Я поставил в «больничке» лукошко грибника и распорядился, чтобы все найденные медикаменты бросали в него. В короткий срок лукошко выросло в «мобильную операционную» имевшую на вооружении грязную простыню, четыре термометра, четыре танометра и хирургический зажим. К сожалению, все нажитое непосильным трудом пришлось бросить, когда оказалось, что выходить с позиций мы будем с тяжелым оружием.

Нельзя никому давать медикаменты с собой, пусть пользуются прямо в «больничке». Если взводный зашел смазать нос йодом, пусть мажет тут же и поставит йод на место. Снайпер зашел закапать нос — закапал и поставь на место. Все взятое с собой магическим образом перемещается в параллельную реальность. На следующий день они опять придут к тебе за йодом и каплями, и ты будешь виноват, что они сами их потеряли. Должно быть, где-то есть мир, в котором полно жгутов, йода, капель в нос и таблеток от головной боли.

Нельзя никому никогда давать боевую наркоту без приказа! Ни из жалости, ни из корысти, ни из личной симпатии. Будет только хуже.

Все лекарства должны быть быстродействующими. Всерьез лечиться никто не будет.
Сколько бы не говорили, что первая помощь — это самопомощь, учиться оказывать ПМП никто не будет. Все, что может медик — это выдать рядовым жгуты и медицинские косынки. На жгутах они станут сушить носки, а косынки повяжут на голову.

Если будет напарница, то санитарка будет страшная. Если две, то обе страшные.
Если вдруг пришлось оказывать помощь командиру любого уровня, требуй себе пистолет. Ибо единственное, на что ты можешь рассчитывать, это медаль «Четыре недели в боевой обстановке без венерических заболеваний».

Эвакуация

Когда до ближайшего госпиталя сорок минут езды, основной задачей военного медика становится не совершать медицинские манипуляции, а остановить кровотечение, предотвратить развитие шока и доставить раненого «на стол». Однако это не так легко, как кажется.

Медику желательно не делать физической работы самому. Доктор ведь один, а раненых-то много. Тем более, как только дело касается раненого, медик получает моральное право командовать всеми вплоть до комбата. Этим и пользуемся. Не сам хватаешься за носилки, а приказываешь нести товарищам раненого. Сам двигаешься рядом с носилками. Если поставил капельницы, то несешь бутылки с физраствором/аминокапроновой кислотой или что там у нас есть. Если не ставил, то контролируешь наличие витальных функций у «трехсотого». Если он без сознания — контролируешь пульс. По ходу движения у него может начать падать давление и нужно будет колоть или лить, важно не упустить этот момент. Может прекратиться сердечная деятельность и нужна будет реанимация. Это как раз тот случай, когда спасение не в скорости. Быстро нести нужно живого, а не мертвого.

Немаловажный момент — боевое охранение. У обеих воюющих сторон оборона настолько дырявая, что ходить друг к другу «в гости» дело только свободного времени. Соответственно перспектива попасть в засаду в собственном тылу вполне реальна. Поэтому, если людей хватает, то четверо несут, двое в головном дозоре и двое в тыловом. При этом медик наблюдает за состоянием не только раненого, но и носильщиков. Если своевременно менять их местами с дозорными, можно обеспечить постоянную высокую скорость движения.

Если людей не хватает, то боевое охранение медик берет на себя. Лучше один «двухсотый», чем шестеро. И тут ты уже не медик, а боевая единица. И не шприц твое оружие, а огнемет и две дымовые гранаты. Лучше брать не РПО-А, он тяжелый, а «Шмеленка». В случае попадания в засаду или просто под обстрел на близкой или средней дистанции, тебе не надо завязывать бой, а нужно организовать прикрытие и отойти. Огнемет и дымы обеспечат такую возможность. Может быть.

Когда кладешь раненого на носилки, подстеливаешь ему одеяло. Возможно его придется перегружать или грузить в «реанимобиль» без носилок, а за одеяло браться будет удобнее. «Реанимобилем» будет в лучшем случае «Газель», а в худшем «Москвич» без заднего сидения. В легковушку человек нормального роста в длину не помещается, его придется складывать. Лучше всего, если санитар сядет за водителем, так чтобы голова раненного находилась у него на коленях, это позволит контролировать состояние пациента и оказывать необходимую помощь, насколько это возможно при быстрой езде по ухабам под обстрелом.

Наставление по первой медицинской помощи на поле боя научили нас иметь с собой метров пять стропы и альпинистский карабин. Теоретически это для того, чтобы вытащить раненого из-под обстрела и втащить в укрытие. На практике, этой стропой привяжешь трехсотого к носилкам, чтобы не выпадал, когда мы бросаем его на землю по команде: «Ложись!» Кроме того, если все же приходиться самому нести носилки, то из этой же стропы можно сделать петлю, привязать ее к ручкам носилок и перекинуть через плечо, чтобы освободить руки. И автомат будет чем держать и вообще нести легче.

Лечение

Какой бы красивый позывной ты не выбрал, он все равно будет «Доктор». Заниматься придется не только ранеными, но и заболевшими. Это прежде всего простуды, гниющие незаживающие осколочные раны, грибок на ногах, ожоги, переломы и сотрясения мозга. Ополченцам скучно сидеть в госпитале с мелкими осколочными ранениями и они сбегают обратно на передовую, а в ране накапливается нагноение, начинается воспаление со всеми вытекающими удовольствиями. С простудами понятно, даже летом ночью бывает холодно. В засаду, в разведку, даже просто «на глаза» теплые вещи никто не берет, предпочитая ночь продрожать, чем тащить лишнее. Две недели не разуваясь и, пожалуйста, грибок вам обеспечен. Поэтому все и стараются при первой возможности переобуваться в открытые тапки. У меня были отличные тапочки с зелеными бантами, их пришлось бросить вместе с лукошком.

Ожоги, как правило, у тех, кто попал под выхлоп гранатомета. В окопной суете и неразберихе, не такое уж это хитрое дело. Ну и у тех, кто спьяну уснул на пляже. А что вы хотите? Лето, море, война.

Переломы и сотрясения мозга происходят не на передовой, а в первые три дня после ротации. Комбатанты бухают без просыпу, а в результате — переломы и сотрясения. В этот период медику желательно спать с автоматом в руках. Если придут за спиртом или буторфанолом — стреляй под ноги, не поможет — стреляй по ногам. Сам потом и вылечишь.

В первый год войны в Новороссии противошокового было довольно много, его выдавали сколько было, без всякого контроля. Это привело к тому, что бутор стали колоть не после ранения, а вместо. Встревоженные командиры ограничили выдачу наркосодержащего противошокового, стали требовать строгой отчетности. Но противошоковое-то все равно нужно, так что господа военные медики придумали заменить его легальными препаратами. Вместо буторфанола и промедола активно используется троица — дицинон, дексаметазон и кеталонг или их аналоги. Противошоковое, кровоостанавливающее и обезбаливающее в ампулах по 2 мл связываются вместе изолентой и к ним прилагается шприц. Проблема в том, что действуют они только будучи введенными внутривенно. Но для успокоения совести санитара можно кольнуть и внутримышечно.

Источник