«Могильщики русских школ». Как в Латвии искореняют русскоязычное образование

«Могильщики русских школ». Как в Латвии искореняют русскоязычное образование 06.08.2018 15:54

Вслед за запретом преподавания на русском в средних школах в Латвии запретили русский язык и в частных вузах. После этого посол России в Латвии Евгений Лукьянов дал понять, что Москва не исключает открытия в Латвии русскоязычных школ при дипмиссиях РФ. Это вызвало шквал возражений латвийского Минобразования, заявившего, что не потерпит открытия подобных школ.

Напомним, 2 апреля президент республики Раймонд Вейонис (на фото) утвердил принятый Сеймом закон об окончательном переводе средних школ национальных меньшинств Латвии на латышский язык обучения. «Учёба в средней школе на латышском языке обеспечит равные возможности для всех школьников получить качественное образование и устроить свою жизнь в Латвии. Это создаст более сплоченное общество и усилит страну», – считает Вейонис. Правда, президент все-таки заметил «некое недовольство жителей во время принятия этого решения» – заметил, но не придал особого значения.

«Я прочитал несколько десятков писем родителей русскоязычных школьников. Мне показалось странным, что если положить эти письма в ряд, то они производят впечатление написанных по шаблону. Пусть это останется на совести их авторов», – отмахнулся Вейонис от недовольных. Но многие представители русской общины не согласились терпеть столь вопиющее нарушение их прав и уже провели немало акций протеста. «Окончательный перевод русских школ на латышский язык обучения обернётся лишь тем, что наши дети не смогут самостоятельно и качественно осваивать предметы. Это будут слезы, негативные эмоции, психологический, а, в ряде случаев, и прямой вред здоровью ребенка. Ряд детей не смогут удовлетворительно учиться, не получат аттестатов об успешном окончании школы. Подобная ситуация создаст риск возникновения групп асоциальной молодежи, которые не найдут себе применения в обществе и выместят свои неудачи на нём же! В свою очередь, процесс маргинализации обернётся ростом числа безработных и увеличением преступности», – считает мать двоих детей Ирина Бобкова.

Молодая рижанка Татьяна Андриец приводит типичный рассказ из жизни одной из школ. «Из-за нехватки учеников русский 10-й класс объединили с латышским. Никому не интересно, что класс русскоязычный, как, собственно, и педагоги. Главное – валстс валода (государственный язык – В.Е.)!

Так вот, начало учебного года, дети заходят в класс к педагогу, всю жизнь говорившему с детьми на родном для обеих сторон языке – русском. И вот неловкое молчание… "Sveiks! Tagad es ar jums stundās runāšu tikai latviski. Skaidrs?" ("Здравствуйте. Теперь я с вами на уроках разговариваю только по-латышски. Понятно?").

В классе смешок. Забавно и жалко слышать ломаную латышскую речь из уст человека, который девять лет изъяснялся с ними на русском…», – пишет рижанка.

Андриец приводит свою беседу с русской учительницей, вынужденной вести урок на латышском. «Я спросила: "Что, вы правда весь урок проводите на латышском? Ведь и вам труднее, и детям…" "А что делать? Приходится". "Но ведь ваш урок и так достаточно сложный, его и по русски-то многие не понимали, как же теперь отстающим? Это же им мешает ещё больше?" "Конечно, я всё понимаю… Поэтому, иногда подхожу на перемене, объясняю… тихонько. Но вообще с этим осторожно надо – если кто-то доложит, будут большие неприятности…" Сказать, что я была возмущена, значит ничего не сказать. Насколько же надо запугать бедных педагогов, чтобы так? Кто-то может сказать: "Подумаешь, пускай проявят самоуважение и продолжают учить так, как считают нужным. Всех учителей всё равно не переувольняешь". А я вам говорю, что переувольняешь. Они могут. Трудно вспомнить, когда ещё был такой дефицит учителей как сейчас. Но власти это не волнует…», – сетует девушка.

Впрочем, националисты неизменно указывают, что большинство участников акций в защиту школ составляют люди среднего и пожилого возраста. Почему так? Как рассказывают сами представители молодежи, русские ученики протестовать попросту боятся. «Администрация школ выступает против участия ребят в таких акциях (протеста – В.Е.) и прямо запрещает им на них ходить. Были высказывания в стиле "что ты позоришь нашу школу" и другие в подобном духе. Также нынешние старшеклассники скоро будут поступать в латвийские вузы, причем надеются, что попадут на бюджет. Естественно, они не хотят услышать, что не поступят в университет только из-за того, что были на митинге», – свидетельствует недавняя школьница Екатерина Гаврилова. По её мнению, после вступления в силу «школьной реформы» перспективы, ожидающие русскую общину, окажутся печальны и отъезд людей из страны усилится.

Кстати, только в прошлом, 2017 году из Латвии выехал 12 801 ребенок в возрасте от семи до восемнадцати лет. Для страны, чья официальная численность населения составляет 1,9 млн человек (в начале 90-х – 2,6 млн. человек) потеря существеннейшая.

Нынешним летом в Латвии приняли закон, запрещающий учить на русском даже в частных вузах. И если «накат» на русские школы является, увы, делом привычным (впервые закрыть их попытались ещё в 2004-м), то такое вмешательство в дела бизнеса ошеломило даже некоторых латышей. Ведь экспорт высшего образования в Латвии рос быстрее других отраслей (за 2017 год +8%) и рассматривался как приоритетный – как в «Стратегии развития Латвии до 2030 года», так и в планах Еврокомиссии. Однако, теперь частные вузы и колледжи обязали преподавать только на латышском и ограничили прочие языки обучения до 20% от общего объема кредитных пунктов – что означает повсеместное закрытие программ не только на русском, но и на английском. Под угрозой оказались даже престижные магистерские и докторские программы, привлекающие студентов из Германии, Франции, Польши и других европейских стран.

Интересно, что студенты из Европы, США и Канады зачастую рассматривают Латвию, как базу для изучения русского языка. Всего на русском языке в латвийских вузах учатся 5200 студентов, примерно половина из которых являются иностранцами. «Частные вузы только в виде прямых налогов платят государству более 4 млн евро в год, обеспечивая полторы тысячи рабочих мест и вкладывая значительные средства в оснащение лабораторий, библиотек, совершенствование программ. А всего эта отрасль поддерживает свыше 2000 рабочих мест, так как каждые 10 студентов требуют 2,7 ставки в обслуге», – констатирует латвийский журналист Людмила Прибыльская. Другими словами, из-за ненависти к русскому языку латвийское государство фактически стреляет себе же в ногу. Ректор рижского Института транспорта и связи Юрис Канелс сетует: «На три иностранных студента в частных вузах приходится только один в государственных. Латышизация высшего образования подорвет позиции и тех, и других, предоставив шансы соседним Литве и Эстонии получить дополнительные доходы от программ на русском и английском языках».

Политолог, уроженец Риги Андрей Стариков считает, что борьба с русскоязычным образованием в Латвии – единственное средство, оставшееся у правящих политиков, чтобы хоть что-то предъявить латышскому электорату.

Обострение этой борьбы связано с тем, что в октябре в Латвии пройдут очередные выборы в Сейм. «Правящие партии не в силах предъявить избирателю результатов своей работы – обещанного экономического благополучия все ещё нет, население продолжает разъезжаться, шлейф коррупционных скандалов за политическими старожилами растет и растет. Но и переизбраться в парламент хочется. Остаётся в очередной раз рассказывать про угрозу с востока, искать внутри страны "руку Кремля", и, конечно, продолжать выкорчёвывать "последствия оккупации". Одно из таких последствий – остатки русскоязычного образования в стране. Борьба с ним – золотая электоральная жила. За право быть "могильщиком русских школ" сегодня и идет борьба на правом политическом фланге. Взывать к благоразумию и логике этих борцов бессмысленно. Их идея фикс – сохранить власть, доказав национально мыслящему избирателю собственную полезность хоть чем-то. Ну, а после выборов – хоть потоп. Редкий современный прибалтийский политик сегодня может похвастаться стратегическим мышлением, умеет и готов думать за пределами дальше одного электорального цикла», – отмечает политолог.

Так или иначе, встаёт вопрос: что делать русским латвийцам, желающим избежать ассимиляции своих детей? Рижская русскоязычная газета «Сегодня» поинтересовалась у посла России в Латвии Евгения Лукьянова: можно ли ожидать от РФ помощи в создании школы для местных русских детей при посольстве? «Ничего конкретного я вам сообщить пока не могу. Но мысли есть. Дело ведь в том, что всё течет, всё меняется. И законодательное оформление этой "реформы" в практику привело к существенному изменению ландшафта в данном вопросе. Следовательно, мы должны правильно на это отреагировать. Вопрос в другом: откроем мы здесь школу при посольстве, откроем мы школу при консульствах – тогда мы свободны в методологии, и решать всё будет наше российское министерство образования. Если что-то делать, то делать это по-серьёзному и чтобы это было лучше», – уклонился посол от прямого ответа.

Но даже и столь уклончивые слова вызвали нападки на посла. Латвийский министр образования и науки Карлис Шадурскис заявил: «Создание российских школ в Латвии – всего лишь фантазия Лукьянова, которая не имеет под собой никакого правового основания». В Минобрнауки пояснили, что в Латвии невозможно основать школу, если её программа не отвечает правилам Кабинета министров. «Для учреждения учебного заведения необходима лицензия на образовательную программу и аккредитация, подтверждающая её соответствие нормам латвийского законодательства. В Латвии невозможно создать школы при посольствах», – подчеркнули в министерстве.

В российском посольстве эти заявления не оставили без внимания. «С интересом ознакомились с высказыванием Шадурскиса относительно возможного открытия в Латвии русской школы при посольстве. Такие посольские школы успешно функционируют в более чем семидесяти странах мира, в том числе и в соседних с Латвией Финляндии и Швеции. Также хотели бы напомнить, что при посольстве Латвийской Республики в Москве действует латышская воскресная школа, работу которой курирует только латвийская сторона. Возникает вопрос – о каких "фантазиях" говорит Карлис Шадурскис, если решение об организации русской школы в принадлежащем Российской Федерации здании является исключительно прерогативой нашей страны? Принцип экстерриториальности пока ещё никто не отменял. См. Венская конвенция 1961 г», – заявили в российском дипломатическом ведомстве.

Политолог, бывший сотрудник российского посольства в Латвии Дмитрий Ермолаев отмечает, что в распоряжении РФ действительно есть возможность, которая давно обсуждается, но пока не реализуется – открытие при диппредставительстве школы, которую могли бы посещать не только дети дипломатов, но и местные учащиеся. Причём Москва в этом вопросе даже не будет первой, ведь недавно в прибалтийской республике открылась британская International School of Latvia. Впервые о возможности создания такой школы российский посол Александр Удальцов упомянул ещё в 90-х. В 2016-м тогдашний посол Александр Вешняков, выступая в эфире латвийской телепередачи De Facto, тоже упоминал об этом. «А ещё раньше, в 2004-м году, о планах открытия сразу четырех школ при посольстве и консульствах России в Риге, Вентспилсе, Лиепае, Даугавпилсе, в которых смогут учиться и латвийские дети, заявлял посол Виктор Калюжный. Но планы остались планами, тем не менее изрядно напугавшими латвийское министерство образования и науки. Как мне рассказывал высокопоставленный чиновник из Минобразования ещё в конце 2004 года, у Латвии нет рычагов, чтобы препятствовать осуществлению российского плана. А ведь в 2004-м году был пик борьбы русскоязычной общины Латвии против реформы образования, и формирование альтернативной школьной системы создало бы головную боль латвийским чиновникам. Им пришлось бы доказывать на деле, что билингвальное образование эффективнее российской системы обучения на русском.

Так почему бы сейчас не создать такую школу? Если латвийские власти будут вставлять палки в колеса, то её можно открыть как филиал одной из уже существующих школ в странах ЕС. Юридические инструменты для этого существуют, было бы желание.

Надо было, конечно, это делать раньше…», – сетует Ермолаев.

Василий Ермаков, Столетие