Интервью с поэтом во Всемирный день поэзии 23.03.2016 13:52В преддверии Всемирного дня поэзии публицист Марина Изварина встретилась с известным русским поэтом Николаем Полотнянко и попросила его ответить на интересующие читателей вопросы.
М.И. Недавно мы стали свидетелями значимого для ульяновских любителей поэзии события: вам была вручена премия Н. Благова в своей главной номинации. И так совпало, что через несколько дней вышла ваша новая книга поэзии «Судьба России». Поздравляю вас, Николай Алексеевич, с заслуженной наградой. Но почему вы сказали, что для вас это неожиданность?
Н.П. В Ульяновске, знаете, своеобразные взгляды на поэзию у тех, кто думает, что именно он решает творческие судьбы. В 1976 году секретарь обкома партии Сверкалов (партийная кличка «Сверчок») топал ногами и кричал, чтобы я в 24 часа «выметался из города». По мановению первого секретаря Скочилова я получил квартиру. Горячев к литераторам был равнодушен, но иногда помогал материально. Сергей Морозов на одной из своих первых встреч с писателями со всей прямотой заявил, что «не собирается делать из ульяновских писателей Гоголей и Чеховых».
М.И. И как вы отнеслись к этому заявлению губернатора?
Н.П. Нормально. Совершенно для себя случайно, он попал в самую точку. Поэт делает себя сам своим талантом, но в его судьбе многое зависит от культурной и просто житейской атмосферы, в которой он обитает и творит. И в начале его поэтического пути не надо к нему лезть, советовать, запрягать в общественные мероприятия, нужно оставить его одного наедине с песней своей жизни, которую он только начал петь, не подозревая, что ему ещё предстоит вынести в будущем. И, конечно, не надо, как это было со мной, душить, не давая работу, запрещать печататься за то, что несколько раз в частных разговорах я называл нашу обкомовскую публику антисоветчиками. И, к сожалению, не ошибся, идеалы Советской власти они предали.
М.И. Почему же это предательство произошло, да так ловко, что и виноватых не сыскать?
Н.П. Как-то мы не так сейчас живём, никак не можем собраться с духом и сделать чистосердечное признание, что и нас лежит часть вины за развал государства, и на мне, и на многих миллионах взрослых граждан, но особенно на бывших чекистах, госаппаратчиках, военных, сотрудниках МВД и просто рядовых коммунистах. И секрета в гибели страны нет: её убило враньё сверху донизу, ложь победила правду, мы стали врать и до сих пор врём даже самим себе, что в 1991году стали жертвами обстоятельств необоримой силы. Ложь теперь рядится в личину объективности, появилась масса вранья на тему «не виновата я, это он сам…» Даже КПРФ уверена в своей невинности и непорочности. А мне порой хочется спросить Зюганова, что ему помешало из пацанской рогатки пробить черепушку своему соседу по дому Ельцину шариком от подшипника?.. Рогульки, резинки и шарика хватило бы для изменения хода мировой истории. А мы все врём, врём, врём… пока не помрём…
М.И. Вы прошли достаточно большой путь в поэзии и не заразились гордыней, которая весьма свойственна многим творческим работникам. Вы верующий?
Н.П. Вначале 1980-х мне вернули рукопись из одного московского журнала с характерным для того времени резюме, что в стихах слишком много упоминаний о душе. Такое было время. С конца 1980-х в литературе объявилась уйма поэтических христосиков, и это поветрие ещё не закончилось. Поэт не может быть только верующим, то есть колеблющимся человеком, он должен твёрдо з н а т ь, что Бог есть, и Он — опорный камень его поэтического видения мира и человека. Но это касается только поэтов пушкинского пути, которых в наше время почти не осталось. Но у нас публичное мнение всех, кто зарифмовал хотя бы сотню строчек, зачисляет в поэты. И это не смешно, это – пошло.
М.И. Но Пушкин жил давно, жизнь людей во многом изменилась. Наверно, и поэзия должна соответствовать своему времени. Много говорят об Иосифе Бродском как о первом поэте на все времена. Возможно, и перехваливают, но он действительно крупная звезда русского поэтического небосклона.
Н.П. Поэзия должна соответствовать не времени, а своему божественному призванию, и должна быть направленной в высоту, потому что предназначение поэзии состоит в очеловечивании людей, о чём я сказал достаточно давно, но понято это был очень немногими:
Опять пришла весна в Поволжье.
Лес научился говорить.
И листья шепчут, что я должен
За это песней заплатить.
И пусть не так легко и щедро,
Как соловей или скворец,
Но стать на миг дыханьем ветра,
Коснуться радостью сердец.
Немного в жизни счастья, света,
Никто своих не знает дней,
Но есть призванье у поэта –
Очеловечивать людей.
Что касается Бродского, то его поэзия явно не русская. Она русскоязычная, ибо не содержит в себе ни одного русского смысла из тех, которые выделил ещё Гоголь (Бог, Царь,Россия, народ). Эти понятия ему чужды, но Бродским сейчас заражены как инфекцией пошлости очень многие деятели российской культуры, филологи, СМИ, библиотекари. Однако винить их в этом трудно, хотя они имеют высшее образование, но не имеют собственных выстраданных убеждений, и совсем не образованы в части любви к родному слову, легковерны и падки на любую дрянь, которую начинает мусолить и навязывать публике так называемое общественное мнение и ТВ. Если посмотреть на жизненное пространство поэзии Бродского, то оно как у всякого русскоязычного поэта, напоминает марсианский пейзаж. Его поэзия вторична, и черпает себя из литературы, но не из живой жизни. Да, он писал по-русски, но думал и чувствовал не по-русски. Читателям нужно знать, что творческая работа писателя похожа на многолетнее возделывание своего сада. Успехи у каждого — по таланту. У одних сад ухожен, у других заброшен — всего одно хилое поэтическое деревце, а сам хозяин мотается-шныряет по литературным садам, там одно сорвет, там — другое, чтобы «творчески переработать», но так до конца жизни не поймет, в чем заключается предназначение поэтического таланта. Ему главное – не создать, а как можно громче о себе заявить какой-нибудь гадостью, чтобы прославиться. Показательны в этом смысле мерзкие вирши Бродского украинскому народу. Такое русский поэт написать не сможет.
М.И. Издание ваших книг, которые стали, на мой взгляд, самым важным культурным событием в регионе за последние пятнадцать лет, власть финансово не поддерживает, хотя литература есть фундамент русской духовной культуры. В чём причина подобной холодности к вашим, уже получившим читательское признание талантливым книгам поэзии и прозы?
Н.П. Изданием своих уже 11 книг поэзии и прозы я поставил руководителей культуры области в неловкое положение. Они жили себе спокойно, ничто не омрачало их безмятежного существования, а тут без всякого на то разрешения явилось к ним такое, что требует к себе пристального внимания. Подчёркиваю, что это не я требую к себе внимания, а написанные мной книги. Они требуют осмысления и законной прописки в культурном пространстве региона, не говоря уже об их издании тиражом 3-5 тыс. экз., чтобы они стали доступны тем, кто интересуется историей своей земли, потому что четыре романа посвящены истории Синбирского края, а три романа написаны о современной жизни ульяновцев. Мной создана и поэтическая история Симбирска – Ульяновска. Добавим к этому две комедии на эту же тему. К сожалению, до руководства областью пока не дошло, что этими книгами Ульяновск духовно обогатился, во многом приобрёл художественно-литературное родословие, и лишился своего затянувшегося исторического беспамятства и сиротства. И это сделал один человек, уже далеко немолодой, совершенно бескорыстно с благой целью очеловечивания людей, которых денно и нощно расчеловечивают лже-идеалы капиталистической действительности через СМИ, телевидение, кино и современное искусство.
М.И. Ульяновск включён ЮНЕСКО в список самых читающих городов мира, но, судя по отношению к вашему творчеству, это мало что даст для продвижения ваших книг. Я заметила, что наши печатные СМИ совершенно не интересуются литературным творчеством, не публикуют стихи, рассказы, рецензии на книги.
Н.П. Наша область заняла в Год литературы 1-е место в России по продвижению чтения, включена в престижный список ЮНЕСКО, но этим успехами никак не соответствует негативная политика областных газет, получающих весомую финансовую поддержку из областного бюджета, по отношению к местным писателям. Они уже давно ликвидировали литературные страницы из своих изданий, и требуют оплату за публикацию литературных произведений, что явно не способствует созданию культурной творческой атмосферы в регионе. Писатели не требуют оплаты своего труда, но редакторы не прочь на них подзаработать. Получается, что из литературного процесса вычеркнуты многие десятки творчески одаренных людей, в первую очередь молодых литераторов, и сменить старшее поколение писателей скоро будет некем. Согласитесь, что эта политика как-то не вяжется с высоким реноме Ульяновской области в европейском масштабе культурных ценностей, и есть ни что иное как мелочное крохоборство и умышленное подавление литературных дарований.
М.И. И какова судьба изданных вами за свой счёт книг?
Н.П. Нужно, чтобы мои книги появились в свободной продаже, чтобы их мог приобрести любой желающий. Книги, все 11 томов, изданы мной за деньги доброжелателя очень небольшим тиражом. Все они есть в интернете. Получив тираж книги, я раздаю её по адресам. Единственное условие моего дарения, чтобы книги получатели забрали сами, и сообщили об их получении на электронных ресурсах. Доброжелательно отнеслись ко мне в Сельхозакадемии. Забрали книги и на другой день опубликовали информацию, а также передали комплект в Чердаклинскую библиотеку, где так же откликнулись публикацией.
М.И. Кому ещё вы подарили свои книги?
Н.П. Ульяновскому госуниверситету, Педагогическому и Техническому университетам, Колледжу искусств, Педагогическому училищу № 4, Старо-Майнской и Инзенской библиотекам, Литературному обществу СимбирЛит. И всем городским библиотекам Ульяновска, «Аксаковке», во все отделы Дворца книги, куда книги отдавал по мере их получения из типографии. Всего я подарил более 600 книг.
М.И. Только что вышла новая книга стихов «Судьба России». Она что действительно о судьбе России?
Н.П. Я писал эту книгу без оглядок на торжествующий хай победителей русской справедливости и Божьей Правды. В наше время судьба поэта безрадостна. Ему приходится говорить народу правду, которую тот не хочет слышать:
…Какая грусть поэтом быть заката
Страны и унижения святынь!
Следы необратимого распада
Видны на всём, куда свой взгляд ни кинь.
Давным-давно мы тлеем — не горим.
И жаркие мечты о вольности чуть живы.
Иссякли благородные порывы.
Мы слову чести верность не храним.
В нас пушкинского так ничтожно мало.
Он был от солнца, мы — от полутьмы.
Наш порох отсырел, и нет запала,
И цели нет, куда б стремились мы.
Но Пушкин с нами. На исток дорог
Он возвращает Русь в пророческом прозрении.
Пока с народом здравый смысл и Бог,
То есть всегда надежда на Спасение.
«Судьба России. Русская лирика». – Ульяновск: Издатель Качалин Александр Васильевич, 2016. – 220 с.Предисловие к книге русской лирики «Судьба России»
«И пушкинский глагол коснулся слуха…»
2015 год был объявлен в России Годом Литературы. По всей стране проходили разного рода литературные мероприятия, как-то: встречи с писателями, книжные выставки и ярмарки, презентации журналов и книг. Президентом России была поставлена задача «сделать русскую литературу, русский язык мощным фактором идейного влияния России в мире». Но едва ли можно говорить о том, что взявшиеся за дело чиновники выполнили поставленную перед ними задачу. А вот для подлинного творца не имеет никакого значения, чему посвящён тот или иной год. Ведь вдохновение не прислушивается к начальственным указаниям, ему безразлична политика и совершенно неинтересны чиновничьи придумки. Говоря словами Пушкина,
…Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспоривать налоги
Или мешать царям друг с другом воевать;
И мало горя мне, свободно ли печать
Морочит олухов, иль чуткая цензура
В журнальных замыслах стесняет балагура.
Все это, видите ль, слова, слова, слова…
(Из Пиндемонти)
Истинному творцу важна внутренняя свобода, позволяющая оторваться от земного и унестись помыслами и чувствами в таинственные высоты, откуда весь мир видится по-иному. Эту свободу, возможность «не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи» и, наконец, способность воспринимать прекрасное и наслаждаться прекрасным воспевал ещё Пушкин. Пушкинская традиция жива и по сей день, а потому, независимо от того, какой год у нас на дворе и чему именно он посвящён, в России продолжают выходить книги, отмеченные талантом, вдохновением и, по слову Гоголя, «духовной трезвостью». Не отчёты чиновников о проведённых мероприятиях и не сами мероприятия, а произведения, рождённые талантом и вдохновением, можно назвать главными событиями как Года Литературы, так и любого другого года.
Книга одного из лучших современных русских поэтов Николая Полотнянко посвящена России и её судьбе. «Судьба России» — так и называется этот томик стихов, объединивший на своих страницах строки последних лет. Николай Полотнянко по праву считается продолжателем пушкинской литературной традиции. Лёгкость, точность, возвышенный лиризм, способность видеть высокое в низком — все эти черты, отличающие пушкинскую поэзию, присущи и стихам Николая Полотнянко. Поэт и не скрывает, что является продолжателем художественной школы Пушкина:
…Я опоздал. И взглядом провожаю
Кибитку с Пушкиным, она уже далече,
В созвездьи Лиры. Вьётся Млечный след.
Поток времён бесстрастен, бесконечен.
И мне не повторить твой путь, поэт!..
(«Судьба России»)
Да, невозможно повторить путь гения, но гений становится путеводной звездой, и след, оставленный им, есть не что иное, как верная и прочная стезя, на которую можно ступить, не боясь, что звёзды Млечного следа окажутся болотными огнями. Это стезя не только поэтическая, Пушкин для Николая Полотнянко — это пророк, способный указать и осветить путь России и русскому народу. Пушкин по сей день есть надежда России, ему под силу развеять ту тьму, в которую погрузился русский мир. Пушкин для Николая Полотнянко — это не средоточие абстрактных добродетелей, скорее, это олицетворённое трезвомыслие, а также высота духа, благородство и, главное, дар слышать мироздание. И вот уже вслед за русским гением сам Николай Полотнянко словно бы сливается с космосом:
…И расступался
Предо мною лес.
Я крылья за спиной почувствовал упруго.
И воспарил,
Не убоявшись бездн,
И пушкинский глагол коснулся слуха.
Мир говорил со мной,
Вдруг обретя язык.
И сполохи мерцали грозовые.
Склонившись над землёй,
Я целовал родник
В уста его, хрустально-ледяные.
(«Кастальский ключ»)
Бесчинства, творимые людьми, проистекают от богоотступничества, от того, что человек по собственной воле как бы выпадает из мироздания, перестаёт быть его органической частью, после чего как пасынок природы начинает мстить ей, ненавидя себе подобных. Любовь, жизнь в согласии со всем миром и, прежде всего, с ближним — вот, что такое правда, столь необходимая человеку. Именно правды не хватает сегодня России для того чтобы воцарилось на её просторах умиротворение, чтобы иссякла многолетняя смута.
…И русский есть народ, что озлобляет многих,
Кто ненавидит Божьи языки.
Он болен жаждой правды и тоски
По справедливости…
(«Русский смысл»)
Но всё ещё переменится, и правда возвратится в наш дом, причём возвратится внезапно и неожиданно для нас самих. Потому что эта правда сохранилась в Слове, и Слово однажды будет произнесено, и тогда
…Она придёт – внезапная как гром.
И рухнет лжи трухлявая основа.
И вновь в России всё пойдёт на слом
От одного лишь праведного слова.
(«Есть Правда-Бог»)
Кто же скажет это последнее и самое важное Слово? Конечно, поэт — тот, кто свободен и отчаянно одинок, тот, кого сжигает изнутри Божья искра, затушенная в суете и небрежении простыми смертными, тот, кто обречён «быть вещей болью поколенья»:
…Что этот век?
Что век иной?
Не сотвори из них кумира.
Лишь ты один есть совесть мира.
Звенит врачующей струной
Над болями земными лира…
(«Поэт»)
Книга «Судьба России» исполнена возвышенного пафоса, но это не пафос квасного патриота. Боль за судьбу Отечества, стремление ответить на «проклятые русские вопросы», разгадать пресловутую «тайну русской души», осознать причину постигших Россию бед, а кроме того, размышления о скоротечности жизни, подсказанные собственным, а не чужим опытом, думы о назначении человека вообще и поэта, как человека, отмеченного особым даром — вот, что предлагает Николай Полотнянко своему читателю. Эта мудрая, суровая, немного грустная, но всё же подающая русскому человеку надежду книга стала своего рода вехой, а лучше сказать — звёздочкой Млечного пути, проложенного Пушкиным.
Светлана Замлелова, писатель и литературный критик, кандидат философских наук.
Комментарии
Комментариев пока нет
