Кирилл Метелица: Люди веры русской. Православные братства в Речи Посполитой

Кирилл Метелица: Люди веры русской. Православные братства в Речи Посполитой 17.06.2016 14:42

 

  История православия в Речи Посполитой – это история трагедии и борьбы предков нынешних белорусов и украинцев за веру своих отцов. До заключения Люблинской унии (1569 год) Великое княжество Литовское по праву считалось одним из самых веротерпимых государств Европы. Здесь столетиями спокойно уживались друг с другом православные, католики, протестанты, мусульмане, иудеи и бежавшие со всего континента сектанты, однако после объединения ВКЛ с католической Польшей ситуация резко изменилась. Речь Посполитая представляла собой своеобразную пограничную зону между цивилизациями латинского Запада и византийского Востока. В определённом смысле это и предопределило борьбу между православными и католиками. Пользующиеся государственной поддержкой и ведомые иезуитами латиняне перешли в наступление на своих православных собратьев. В этот критический момент громко заявили о себе православные братства, благодаря которым “людям веры руськой” удалось отстоять свою культуру и религиозную свободу.

Традиция братств на Руси уходит своими корнями в языческие времена, когда наши предки отмечали свои праздники целыми поселениями, а иногда и “межю селы”. Во время подобных мероприятий древние славяне не только пировали, танцевали и пели песни, но и решали важные, связанные с жизнью своих общин вопросы. Такая форма корпорации называлась “братчиной”. Впоследствии, уже после принятия на Руси христианства, за “братчинами” сохранилась одна из важнейших функций – организация религиозных праздников. Связано это было с феноменом так называемого “народного христианства”. Дело в том, что миссионерам того времени часто приходилось идти на определённый компромисс с верованиями местного населения и давать реликтовым языческим божествам имена христианских святых. Так, Перун превратился в Илью-Пророка, Велес в Николая Угодника и т.д. Нечто подобное происходило и с языческими праздниками, которые превращались в христианские. Как и раньше, все празднества организовывались “братчинами”, которые постепенно стали группироваться вокруг церквей и превращаться в настоящие братства. Кроме того, в городах в свои собственные братства стали объединяться ремесленники, которые ставили перед собой не только религиозные, но и профессиональные цели. Так, в средневековом Вильно существовали братства скорняков, кожемяк, сермяжников и т. д. Распространявшееся на ряд городов Великого княжества Литовского Магдебургское право открывало перед братствами самые широкие возможности.

  Важную роль в политической жизни Западной Руси братства стали играть лишь во второй половине XVI – начале XVII веков. Изначально это было связано с распространением на белорусских землях идей Реформации. Дабы эффективнее противостоять реформационным теориям, братчикам пришлось уделить своё внимание развитию науки. Результатом этого стала беспрецедентная для своего времени культурно-просветительская работа среди народа. Однако на смену протестантизму в белорусские и украинские земли пришёл агрессивный католицизм. Над православным населением ВКЛ нависла угроза потери своей идентичности. В подобной ситуации православные братства взяли на себя роль бастиона православной культуры.

В те времена безграмотность и отсутствие элементарного образования среди священников разных конфессий было весьма распространенным явлением, поэтому в первую очередь братства взялись за ликвидацию этого недостатка. Повсеместно в противовес иезуитским коллегиям стали создаваться православные школы и типографии. Скопированы эти школы были с греческих учебных заведений. Здесь впервые в истории Руси стали изучать церковнославянский язык наукообразно. Это было особенно важно, если учесть, что многие православные священники практически не владели языком, на котором они вели службы. О мирянах же и говорить нечего. Помимо церковнославянского, ученики изучали в братских школах греческий и латинский языки. Кроме того, в обязательную образовательную программу входил так называемый тривиум – грамматика, диалектика и риторика. Последний предмет считался особенно важным, поскольку считалось, что выпускник братской школы обязан был уметь произносить понятные народу проповеди и грамотно полемизировать со своими оппонентами из числа представителей других конфессий. Понятное дело, что в Западной Руси было очень мало знающих специалистов, которые могли бы преподавать в братских школах, поэтому, как правило, братчики приглашали дидаскалов из Греции и Германии.

В плане переформатирования православного образования в белорусских и украинских землях особенно много сделал князь Константин Острожский, которого король Стефан Баторий назвал верховным хранителем и защитником православной церкви в Речи Посполитой. Богатства Острожского позволили князю основать в Остроге крупнейшую высшую духовную школу, при которой были созданы большая библиотека и типография. Именно беря пример с острожской академии, многие братства стали основывать свои школы.

Самыми известными в Речи Посполитой были Львовское и Виленское православные братства. Если первое оказывало сильнейшее влияние на православие южнорусских земель, то второе стало настоящей путеводной звездой для всех братств Белой Руси. Виленское Св. Троицкое братство вело широкую просветительскую деятельность среди народа. Братчики основывали школы и типографии, издавали книги и обличали злоупотребления и недостойное поведение в рядах высшей церковной иерархии. Уже к началу XVII века по образцу Виленского были созданы братства в Орше, Витебске, Могилеве, Слуцке, Минске, Кричеве и других белорусских городах.

Членом братства мог стать любой взрослый человек. Как правило, братчики были выходцами из мещан или крестьян, но встречались и шляхтичи, в том числе и очень родовитые. Юридически, все члены братства были равны. На братских собраниях и за общим столом даже князь не имел никаких привилегий по отношению к братчикам из других социальных групп. Понятное дело, что это равенство было во многом формальным и в реальной жизни от него ни оставалось и следа. Многие братства находились под началом литовско-белорусских магнатов, которых называли патронами. Благодаря богатству и влиянию, патроны обеспечивали церкви и монастыри материальными средствами, могли избирать настоятелей, священников и в силу своих возможностей пытались защищать православие от всевозможных притеснений. Находясь в оппозиции к католической элите Речи Посполитой, эти люди зачастую использовали братства в своих политических целях. Тем не менее, именно через православных магнатов и шляхтичей братства могли влиять на решения соймов и отстаивать свои политические, религиозные и национально-культурные интересы.

Любопытно, что именно на патронов обратили своё пристальное внимание объявившиеся в конце XVI века в западнорусских землях иезуиты. Это вполне объяснимо, если учесть, что достаточно было обратить в католичество одного патрона, как в латинство автоматически переходило всё возглавляемое им братство. Подобных случаев было немало, поскольку многие православные аристократы легко меняли свою веру ради определённых привилегий, которыми пользовались католики. Неудивительно, что большая часть западнорусской элиты довольно быстро “ополячилась” и потеряла всякую связь со своим народом, который продолжал бережно хранить культуру и традиции предков. Высокопоставленные католические неофиты из защитников православия превращались в его яростных гонителей. Более того, зачастую после смены веры многие магнаты попросту присваивали себе имущество тех церковных уч­реждений, которые некогда находились под их опекой. В этих условиях православная церковь потеряла довольно значительную часть своей паствы, а многие обители пришли в упадок.

Те, трудности, которые испытывала православ­ная церковь, усугублялись ещё и тем, что епископские кафедры часто оказывались в руках светских людей, которые за деньги получали их из рук короля. Совершенно очевидно, что эти люди не только не были подготовлены к исполнению своих обязанностей, но даже не стремились к тому, чтобы работать во благо церкви, которая была для них лишь источником обогащения. Против подобных иерархов и выступали православные братства, чьё противостояние с прокоролевскими епископами приводило к сближению с восточными патриархами. Это вылилось в то, что ряд братств получили ставропигиальный статус из рук восточных патриархов, т. е. братства выводились из подчинения епископата. Например, в 1586 Антиохийский патриарх присвоил подобный статус Львовскому братству. Это толкало многих православных епископов к папскому престолу и к унии. Эти идеи находили прямую поддержку у светских властей Речи Посполитой, заинтересованных в религиозном единстве своих подданных и в разрыве связей между Киевской митрополией и остальным православным миром.

Церковная уния, заключенная на проходившем в 1569 году в Бресте Соборе, стала одним из самых тяжёлых испытаний для православия. Согласно соборным постановлениям православная церковь прекращала своё существование на территории Речи Посполитой. Само собой, что подобное решение вызвало мгновенное противодействие. На проходившем в Бресте одновременно с униатским православном Соборе уния была проклята, а все отступники лишены санов. Увы, это было лишь формальностью.

На белорусских и украинских землях началось преследование православных христиан. Иерархов, которые отказывались подчиниться униатскому Собору арестовывали, храмы закрывались или передавались греко-католикам. Зачастую, православным приходилось проводить свои богослужения в чистом поле. Примерно к середине XVII века, несмотря на сопротивление населения, унии удалось утвердиться на большей части западнорусских земель.

В этих условиях православные братства перешли на полулегальное положение. Они всё так же продолжали готовить грамотных и высокообразованных православных священнослужителей, но проблема была в том, что большинству из них уже не находилось места в Речи Посполитой. Когда-то братства смогли объединить вокруг себя жителей Западной Руси, но сейчас времена изменились. Для того, чтобы противостоять жестоким преследованиям и национальному угнетению, уже не хватало одних только проповедей. Нужны были не слова, а меч.

Переход большей части православной элиты Речи Посполитой в католичество привёл к тому, что традиционная православная культура западнорусского населения оказалась в некотором роде законсервирована в недрах простого народа. Если, с одной стороны, это лишило православное население возможности влиять на политику Речи Посполитой “сверху”, то, с другой, подобная ситуация привела к сплочению народа вокруг православия. Лишившись своих высокопоставленных покровителей, православные мещане и крестьяне превратились не только в религиозную и политическую, но и в социальную оппозицию. Брестская уния стала последней каплей, переполнившей чашу народного терпения, и вскоре Речь Посполитая запылала от многочисленных крестьянских и казацких восстаний…