Кирилл Метелица: Путь полковника

Кирилл Метелица: Путь полковника 21.06.2016 18:31

Кирилл Метелица: Путь полковника

Время от времени на историческом пути каждого народа невесть откуда появляются люди, которые, ярко вспыхнув, вновь растворяются во мраке веков. Их имена и деяния предаются забвению. Лишь скупые строки из чудом сохранившихся летописей и хроник напоминают нам об этих призраках прошлого. Одним из таких исторических фантомов был Константин Поклонский – человек, которому судьба предоставила шанс стать белорусским Богданом Хмельницким. Впрочем, сам Поклонский выбрал иную дорогу – ту, по которой спустя полвека после него пройдёт Иван Мазепа.

Мы не знаем, когда и где родился Константин Поклонский. Известно лишь, что он был выходцем из православной шляхты Пинского повета. Детство и юность нашего героя овеяны туманом, который божественная Клио рассеивает лишь 1640-м годам. К этому времени Поклонский уже успел послужить под началом Януша Радзивилла. Командир Поклонского был во многих отношениях примечательной личностью. Статный и образованный, он был надменен, жесток и несдержан на язык. Вероятно, это был последний из Радзивиллов, кто всей душой ненавидел поляков и мечтал о дне, когда Великое княжество Литовское разорвёт злосчастную унию с Польшей. Неудивительно, что Януш постоянно конфликтовал с королем Яном II Казимиром и практически всеми знатными фамилиями Речи Посполитой. Ситуация ещёбольше усугубилась после того, как протестант Радзивилл вторым браком женился на дочери молдавского господаря Марии Лупу – женщине, которая стала настоящей покровительницей православного населения Великого княжества Литовского. Вокруг четы Радзивиллов стала формироваться не только политическая, но и религиозная оппозиция. Скорее всего, именно под влиянием Януша у Поклонского стали появляться первые крамольные мысли о необходимости разрыва унии с католической Польшей.

Имя Поклонского начинает мелькать в исторических документах в 40-х годах XVII века. К этому времени он поселился в Могилёве. Сейчас трудно в это поверить, но в те годы Могилёв был одним из самых неспокойных городов Речи Посполитой. Связано это было в первую очередь с тем, что православные могилевчане всегда ревностно относились к своим вольностям и зачастую довольно агрессивно отвечали на произвол со стороны католиков. В этих волнениях первую скрипку играло местное православное братство, одним из лидеров которого и был Поклонский. В описываемое время могилёвские братчики пытались вернуть отданные униатам Спасский собор и монастырь при нём. Долгая борьба привела к тому, что зимой 1650 года король издал универсал, согласно которому ряд храмов и монастырей были возвращены православным Речи Посполитой. Во время официальной передачи собора в мае 1650 года именно Поклонскому выпала честь зачитывать королевский универсал.

В последующие годы противостояние между горожанами и королевской властью в Могилёве лишь усилилось. Так,в 1653 году местные братчики были призваны к королевскому суду за оказание противодействия униатскому смоленскому епископу Андрею Квашнину-Золотому, который пытался вернуть Спасский собор греко-католикам. Взбудораженные братчиками горожане тогда чуть не убили епископа. Памятуя о судьбе убитого жителями Витебска Иосафата Кунцевича, король спешно отправил в Могилёв своих комиссаров, которым пришлось попутно разбирать и другое дело. Дело в том, что в то время могилёвскому православному братству принадлежал единственный в городе паромный перевоз через Днепр. Когда власти решили создать ещё один, на этот раз государственный, братчики выказали опасения, что их хотят экономически задушить. Возглавив несколько сот человек, Поклонский напал на государственный перевоз, избив при этом работавших там людей и разрубив на куски все лодки. После этого возбуждённая толпа решила расправиться и с королевскими комиссарами, которым чудом удалось спастись.

В 1653–1654 годах в Могилёве произошло как минимум 6 народных волнений разного масштаба. Поскольку в большинстве случаев одной из сторон конфликта выступало православное население Могилёва, то можно утверждать, что Поклонский являлся непосредственным участником, если не организатором, каждого из них. Он превратился в настолько одиозную и неудобную фигуру для королевской власти, что рано или поздно был бы объявлен опасным бунтовщиком. В этой ситуации Поклонский обращается за поддержкой к правой руке Богдана Хмельницкого – Ивану Выговскому. Неизвестно, что связывало Выговского и Поклонского – то ли они были дальними родственниками, то ли просто сослуживцами. Как бы там ни было на самом деле, но во время произошедших в январе 1654 года переговорах о переходе украинских земель под власть царя Выговский замолвил словечко за могилевского шляхтича, заявив московским дипломатам, что в Могилёве имеется надёжный человек, готовый верой и правдой служить государю. Вскоре Выговский отправил Поклонскому письмо, в котором говорилось, что царь берёт его под свою власть. Что характерно, письмо это было составлено без участия царя, которому даже не сообщили о могилёвском шляхтиче.

Тем не менее, получив обещание поддержки, Поклонский перешел к активным действиям. Этому способствовал и тот факт, что московские полки уже перешли границу Речи Посполитой. Начиналась долгая и кровопролитная Тринадцатилетняя война (1654–1667). Не дожидаясь подхода царских войск, Поклонский, собрав вокруг себя верных людей, попытался захватить власть в Могилёве, однако потерпел неудачу и вынужден был на время покинуть город. Мятежник прибыл в Попову Гору (ныне посёлок Красная гора Красногорского района Брянской области), находившуюся на территории, принадлежавшей Стародубскому казачьему полку. Вслед за своим вождём последовали и многие его товарищи.
К этому времени об измене Поклонского знала уже вся Речь Посполитая. Обескураженный Януш Радзивилл в августе 1654 года написал ему письмо, в котором предлагал своему бывшему подчинённому защиту и покровительство в случае, если тот одумается и вернётся.

Однако Поклонский уже всё для себя решил. В московском царе он увидел единственного покровителя и защитника попираемого в Речи Посполитой православия. Шляхтич познакомился с Богданом Хмельницким, который сразу же оценил ту пользу, которую может принести Поклонский. Гетман написал царю рекомендательное письмо, в котором всячески хвалил своего нового знакомого: “Пришел к нам в войско шляхтич Константин Юрьевич Поклонский из Литвы, из повета Могилёвского – нашие веры православные, за которую и он много пострадал от супостатов наших… Да пожалует его твоё царское величество правами и добрами теми, которые он держал первые при королях польских и предки его держали. Изволь твоё царское величество в том сем пожаловать его… дабы великую милость государскую и прочая шляхта поддавалися…”

С этим письмом Поклонский в сопровождении представителей могилёвских мещан и шляхты прибыл под Смоленск, где получил аудиенцию у государя Алексея Михайловича. Шляхтич произвёл на царя самое благоприятное впечатление. Монарх одарил его100 рублями и взял на московскую службу в чине “полковника белорусского”.

Поклонскому было поручено “уговаривать земляков, чтоб поддавались государю и служили ему против поляков”. Царь повелел Поклонскому собирать полк. Вместе с новоявленным полковником к стенам Могилёва отправился и московский дворянин Воейков. По пути отряд Поклонского разрастался за счёт добровольцев из числа местного населения. Так, из одних только Чаус было набрано 800 человек пехоты. Именно они и составили костяк “Белорусского полка”. Подойдя к Могилёву, Поклонский после нескольких неудачных попыток всё же смог склонить местных жителей к тому, чтобы они открыли перед ним ворота. Практически сразу в городе начался еврейский погром. Вопреки распространённому мнению, Поклонский не имел к нему никакого отношения. То было дело рук самих местных жителей, которые позже, отчитываясь перед судом, обвиняли в случившемся людей Поклонского.

Здесь, в Могилеве, Поклонский с большой энергией взялся за вербовку людей для своего отряда, который довольно скоро стал насчитывать порядка 6 тысяч человек. Полковник день за днём пишет грамоты, в которых призывает жителей других городов ВКЛ сдаваться на милость московского государя. За свою кипучую деятельность Поклонский получил от царя “на кормление” двор в Могилёве, город Чаусы и несколько деревень. После взятия Кричева к ним добавилось ещё несколько сёл.

Впрочем, не всё в жизни Поклонского было так безоблачно. Вскореу полковника начались конфликты с другими командирами. В самом начале сентября в царскую ставку прискакал могилёвский шляхтич Рудницкий, который рассказал о том, что запорожский гетман Василий Золотаренко прислал Поклонскому письмо с угрозами. Дело в том, что изначально Золотаренко хотел сам взять Могилёв, но Поклонский его опередил. Обидевшись, гетман принялся грабить Могилёвский уезд вместе со своими казаками. Царь немедленно прислал в помощь Поклонскому своих стрельцов, которые должны были навести в уезде порядок и оградить местных крестьян от казацкого произвола.

Конфликт между Поклонским и казаками имел трагические последствия. Полковник стремился к тому, чтобы быть единственным источником власти на захваченных территориях. Поклонский всё чаще стал задумываться над идеей независимой Белой Руси, которая находилась бы под русским протекторатом. Поклонский стал прилагать усилия к тому, чтобы вывести подвластные ему земли из-под контроля московских воевод и казацких старшин. Если русские военачальники смотрели на чудачества Поклонского сквозь пальцы, то казаки всё чаще стали угрожать ему расправой. Дошло до того, что Поклонский под страхом смерти запретил могилёвским купцам торговать с Сечью. Неудивительно, что в это время изменилась и риторика Хмельницкого, который теперь именовал своего протеже не “Константином Юрьевичем”, а просто “Поклончиком”. Вскоре у Поклонского испортились отношения и с царскими властями. В Москву докладывали, что его люди частенько нападают на государевых стрельцов. Полковник оправдывался, ссылаясь на то, что это были обычные бытовые конфликты и он всё так же верен царю.

В январе 1655 года Януш Радзивилл предпринял попытку отбить Могилёв. Поклонский всячески старался убедить горожан в необходимости дать отпор литовскому гетману. В доказательство серьёзности своих намерений он даже предпринял попытку изгнать из города всех евреев, которых полковник заподозрил в предательстве. Нельзя сказать, что Могилёву угрожала какая-то серьёзная опасность. Для взятия такого крупного города сил у гетмана было явно недостаточно. Однако случилось непредвиденное. Радзивиллу удалось завязать контакт со своим бывшим подчинённым и каким-то образом уговорить его вернуться на сторону Речи Посполитой.

Вряд ли мы когда-нибудь узнаем о том, какие мотивы побудили Поклонского изменить царю. В одном из своих писем он говорил о том, что виной тому насилия, которые чинили московские войска по отношению к местному населению. В XVII веке трудно было удивить кого-то жестокостью, поэтому стоит искать иные причины возвращения Поклонского в войско Речи Посполитой. Возможно, дело в том, что он осознал невозможность реализации своего “белорусского” проекта.

Весьма вероятно, что именно на эту болевую точку надавил Януш Радзивилл в своём письме к Поклонскому. Дело в том, что и сам гетман давно уже вынашивал “сепаратистские” планы. Возможно, именно этим он и прельстил полковника. Пройдёт некоторое время, и Януш Радзивилл подпишет в Кейданах договор со шведами, согласно которому ВКЛ должно будет разорвать унию с Польшей и заключить подобный договор со Шведским великодержавием. В этот момент Поклонский был рядом с гетманом. Впрочем, проект потерпел крах, и Поклонский навсегда покинулРадзивилла. Проклятый всеми гетман умер от яда в тыкоцинском замке, а Поклонского ждала служба в бранденбургской армии, шведский плен и небытие. О последних годах его жизни никаких сведений у нас не имеется.