Лев Криштапович: Польско-шляхетская трактовка белорусской истории и русский мир

Лев Криштапович: Польско-шляхетская трактовка белорусской истории и русский мир 02.09.2019 23:37

Польско-шляхетские фальсификации

Следует отметить, что польско-шляхетская трактовка белорусской истории основывается на двух ключевых фальсификациях.

В основе первой польско-шляхетской фальсификации белорусской истории лежит тезис о русификации белорусского народа в досоветский и советский периоды. Надо иметь в виду, что так называемая русификация белорусского народа была изобретена польскими националистами для оправдания своей экспансионистской политики в отношении Белоруссии. Так, например, реакционные польские публицисты и этнографы Стефан Гурский, Нарциз Огоньчик, Ян Булгак, Юзеф Жискар выдавали себя за «настоящих защитников» белорусского народа. Они заявляли, что стремятся «сохранить народную самобытность белорусов в полноте исторических традиций, давая отпор русификации народа» [1, c. 255].  Польский этнограф Петр Зубович в 1909 году приоткрыл тайну, что понимала польская шляхта под русификацией. Оказывается, под русификацией она понимала противодействие российского государства полонизации белорусов. Так, Петр Зубович резко критикует политику царского правительства, потому что после воссоединения Белоруссии с Россией здесь наблюдается постоянное отступление от польской культуры, cтремление до нивелирования и ликвидации польского влияния.  И при чем, скажите, здесь русификация белорусского народа?

Можно с уверенностью утверждать, что вопрос о белорусском языке не является ключевым для формирования белорусской идентичности. Данные социологических исследований показывают, что число граждан республики, считающих своим родным языком белорусский или русский приблизительно равно. В то же время, хотя белорусами себя называют более 80% жителей страны, большинство наших соотечественников в повседневной жизни пользуются русским языком. Признавая себя белорусами, они в то же время считают своим родным языком русский. Тем самым опровергается выдумка «белорусизаторов» о русификации белорусского народа, подтверждается специфика белорусской идентичности, которую нельзя подвести под шаблоны исторического словаря. Это и выражается в том, что русский язык – это не иностранный язык, а такой же родной язык для белорусов, как и белорусский. Это выражается и в том, что русский народ – это не иностранцы, как например, французы, немцы или поляки, а родной для белорусов этнос. Причем важно понять, что русский язык был родным языком для белорусов и в досоветский период. Поэтому ни о какой русификации белорусского народа не только в ХХ веке, но и даже в XIX веке не может быть речи.

Подтверждение этой бесспорной мысли можно видеть в культурной политике польского правительства в Западной Белоруссии в 1921-1939 годах.  Так, в секретной записке полесского воеводы В. Костек-Бернацкого министру внутренних дел Польши в январе 1937 года указывается, что «не может быть и речи о том, чтобы в течение ближайших 10 лет учителем на Полесье был белорус или даже местный полешук. Учитель-полешук православного вероисповедания чаще всего русифицирует местное население, вместо активной учительской деятельности для пользы Польши»[2, c. 154]. А в аналогичной секретной записке белостокского воеводы Г. Осташевского от 23 июня 1939 года говорится: «Сознательный белорусский элемент придерживается прорусской ориентации. В первом ряду стоят здесь древние русские симпатии… Мы должны одолеть древнюю белорусскую культуру»[2, c. 182].

Таким образом, польско-шляхетские политики и администраторы, говоря о том, что белорусский учитель русифицирует местное население, тем самым  объективно признают тот очевидный факт, что для нашего народа не существовало проблемы выбора между белорусским и русским языками, поскольку эти языки для белорусов были одинаково родными языками, а белорусская культура, основывающаяся на древних русских традициях, рассматривалась как неотъемлемая часть общерусского культурного мира. Думается, что все сказанное в полной мере относится и к украинскому народу.

Поэтому  традиционная истерика «белорусизаторов» о так называемой русификации белорусов вызвана не заботой о развитии белорусского языка, а совершенно другими соображениями. Какими? Под предлогом возрождения родного языка преследуется цель противопоставить белорусский язык русскому, зачислить русский язык в разряд иностранного наподобие английского или  немецкого, т.е., лишив русский язык всякого упоминания о его родстве с белорусским языком, тем самым противопоставить белорусов и русских друг другу как совершенно разные народы, которые не имеют ничего общего между собой. «Белорусизаторы» не дураки, они понимают, что для отрицания этнического родства белорусов и русских необходимо именно отрицание русского языка как родного для белорусов. Зачем это делается? Чтобы осуществить вековую мечту всех польско-шляхетских русофобов  по разъединению наших братских народов и разрушению нашей общерусской истории, нашей общерусской цивилизации путем подмены белорусской истории ее польско-шляхетской трактовкой. И «белорусизаторы» в этой польской исторической политике  являются обыкновенными пособниками  польско-шляхетских фальсификаторов белорусской истории, а не деятелями белорусской культуры.

Вся их возня вокруг возрождения белорусского языка  – это имитация, пыль в глаза доверчивой публике. Ибо, изгоняя русский язык из категории родного для белорусов, «белорусизаторы» тем самым делают белорусский язык незащищенным, производят над ним операцию кастрации. В чем это будет выражаться? Сначала «белорусизаторы» переведут белорусский язык с кириллицы на латиницу, чтобы ликвидировать даже визуальное родство белорусского и русского языков, а затем этот уже наполовину кастрированный белорусский язык доведут до полной кастрации, нашпиговав его всевозможными полонизмами. Так что у такого белорусского языка уже ничего не будет белорусского.  Ни для кого не секрет, на таком белорусском языке наш народ уже не будет способен не только писать, но и разговаривать.

Парадокс заключается в том, что попытка подобной кастрации белорусского языка в нашей истории уже была. Напомним о деятельности в 1920- е годы такого «белорусизатора», как академика Белорусской академии наук Язэпа Лесика. Будучи автором учебников по белорусскому языку и активно участвуя в создании белорусского литературного языка, Язэп Лесик предпринимал все меры, чтобы противопоставить белорусский язык русскому, как можно дальше отдалить белорусский язык от родного ему русского языка. Всякое заимствование в белорусский язык из русского (в том числе даже научно-технической терминологии) Язэп Лесик объявлял недопустимой русификацией. В своих публикациях он выступал против употребления белорусскими писателями и учеными даже извечно белорусского слова, если оно хотя бы внешне совпадало с русским словом.

Вместе с тем Язэп Лесик охотно включал в белорусский литературный язык всевозможные полонизмы. Усилиями Лесика и других аналогичных «белорусизаторов» белорусам навязывался такой «белорусский» язык, который для них был абсолютно непонятен. Такая «белорусизация» мешала, а не помогала белорусам получить образование на родном языке. Да и чего можно было ожидать от этих русофобов, которые в свое время посылали благодарственную телеграмму германскому кайзеру Вильгельму II, где выражали благодарность ему за освобождение Белоруссии «от тяжелого гнета, господства чужого, издевательства и анархии». Эти «белорусизаторы», потеряв последние остатки стыда и совести, заявляли, что «независимость Белоруссии может быть обеспечена только в союзе с Германской империей». Аналогично вели себя «белорусизаторы» в годы немецко-фашистской оккупации  белорусской земли. Характерный пример: Антон Лесик, родной брат Язэпа Лесика, работавший в Советской Белоруссии тоже языковедом, после захвата гитлеровцами Минска стал ревностно служить фашистским оккупантам. Он издал книгу «Беларускi правапic», в которой продолжал антирусскую линию своего брата  по созданию кастрированного  белорусского языка.

Вот почему важно понимать, что русский язык – это не только родной язык для белорусов, но это тот язык, который выполняет функцию главного гаранта сохранения и укрепления белорусской идентичности. Поэтому всякое противопоставление белорусского и русского языков, попытка зачислить русский язык в категорию иностранного языка для белорусов будет вести к утрате этнического самосознания нашего народа и к ликвидации самого белорусского языка и белорусской культуры.

Вторая  фальсификация в польско-шляхетской трактовке белорусской истории сводится к попытке доказать, что белорус ничего общего не имеет с русскостью, с великороссом. Но поскольку этноним «белорус» самым очевидным образом указывает на русскую основу белоруса, то польско-шляхетская трактовка белорусской истории ставила своей целью замену этнонима «белорус» таким этнонимом, который не имел бы в своей основе понятия русскости. Еще до революции в 1895 году в польском журнале «Przewodnik Naukowy i Literacki», издававшимся во Львове, была опубликована статья «Беларусь и Белоляхия», в которой на основании летописного известия, что радимичи произошли от ляхов, доказывалось, что белорусы не принадлежат до восточнославянских племен, а являются ответвлением поляков. А поэтому предлагалось заменить название «белорусы» названием «белоляхи» [3, c. 286]. Что касается польско-шляхетских утверждений о происхождении радимичей от ляхов, то украинский историк Петр Толочко резонно заметил, что «вряд ли следует понимать буквально выражение «от ляхов». Скорее всего, оно свидетельствует о том, что на свои новые места обитания названные «племена» (радимичи и вятичи. – Л.К.) передвинулись из каких-то западных территорий, соседивших с польскими племенами» [4, c. 23]. В самом деле, если бы радимичи происходили от ляхов, то язык у них был бы один и тот же, но в «Повести временных лет» нет ни малейших намеков на языковое родство между радимичами и ляхами, наоборот, летописец подчеркивает единство языка для всех восточнославянских племен. Следовательно, радимичи не имеют племенного единства с польскими ляхами.

После Русской революции 1917 года, пытаясь оправдать свои вожделения на исконно русские земли, польская шляхта сконструировала новый ложный этнический аргумент. Она убеждала западную общественность, что белорусы не русские, а «белые ruteni». Но, как справедливо указывал Александр Волконский, «rutenus есть не что иное, как искажение слова «русин» и, следовательно, синоним слова «русский…»[5,  c. 85].

Сегодня польско-шляхетская трактовка белорусской истории и белорусской культуры преподносятся в разных антирусских вариантах: «независимости», «литвинизме», «шляхетности», антисоветскости, «европейскости». Но во всех этих вариантах сквозная мысль польско-шляхетских фальсификаторов сводится к отрицанию древнерусской народности как основы формирования белорусского народа, к антиисторическому признанию Великого Княжества Литовского в качестве «золотого» века белорусской культуры и белорусской государственности, к школьническому отождествлению демократии и государственного устройства Речи Посполитой. Как подчеркивал Президент Александр Лукашенко на церемонии вручения дипломов доктора наук и аттестатов профессора 7 февраля 2012 года, «в научной среде не прекращаются попытки предать забвению славянские корни (общерусские – Л.К.) белорусского народа, растворить наше прошлое в истории как Польши, так и Литвы»[6]. Польско-шляхетские рассуждения «белорусизаторов» преследуют одну цель – отождествить белорусскую историю с европейскостью и тем самым противопоставить белорусскую историю общерусской истории.  В этой фальсифицированной польско-шляхетской  трактовке белорусской истории нет ничего оригинального,  в истории «белорусизации» все это уже было.  Известный «белорусизатор» 1920-х годов Аркадий Смолич в 1925 году издал «Кароткi курс геаграфii Беларусi в качестве учебника для средних школ БССР. В этом учебнике европейскость белорусов он «обосновывал» с расово-антропологической точки зрения. Вот что он писал: «Вообще белорус имеет крепкий, прочный организм. Строение тела у него немного нежнейшее, чем у русского. Проявляется это и в общем его виде, и в чертах лица – тонких и мягких, как у подлинного европейца (выделено мною – Л.К.) и славянина»[7, c 123]. Cтоит заметить, что это почти дословный плагиат у видного белорусского этнографа того времени А.И. Сербова, плагиат, которому Аркадий Смолич сознательно придал антирусскую характеристику.

А «белорусизатор» Вацлав Ластовский в 1920-е годы пропагандировал кривичско-волотовскую теорию происхождения белорусской народности и отрицал  восточнославяское  происхождение русского народа, что тоже лежало в русле польско-шляхетской трактовки белорусской истории. Cовременные «белорусизаторы» в своих антирусских измышлениях занимаются лишь переписыванием  антирусских  работ  «белорусизаторов» 20-х годов XX века.

«Белорусизаторов» по своей ментальности, то есть, что они думают сами о себе, следует отнести не к представителям белорусской интеллигенции, а именно  к польско-шляхетской.  Именно из этой среды раздавались в прошлом и раздаются в настоящем голоса о том, что «беларусы – никакие не русские», что «униатство – это национальная религия белорусов», что «Адам Мицкевич – белорусский поэт,  а Cтанислав Монюшко – белорусский композитор». Цель этих заявлений очевидна: убрать из этнонима «белорус» его атрибутивный признак – русскость, чтобы затем заявить, что белорус – это кто угодно – кривич, волот, литвин, белолях, европеец, но только не русский и тем самым оправдать правомерность своего неприятия России и необходимость «белорусизации». Как прозорливо в 1907 году писал Алексей Соболевский, среди белорусской интеллигенции есть «белорусские поляки или местные люди католического вероисповедания, более польской национальности, чем русской, скорее враги русского народа, чем друзья»[5, c. 322]. В самом деле, вот что проповедует в своих стихах «белорусизатор»  Владимир Некляева, который еще совсем недавно хотел быть президентом Белоруссии: «Нет никакой Белой Руси, а есть Великая Литва!» [8]. И это говорит политик, который якобы собирается защищать государственность и независимость Белоруссии. Какие еще нужны доказательства, чтобы убедиться в том, что за всей этой мнимой «белорусизацией» скрывается польско-шляхетский экспансионизм!

Ведь должно быть понятно, что если отдельные люди и могут сменить свою национальность, стать, к примеру, поляками или немцами, то весь народ это сделать не может именно по причине невозможности превратиться в другой народ. Такая ситуация в истории вела лишь к исчезновению самого народа. Посмотрите на судьбу полабских славян – лютичей, ободритов, кашубов и других. Стали ли они немцами? Нет, они исчезли из истории как народы, в лучшем случае некоторые из них остались этнографическими группками. Хотя, разумеется, отдельные представители полабских славян идентифицировались в качестве немцев. Вот почему в реальности «белорусизаторы» ведут дело не к возрождению белорусского языка и белорусской культуры, а к ликвидации как белорусов, так и Белоруссии. Собственно это то, что произошло с белорусами в Польше. Вместо большого белорусского этноса, ареал которого находился в Белостокской области, в современной Польше осталась мизерная белорусская этнографическая группа.

Поэтому  все историко-культурологические усилия всевозможных квазиисториков,  направленные на то, чтобы из аббревиатуры ВКЛ  вывести некую белорусскую идентичность, якобы несовместимую с русскостью, носят сугубо польско-шляхетский характер. Даже больше. История ВКЛ в их изложении – это не реальная  история Великого Княжества Литовского, а антирусская польско-шляхетская инвектива, направленная на отрицание собственно белорусской истории  как общерусской  истории.  Вот почему следует понять, что никакого белорусского национализма в нашей республике не существует. Мы привыкли употреблять привычные понятия,  зачастую не понимая, что эти понятия  используются совершенно в противоположном смысле. На самом деле под  видом  белорусского национализма, или так называемого литвинизма, протаскивается польско-шляхетская трактовка белорусской истории, цель которой лишить белорусов своей национальной истории, ликвидировать его белорусский этноним и превратить Белоруссию в восточные кресы Польши.

Этой цели предназначена и программа «Восточное партнерство». Смысл программы «Восточное партнерство» заключается в том, чтобы Белоруссия и другие постсоветские члены этого проекта ориентировались на так называемые европейские ценности и, следовательно, на отказ от своей идентичности, от своей отечественной истории и замену ее историей, так сказать, евронатовской. Применительно к Белоруссии – к отказу от своей общерусской истории и замену ее историей польско-шляхетской.

Не следует забывать, что Польша рассматривает «Восточное партнерство» в тесной увязке с вопросами так называемого «нарушения прав поляков» в Белоруссии и навязывания общественному мнению нашей республики польской исторической политики.  Под эту стратегию в Польше уже подведена законодательная база. Так, 23 сентября 2009 года польский сейм принял резолюцию об оккупации части территории Польши Красной Армией во время ее национально-освободительного похода в Западную Белоруссию и Западную Украину 17 сентября 1939 года. Так что своим участием в «Восточном партнерстве» мы  объективно вынуждены признать право польского правительства рассматривать Западную Белоруссию в качестве оккупированной в 1939 году польской территории. Затягивая нас в свое «Восточное партнерство» Польша таким образом набрасывает петлю на шею белорусской государственности. И никакое переформатирование «Восточного партнерства» с обычной политики к более тесному конкретному сотрудничеству, основанному на решении экономических проблем, не устранит угрозы превращения Белоруссии в восточные кресы Польши. Подобные аналитические эвфемизмы лишь свидетельствуют о школьническом сознании и профессиональной неподготовленности белорусского экспертного сообщества, не выработавшему в себе такого необходимого качества, как добрая воля, благодаря которому приобретается умение предвидеть, что и как надо делать, чтобы принести пользу стране.  «Восточное партнерство» - это своеобразный троянский конь, который был сконструирован в польско-шовинистических кругах, чтобы затащить его в Белоруссию и взломать цивилизационную основу белорусского общества. Осенью 2015 года президент Польши Анджей Дуда обратился к польскому обществу с предложением готовиться к «возврату восточных территорий»[9]. И хотя его предложение касается Западной Украины, но необходимо помнить, что к восточным  кресам Польши относилась и Западная Белоруссия.

Беречь Русский мир

Видный белорусский этнограф Евдоким Романов, работавший на рубеже XIX-XX веков, отмечал великую историческую роль белорусского народа, который вытерпел «такую чудовищную историю, вынес на своих плечах многовековой католическо-польский гнет, отстоял свою веру и народность от натиска  польщизны, остановивши  колонизацию русских земель с запада»[10, c. 119]. Кстати, Брестская церковная уния 1596 года, которая исходила из польско-шляхетской трактовки общерусской истории, преследовала цель этноцида белорусского народа, что прекрасно понимали наши предки. В суппликации (жалоба, ходатайство, просьба) православной шляхты и мещан в 1624 году на имя польского сената по поводу насильственного насаждения церковной унии говорилось следующее: «Никто не хочет знать, что отступники наши (униаты.- Л.К.) стоят на том, чтобы русские не оставались в Руси, чтобы, говорим, русская святая вера, чудотворно пришедшая по Божьему велению с Востока, не была в русской церкви; она же не может быть уничтожена раньше, чем будет уничтожен русский народ.  Следовательно, пытаться изменить веру русского народа является стремлением уничтожить русский народ, а стремиться уничтожить русский народ, кто этого не видит, является безумным стремлением истребить немалую часть нашей отчизны…» [11, c. 179].

Следует отметить, что ни в одной из стран Европы, в том числе и в России, закон не разрешал феодалу приговаривать своих крепостных крестьян к смертной казни. И только в Речи Посполитой постановлением сейма 1573 года польско-литовским помещикам позволялось наказывать своих крепостных «водлуг поразумення свайго», то есть в соответствии со своим разумом и желанием. Это право было юридически закреплено и в Статуте Великого Княжества Литовского 1588 года. («Будет вольно и теперь каждому пану подданного своего подлуг поразумения своего скарать»).   Польский гуманист XVI века Анджей Моджевский писал: «Ни один тиран не имеет большей силы над жизнью и смертью простых людей, чем та сила, какую дают шляхтичам законы. Шляхтичи бесчинствуют, убивают горожан и крестьян, относятся до них, как до собак»[12, c. 50]. И когда в газете «Советская Белоруссия» в статье «Критик из золотого века» (18 июня 2015 года), претендующая на белорусскость, Людмила Рублевская резонерствует  о демократическом характере Литовского Статута 1588 года, заявляя, что «за убийство простолюдина шляхтича отдавали под суд»[13, c. 12], то это показательный пример как нынешние так называемые «белорусизаторские» историки, философы и журналисты фальсифицируют исторические документы с целью внедрения в общественное сознание польско-шляхетской трактовки белорусской истории.  Действительно,  в Статуте 1588 года есть статья, которая говорит о том, что за убийство крестьянина шляхтич должен быть предан суду. Но речь здесь идет не об убийстве своего крепостного крестьянина, а об убийстве крестьянина другого шляхтича. В таком случае шляхтич должен был компенсировать нанесенный ущерб другому феодалу, то есть заплатить так называемую «головщизну».  Белорусский исследователь второй половины XIX века  Иван Еремич, приводя отрывки из белорусских народных песен времен польско-шляхетского господства, отмечал, что их «надо писать бы слезами или кровью», эти песни «сжимают сердце и гнетут душу»[14, c. 213].

Вот почему для правильного понимания исторического процесса на белорусских землях необходимо отказаться от ряда антиисторических химер «белорусизаторов» при изучении белорусской истории. По какому-то недоразумению принято считать, что в отличие от монголо-татарского нашествия, которое принесло русским землям неисчислимые беды и замедлило развитие Северо-Восточной Руси, Литва и Польша якобы принесли Западной Руси демократию и процветание. Однако подобный взгляд абсолютно  антиисторичен  и представляет собой польско-шляхетскую фальсификацию белорусской истории.

Очевидна та бесспорная историческая истина, что вся деятельность знаменитых западнорусских (белорусских) книгопечатников, писателей, ученых (братья Мамоничи, Лаврентий Зизаний, Cтефан Зизаний, Мелетий Смотрицкий, Андрей Мужиловский, Христофор Филалет, Афанасий Филиппович, Симеон Полоцкий, Георгий Конисский) проходила в борьбе против польско-иезуитской агрессии, против унии, против западной экспансии. И очевидна та бесспорная историческая истина, что только воссоединение Белоруссии с Россией в конце XVIII века вывело белорусский народ на прогрессивный путь исторического развития. Видный белорусский историк Петр Тихонович Петриков констатировал: «В конце XVIII в. белорусский народ воссоединился с русским народом в едином Российском государстве. Присоединение земель Беларуси к Российской империи, включение белорусского этноса в родственный великорусский историко-культурный организм открыли новую страницу нашей истории. Закончилась борьба белорусов за выживание в условиях ВКЛ и Речи Посполитой. Начался трудный процесс возрождения исторической памяти и самосознания белорусского народа, развития его духовности и культуры, национально-государственного самоопределения» [15, c. 20]. Кстати, Президент Александр Лукашенко был абсолютно прав, когда он в своей лекции студентам Белорусского государственного университета утверждал: «Включение восточнославянских земель в состав Российской империи имело для белорусского этноса тогда спасительный характер. Прогрессивное значение заключалось в том, что была ликвидирована шляхетская анархия, кровавые разборки между шляхтой, от которых страдал в первую очередь простой народ.

Вхождение белорусских земель в состав России способствовало развитию зарождавшейся промышленности, их втягиванию во всероссийский рынок, что содействовало хозяйственной специализации Беларуси, подъему сельского хозяйства и промышленности». [16, c. 41].

Вот именно этот трудный путь формирования белорусской субъектности в рамках общерусской истории и Русского мира, понимания того, что белорусская история – это история общерусского народного самосознания и необходимо излагать в истории белорусского народа, а не заниматься польско-шляхетской фальсификацией белорусской истории.

В 1110 году ходил богомольцем в Палестину «Русьскыя земли игуменъ Данiилъ». Пришел он к королю Балдуину и поклонился ему. Подозвал его к себе «с любовью князь Балдвинъ» и спросил его: «Что хощеши, игумене рускый?» И попросил Даниил позволения поставить у гроба Господня «кандило за русскую землю». Согласился король, и в великую субботу поставил Даниил кандило. И засветилось кандило за русскую землю. Это относится и к общерусской святой Евфросиньи Полоцкой, которую так называемые «белорусизаторы» зачисляют в разряд исключительно белорусской подвижницы, хотя в то время не было еще ни белорусов и ни Белоруссии. Красноречивое тому подтверждение жизнь этой великой общерусской святой. В 1173 году Евфросинья Полоцкая отправилась к Гробу Господню в Иерусалим, и там умерла. Мощи ее были перевезены в Киев и погребены в Киево-Печерском монастыре – главной общерусской усыпальнице.

Вот почему отрицать принадлежность Белоруссии и Украины  к Русскому миру – значит отрицать собственную белорусскую и украинскую историю. Что такое Русский мир? Русский мир – это культурно-историческая и духовно-ментальная общность этносов, наций, людей, которые признают Русскую цивилизацию своей цивилизацией, а русский язык своим родным языком, несмотря на их этническую, национальную и религиозную принадлежность. Можно сказать, не дорожит cвоим  Русским миром лишь тот, кто отказывается от своего цивилизационного родства и от сознания личного достоинства. Фактически это означает отказ от своих гражданских прав.

Лев Криштапович, доктор философских наук

Список литературы

1. Беларусы: У 8 т. Т. 3.  Гiсторыя этналагiчнага вывучэння / В.К. Бандарчык. – Мiнск, 1999. -  365 с.
2. Польша – Беларусь (1921-1953). Сборник документов и материалов. -   Минск, 2012. -   369 c.
3. Bialorus a Bialolechia // Przewodnik Naukowy i Literacki. – Lwow, 1895. – S. 281-287.
4. История Украины. VI-XXI в./П.П. Толочко, А.А. Олейников [и др.]; под общ. Ред. П.П. Толочко, 2 изд., испр. и доп. – К.; М.: «Киевская Русь»; Кучково поле, 2018. – 472 с.
5. Украина – это Россия.  М, 2014. -  432 c.
6. Лукашенко: Нужна ли стране такая громодзская Академия наук?//https://news.tut.by/it/272771.html (дата доступа: 20.12.2016).
7. Смолiч, Аркадзь. Кароткi курс геаграфii Беларусi / Аркадзь Смолiч. -  Менск, 1925. -  214 c.
8. «Няма нiякай Белай Русi, а ёсць Вялiкая Лiтва». Някляеу прачытау вершы у цэнтры Мiнска // http://www.news.tut.by/society/503959.html (дата доступа: 12.07.2016).
9. Комитет 17 сентября учрежден в Белоруссии // http: // www. materik. ru / rubric / detail (дата доступа: 23.09.2016).
10. Романов, Е.Р. Материалы по исторической топографии Витебской губернии. Уезд Велижский / Е.Р. Романов // Памятная книжка Витебской губернии за 1898 г.  Витебск, 1898. -  C. 108- 146.
11. Уния в документах: Сб./сост. В.А. Теплова, З.И. Зуева. – Минск, 1997. – 520 c.
12. Абецадарскi, Л. У святле неабвержаных фактау / Л. Абецадарскi. - Мiнск, 1969. -  110 c.
13. Рублевская, Людмила. Критик из золотого века / Людмила Рублевская // Советская Белоруссия. 18 июня 2015 г. -  C. 12.
14. Еремич, Иван. Очерки Белорусского Полесья / Иван Еремич // Вестник Западной России .  Вильна, 1867. -   Кн. 9. -  C. 187-236.
15. Гісторыя Беларусі: палемічныя матэрыялы / М.А. Багушэвіч [і інш.]; пад рэд. Я.К.Новіка. – Мінск, 2015. – 273 c.

16.Лукашенко, А.Г. Исторический выбор Беларуси: Лекция Президента Республики Беларусь в Белорусском государственном университете,  Минск, 14 марта 2003 г. /А.Г. Лукашенко. – Минск: БГУ,  2003. – 48 c.