Лев Криштапович: Союзное государство как национальная идея России и Белоруссии

Лев Криштапович: Союзное государство как национальная идея России и Белоруссии 29.03.2017 11:17

Разрушение Советского Союза – это, несомненно, геополитическая катастрофа. Дело в том, что «парад суверенитетов» сопровождался неслыханными страданиями миллионов людей, попавших в жернова так называемой независимости и рыночных реформ. Реальностью стали подзабытые за десятилетия советской истории такие явления, как война, кровь, насилие, межнациональные конфликты, этнические чистки, вытянутые из мглы веков всевозможные «исторические обиды». 

Однако в истории зачастую трудно определить, где начинается геополитическая катастрофа и где наступает позитивный процесс развития общества и государства. Объективным критерием истины все-таки остается практика. Белоруссия и Россия одними из первых постсоветских республик осознали гибельность геополитической катастрофы для наших народов и необходимость выхода на дорогу строительства Союзного государства как решающего условия возвращения наших братских народов к исторической и государственной жизни.

Вместе с русским народом

История белорусской государственности неразрывно связана с историей развития белорусского национального характера. Историческим этапом, зафиксировавшим основные принципы белорусского национального характера, является рубеж XVI–XVII веков, когда белорусам была насильственно навязана церковная уния.

Именно от этого времени история  Белоруссии получает «по преимуществу народное направление»[1, c. 207]. Почему народное направление? Потому что защита своего образа жизни, своей веры и культуры, своего языка исходила именно из среды самого народа, т.е. крестьянства, мещанства, казачества. 

Дело в том, что к этому времени западнорусская (белорусская) шляхта уже ополячилась и окатоличилась. Именно в этот период и выкристаллизовались те социально-философские принципы нашего народа, которые сегодня лежат в фундаменте белорусской государственности. Какие это принципы? Это принципы народности, трудового образа жизни, социальной справедливости, братскости, союза с русским народом, миролюбия, отсутствия гонора. И это понятно, так как только такие принципы отвечали сущности такого общества, которое состояло из трудовых элементов – крестьянства и мещанства и в котором уже не было этнически  своего высшего сословия. Такое общество по своему определению уже было обществом трудовым, народным и миролюбивым. Поэтому вполне закономерно, что история  Белоруссии с этого времени приобретает характер народного направления как в своем содержании, так и в историческом развитии.

Воссоединение белорусов с русским народом, родственным по языку, конфессиональному признаку, образу жизни, территории, характеру в рамках Российской империи позволило нашему народу покончить с польским игом, избежать окончательной денационализации и сохранить предпосылки для последующего национального возрождения и государственного строительства.

«Включение восточнославянских земель в состав Российской империи, - отмечал в своей лекции в БГУ Президент Александр Лукашенко, - имело для белорусского этноса тогда спасительный характер. Прогрессивное значение заключалось в том, что была ликвидирована шляхетская империя, кровные разборки между шляхтой, от которых страдал в первую очередь простой народ.

Вхождение белорусских земель в состав России способствовало развитию зарождающейся промышленности, втягиванию во всероссийский рынок, что содействовало хозяйственной специализации Беларуси,  подъему сельского хозяйства  и промышленности» [2, c. 41].

Важно осознать, что государственность вовсе не является сугубо абстрактной категорией,  лишенной  каких бы то ни было национальных характеристик. 

Государственность есть в определенном смысле воплощение национального характера и исторических традиций. Так, например, сложно представить себе в Белоруссии ту или иную модификацию западной политической системы, ибо она не соответствует  представлениям белоруса, не вписывается в парадигму национальной ментальности. Западный человек, обустраивавший свое благополучие за счет эксплуатации колониальных народов, объективно рассматривал незападного человека как материал для удовлетворения своих жизненных потребностей. Отсюда и западная ментальность с ее принципами индивидуализма и расового превосходства над другими народами. Для белоруса такие представления абсолютно невозможны в силу принципиально другого образа жизни. Мир в представлении белоруса был его реальный «мир» (община), где все должны трудиться и жить по совести, справедливости. Такой мир априорно не знает и не принимает разделения людей на высших и низших, ибо все люди божьи создания. Подобного рода представления и были закреплены на ментальном уровне нашего народа. 

Не вызывает сомнений тот факт, что национальная ментальность определяет  и генезис государственности. То есть данный феномен присутствует на всех этапах нашей истории, на каждом из них существенно влияя на формы и характер белорусской государственности. Нетрудно заметить, что эволюция государственных форм на территории Белоруссии шла от общерусской государственности через инонациональные государственные образования в виде Великого Княжества Литовского и  Речи Посполитой к реальной союзной государственности в XX веке (СССР) и на современном этапе. 

Представляется необходимым адекватно оценить роль религиозного фактора как в процессе формирования национальной ментальности белорусов, так и в ходе государственного строительства. Данный тезис может быть сформулирован следующим образом: выбор православия был предопределен, среди прочих факторов, ментальностью народа, однако, в свою очередь, православие закрепило и сохранило тот исторический тип ментальности белорусов, который сегодня можно охарактеризовать как современный. Без всякой мистики и предопределенности: православие пришло именно на ту землю, где существовали ментальные предпосылки его сохранения. И именно оно, православие, скрепило и сцементировало догматически существующее положение вещей. Рассматривая данный вопрос, нельзя не коснуться и униатства, которое некоторые белорусские писатели и политики по недоразумению зачисляют в разряд национальной религии белорусов. Здесь важно отметить, что в то время, когда в Белоруссии вводилось униатство (XVI-XVII века), меняли вероисповедание не простые верующие (крестьяне), а их патроны (паны, шляхта, церковные иерархи). В тот период считалось: чья власть, того и вера. Поскольку привилегированное сословие (шляхта) окатоличилось, то оно заставляло и своих подданных (крестьян) принимать их веру, механически переводило  православные приходы в приходы униатские путем навязывания православным униатских священнослужителей. «Загоняемый подобными насилиями в унию русский (белорусский. – Л.К.) народ не мог, конечно, искренно держаться унии. В глубине своей души он продолжал хранить старые свои верования, старые православные убеждения и искал только случая избавиться от насильно навязанной ему унии. Сами защитники латинства сознавались, что все униаты или открытые схизматики (православные), или подозреваются в схизме» [3, c. 161]. Поэтому, когда говорят, что в XVIII веке 80% белорусов были униатами, то это относится не столько к белорусским крестьянам, сколько к формальному количеству униатских приходов в Белоруссии. Крестьяне, как и раньше, так и в XVIII веке, оставались верными вере своих предков, то есть православию. Не случайно переход из унии в православие для белорусов был осуществлен без больших затруднений, поскольку все дело свелось к формальному переводу священников из унии в православие. И об унии в народном самосознании не осталось никакого воспоминания.

Необходимо подчеркнуть, что ментальность не означает буквального совпадения с исторической хронологией. В ментальности история закрепляется не просто в исторических событиях, а в смысле истории. А смысл истории данного народа вполне может быть противоположен определенным историческим явлениям, свидетелем которых он являлся. Дело в том, что определенные исторические события могут быть временны и преходящи,  а смысл истории  данного народа непреходящ до тех пор пока живет этот народ. Вот почему все историко-культурологические усилия  некоторых историков, направленные на то, чтобы  из аббревиатуры ВКЛ вывести некую белорусскую идентичность, носят сугубо софистический характер. Отсюда должно быть понятно, что подобные попытки никакого отношения к действительной белорусской государственной традиции не имеют. В данном контексте важно обратить внимание на следующее соображение. Ментальность, если можно так выразиться, «мудра» и «избирательна». Она сохраняет лишь то, что позволяет нации сохранить себя в истории. Если агрессивные, кровопролитные периоды истории на территории Белоруссии не закрепились на ментальном уровне как белорусские события, то это означает, что это не была белорусская история, что эти исторические события не были связаны с процессом национального самосохранения и развития.

Отсюда основной вывод: не надо реанимировать то, что не закреплено в национальной памяти. Такого рода «традиции» – софистика. Вот почему полнейшей софистикой являются попытки определенных деятелей от белорусской культуры зачислять в разряд белорусских князей Миндовга и Витовта, тащить в современную белорусскую культуру Радзивиллов, Сапег, Огинских как видных представителей белорусских знатных фамилий. Это не только выглядит глупо по отношению к действительной истории Белоруссии, но и является прямым оскорблением национальных чувств нашего народа, потратившего немало сил и времени, чтобы освободиться от социального, национального  и религиозного угнетения подобных «благодетелей» белорусов. 

Фактически польская шляхта создала на территории Белоруссии систему кастового строя, где белорусские крестьяне занимали положение аналогичное индийским шудрам. Уже само расселение шляхты выстраивало непроницаемую стену между польским обществом и белорусскими крестьянами. Не случайно околицей или застенком называли поселение шляхты, чтобы отличить его от белорусских деревень, где жили крестьяне. Взять, к примеру, известного польского магната XVIII века Карла Радзивилла, которого определенная часть культурологов выставляет в качестве примера истинного белоруса, независимого и свободолюбивого, веселого и доброго, творческого и поэтичного. Кроме, как глупостью, подобные оценки назвать нельзя.

Ибо Карл Радзвилл (Пане Коханку), известный как один из самых сумасбродных магнатов Речи Посполитой, не только не имел никакого отношения к белорусской ментальности и белорусской государственности, но был самым настоящим душителем всего белорусского. Всё великолепие и богатство его Несвижского замка было основано на многовековом национальном и духовном порабощении белорусского народа. Вот как описывают очевидцы реальную ситуацию в Белоруссии во время господства польской шляхты: «Нет ничего иного, кроме дикого рабства, которое отдало человека в полную власть его пана»[4, c. 43]. Дикое рабство – вот что такое Радзивиллы для белорусского народа. 

Или взять польских магнатов Огинских, которых недалекие культурологи причисляют к белорусским знатным родам. Вот что писал об этом «белорусе» Г.Р. Державин, который по поручению императора Павла I инспектировал белорусские земли в голодном 1798 году. «Проезжая деревни г. Огинского, под Витебском находящиеся, зашел в избы крестьянские, и увидев, что они едят пареную траву и так тощи и бледны, как мертвые, призвал приказчика и спросил, для чего крестьяне доведены до такого жалостного состояния, что им не ссужают хлеба. Он, вместо ответа, показал мне повеление господина (Огинского - Л.К.), в котором повелевалось непременно с них собрать, вместо подвод в Ригу, всякий год посылаемых, по два рубля серебром» [5, c. 451]. 
Таков был бесчеловечный принцип польской шляхты: «умри белорус, но деньги на мотовство польской шляхты вноси без промедления». Пришлось великороссу Державину спасать белорусских крестьян. Как он пишет, «приказал сию деревню графа Огинского взять в опеку по силе данного ему именного повеления».

Но есть традиции, которые закреплены в ментальности белорусского народа. Это касается традиции общности исторических судеб белорусов и русских. Всякие попытки иронизировать над этой традицией как раз и свидетельствуют или о непонимании белорусской ментальности, или о желании смены нашей ментальности и привязке ее к чужой системе исторических представлений и взглядов. Да, белорусы и русские – два народа. Но это народы-братья. Отличаясь эмоциональными оттенками, они тем не менее представляют собой единую этнокультурную и  цивилизационную общность. Этого никогда не следует забывать. Об этом прекрасно сказал еще в середине XIX века белорусский этнограф Павел Шпилевский: «Есть на всей Руси большой край, который называется Белоруссией. Живут там люди белорусские родные братья людей великорусских» [ 6,  c. 71].

Таким образом, исторический путь развития Белоруссии проходил в русле национального, культурного, цивилизационного единства с Россией. Для белорусского и русского народов характерны языковое родство, единство образа жизни и территории, одна и та же социальная система ценностей, одни и те же мировоззренческие и политические убеждения, общность исторической судьбы.

Лев Криштапович, доктор философских наук

Литература

1. Коялович, М. Чтения по истории Западной России / М. Коялович. – СПб, 1884.
2. Лукашенко, А. Г. Исторический выбор Беларуси. Лекция Президента Республики Беларусь  в Белорусском государственном университет, Минск, 14 марта 2003 г. / А. Г. Лукашенко. – Минск:  БГУ, 2003.
3. Киприанович, Г. Я. Исторический очерк православия, католичества и унии в Белоруссии и Литве / Г. Я. Киприанович. – Минск:  Издательство Белорусского Экзархата, 2006.
4. Абецедарский, Л.С. В свете неопровержимых фактов (на бел. языке) / Л.С. Абецедарский. – Минск, 1969.
5. Державин, Г. Р. Сочинения / Г. Р. Державин. – М.: Правда, 1985.
6. Шпилевский П. Белоруссия в характеристических описаниях и фантастических ее сказках / П. Шпилевский // Пантеон. – CПб., 1853. -  Т. VIII. -  Кн. 4.
7. Доклад о развитии человека за 2003 год. Цели в области развития, сформулированные в Декларации тысячелетия: межгосударственная договоренность об избавлении человечества от нищеты. – Минск:Юнипак, 2003.
8. Толстой, Л.Н. Рабство нашего времени / Л.Н. Толстой. – Собр. cоч. -  М.: Художественная литература, 1964. – Т. 16.

9. Новак, Майкл. Дух демократического капитализма / Майкл Новак. – Минск: Лучи Софии, 1997.

10. ЕС: в Белоруссии прошли выборы, но не совсем демократические // http://www.regnum.ru/news/polit/2178822.html (дата доступа: 13.09.2016).

11. США усомнились в честности парламентских выборов в Беларуси // http://www.news.tut.by/politics/511849.html (дата доступа: 13.09.2016).