Олег Прудников: Великий князь, полочане и волжане

Олег Прудников: Великий князь, полочане и волжане 19.08.2015 10:15

22 августа н. ст. родился великий князь Константин Константинович Старший. Со времени окончания его земной жизни в текущем 2015 году исполняется ровно сто лет. К моменту этой печальной круглой даты, наверное, каждый знакомый с поэзией «Серебряного века» читатель сможет сказать, кто скрывал при издании стихов свою неординарную личность, лаконично и таинственно подписывая замечательные произведения заглавными литерами «К. Р.». Да, «царственный поэт» Константин Романов служил не только поставленным на вершины власти трём императорам – высокородному дяде Александру II Освободителю, брату Александру III Миротворцу или племяннику Николаю II Страстотерпцу, но и всему многонациональному народу России, его науке, культуре и вдохновенному искусству.

Сегодня легко ознакомиться с различными данными о военно-чиновной карьере великого князя или прочитать стихотворные сборники августейшего автора. Можно быстро определить в Интернете, каким образом он, единственный из лиц правившей Российской династии, являлся президентом Императорской Академии наук, когда и каким образом был попечителем женских педагогических курсов, командиром Преображенского полка, главным начальником, а затем генерал-инспектором военно-учебных заведений. Но, чтобы приглядеться к его незаурядному творчеству и понять, почему, например, для Афанасия Фета поэт – хозяин роскошного Мраморного дворца и элегического Павловска, стоявший на недосягаемых ступенях престола, сделался «молодым вестником света», нужно приложить усилия иного свойства и разглядеть под парадной мантией природного принца душевную натуру Человека. Свет утешающей истины, надежду, добро, красоту и гармонию – вот что несли миллионам сердец поэтические творения К. Р.

Он не был «баловнем судьбы». Патриотическая лирика уравновешивалась в нём неколебимым чувством долга государственного деятеля, и дар его «божественный, бесценный» всегда предназначался конкретным людям независимо от их звания. Постоянно занимаясь инспектированием кадетских корпусов и военных училищ, Константин Константинович посещал важнейшие стольные города – Москву, Киев, Варшаву, Вильно. Часто бывал он и в Одессе, Пскове, Воронеже, Орле, Нижнем Новгороде, Полоцке. Там, в общении с педагогами и юнкерами, в суете утомительных представительских забот, ему приходилось встречаться с огромным количеством провинциальной пишущей публики. Среди нескончаемой массы «сочинителей» он успевал выделять подлинно горевших идеей служения Слову, вступал с ними в переписку, обсуждал их творческие замыслы.

С Полоцком великого князя Константина, так же, как и его сына Олега, связывали особые обстоятельства. Смелая, трогающая своим истинным патриотизмом задумка авторитетнейшего члена царского дома была превращена в реальность: для получения первого систематического образования, князя императорской крови Олега Константиновича в 1903 году зачислили не в какое-нибудь элитное, недоступное «обычным» воспитанникам заведение типа Пажеского корпуса. Четвёртого и, пожалуй, самого талантливого наследника К. Р. решили определить подальше от властных высот и капризов Двора – в Белоруссию. Он стал кадетом славного Полоцка.

Материалы об истории Западной Руси содержат интересные авторские сведения о том, как на протяжении 1901 – 1902 годов Константин Константинович четыре раза приезжал в Полоцкий кадетский корпус, наблюдая за процессом обучения и преподавательским составом. Описан также знаменательный эпизод визита великого князя в день декабрьского корпусного праздника, когда кадетам зачитали поздравление от имени его супруги. В телеграмме говорилось: «Наш будущий маленький Полочанин Олег очень жалеет, что он ещё не кадет…». Через несколько месяцев Полочанин Олег с гордостью, в присутствии родителей, щеголял по столичным салонам в чёрной кадетской форме с жёлтым «шифром» Полоцкого корпуса на красных погончиках.

К сожалению, утвердилось несправедливое мнение, будто Олег, хотя и по причине слабого здоровья, фактически никогда не посещал Полоцка, и его занятия вместе со сдачей экзаменов происходили исключительно в домашних условиях – в петербургском дворце Константиновичей на Дворцовой набережной, перед высокими невскими окнами которого, словно на ладони, величаво красовались бастионы Петропавловской крепости. В комментариях подчёркивается, что реальное посещение экзаменов допускалось для Олега уже потом, в Александровском Царскосельском лицее, куда, по пушкинским стопам, устремлялись мечты романтического юного князя в бытность его кадетом. Тем не менее, это не совсем так.

Действительно, после формального зачисления в корпус, в сентябре 1903 года Олег Константинович не появился в корпусе. Наоборот, депутация новоявленных однокашников царского кузена прибыла в Петербург во главе с тогдашним директором корпуса Евгением Семёновичем Гутором. В Зимнем дворце Полочан с почётом встречала великокняжеская семья. Маленьких депутатов ждала специальная программа. Белорусские гости побывали в именитом каменном цирке столицы, полюбовались сказочным видом Фонтанки. Конечно же, никому из них не пришлось забыть стройного ряда необъятных палат, возведённых для первых фамилий Отечества – Нарышкиных, Шуваловых, Шереметевых, Безобразовых, Голицыных, Кочубеев, Белозерских. Кстати, в том же сентябре, спустя всего несколько дней после приёма полоцких кадет, для деревенского отдыха всех девяти детей, родители Олега обзавелись живописным подмосковным имением Осташёво. Воспевать в стихах родную землю помог и он, «приют уединенный», где «старинный дом над тихою рекой и белорозовый, в ней отраженный, напротив сельский храм над крутизной».

Надо сказать, дневник великого князя прекрасно свидетельствует о том, какие впечатления мог получить «маленький Полочанин Олег» при кратковременных, но всё же состоявшихся посещениях Полоцкого корпуса. Незабываемым, бесспорно, осталось участие в торжествах 1910 года, посвящённых перенесению мощей преподобной Ефросиньи из Киево-Печерской лавры в Полоцк. По этому поводу император Николай II в рескрипте на имя Киевского митрополита Флавиана объявил: «Свято прошедшая поприще, указанное Ей Божественным Промыслом, да пребудет Святая Княжна для всего Белорусского народа навеки яркою путеводительною звездою, указующую правду Православия». На празднике 23 мая (5 июня) в числе делегации, представлявшей государя, в Полоцке находились родная сестра К. Р. королева Эллинов Ольга Константиновна, великая княгиня Елизавета Фёдоровна и брат Олега Игорь Константинович. Во многих описаниях полоцких торжеств очень трудно найти упоминание о четвёртом из сыновей Константина Константиновича. А ведь он приезжал в свой корпус сдавать полагающиеся выпускные экзамены! Вероятно, по причине его продолжительного нахождения в стенах закрытого учебного заведения, привычное «отсутствие» Олега историками и публицистами практически не оспаривалось. Дневник же К. Р. даёт представление о выпускных занятиях Его высочества – полоцкого кадета Олега Константиновича Романова.

Приехав заранее в древний город, замерший в ожидании святыни, 17 (30) мая Олег с отцом, в сопровождении директора кадет Г. М. Чигиря, проследовал из специально отведённой квартиры в Николаевский собор. Там был собран весь корпус. Затем они «довольно долго» провели время в корпусе, обойдя «все роты, начиная с младшей». В течение недели, вплоть до торжеств 23 мая, великий князь жил интересами Полочан. Согласно его дневнику, 19 мая «отэкзаменовали Олега по законоведению. Это было в Николаевском зале. …Я задавал много вопросов. Олег волновался сильно, но отвечал прекрасно». К 20 мая (2 июня) в Полоцк прибыла греческая королева Ольга. «Так меня радовало показать Олю Полочанам, а ей – милый мой корпус», записал К.Р. В тот день Олег стоял под знаменем в строю.

В завершение полоцких крестных ходов корпус, в числе остальных жителей Полоцка, проводил Романовых до пристани. Вместе с ними уехал в любимый летний Павловск и генерал-инспектор военно-учебных заведений, оставив сына «готовиться к следующему экзамену», как значится в дневнике К. Р.

Невероятно, но даже в череде тех предпраздничных майских дней, заполненных служебными и семейными делами, Константин Константинович отметил: «Киевский студент Никол. Мазько, приходивший года четыре с половиной назад показывать мне свои первые стихотворные опыты, прислал мне по почте тетрадь новых стихов. Среди них были выдающиеся по своеобразности и несомненной поэтичности». Нельзя выразить лаконичнее, насколько серьёзное внимание уделял раскрытию талантов наш герой – маститый поэт, призванный самим «рождением к величью», но не стеснявшийся общения с рядовыми подданными. Великий князь без показной, наигранной снисходительности мог входить в положение и рядовых юнкеров, и нижних чинов, уважая звание Солдата. Первым из них, будущим офицерам, он завещал «стезёю благородной Светильник правды и добра донесть». Другим, несмотря на лишения нелёгкой службы, напоминал о святости долга.

В глазах толпы пусть твой удел ничтожен.
Нет! На тебя великий долг возложен:
Здесь на посту ты Божий да Царёв! – говорил солдату большой русский поэт.

Не удивительно, что некоторые выпускники военных училищ считали Константина Константиновича Романова мудрым наставником, который пестовал их поэтические дарования и зачастую открывал перед ними дорогу к широкому творчеству. Одним из таких выпускников был Александр Ефимович Котомкин, потомок крестьян из деревни Савино, возникшей на заволжских просторах Марийского края. Об истории его жизни мне ненароком удалось узнать задолго до государственного признания творческого наследия поэта-волжанина на родине.

В начале 1990-х годов я познакомился в Волгограде с инженером Алексеем Александровичем Котомкиным. Широкое, грубоватое лицо этого коренастого, сильного человека при встрече всегда расплывалось в доброй улыбке. Заслуженный строитель, он увлекался историей, литературой и поэзией. Поэтому мы с удовольствием находили подходящие темы для бесед в незатейливом кругу одного из потомков известного писателя-почвенника с Верхней Волги. В домашнем архиве пожилого строителя бережно хранилась выцветшая дореволюционная открытка, присланная в начале XX века безбедным путешественником из египетского Луксора. К сердечному приветствию прилагалось небольшое стихотворение. Оно, как помнится, посвящалось впечатлениям, возникшим у автора письма при осмотре храмового комплекса в Карнаке, созданного у подножья гигантских скал по приказу загадочной правительницы Хатшепсут. «По воле великой царицы…», читались незабытые и сегодня слова первой строчки того неопубликованного стиха. Не однажды, переходя на патетический тон, с приглушённым голосом Алексей Александрович возвращался к рассказу о переписке деда, бывшего юнкера московского Алексеевского училища, поэта-гусляра Котомкина-Савинского, со знаменитым когда-то поэтом, который был великим князем России. По уверениям нашего собеседника, мать передавала ему, как её отец называл себя «крестником великого князя», потому что тот благословил выходца из простого народа на профессиональное творчество. Так состоялось моё первое знакомство с К. Р.

Мой добрый товарищ-волжанин мало рассказывал о дальнейшей судьбе деда-эмигранта, пропавшего во мраке военных лихолетий. Возможно, он и не знал многих забытых подробностей о канувшей в прошлое, давно прошедшей жизни. Однако современная Россия восстанавливает свою историческую память. В 2013 году на площади Йошкар-Олы, рядом с театром, установили памятник «поэту и офицеру». На нём изображён известный автор патриотической поэмы 1914 года «Князь Вячко и меченосцы», участник Брусиловского прорыва, Почётный гражданин Праги, «гусляр-складатель» и активный деятель Русского зарубежья А. Е. Котомкин-Савинский. Главой Республики Марий Эл учреждена литературно-художественная премия имени Савинского поэта. Узнав об этом, я вспомнил про старого волгоградца и ощутил свою необъяснимую сопричастность к радости здравствующих родственников заново признанного героя – моих земляков из Поволжья. И отыскал произведение Котомкина-Савинского, в котором «крестник великого князя» упоминал об учителе, много лет подряд помогавшем ему сделаться мастером. В стихотворении «На Волге», напечатанном в 1912 году, автор писал о песне волжских рыбаков:

Счастлив я, когда в напеве этом
Отыщу отраду я свою,
Пред тобой – наставником Поэтом
И печаль, и радость изолью.

Трудно посвящать настоящим Поэтам, посреди которых выделяется имя Константина Константиновича Романова, стихотворные строки. Но хочется надеяться, что чувство благодарности к К. Р. за его светлое творчество, за неподдельную любовь к своему народу извинит и нас за создание скромного искреннего посвящения.

Когда две скромных буквы – не чины –
Для подписи Поэтом назначались,
Его деянья для родной страны
В одну строку едва ли помещались:
Он был Великим князем, Педагогом,
Учёным, Командиром для полков;
Он стал примером многим и во многом,
Романов – только «Божий да Царёв»!