|
« Назад 14.01.2018 16:18 
Маски сброшены: о трагикомичной потере американского сверхсекретного спутника Член Экспертного совета коллегии Военно-промышленной комиссии РФ Виктор Мураховский — о загадке американского спутника Zuma. История с потерей американского спутника Zuma столь же загадочна, то есть покрыта мраком, сколь и трагикомична. Загадочна, поскольку долгое время после запуска никто из официальных лиц США, причастных к пуску Falcon 9, не отваживался открыто заявить, что «миссия невыполнима». То есть не была выполнена. Ну, это и понятно. Раз дело касается американских военных, то тут недомолвки и даже гробовое молчание являются нормой: «в интересах национальной безопасности». Ведь это не «Роскосмос» потерял спутник, а правительство США пополнило свою «подводную спутниковую группировку». Как мы знаем, в случае неудач российской космической отрасли самая громкая часть российской общественности дружно выступает с критическими комментариями, солидаризуясь на платформе «против всех и за всё хорошее». Оказывается, вовсе не «против всех». В случае с аварией Falcon 9 в этой специфичной тусовке с критическими комментариями как-то негусто, а точнее — глухо, как будто ничего и не случилось вовсе. Да оно и понятно, поскольку запуск «в целях национальной безопасности» США в рамках секретной военной миссии Zuma априори оправдывает любое поведение властей «сияющего града на холме». Сначала стратегическое командование вооруженных сил США, наземные средства которого отслеживают движение более чем 23 тыс. искусственных объектов в космосе, в лице капитана Брука ДеУолта решилось сформулировать свою позицию так: «Нам нечего добавить к каталогу спутников на данный момент». Чуть позднее проснулось агентство Reuters и со ссылкой на целых два источника с прискорбием сообщило об утрате спутника. Кроме того, стало известно, что стоимость спутника, изготовленного американской военно-промышленной компанией Northrop Grumman, составила несколько миллиардов долларов. Точная цифра, кто бы ее ни назвал, точной никогда не будет. Но ясно, что в океане утоплено немало денег. Лишь спустя время издание The Wall Street Journal расхрабрилось: аппарат упал, и об утрате осведомлены сенаторы и конгрессмены. Судя по всему, не спешили американские СМИ воспользоваться заповеданным им правом на свободу информации. И дело тут не в шпионском спутнике, не в разглашении государственной или военной тайны. А в том, что троллить Илона Маска и его ракету Falcon 9 — значит девальвировать посконный американский лозунг: «We are the greatest!» («Мы самые великие»). Самое главное, не задеть за живое обласканного властями, спецслужбами и «демократической общественностью» господина Маска. Черт с ним, со спутником, важно преподать историю так, что всё о'кей. Вот представитель SpaceX Джеймс Глисон и расстарался, сказав, что Falcon 9 формально выполнил свою задачу. Расшифровать это можно так: не важно, что миссия провалилась, главное — носитель цел остался. Комично как-то получилось, и очень напомнило интермедию советского актера театра, эстрады и кино Аркадия Райкина, в которой его герой, работник пошивочного ателье, отвергая жалобу клиента по поводу плохо сшитого костюма, заявил: «У нас узкая специализация. Один пришивает карман, один проймочку, я лично пришиваю пуговицы. К пуговицам претензии есть?» Как выяснилось, к Маску претензий нет. А вот скрывать ничего не стоит. Да и с исполнением американской мечты придется погодить. Средний общемировой показатель по ним составляет 6,5% и 5,1% соответственно от всего количества запусков по 2017 год включительно. Эти цифры в космическом сообществе считаются (негласно) «нормой аварийности». По странам результат различный. Например, США имеют 8,4% аварийных запусков, Россия — 5,4%, Европейское космическое агентство — 6,6%, Китай — 5,2%. У новичков отрасли этот показатель значительно выше: Япония — 10,3%, Индия — 16%, Израиль — 22,2%. SpaceX за весь период своего существования осуществила 46 запусков ракет-носителей, из которых 10 оказались неудачными. Упавший в океан спутник Zuma ухудшил показатель аварийности компании Илона Маска до значения 21,74%. КомментарииКомментариев пока нет
|
Маски сброшены: о трагикомичной потере американского сверхсекретного спутника
Великая Отечественная война была не просто военным столкновением между союзами соперничающих государств. Это была величайшая в истории битва не на жизнь, а на смерть между человеколюбием и человеконенавистничеством, Добром и Злом, Светом и Тьмой. Это была непримиримая схватка между свободолюбивыми народами Русского мира и черной нацистской Европой с бесноватым фюрером во главе. И последней точкой в этом небывалом четырехлетнем сражении стала битва за столицу «тысячелетнего» рейха - Берлин.
Одним из широко распространенных предрассудков западной политологии является противопоставление идеологии и демократии, утверждение, что демократическому обществу присущи плюрализм, деидеологизация. Видные западные социологи и политологи квалифицируют идеологию как ложное сознание и совокупность манипуляций. Так, итальянский социолог В. Парето отождествляет идеологию с фальшивыми словесно-демагогическими образованиями и видит в идеологии всего лишь маскировку действий.
Несмотря на то, что Белоруссия – это партизанский край, в постсоветский период с привлечением всех возможных Интернет-ресурсов (а до попытки государственного переворота в Республике Беларусь в 2020 году – даже на страницах легально продаваемых в киосках СМИ – «Народнай воли» и др.), распространяемых книг (Илья Копыл «Война. Небышино» и др.) силами бело-красно-белой прозападной оппозиции активно проводится компания по дискредитации партизанского движения, перекладывания вины за массовое уничтожение белорусского населения с оккупантов на партизан.
2024 год в Республике Беларусь проходил под знаком 80-летия освобождения от немецко-фашистских захватчиков – было реконструировано и обновлено множество мемориальных и музейных комплексов, памятников и мемориальных досок, создано несколько новых памятных мест. Эта работа продолжилась и в 2025 году.
В каком смысле консервативная идеология может войти в состав идеологии российского и белорусского государства? Разумеется, не в плане отрицания исторического прогресса, противопоставления культурных форм экономическим и политическим институтам, не в признании человека религиозным и греховным существом, не как идеологии охранения несправедливой политики Запада в отношении других стран, а в плане житейского понимания сущности консерватизма как уважительного отношения к своему прошлому, в том числе и советскому периоду жизни, как недопустимости разделения людей по национальному, языковому, религиозному принципу, как сохранения преемственности поколений, культурных традиций и народных обычаев.