Совещание по развитию сельского хозяйства Центрального Нечерноземья

Совещание по развитию сельского хозяйства Центрального Нечерноземья

Владимир Путин провёл совещание о мерах по развитию сельского хозяйства Центрального Нечерноземья.

Перед началом совещания глава государства ознакомился с продукцией Дмитрогорского мясоперерабатывающего завода.

В.Путин: Добрый день, уважаемые коллеги!

Мы сегодня с вами поговорим о мерах по развитию сельскохозяйственного производства Нечернозёмной зоны, нечернозёмных регионов Центральной России.

Сейчас только что с коллегами посмотрели здесь одно хозяйство. Очень хорошее, интересное – я бы сказал, перспективное и так быстро и эффективно развивающееся, что просто это не может не вызывать удовлетворения. Начали здесь совсем недавно, практически десять лет назад; по меркам сельхозпроизводства уже превратились… – когда начали?

Реплика: С 2006 года.

В.Путин: За десять лет получилось хорошее, полноценно и эффективно развивающееся хозяйство.

Напомню, что из 18 регионов Центрального федерального округа 12 относятся к Нечерноземью: это Тверская, Ярославская, Владимирская, Брянская, Калужская, Рязанская, Тульская области, а также Ивановская, Костромская, Московская, Орловская и Смоленская.

Безусловно, в сравнении, например, с Кубанью или Доном условия для земледелия в Центральном Нечерноземье менее благоприятные. Несмотря на это, территория обладает большим потенциалом.

Среди конкурентных преимуществ, мы сейчас только с исполняющим обязанности Губернатора об этом говорили, близость к крупным рынкам сбыта — традиционно хорошее условие для развития животноводства и переработки сельхозпродукции.

И конечно, эти преимущества нужно использовать, повышать эффективность тех направлений сельского хозяйства, которые гарантированно принесут отдачу. Некоторые регионы уже ведут такую работу: программно выделили приоритеты аграрной политики, предусмотрели меры поддержки и привлекли инвесторов, что очень важно, для реализации масштабных проектов. Так, в Брянской, Калужской, Орловской, Смоленской и Тверской областях построили крупные мясо-молочные и тепличные комплексы.

На такие позитивные примеры, конечно, нужно ориентироваться. На одном из этих комплексов мы и находимся. Мы отметили в ходе того, как посещали это хозяйство, что лет десять назад не только здесь, да и по всей стране, наверное, поискать было таких хозяйств. Их практически и не было у нас.

Уверен, есть резерв для роста эффективности АПК для ввода новых производственных мощностей и в других регионах Центрального Нечерноземья. Государство продолжит оказывать вам необходимую поддержку, хочу это отметить. Только в текущем году на мероприятия по развитию сельского хозяйства в Центральной нечернозёмной зоне запланировано направить 23 миллиарда рублей, это на три миллиарда больше чем годом ранее: в 2015-м было около 20 – 19,8 миллиарда.

Напомню, что деньги выделяются в рамках государственной программы развития сельского хозяйства с общим объёмом финансирования 224 миллиарда рублей. Важно обеспечить эффективное использование этих ресурсов, в том числе нужно совершенствовать механизм субсидирования сельскохозяйственных производителей, делать это более понятным, прозрачным способом, своевременно доводить средства до конкретных получателей, тщательно контролировать, безусловно, как расходуются эти деньги, следить за тем, чтобы деньги не уходили на проекты, не способные приносить результат.

Сегодня хотел бы поговорить с вами на тему о том, какие шаги для этого нужно предпринять. Остановлюсь на некоторых ключевых вопросах.

Первое, что касается растениеводства. Чтобы повысить эффективность отрасли, нужно внедрять современные технологии, активнее проводить мелиоративные работы, позволяющие повысить урожай, а также вводить в оборот сельхозземли, которые не используются по целевому назначению. Напомню, эта тема поднималась и в Послании 2015 года.

Здесь, так же как и в других секторах экономики, конечно, нужно привлекать инвесторов, прежде всего, конечно, частных инвесторов, наладить хорошие конструктивные отношения с финансовыми учреждениями. Необходимые законодательные условия также сформулированы, имея в виду оборот сельхозземель. Прошу региональные власти идти навстречу сельхозпроизводителям, не создавать излишних трудностей с оформлением соответствующих документов.

Тоже хотел бы напомнить, что у нас в целом по России не используются по целевому назначению более 12 миллионов гектар сельхозугодий. Только здесь в области, где мы находимся, 2,8 миллиона гектар, неиспользуемые пашни, пригодны для ведения сельского хозяйства и не пущены пока в оборот.

В этой связи хотел бы вернуться ещё раз к тому, что только что сказал, имея в виду нормативное обеспечение этой работы. Вы знаете, что законодатель принял решение об изъятии: 3 июля сего года приняты поправки в законодательство, которые предусматривают возможность изъятия земельных участков в случае их неиспользования в течение трёх лет по целевому назначению, и в течение года затем новый собственник должен ввести их в сельхозоборот.

И здесь очень важно, чтобы не создавались искусственные сложности при этих действиях нового собственника. Нельзя допустить, чтобы человек или хозяйство получило сельхозземли для введения в оборот, у него год всего для того, чтобы это сделать, – и он не должен год бегать по кабинетам и оформлять бумаги. Наоборот, вы должны сделать всё, чтобы это было быстро, эффективно, качественно. Но и финансовые учреждения должны подключиться для того, чтобы обеспечить соответствующее финансирование.

И ещё. При возделывании новых земель особое внимание нужно обратить на те культуры, которые климат Нечерноземья позволяет выращивать наиболее успешно. Среди них, вы сами знаете, картофель, лён, кормовые и масличные культуры.

Второе. Важно наращивать глубокую переработку сельхозпродукции. Причём не только вводить новые перерабатывающие мощности, но и обеспечивать их нормальную загрузку. Например, в настоящее время из‑за нехватки сырья у нас нет загруженной производственной мощности по переработке в масло семян. Но у нас производственные мощности позволяют перерабатывать до 20 миллионов тонн сырья, а Россией производится всего 14 миллионов тонн. И это при том, что растительное масло, как и зерно, являются ценным экспортным товаром. Отмечу, кстати, что в этом сельхозгоду Россия заняла первое место в мире по экспорту пшеницы. Это очень хороший результат наших сельхозпроизводителей: 24,6 миллиона тонн против 21 миллиона тонн в 2014–2015 годах.

Считаю, что хорошая перспектива по укреплению своих позиций на внешнем рынке есть и у наших производителей растительных масел, о чём я уже говорил.

Третье. По‑прежнему достаточно остро стоит вопрос с развитием тепличного овощеводства. Проблема не новая, но она, к сожалению, решается очень медленно. Например, в Центральном Нечерноземье валовой сбор овощей в 2015 году увеличился на шесть процентов, в том время как производство тепличных овощей снизилось на 13,7.

В прошлом году я уже давал поручение разработать и внедрить механизмы, предусматривающие возможность снижения стоимости или компенсации части затрат на электроэнергию в сфере тепличного овощеводства. И хотел бы сегодня услышать, что в этом отношении делается.

Теперь, что касается животноводства. За последние 10 лет во многом благодаря весомой государственной поддержке было обеспечено ускоренное развитие свиноводства и птицеводства. Мне было сегодня приятно услышать от руководителя хозяйства, что принятые нами решения и внедрение программы развития сельхозпроизводства в 2005 году позволили начинающим хозяйствам сделать первые шаги и развиться до сегодняшнего состояния. Достаточно сказать, что уровень самообеспеченности, например, по свинине и мясу птицы вырос с 60 до 95 процентов, это реально очень хороший результат.

В 2015 году впервые за долгие годы нам удалось достичь и даже превысить порог доктрины продовольственной безопасности по мясу. Доля отечественной мясной продукции, в целом мясной продукции достигла в общем объёме ресурсов 88 процентов. Даже по этой доктрине, о которой я упомянул, цель ставилась 85 процентов.

К сожалению, в мясном и молочном скотоводстве, имеется в виду прежде всего КРС, конечно, такой позитивной динамики пока нет. Считаю, что именно эти направления должны стать якорными для развития регионов Центрального Нечерноземья, и хотел бы повторить, для этого здесь есть все возможности: обширные земельные ресурсы и кормовая база.

В этой связи прошу проработать механизмы повышения эффективности молочного и мясного скотоводства в Центральном Нечерноземье, стимулировать привлечение фермеров в эти секторы. В частности, предлагаю рассмотреть возможность увеличения размера грантовой поддержки начинающим фермерам в сфере молочного и мясного скотоводства с 1,5 до 3 миллионов рублей, а семейных животноводческих ферм – с 21 до 30 миллионов рублей.

Давайте подробно об этом всем поговорим. Слово Министру сельского хозяйства Александру Николаевичу Ткачёву.

А.Ткачёв: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

В нечернозёмных регионах Центральной России действительно менее благоприятные условия для производства зерна, чем на Юге России, но есть, конечно, и преимущества. Как Вы отметили, это хорошие сенокосы, пастбища для скота, а значит, есть условия для развития животноводства. Тем не менее климат Нечерноземья, с достаточным количеством осадков (у нас не везде, не во всех регионах преобладают осадки), благоприятен и для овощеводства. Специалисты считают Нечерноземье зоной гарантированного урожая даже в самые засушливые годы. Благодаря органическим и минеральным удобрениям нечернозёмные почвы становятся вполне плодородными и способны давать хорошие урожаи.

Хочу отметить, уважаемый Владимир Владимирович, земли этой русской равнины очень похожи на земли соседней Белоруссии – Белоруссия, Смоленск, Брянск и так далее, – которые за последние 10 лет, хочу отметить, существенно преуспели в производстве зерновых и животноводческой продукции, особенно молока. То, о чём сейчас Вы ставите задачи, мы это непременно сделаем и выполним. Но белорусские коллеги начали осваивать, конечно с учётом их ограниченности в земельных ресурсах, те земельные ресурсы, которые у них есть, и сделали серьёзные подвижки. Нам есть чему у них учиться на сегодняшний момент.

В Белоруссии поголовье крупного рогатого скота на 100 гектар сельхозугодий в пять раз выше, чем в России. Аналогичная ситуация в свиноводстве. Белоруссия производит в три раза больше молочной продукции на душу населения в год, чем мы.

О чём говорят эти цифры? Это нереализованные возможности регионов Нечерноземья. То есть практически мы здесь и по площади, и по нашим ресурсам, возможностям имеем примерно такой же потенциал. И конечно, нам нужно пересматривать подходы по развитию сельского хозяйства в округе и определить точки роста.

Хочу напомнить и хочу поблагодарить Вас, действительно, за своевременность этого совещания, ведь в советское время на самом деле в Нечерноземье была целая большая государственная программа, очень большое внимание и поддержка. И были, безусловно, другие результаты. И сегодня пришло время поднимать эти субъекты Российской Федерации, которые, как я уже говорил и Вы в своём выступлении, имеют колоссальный потенциал.

Хочу напомнить, что за 25 лет, с 1990 года, посевная площадь регионов Центрального Нечерноземья сократилась в два раза. В шесть раз или на два миллиона тонн снизилось производство озимой ржи. Рожь здесь всегда доминировала. В основном рожь шла на переработку на спиртзаводы, а также на хлебопекарные предприятия.

Сейчас потребности в увеличении посева озимой ржи уже нет, поскольку спиртзаводы закрыты, а её перепроизводство приводит, естественно, к резкому падению цен. Теперь пришла пора менять структуру севооборота.

Условия Нечерноземья, как Вы отметили, Владимир Владимирович, позволяют выращивать масличные культуры: рапс, рыжик, лён масличный и даже соя. Производственные мощности по переработке масла семян в настоящее время недозагружены, поэтому потенциал развития существенный.

На сегодняшний день заводы по переработке растительного масла могут перерабатывать до 20 миллионов тонн сырья, а в России производится масличных культур только 14 миллионов, то есть излишние мощности. То есть 6 миллионов – это наш резерв. И здесь, в Центральной зоне, мы можем как раз это производить.

Многие сельхозтоваропроизводители уже делают ставку на масличные культуры, в том числе и в Центральном регионе. За 25 лет производство рапса в нечернозёмных регионах существенно выросло, то есть практически в 14 раз.

При проведении мелиоративных работ и соблюдении всех агротехнических технологий мы можем получить хороший урожай кормовых культур – овса, ячменя и многолетних трав – клевера и люцерны. Это, конечно, для заготовки кормов для крупного рогатого скота.

В 1990 году площадь кормовых культур в Центральной Нечернозёмной зоне превышала шесть миллионов гектар. За эти годы она сократилась в два раза.

За 25 лет в три раза снизилось производство исконно русской и традиционной для Центрального Нечерноземья культуры – льна-долгунца, который продолжают выращивать, кстати, сельхозтоваропроизводители Брянской, Костромской, Смоленской, Тверской, Ивановской, Московской и Ярославской областей. Здесь доминирует, конечно, Тверская область, они молодцы, можно здесь брать за основу и дальше двигаться по другим субъектам.

Минсельхоз осуществляет поддержку производства льна-долгунца, выделяя средства из федерального бюджета на реализацию экономически значимых региональных программ в этом направлении.

С учётом близости регионов Центральной России к Москве, а значит, к рынкам сбыта, которые входят в двадцатку крупнейших потребительских рынков в мире, необходимо активно наращивать производство овощей для замещения импорта.

Картофель даёт хороший урожай на торфяных почвах. Увеличивая посевные площади под картофелем в два раза, Нечерноземье может стать картофельным огородом Москвы и существенно нарастить доходы селян.

В прошлом году производство картофеля в Нечернозёмной зоне уже выросло на 22 процента, а производство овощей – на 6 процентов. То есть программа импортозамещения в этом направлении работает. Кстати, в рамках её реализации мы предусмотрели меры, направленные на увеличение мощностей по хранению овощной продукции, – тоже ключевая позиция.

Помимо субсидирования и кредитов государством также предусмотрена новая мера поддержки – компенсация 20 процентов затрат на строительство овощехранилищ. Этим активно пользуются Московский регион и Калуга.

На сегодняшний день в 12 регионах Нечерноземья функционирует более 500 хранилищ плодоовощной продукции общей мощностью на два миллиона тонн. Это только на две трети закрывает потребности. Дефицит мощностей ещё на миллион тонн, все должны об этом знать. У нас есть меры и инструменты поддержки. Конечно, этим надо заниматься.

В ближайшие два года планируется построить хранилищ примерно на 250 тысяч тонн. Строительство хранилищ в достаточном объёме позволит снимать излишки продукции с рынка, поддерживая справедливую цену и обеспечивая потребителей свежей овощной продукцией в несезонный период.

В прошлом году Минсельхозом также отработано для оказания господдержки 25 инвестиционных проектов, направленных на создание и модернизацию тепличных комплексов, из них пять проектов в Центральном Нечерноземье. Их реализация даст прирост производства тепличных овощей на 15 тысяч тонн. Но надо сказать, что в прошлом году в Нечерноземье зафиксировано падение на 14 процентов, а в целом по стране, наоборот, фиксируется рост производства овощей.

Надо увеличить производство тепличных помидоров и огурцов на 30 тысяч тонн ежегодно, в том числе для этих 12 субъектов Российской Федерации, центра. Конечно, это даст прирост, безусловно, – 200 тысяч тонн мы примерно посчитали, – чтобы через пять лет полностью заместить импортные овощи в Центральной России, Естественно, в Московском регионе эту работу необходимо сделать.

Ускоренному развитию этого направления препятствуют высокие тарифы на электроэнергию, поскольку тепличные комплексы относятся к числу наиболее энергоёмких производств. По Вашему поручению, Владимир Владимирович, мы направили в ведомства предложения оптимизировать затраты сельхозтоваропроизводителей на электроэнергию, но наши предложения не поддержали, хотя такая льгота не стала бы существенной нагрузкой для энергетики, поскольку сельское хозяйство потребляет лишь 1,5 процента в общем котле. То есть речь идёт, конечно, о перекрёстном субсидировании, и нам, безусловно, для тепличных комплексов нужен льготный тариф. Хочу напомнить, что в промышленности, особенно в металлопереработке, тариф – порядка 35 процентов, у нас, у селян, – от 2 до 6 процентов в разных территориях.

Нельзя сбрасывать со счетов и богатые леса Центральной России. Это своего рода «витаминный пояс» здоровья округа. Прошу обратить внимание глав регионов на возможность получения фермерами грантовой поддержки на выращивание или сбор ягод: клюквы, брусники, земляники, малины, черники.

Сегодня мы с вами пробовали местный йогурт из прибалтийской клюквы. Я абсолютно убеждён, что в следующем году, ближайшие два-три года, конечно, мы активно будем заниматься и производством, и сбором этих культур, и, конечно, переработкой.

Более того, я хочу с грустью констатировать о том, что Россия импортирует только одних грибов на два миллиарда долларов – где, как принято говорить, грибов как грязи. А импортируем, потому что нет промышленной основы, промышленного производства. Конечно, я буду просить Вас о том, что мы должны переработку грибов…

В.Путин: Импортируем грибов?..

А.Ткачёв: Да, на два миллиарда долларов из других стран, в том числе из Белоруссии, раньше из Польши очень много завозили.

В.Путин: Водку на клюкве, я смотрю, производят, а йогурт почему‑то на своей клюкве нельзя произвести. Нужно завезти обязательно клюкву из‑за границы.

А.Ткачёв: А потому что нужна промышленная основа, производство, высокие технологии. А так, понимаете, и грибы потребляют и собирают местные жители. То есть то, что съели, закрутили и забыли. А для больших городов, для промышленных центров России, конечно, нужна промышленная основа, высокие технологии, естественно: качество, хранение и так далее.

Эти меры, которые мы сегодня будем оговаривать, в том числе мы должны сделать ставку на Нечерноземье. Потому что мы здесь тоже сотни миллионов долларов точно тратим на покупку: и повидло, и всё что угодно – это всё импорт. В самолётах небольшие стеклянные расфасовки, банки и так далее. С прошлого года мы также поддерживаем развитие кооператива по заготовке и переработке такой продукции.

Развитие растениеводства по перечисленным мною направлениям возможно только при условии активной работы по четырём направлениям.

Первое – возвращение пустующих земель в сельхозоборот. Хочу поблагодарить Вас, Владимир Владимирович, действительно благодаря вашей позиции этот уникальный закон… Сам работал в регионе и видел, особенно возле больших центров, городов земля просто разбазаривалась, разбирались сельхозугодия. Потом ждали наилучших времён, когда она перейдёт в поселение и на этом делать уже бизнес, продавая уже втридорога и так далее.

Сегодня этот закон позволяет Россельхознадзору вместе с субъектами изымать – естественно, через суд – и на конкурсе передавать в эффективные руки. Мы максимально закрыли все лазейки (раньше переписывали на родственников, потом ещё что‑то) для того, чтобы действительно мы включили в оборот миллионы гектаров земли, которые будут нам давать зерно, другие культуры и так далее.

Конечно, проведение осушительных и мелиоративных работ, особенно здесь, для Нечерноземья, это высокоактуально. Дальше. Комплексное агрохимическое оздоровление почвы – это раскисление. Именно здесь проблема эта существует. И, конечно, обновление парка сельхозтехники.

На сегодня площадь неиспользуемой пашни в регионах Центрального Нечерноземья составляет четыре с лишним миллиона гектаров, и при этом почти треть не использовано пашни, пригодной для ведения сельхозоборота. То есть практически три миллиона, бери – не хочу. Но для этого, конечно, нужен комплекс мер, и об этом я буду сейчас говорить.

Чтобы вовлечь в оборот земли, нам нужны дополнительные средства. К сожалению, без денег мы не сможем. Но я уверен, что вложения окупятся сторицей.

Недавно я посещал Алтайский край, Ростовскую, Саратовскую, Калининградскую области. Там схожие проблемы. У нас вообще в России, конечно, дефицит влаги – совершенно очевидная проблема, и её решать можно только способом мелиоративных работ, как, собственно, решается во всём мире. На всё про всё у нас с вами семь миллиардов рублей, и только из них два миллиарда непосредственно на ремонт, модернизацию сети мелиоративной – всё то, что, в общем‑то, будет давать большую воду на суходолы и так далее. В том числе регионам Центрального Нечерноземья было выделено 420 миллионов рублей. В целом по России это позволяет охватить, эта сумма средств на мелиорацию, средствами господдержки порядка пяти процентов от общей площади мелиорируемых земель. То есть условно у нас несколько миллионов, и только пять процентов мы сегодня используем и поливаем – условно с влагой.

Хочу привести пример. В Соединённых Штатах мелиорируемых земель 40 процентов – от пашни, у нас – 6 процентов, в Китае – 55 процентов, в Германии – 45 процентов. Китай производит 508 миллионов тонн зерна, мы – 105, Америка – 435, Индия – 236, потому что практически в половине работает мелиорация активно.

Вот опять же пример Саратова. Летишь – пустыня, земли практически чернозём, не настолько хуже, чем на Кубани, но как только работает мелиорация, только подаём воду, капельное орошение, кукуруза – 80 центнеров, соя – 40 центнеров. То есть это практически Айова. Но, к сожалению, без мелиорации они это сделали, но это сделали ещё 30–40 лет назад, когда у нас не было ни сил, ни возможностей. Но это вложения, которые изменят Россию. И, конечно, 200 миллионов тонн зерна для нас – это абсолютно нормальная позиция, это то, что укрепит нашу страну экономически прежде всего и даст возможность укрепить благосостояние наших крестьян.

На территории 12 регионов Нечерноземья площадь (подчёркиваю, у нас 7 миллиардов всего, из них 2 только идёт), конечно, нужно увеличивать кратно, хотя бы в два раза эту цифру и, конечно, бить точечно: Калининград, Нечерноземье – везде. Здесь раскисление, там, наоборот, переувлажнение, там – недобор влаги.

У нас в советское время было Министерство мелиорации, и они чем‑то занимались, огромные ресурсы осваивали. Нам бы восстановить то, что было, это уже мы качественно поменяем жизнь тех отдалённых территорий, где мы говорим: это бесперспективно. 120 мм осадков – там ничего не растёт. Действительно, 120 – это ноль. 5 центнеров, 10 центнеров с гектара – это ни о чём. А там может расти 30–40 центнеров. Вот у него 50 центнеров, потому что он занимается практически сам за свои средства каждым клочком, и понятно, что он землю восстановил, и она здесь. А кто‑то рядом с ним 20 центнеров получает.

К 2020 году надо ввести в сельхозоборот дополнительно 20 процентов, или 200 тысяч мелиорируемых сельхозземель, которые сейчас с учётом климата Нечерноземья просто заболочены. Это позволит в два-три раза повысить урожайность зерновых на этих землях – с 15 до 40. Это революция, мы просто не узнаем свою страну или по крайней мере эти регионы.

Это касается и овощей. Справочно: в Саратовской области мы проводили эксперимент. Это не теория, это жизнь. Без полива урожайность лука – 120 центнеров, то есть 1 тонна 200, огурцов – 8 тонн, а с капельным орошением урожайность вырастает в 10 раз и на помидорах, и на огурцах, в том числе на других культурах. Для этого нужно удвоить объёмы господдержки, то, о чём я говорил.

Ещё одна составляющая – это агрохимическое восстановление плодородия почв. Это очень актуально для этих земель. По примеру Белоруссии в том числе надо на постоянной основе проводить известкование и фосфоритование почвы. Это снижение кислотности, потому что при такой структуре почвы мы здесь ничего доброго не получим.

За последние 25 лет внесение удобрений в нечернозёмных регионах сократилось в 2,5 раза, что ведёт естественно к истощению почв. А что мы хотим? Мы ничем не кормим, плодородие снижается – конечно, и урожаи, в том числе вместе с ним, а отсюда и уровень жизни, и зарплаты, и доходы, и налоги, и так далее.

Минсельхоз готов пересмотреть подходы по распределению несвязанной поддержки в растениеводстве для эффективного распределения средств, учитывающих показатель по внесению минеральных удобрений, то есть через погектарную поддержку.

При распределении средств у нас была ситуация абсолютно абсурдная. Мы на Юге давали больше средств, чем на Дальнем Востоке, в Сибири и так далее. Там и так всё неплохо, а мы туда ещё денег. То есть, наоборот, сюда переведём потоки погектарной поддержки; естественно, в том числе и Сибирь получит, и все те, кто нуждается в этом для того, чтобы улучшить плодородие.

Благодаря поддержке государства за последние два года мы увеличили темпы обновления парка сельхозтехники. Если до введения санкций в общем объёме закупок на 40 процентов отечественной сельхозтехники приходилось 60 процентов импортной, то уже в этом году доля закупок отечественной техники выросла на 15 процентов, соотношение: уже 55 процентов – отечественная, и 45 – импортная. Но это касается только тракторов и зерноуборочных комбайнов.

А у нас, допустим, ситуация плачевная по машинам по обработке садов, всё это импортное, виноградарство – в том числе только импортное. А здесь, в Нечерноземье, нужно меры, которые, собственно, и предприняли наши коллеги из братской республики, а именно нужна специализированная техника. Она, в общем‑то, производится у них в том числе.

В ближайшее время мы планируем, если Вы поддержите, подготовить предложения по закупке такой техники с господдержкой в рамках действующих правил по субсидированию – 1432, где скидка должна быть не ниже от 30 до 50 процентов. Потому что это тяжёлая техника, дорогая, это техника, которая может выкорчёвывать берёзы, сосны, которые выросли уже на наших пахотных землях, и, собственно, отвоёвывать у леса плодородную землю, и на ней уже, естественно, выращивать урожаи и так далее.

И создавать типа МТС – вот наши предложения – в регионах. Естественно, это частно-государственное партнёрство, но мы должны существенно финансировать, и тогда это будет выгодно, это будет интересно, и бизнес займётся раскорчёвкой этих земель.

В развитии животноводства в регионах Центрального Нечерноземья в целом отмечается позитивная динамика. За последний год удалось существенно нарастить производство мяса, птицы и свинины, Вы об этом говорили. В целом по округу сохраняется устойчивый рост по этим направлениям животноводства в пределах пяти процентов к прошедшим годам.

Более подробно хочу остановиться на развитии свиноводства, поскольку стабильному функционированию этой отрасли в округе угрожает африканская чума свиней. Именно хочу сказать, здесь, в Центральном округе, потому что за последние годы «африканка» зарегистрирована в 42 регионах России, особенно вирус получил распространение в Центральной России, в Поволжье, на Юге и Северо-Западе России.

Регионы Центрального Нечерноземья производят 10 процентов от общего производства свинины в стране. Это очень много, это существенная доля. Свиноводство ориентировано как на обеспечение внутренних потребностей, так и на экспорт продукции. И темпы экспорта с каждым годом растут. Так за пять месяцев текущего года экспортировано в пять раз больше, чем в прошлом году.

Владимир Владимирович, Вы нас поддерживали в Китае, и мы сегодня боремся, весь мир борется за рынки Китая, потому что у нас скоро будет перепроизводство свинины. У нас есть два пути. Или мы останавливаемся, а значит, сокращаем бизнес. Людям уже понравилось: у него миллион голов – он хочет два миллиона. Это же рабочие места, здесь же производственная база, производство, налоги. А для чего нам нужен экспорт? Для того чтобы Китай, Иран, страны Персидского залива – и не только свинины, но и птицы, говядины и так далее.

В.Путин: С Ираном Вы загнули, и Персидский залив.

А.Ткачёв: Я по птице и говядине сказал.

Так вот Китай на переговорах выставляет нам абсолютно объективные условия: «Коллеги, у вас есть в регионах африканская чума, мы не можем себе позволить». А у них, хочу проинформировать, в Китае 430 миллионов поголовье свиней ( у нас в России — 24 миллиона, и мы уже практически подбираемся к удовлетворению потребления) – 430 миллионов. И конечно, если этот вирус попадёт, – понятно, у них же плотность населения, плотность животных очень высокая – конечно, это может просто угробить им эту отрасль. И не только китайцы – все.

И если мы не наведём порядок у себя в стране в этом смысле, то, конечно, мы никогда не выйдем на экспорт, мы просто обречены, и Евросоюз рано или поздно, и все остальные. Этот аргумент будет доминировать и будет ключевым для нас. И конечно, у этой проблемы две проблемы, если так можно высказаться. Это источник вируса. Чаще всего выступают дикие кабаны и домашние свиньи. Это, кстати, мировая практика, это тенденция. Если страны с этим справились, то, собственно, они и занимаются промышленным производством свинины. Недопустимо закрывать глаза на дальнейшее распространение вируса в охотхозяйствах, в личных подворьях, оберегая частные интересы и ущерб целой отрасли.

Хочу напомнить, что при Вашей поддержке за последние 10 лет в свиноводство вложено более 350 миллиардов рублей. Я сам был свидетелем, когда работал в регионе: мы потеряли более 100 тысяч поголовья. Плотность населения большая на Кубани; естественно, перемещения, потоки, курорты; вирус: одно животное болеет – сразу выбивается комплекс в 50 тысяч голов. И ты ничего не сделаешь, потому что не лечится во всём мире. Это страшная беда. Конечно, я понимаю, как дрожат коленки и у него, и у всех, потому что это всё вокруг и рядом ходит, через дорогу; неизвестно, когда это может случиться, и он может потерять бизнес – вот что такое африканская чума.

И, естественно, нам нужно – и Россельхознадзору, и Минприроды, потому что в ведении Минприроды находится охота, – принять меры по депопуляции, то есть сокращению дикого кабана, а также на особо охраняемых природных территориях федерального и регионального значения. И мы предлагаем опять же общемировую практику, потому что все остальные уговоры, рекомендации не работают.

Нужно запустить следующий механизм – стимулирование, то есть платить за каждую тушу кабана, и особенно платить больше за маточное поголовье. Тогда мы сократим насыщенность, и заболевания будут менее распространяться, и деньги на это относительно небольшие – условно порядка 200–300 миллионов рублей. Мы готовы найти средства, но по‑другому мы не приведём в чувства ни тех собственников этих угодий, и, естественно, у каждого есть свои причины, это не болит, как у большинства. То есть у большинства не болит, поэтому не чувствуют эту проблематику.

Конечно, по ЛПХ тоже болезненная тема. И у нас, к сожалению, в 90 случаях распространение АЧС – это в личных подсобных хозяйствах. У нас, в том числе здесь, мягко говоря, бардак, потому что можно иметь в ЛПХ и 100 голов, и 200 голов, там ни учёта, ни дисциплины, ни регистрации в поселениях. Естественно, ветврач не может зайти, никакие рекомендации… Конечно, абсолютно бесконтрольно перемещаются грузы. Поэтому у него сдохли свиньи, он тут же прикопал: «А у меня ничего не было». Каждый, естественно, покрывает. Мы каждый день фиксируем вспышки АЧС.

Поэтому какой там экспорт! Нам бы своё поголовье удержать, которое сегодня существует. Поэтому, Владимир Владимирович, мы готовим ряд естественно объективных мер, которые, конечно, добросовестных собственников не ущемят. А тех, кто не хочет выполнять правила и, собственно, живёт лишь бы набить карман, то, конечно, они будут способствовать наведению здесь порядка.

Хочу ещё раз подчеркнуть, потенциал развития нечернозёмных регионов заложен в мясном и молочном скотоводстве. Многие регионы Центральной России: Тверская, Брянская, Калужская, Смоленская, Тульская – доказали это на своём примере, это перспективные точки роста. За последние пять лет поголовье специализированного мясного скота в сельхозорганизациях выросло в 2–4 раза, это хороший показатель; поголовье молочного скота на 7 процентов прибавилось.

Но, для понимания, в 1990 году поголовье крупного рогатого скота в сельхозорганизациях в 5 раз превышало текущие показатели. Есть к чему стремиться. Особенно это актуально для развития малых форм хозяйствования в качестве переориентации со свиноводства на содержание крупного рогатого скота.

Спасибо, Владимир Владимирович, за то, что поддержали наше предложение по фермерам – увеличение размера грантовой поддержки с 1,5 до 3 миллионов. На мой взгляд, это важнейшая сегодня роль государства и поддержка. У нас очередь за грантами от Калининграда до Дальнего Востока, особенно Сибирь, огромные расстояния. Мы ничем больше не сможем занять этих людей, они сами создают семейные фермы, животноводческие фермы, то есть кормят себя. Естественно, нанимают людей на работу.

Это ключевая, на мой взгляд, вещь, она и политическая, люди закрепляются. И надо, конечно, мы предлагаем в два раза как минимум (сегодня 11) – 20 миллионов, чтобы все желающие получить грант на развитие, получили. Тогда это активность, на мой взгляд, очень перспективное направление. То же самое для животноводческих ферм – с 20 до 30 миллионов рублей, Вы об этом сказали.

Стоит также рассмотреть возможность расширения поддержки небольших молочных ферм. Для этого можно снизить критерии отбора с 400 до 100 коров. То есть условно если 200 коров по нашим требованиям, то есть он не подлежит субсидиям, – неправильно. Нужно снизить эту планку; значит, мы больше людей сможем и поддерживать, и субсидировать, а значит, этот бизнес для них будет интересным.

Для увеличения фермеров в мясное скотоводство можно использовать ресурс крупных хозяйств, которые выращивают скот мясных пород. Совместно с отраслевиками и Рослизингом мы разрабатываем механизм господдержки приобретения такого скота и передачи его в лизинг небольшим фермерским хозяйствам. Это существенно повысит эффективность мясного скотоводства.

Но вообще, Вы говорили о проблемах молока, на самом деле нам нужно восемь миллионов тонн молока. Мы практически на 1,5 миллиарда долларов завозим из Белоруссии: это молоко, сыры, молочную продукцию и так далее. Конечно, наверное, не очень здорово. У нас есть огромнейший потенциал, мы прирастаем – и здесь медленно, тем не менее двигаемся вперёд.

За последние два года импорт продовольствия сократился почти на 40 процентов, за два года – на 40 процентов импорт продовольствия, с 43 миллиардов до 26 миллиардов. По нашим оценкам, при условии финансирования мер господдержки не ниже заявленного уровня текущего года, а мы настаиваем, чтобы этот уровень был 237 миллиардов, то есть и уровень 2014 года. Только, я прошу прощения, Вы сказали – 224, это с учётом 10 миллиардов на сельхозтехнику.

В.Путин: Восемь.

А.Ткачёв: Восемь. Которую, в общем‑то, мы не учитывали. Это Минпром, это мы, это развитие машиностроения. А 237 – это были чисто инвестпроекты, короткие кредиты, капексы, мелиорация, малые формы и так далее, то есть это непосредственное развитие, то, что даёт сегодня 2–3 процента роста сельхозпроизводства.

В.Путин: Если так считать, то мелиорация тоже один из источников.

А.Ткачёв: Нет, мелиорация – это то, что… Хорошо, пусть будут сельхозмашины. Тогда 247 – не 237.

Если мы будем двигаться такими темпами, Владимир Владимирович, уже через пять лет объёмы экспорта и импорта сельхозпродукции и продовольствия сравняются и достигнут порядка 22 миллиарда, то есть 22 на 22. Сегодня 43 на 26, а было вообще 60 на 20.

Учитывая специфику региона в развитии сельского хозяйства и климатические особенности, удалённость от рынков сбыта, традиции, Минсельхоз предлагает консолидировать ряд субсидий, сократив их число с 54 до 7 субсидий. Это расширит полномочия регионов при определении приоритетов в аграрной политике, повысит оперативность и своевременность доведения средств до получателей.

Минсельхоз готов разработать соответствующие методические рекомендации по разработке региональных программ развития сельского хозяйства, и уже с 1 января 2017 года, подчёркиваю, с 54 субсидий (на самом деле много, очень много было путаности, сложности) довести их до семи. Это упростит, это будет более прозрачная ситуация. И думаю, что выиграют все. И мы даём больше полномочий регионам, то, о чём они нас и просили.

Завершая, прошу обратить внимания, коллеги, уважаемый Владимир Владимирович, на то, что все перечисленные предложения по развитию сельского хозяйства могут быть реализованы при условии сохранения тех объёмов, как уже сегодня мы с вами договорились, – 247 миллиардов рублей. Тогда мы сможем обеспечить через пять лет на 80–90 процентов основными видами продуктов питания насыщение нашего рынка.

Это историческая миссия. Никогда Россия и Советский Союз даже и близко не стояли к этому. И конечно, если уровень поддержки останется, как сегодня, 224, а более того, Минфин нам даже прогнозирует ещё снижение, как и другим отраслям, то, чудес не бывает, в 2017–2018 годах у нас не будет роста. И, более того, все те надежды, тот сигнал, который получили сельхозтоваропроизводители, – мы просто их обманем, и они развернутся, умоются и, собственно, перестанут двигаться в этом направлении. Это ключевые вещи.

Более того, регионы вам скажут сегодня о том, что мы недофинансируем. То есть новые проекты начаты, а мы в силу того, что нас подрезали, мы не можем додать по капексам, по инвестам, по коротким. Короткие – вообще это жизнь: это ГСМ, это удобрения, это техника, это оборотные средства. Их нет в регионах. А значит, это грозит разочарованием в определённой степени и оттоком инвесторов с этого рынка.

Спасибо за внимание.

В.Путин: Чувствуется, что бюджетный процесс начался, прямо в воздухе висит.

А.Ткачёв: На самое больное в данный момент наступают.

В.Путин: Понятно.

Аркадий Владимирович, как по поводу поддержки в сфере энергетики? И я об этом упомянул, и Александр Николаевич тоже.

А.Дворкович: Владимир Владимирович, эта тема уже стала долгоиграющей. Основная причина была в том, что любые льготы кому бы то ни было – это всегда перекладывание издержек на кого‑то ещё, и поэтому, конечно, тяжело Минэнерго давалось это решение. Тем не менее на этой неделе Министр энергетики собрал всех квалифицированных людей: и представителей отрасли, и энергетиков – и по итогам встречи принял решение о возможности поддержки, по крайней мере в качестве позиции Минэнерго, этого направления, этих проектов.

Какими мерами? Есть три основные меры.

Первое. Нужно оптимально выбирать места для размещения тепличных комплексов с тем, чтобы в первую очередь использовать те точки, где в непосредственной близости есть соответствующая либо генерация, либо сетевая инфраструктура, подстанции с достаточными резервами мощности, которые не выдаются в использование. Таких объектов много, десятки объектов только в этом регионе, и их вполне можно использовать. Губернаторы об этом хорошо знают. У кого‑то их чуть больше, у кого‑то чуть меньше, но они точно есть, около генерации – абсолютно точно.

Здесь есть правовая проблема, которую Минэнерго знает, как решить, они должны внести соответствующий акт.

Наконец, третье – это подключение к сетям ФСК непосредственно напрямую. Проект акта Правительства готов, он уже в Аппарате Правительства, думаю, что на следующей неделе может быть уже выпущен.

За счёт трёх этих мер, думаю, что проблема будет решена, и удастся примерно от полутора до двух раз снизить затраты на электроэнергию для вновь стоящихся тепличных хозяйств.

Отдельная проблема для существующих. Здесь такого прямого решения нет, потому что здесь уже точно если мы их переключаем на сети ФСК, то это потери у территориальных сетевых организаций немедленные, сразу же возникают убытки. Здесь такого лёгкого решения не будет. С другой стороны, они уже существуют, работают, и нам важно поддержать расширение этой деятельности в большей степени, чем существующие комплексы, хотя хотелось бы всех.

Кроме этого, коллеги, может быть, будут говорить, у нас есть ещё необходимость в стабильном режиме с точки зрения ограничения импорта. У нас сейчас действует эмбарго. Это хорошая возможность для наших овощеводов, как и для других отраслей.

В.Путин: Не эмбарго, а ответные меры.

А.Дворкович: Да, я сленг использую – ответные меры в этой сфере.

Кроме того, чтобы усилить эти ответные меры, Россельхознадзор также ввёл свои ограничительные меры. Даже если мы отменим по каким‑то причинам, например политическим, наши ответные меры, останутся действия Россельхознадзора, который сможет регулировать этот процесс.

Это абсолютно правильно, потому что у нас есть вопросы к безопасности соответствующих продуктов. А каждое такое хозяйство должно проходить инспекцию, и необходимо действовать очень постепенно. Мы говорим об этом абсолютно открыто нашим коллегам, в том числе из Турции и из других стран. Мы будем проверять, мы не будем открывать всё. Они это понимают, это абсолютно нормально, мы здесь открыты для диалога со всеми.

Против нас действуют так, и мы действуем так. В мире это общепринятая практика. Я в том числе говорю это открыто и для средств массовой информации, мы будем действовать здесь именно таким образом, главное – соблюдать стандарты, главное – соблюдать все правила и действовать одинаково по отношению ко всем.

Три-четыре года нужно нашим инвесторам, чтобы в России было обеспечено конкурентоспособное производство этой продукции.

В.Путин: Спасибо.

Игорь Михайлович Руденя, пожалуйста.

И.Руденя: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Развитие агропромышленного комплекса и сельских территорий – это один из приоритетов Правительства Тверской области. Для нас очень важно, что на федеральном уровне началась работа по формированию программы развития сельского хозяйства в Центральном Нечерноземье. Мы надеемся, что данная программа будет принята уже в текущем году.

Инициированная Вами, уважаемый Владимир Владимирович, работа по вводу в оборот неиспользуемых земель сельхозназначения и принятие соответствующего федерального закона окажут существенную помощь нашему региону в решении приоритетной задачи по вводу в оборот неиспользуемых земель.

Правительство Тверской области планирует за пять ближайших лет начиная уже с текущего года вовлечь в оборот не менее 100 тысяч гектаров неиспользуемой пашни. Таким образом, мы увеличим площадь используемых сейчас пахотных земель более чем на 20 процентов. Справочно: у нас в Тверской области – Вы сказали, собственно говоря, какие есть резервы, – и мы видим, что у нас используется только одна вторая, одна четвёртая часть (в зависимости от того, как быстро мы сейчас сможем это сделать) нашего потенциала.

Для комплексного развития растениеводства мы также намерены восстановить и сеть хлебоприёмных предприятий и линейных элеваторов. Потому что, когда будет растениеводство, соответственно мы должны получить урожай, дальше вопрос будет, куда его собрать и где его разместить.

Сегодня в порядке информации могу сказать, что у нас сохранилось только два хлебоприёмных предприятия и два мельничных элеватора, которые есть на территории Тверской области. Поэтому это тоже задача – восстановить инфраструктуру.

Второе важнейшее направление – это развитие молочного и мясного животноводства. Наряду с крупными аграрными проектами для данного направления мы считаем эффективным развитие формата малого и среднего бизнеса.

На прошлой неделе мы встречались с руководителями наших сельхозпредприятий и приняли решение о развитии кооперации в переработке данной сельхозпродукции. Потому что тяжело построить средним и маленьким свой завод, а в режиме кооперации, как это происходит в Европе, мы считаем, что это будет эффективно и достаточно быстро.

Для обеспечения реализации продукции наших предприятий мы намерены более активно использовать удачное географическое расположение Тверской области между Москвой и Санкт-Петербургом. Как и по всей стране, наши предприятия, производящие продукты питания, к сожалению, испытывают трудности с выходом на прилавки в федеральных торговых сетях, мы сегодня об этом говорили.

Но при том что у нас есть некоторые законодательные поправки, всё равно есть в чём совершенствоваться. Мы понимаем, что это естественный признак конкуренции и видим один из путей решения этого вопроса: это развитие собственной региональной розничной сети. В этой связи планируем со следующего года в рамках действующего законодательства оказывать максимальную поддержку в развитии региональной розничной торговли. И хотели предложить нашим коллегам по Центральному федеральному округу присоединиться к этому проекту.

Владимир Владимирович, если будет Ваше поручение, может быть – под эгидой Александра Дмитриевича Беглова, мы бы тогда такую программу разработали.

Важным и перспективным направлением для АПК Тверской области является льноводство. На сегодняшний день по площади посевов льна-долгунца мы вышли на первое место в России. Сейчас мы приступили к формированию льняного кластера и созданию безотходного перерабатывающего производства.

В настоящее время в АПК Тверской области реализуется 21 инвестиционный проект, в порядке информации хотел просто доложить. Это свыше 20 миллиардов рублей инвестиций и около двух тысяч новых рабочих мест.

Также мы видим большой потенциал для развития АПК Нечерноземья, в том числе и Тверской области, в развитии аквакультуры. У нас, в порядке информации, на территории Тверской области более 1760 озёр и более 900 рек, то есть это огромный водный бассейн. Могу сказать, что, так же как и дикоросы, о чём сейчас говорил Александр Николаевич, также и аквакультура имеет очень большой потенциал. Причём это формат среднего и малого бизнеса, это та же самая занятость людей, это то же самое вовлечение людей в деловую активность. Примером качественной реализации инвестиционных проектов крупного формата является фирма «Дмитрова Гора», на территории которой сегодня проходит наше совещание.

Хотел бы особо отметить, что надёжными партнёрами в развитии малого и среднего бизнеса на территории Тверской области являются Минсельхоз России, Россельхозбанк и Росагролизинг. Здесь присутствуют наши коллеги. Хотел доложить, что в апреле текущего года мы заключили соглашения с банком и с лизингом. На сегодняшний день мы уже получили 909 миллионов кредитных средств. Всего нам выделили по лимиту более 1 миллиарда 150 миллионов. Для сравнения, в прошлом году мы получили всего за весь год только 292 миллиона, то есть мы в три раза в этом году уже выросли на сегодняшний день за это непродолжительное время. Росагролизинг нам запланировал выдать до конца текущего года 50 единиц новой техники кроме текущих контрактов, которые они обслуживают.

Также хотел сказать, что в нашем регионе активно стало развиваться молодёжное фермерское движение. У нас на сегодняшний день в Тверской области начал свою работу Форум сельской молодёжи Центрального федерального округа. Он проходит на базе филиала Тимирязевской академии, которая расположена в городе Твери. Благодаря областной поддержке молодых специалистов мы считаем, что у нас есть такая устойчивая тенденция закрепления их на селе.

Уважаемый Владимир Владимирович! В завершение своего выступления хочу попросить Вас поддержать разработку и принятие программы развития сельского хозяйства в Центральном Нечерноземье, в Центральном федеральном округе именно в этом году, если это возможно, чтобы мы успели к бюджетному периоду уже сформировать какие‑то стандартные предложения и соответственно предусмотреть в наших региональных бюджетах меры поддержки софинансирования, а также включить в данную программу меры по стимулированию льноводства, аквакультуры (то, о чём мы сейчас говорили) и дикоросов (то, о чём сказал Александр Николаевич), а также закрепление молодых специалистов и кадров на селе.

Также, Владимир Владимирович, просим дать поручение рассмотреть возможность по увеличению или дофинансированию Минсельхоза по субсидиям по длинным кредитам и коротким, потому что у нас часть проектов может зависнуть в середине инвестиционной фазы. То есть мы уже начали строить и боимся, что можем несвоевременно их закончить. Поэтому такая просьба. И конечно, очень рассчитываем на помощь Минсельхоза и Минфина в этом вопросе.

Большое спасибо за внимание.

В.Путин: Спасибо большое.

Сергей Валерьевич Королёв, пожалуйста, президент Национального союза производителей овощей.

С.Королёв: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Разрешите сначала поблагодарить Вас лично, Владимир Владимирович, Правительство Российской Федерации, Минсельхоз за те меры поддержки, которые у нас появились по развитию овощеводства в стране. Это случилось не так давно, фактически это 2013 год, то есть мы в самом начале пути.

Могу Вам доложить, что результаты не заставили себя долго ждать. Мы на сегодняшний день имеем постоянный ежегодный рост. Если в 2014–2015 годах он составлял всего 6,5 процента, то за первый полгода 2016-го этот рост составил уже 22 процента. А по отдельным культурам, таким, например, как томаты, он достиг более 60 процентов. Это, в общем‑то, рекорд отрасли, такого не было никогда. Это свидетельствует о том, что те меры господдержки и те субсидии, которые на сегодняшний день есть в госпрограмме, – они работают, привлекают инвесторов, и мы консолидируем достаточно большие объёмы инвестиций.

Могу Вам сказать, что за это время в отрасль инвестировано уже более 85 миллиардов рублей. Наверное, сегодня в агропромышленном комплексе тепличное овощеводство – это одна из самых быстрорастущих, если не самая быстрорастущая, подотрасль.

Нам, конечно, важно на сегодняшний день сохранить те темпы, которые мы набрали: инвесторы поверили, люди пришли, причём пришли не только из сельского хозяйства, а из свиноводства приходили, из сахарной подотрасли. Мы сегодня имеем инвестора из автомобильного бизнеса, нефтяного, из телекоммуникаций, из розничной торговли. То есть сегодня этот круг инвесторов расширяется, и, безусловно, мы очень рассчитываем, что то, что есть сейчас, те меры поддержки – они сохранятся для того, чтобы нам поддержать эти темпы инвестиций.

Всего нам нужно построить 1,5 тысячи гектаров теплиц, и на это нужно 300 миллиардов рублей. На самом деле это не такие большие деньги. То есть если мы создадим достаточно выгодные условия, то эти инвестиции придут. То есть у нас уже фактический результат на сегодняшний день есть. Нам нужно примерно инвестировать около 50–60 миллиардов рублей в год для этого. Если мы такие темпы сохраним, то к 2020 году, я хочу подтвердить слова Александра Николаевича, мы действительно уйдём от импортозамещения по самым сложным нашим позициям: это тепличные, это зимние овощи.

Что касается ситуации, которая есть сейчас, как она изменилась. То, что мы начали, – это очень хорошо, всё это развивается. Что изменилось? Изменилось то, что на сегодняшний день у нас резко подорожало оборудование, которое мы ввозим, потому что в основном оно всё импортное, мы закупаем за евро. Если раньше нам гектар теплиц обходился примерно где‑то в 130 миллионов рублей, то на сегодняшний день цена достигла уже 200 миллионов рублей. Но при этом цены на готовую продукцию у нас не растут. То есть данные Росстата свидетельствуют о том, что в этом году у нас действительно нет роста цены. Правительственная комиссия по мониторингу цен на продовольствие…

В.Путин: В прошлом году рост был какой?

С.Королёв: В прошлом году был 15 процентов. То есть рост цен и на самом деле потребительский спрос на сегодняшний день очень ограничены, поэтому мы даже не видим для себя никаких перспектив для роста и не хотим этого роста на самом деле, потому что нам нужно сбывать свою продукцию. То есть мы в такие немножко экономические ножницы попали. Срок окупаемости проектов у нас увеличился где‑то с 7–8 до 11–12 лет именно из‑за этого. Конечно, эту ситуацию необходимо как‑то анализировать. То есть мы это уже делаем совместно с Министерством, с Правительством в части того, как нам сократить эти сроки окупаемости.

Фактически на сегодняшний день речь идёт о том, что у нас самая большая статья затрат, особенно операционные затраты, – это электричество, Вы правильно сегодня сказали об этом. У нас требуемая мощность для строительства одного гектара составляет 2 мегаватта в час. Если мы построим 1,5 тысячи гектаров теплиц к 2020 году, то потребляемая мощность достигнет 4 гигаватт в час. Это будет один из крупнейших потребителей в России по электроэнергии – тепличная отрасль. Причём потребитель постоянный, который без этого работать не может, он не может остановить производство, он постоянно выращивает.

Вы дали поручение, мы активно его отрабатывали под руководством Аркадия Владимировича. Сегодня, безусловно, самое простое и технологичное решение – то, что хотят все: снизить тариф до 2–2,5 рубля, чтобы все могли прийти в региональную сеть подключиться, и это бы работало. Но мы понимаем проблему перекрёстного субсидирования. Действительно, эта проблема тоже есть.

Один из вариантов, который мы обсуждаем, наиболее реальный – это подключение к сетям ФСК. Сети ФСК на сегодняшний день – единственный из всех вариантов, который даёт возможность получить тариф два рубля. Могу вам сказать, что буквально позавчера было проведено совещание в Минэнерго, и ФСК обнародовало цифру, то есть они уже получили заявок на подключение на 1 гигаватт в час от тепличных комплексов.

Но, безусловно, это достаточно такая дорогая история, потому что подключение стоит – если у нас комплекс, допустим, средний стоит 2 миллиарда, то подключение – примерно 500 миллионов. И соответственно у нас возникает проблема, что у нас действует программа так называемого возмещения 20 процентов капитальных затрат, и мы бы очень хотели, чтобы эти затраты тоже туда попадали, чтобы нам снизить нагрузку на наших инвесторов.

Есть ещё один механизм тоже в рамках ФСК, Владимир Владимирович, – это подключение к так называемым уже существующим резервным мощностям напряжением ниже 110 киловольт. Но это нужно делать по отдельному распоряжению Правительства. Конечно, если взять наш отдельный тепличный комплекс, он никогда не дойдёт до Правительства и не сможет решить этот вопрос.

Нам хотелось бы, конечно, чтобы был разработан такой регламент, который бы позволял нам системно подключить к имеющимся мощностям, о которых я сказал, наши тепличные комплексы. Это бы существенно удешевило наши затраты, буквально в разы. Сегодня такая работа уж ведётся. Мы примерно по четырём площадкам уже получили предложения от ФСК. Нам необходимо просто их сейчас дальше отработать.

В.Путин: А как с понижением мощности вы справляетесь?

С.Королёв: С понижением? Там у нас есть два варианта, то есть это свыше 110 киловольт подключение к сетям и ниже 110. Если свыше 110 – это можно делать и без разрешения Правительства, а ниже 110 киловольт – это отдельное распоряжение.

В.Путин: Распоряжение – ладно, а технологически? Там же нужно трансформаторы строить для понижающей…

С.Королёв: Нет, понижающие трансформаторы и там, и там нужно. Но только во втором случае это стоит в разы дешевле, потому что они уже существуют там, просто к ним нужно подключиться.

Мы сейчас все эти площадки отрабатываем. Создана уже на сегодняшний день карта распределения этих мощностей – она отработана с Министерством энергетики, и мы, безусловно, по этому пути пойдём. Но здесь, конечно, нужен именно системный подход, чтобы мы и по одному варианту, и по второму могли подключаться, и получали по этому направлению тоже субсидии так называемые – 20 процентов возмещения капитальных затрат. Потому что это составная часть тепличного комплекса. Это достаточно большие деньги, я сказал уже, – 50 миллиардов рублей, а если мы 20 процентов берём, то это 10 миллиардов в год. То есть мы эти цифры, собственно, и в Министерство сельского хозяйства дали, и Правительство проинформировали.

Безусловно, если мы этот вопрос решим по электроэнергетике, то думаю, что у нас инвестиционный процесс продолжится так же активно, как он начался.

Мы сегодня также обсуждали вопросы субсидирования покупки электроэнергии, но тут есть определённые бюджетные ограничения. Безусловно, мы пониманием, поэтому будем работать по варианту ФСК пока. Самое главное, чтобы этот вариант сохранился, и нам давали такую возможность. Аркадий Владимирович нас поддерживает в этом вопросе, поэтому мы будем двигаться.

В.Путин: У вас уже принято решение?

А.Дворкович: У нас проект акта уже подготовлен, поэтому в течение нескольких дней, думаю, может быть выпущен.

В.Путин: Постановление Правительства?

А.Дворкович: Да, постановление Правительства.

С.Королёв: Владимир Владимирович, и сегодня уже обсуждался вопрос – безусловно, мы все знаем, что у Вас состоится встреча с Президентом Эрдоганом. По Турции у нас введены ответные меры. Они действительно дали результат. В этом году большинство наших тепличных комплексов перепрофилируются с огурцов на томаты. До этого у нас было 75 процентов всех площадей занято под огурцом и только 25 – под томатом, потому что было очень тяжело конкурировать с турецкой продукцией, которая, к сожалению, очень низкого качества и небезопасная. Поэтому они обрушивали рынок, и наши производители уходили в другие культуры.

В.Путин: Аркадий Владимирович сказал сейчас о том, что мы будем обращать внимание в любом случае на качество продукции.

С.Королёв: Спасибо.

И могу Вам сказать, что тот результат, который мы имеем сегодня, плюс 60 процентов по томатам, – это как раз ответ на те ограничения, которые были введены. Мы успели перепрофилироваться и увеличить это производство. Нам тоже нужно это сохранить. Кстати, и турецкая лира тоже сейчас очень сильно обесценилась, девальвировала на 30 процентов по отношению к рублю, это тоже создаст им дополнительные экономические конкурентные преимущества на нашем рынке.

Владимир Владимирович, ещё один вопрос, который хотели поднять, он, безусловно, касается не только овощеводства, но и других направлений сельского хозяйства. Сегодня мы бы хотели обсудить порядок отбора инвестиционных проектов, потому что сохранить инвесторов очень важно для нас сейчас в этот сложный момент, когда у нас есть определённые бюджетные ограничения. Мы считаем, что инвестор, когда он заходит в проект, должен знать, что, когда он этот проект реализует, он точно получит обещанные деньги, обещанные субсидии. Потому что сегодня иногда получается так, что он получил кредит, всё оформил, принёс заявку – и какое‑то время не проводится отбор.

В.Путин: Да, я знаю такие случаи.

С.Королёв: Владимир Владимирович, по капексам то же самое. Мы сегодня считаем, что нужно разработать механизм, который бы на этапе входа в проект инвестора давал ему гарантию, потому что, когда он его реализует, он получит эту поддержку. Самое главное, чтобы это была ответственность двусторонняя. Если инвестор не сделал то, что обещал, то он должен понести какой‑то штраф за это или какую‑то ответственность.

Поэтому мы предлагаем предусмотреть порядок, особенно по отбору проектов по возмещению капитальных затрат, 20 процентов, заключать соглашения между федерацией, регионом и инвестором, и чтобы это соглашение …

В.Путин: Федерация – это кто, Минсельхоз?

С.Королёв: Да, в лице Минсельхоза. Для того чтобы и у федерального центра, и у региона, и у инвестора был понятный регламент действий, порядок действий и сроки исполнения этих обязательств. Тогда это позволит нам включить это в бюджетный процесс в рамках программы проектного финансирования.

В.Путин: Сергей Валерьевич, я Вас полностью поддерживаю. Знаю такие случаи, когда все вроде пообещали, разговоры состоялись, а к моменту оформления документов выясняется, что кого‑то вычеркнули из программы, кого‑то забыли или специально отодвинули.

С.Королёв: Владимир Владимирович, знаете, получается так, что если вдруг вычеркнули, как Вы сказали, то в первый год – это дефолт.

В.Путин: Да.

С.Королёв: Нарушение обязательств, и всё. Даже сейчас с банками получается такая ситуация, что они эти меры поддержки, вроде которые есть в госпрограмме, продекларированы, но многие их не учитывают в расчёте окупаемости проектов и оценки рисков по проектам. Поэтому, если бы мы такой механизм ввели, и для банков было бы проще принимать решение.

В.Путин: Давайте обязательно зафиксируем это в сегодняшнем решении. Вопрос просто в повышении дисциплины совместной работы на этих трёх уровнях, о которых Вы сказали. Вы правы.

С.Королёв: Спасибо.

В.Путин: Спасибо большое.

Пожалуйста, Юшин Сергей Евгеньевич, руководитель исполнительного комитета Национальной мясной ассоциации.

С.Юшин: Здравствуйте, Владимир Владимирович! Добрый день, уважаемые коллеги! Спасибо за предоставленное слово.

Во‑первых, мне, с одной стороны, проще, с другой – сложнее, потому что основные вопросы, о которых я сегодня хотел бы сказать, уже и Вы в своём вступительном слове упомянули, Александр Николаевич достаточно подробно, но всё же какие‑то акценты хотелось бы сделать.

Во‑первых, спасибо за Вашу высокую оценку. Вы заметили, что мясную отрасль мы создали. Правильно сказал Сергей Анатольевич, с 2006 года начался такой глобальный у нас скачок. И, что греха таить, сегодня иностранные телевизионные компании чаще приезжают на наши предприятия снимать передачи, чем федеральные. Японцы уже в Брянской области были, американский Wall Street Journal пишет. Действительно, это не фанфары – это реальный успех.

Хотел бы обратить внимание, что когда мы говорим о Центральном Нечерноземье, абсолютно правильно было сказано, что одно из направлений, которые здесь можно развивать, – это мясное скотоводство. Более того, именно Брянская область, одна из областей, которая как раз относится к региону, стала таким лидером. Вы знаете, этот проект «Мираторга» – в том, чтобы создавать базу для дальнейшего развития.

Но хотел бы обратить внимание, вообще в целом ситуация, конечно, с крупным рогатым скотом в регионе очень сложная, гораздо сложнее, чем в среднем по стране. Если поголовье молочного и мясного скота упало на 65 процентов с 1990 года, то в областях, которые сегодня здесь представлены, – от 80 до 88, то есть тяжёлая ситуация. При том что в целом мы понимаем, и правильно сказал Александр Николаевич, пастбища есть, климат хороший, влага есть, логистическая составляющая присутствует, эпизоотическая ситуация здесь лучше, чем в ряде регионов.

Поэтому я думаю, что сейчас, вслед за Брянской областью – не думаю, я практически уверен – и другие области подключатся к развитию мясного скотоводства. Почему я так думаю? Потому что, во‑первых, уже, в частности, в Смоленской, Орловской, Калужской областях и в Брянской уже с начала года построено пять новых ферм по пять тысяч поголовья каждая, с пастбищами. Смоленская область недавно подписала дополнительное соглашение на инвестиции в 6 миллиардов. Это тоже дополнительные фермы. А всего будет построено несколько десятков крупных товарных ферм.

Но, как совершенно правильно было сказано, рассчитывать на постоянное развитие отрасли, только опираясь на мощные компании, это недальновидно. У них всё равно ограниченные ресурсы, будь то финансовые, человеческие, управленческие и так далее. Поэтому мы подходим к тому моменту, когда мы должны фактически вовлекать средний (мелкий я бы не хотел говорить, всё‑таки средний) бизнес на селе в некие технологические процессы, которые им можно отдавать фактически на аутсорсинг. Сегодня мы даже начали прорабатывать программу такую взаимодействия с фермерами.

В.Путин: А что это может быть?

С.Юшин: Сейчас я скажу. Мы до сих пор ставили цель и её, в общем‑то, выполняли – наращивать маточное поголовье. Понятно, что это всегда нужны большие площади, опять‑таки пастбища и так далее. Но есть такой цикл в производстве, называется он по‑простому «корова – телёнок», когда у фермера на пастбище – конечно, это должно быть культурное пастбище с соответствующими травами, должна быть скважина, вода обязательна (в такую погоду пять часов без воды – и скота больше нет у вас) – фермер содержит, продаём ему нетель или тёлочку, её осеменяют под присмотром опять‑таки соответствующих правильных людей технологически, дальше обслуживание ветеринарное, обеспечение соответствующими семенами. Технику ему тяжело покупать, можно в аренду технику сдавать и так далее, – то есть он под крылышком, как франшиза фактически. Его задача одна – смотреть за скотом в соответствии с определённой технологической картой и (примерно через два года это будет) сдавать бычка обратно, продавать, простите, по заранее оговорённой цене, то есть он может уже просчитать экономику, обратно на такую компанию-интегратор.

Потому что этим компаниям, у которых сегодня образуется маточное поголовье, важно свои мощности по убою заполнять своим скотом. Его же не хватает, но скот должен быть стандартизированный, определённых кондиций. Простите, я сказал, что сначала на убой, – неправильно: сначала он на свою площадку откормочную, вы тоже видели, где уже финальный докорм проходит, там 4–6 месяцев, и мы получаем тот скот, который идёт на убой. То есть фермер точно знает, что его работа от сих до сих, но это работа, это тяжёлая работа, вообще работа с КРС не для слабонервных.

Здесь что очень важно? У нас сегодня, к сожалению, Росагролизинг ограничен нормативно так, что он может только приобретать и передавать в лизинг с господдержкой племенной скот. Но зачем фермерам заниматься этим племенным скотом? Это не их дело, правильно же? Поэтому нам сегодня, помимо того что, конечно, племенную базу мы будем наращивать и расширять, нам надо расширять эту товарную уже базу, то есть скот, который пойдёт уже на убой. И мы предлагаем как одну из мер предусмотреть, разработать Минсельхозу совместно с Росагролизингом механизм, согласно которому можно было бы приобретать такой товарный скот, чистопородный (это очень важно, чтобы отбирали они не мусор какой‑то) скот мясных пород для передачи с господдержкой и соответствующим субсидированием фермерам.

Что касается самих программ – в частности, проект такой программы в Ивановской области уже губернатору представили, он уже с удовольствием на базе одного из своих предприятий готов этим заниматься. В этом участвует и наша ассоциация, и Союз производителей говядины, Союз скотопромышленников России. И самое главное, что сейчас тот момент, когда и крупные компании, которые раньше не хотели этого (потому что где фермеров ещё взять), – они тоже поняли, что в этом будущее, так они быстрее смогут заполнять свои мощности.

То есть первое – это нужно, чтобы у нас был инструмент, чтобы скот доставался, скажем так, по доступной цене или с доступным финансированием.

Второе – это, как раз Вы уже тоже сказали (я понял, что вопрос практически решён), увеличение грантовой поддержки. Мы так считаем. Мы не просим дополнительных денег, пусть будет меньше фермеров да лучше, как говорилось. Просто их надо обучать, потому что, когда мы говорим о вовлечении фермеров в такую кооперацию, мы всё‑таки имеем в виду, что экономически это им интересно, когда это, скажем так, не пугайтесь, от 200 гектаров. Тогда он получает, если расчёты сделаны, порядка 180 тысяч рублей в месяц дохода. Это уже солидная штука получается. Конечно, более мелких тоже можно, но там доход будет поменьше. Но, как говорится, надо с чего‑то начинать. Поэтому, если гранты увеличат, мы с удовольствием это будем приветствовать.

Конечно, огромная просьба к регионам. Нам уже сейчас надо таких людей постепенно в регионах искать. Мы сюда летели, с губернатором разговаривали. Нам надо с людьми уже начинать разговаривать, понять, кто готов вообще включаться в эту работу. Может, у кого‑то уже есть земля, или кто‑то по каким‑то механизмам сможет получить от региона льготную аренду, или что‑то. Но нам сегодня надо формировать этих людей, их надо начинать обучать, потому что знаний этих нет, Владимир Владимирович. Вы знаете, мы с нуля строим всё это. Поэтому к регионам такая большая просьба. Это не только фермеров – небольшие сельхозорганизации тоже могут это делать. Конечно, это очень существенное вовлечение земель в сельхозоборот.

Хотел бы напомнить, я как‑то уже к Вам обращался с такой идеей, понимая, что это денежная идея, но сегодня она прозвучала: всё‑таки нужно каким‑то образом материально стимулировать возврат земель в сельхозоборот. Если мы не берём какие‑то пашни, а только пастбища со средней залесённостью, то без учёта скважины, без учёта ограждений, но с учётом того, что мы траву посеяли, это на гектар 20 тысяч рублей. Это не так мало. Если бы мы изыскали какие‑то ресурсы, не знаю там – внутренние, для того, чтобы вводить, 100 тысяч гектаров – один миллиард. В общем‑то, кажется, сумма небольшая, но 100 тысяч гектаров – это огромные площади, и, главное, кумулятивный эффект для регионов совершенно другой, не на миллиард будет. Поэтому я бы, наверное, постарался такие деньги найти.

И конечно, надо вовлекать активнее недавно созданную корпорацию по поддержке малого и среднего предпринимательства. Почему? Во‑первых, они уже с аграриями работают, а во‑вторых, у них среди задач есть создание консультативных центров. Поэтому я думаю, что мы можем попросить регионы, чтобы они поплотнее взаимодействовали с корпорацией для того, чтобы опять‑таки такие центры создавать в областях, куда фермеры могли бы обращаться за соответствующими знаниями. А мы бы помогали эти знания до них доводить.

Поэтому, повторяю, мясное скотоводство будет обязательно развиваться в ближайшие годы очень активно в Центральном регионе. Но хотелось бы, повторяю, чтобы мы постепенно делали это как в других странах. Последняя цифра: в Америке на фермеров, у которых до 500 голов, приходится более 30 процентов всего поголовья страны. В Германии на фермах от 200 голов, я про мясной скот говорю, – 44 процента. То есть вот основа как раз сельской жизни.

Теперь о старом, о больном. Вы меня извините, может быть – я десятый раз говорю про АЧС, ещё в 2008 году в Ершово сказал, что это наша будущая беда. Но всё же хотел бы акцентировать то, о чём говорил Александр Николаевич, тем более здесь присутствует один из крупнейших свиноводов, Сергей Анатольевич. Только могу подтвердить, так как я, собственно, с первого дня член штаба по борьбе с АЧС.

К сожалению, меняются руководители, которые посещают совещания, именно посещают, они не работают, а посещают совещания штаба из Минприроды, но они не работают там для того, чтобы решить проблему. Это постоянная ссылка на какие‑то нормативные акты, почему того и сего нельзя.

Аргументы смешные: мы должны сохранить видовое многообразие. Да, конечно, у нас страна Россия большая, и можно кабанов сохранить в другом месте, тем более их завезли в Центральную часть искусственно в советское время, искусственно. Это смесь дикого кабана со свиньёй, но это завезли, его тут не было. Поэтому даже если вдруг будет депопуляция полная…

В.Путин: Откуда завозили?

С.Юшин: Из других районов, здесь не было этого.

В.Путин: Ладно уж, не было!

Реплика: Из Краснодара завозили и из Сибири завозили. Это было в 1950-е годы.

С.Юшин: Владимир Владимирович, когда я прихожу на совещание, Вам я не могу ни одну цифру соврать. Это будет последний мой шаг, потому что это как у сапёра. Нет, это точная информация, у нас специалисты всё проверяют. Спасибо, что поддержал, Сергей Алексеевич, действительно не было.

Хорошо, Минприроды говорит: это инвестиция в кабанов. Сегодня цифра звучала: 350 миллиардов вложено в свиноводство. Мы вообще что сравниваем6 продовольственную безопасность страны, наш потенциал экспорта или желание поохотиться? Но, простите, можно поохотиться на кабанов в Сибири или где‑то ещё. Или есть олени, косули.

Поэтому, Владимир Владимирович, от всего свиноводческого сообщества говорю следующее. Кабаны в Центральной части России, в регионах, которые поражены, и соседних должны встречаться реже, чем слоны и леопарды, реже. Это совершенно не шутка. У нас в этом году ситуация приближается к самой плохой – к 2013 году: АЧС подобралась к самым крупным комплексам – к Тамбовской области, к самым крупным иностранным инвесторам, которые, кстати, уже вложили порядка 800 миллионов долларов в российское сельское хозяйство, – тайцы. Они уже под угрозой. Мы же всех распугаем. Поэтому, извините, что я так эмоционально, но нет уже сил наблюдать за тем, как кабаны… Повторяю, это не единственная проблема, но одна из главных проблем. Кстати, в Польше к уничтожению (нет другого слова) кабанов сельскохозяйственная палата привлекла армию, а в Эстонии платят за каждую голову 100 евро.

Реплика: 80.

А.Беглов: У нас пять регионов граничат с Украиной и Белоруссией.

С.Юшин: Это проблема. Вы абсолютно правильно сказали, что ещё нужно смотреть, чтобы оттуда ничего не пришло.

А.Беглов: Специально запускают к нам, диверсии такие есть.

В.Путин: Давайте про диверсии сейчас не будем, но то, что такие случаи возможны, конечно, это очевидно.

С.Юшин: Да уж, как мы растём, занимая уже шестое в мире, никто ничего не должен исключать.

Поэтому просьба большая дать соответствующее поручение Минприроды, Россельхознадзору приступить, скажем так, разработать, может быть, программу максимальной – я понимаю, что невозможно всех кабанов выбить, – депопуляции. Дискуссии на эту тему пора прекращать.

По этому же вопросу в 2013 году ещё Аркадий Владимирович дал поручение Россельхознадзору, Минсельхозу, Россельхозакадемии, Росстату утвердить правила идентификации животных. Понятно, что у нас сегодня, когда животные и продукция перемещаются бесконтрольно фактически (хорошо, бумажные переведём на электронные), мы не можем оперативно, моментально реагировать на соответствующие угрозы. Здесь вопрос не только в АЧС.

Вы знаете, у нас ящур, сибирская язва с оленями случилась, нодулярный дерматит, который просто может убить наш КРС. Поэтому большая просьба дать поручение ведомствам ускорить принятие этих правил по идентификации животных. Более того, это наши обязательства как страны в рамках Евразийского союза. Наши коллеги, белорусы и казахи, худо-бедно, но уже сделали.

И следующее. Уже немного поднимали административную ответственность за нарушение ветправил. Понятно, когда нигилизм правовой присутствует: ну что мы такие жёсткие люди, мы же свободные, – то людям, когда маленькие штрафы, гораздо выгоднее нарушать правила: перевозить животных бесконтрольно, продавать без соответствующих документов.

Ну, хорошо, сколько собирает Россельхознадзор штрафов? Я могу сказать, средний штраф с юридических и физических лиц за последние полгода составил меньше 10 тысяч рублей за раз. За год собирается 100 миллионов, потери бюджетов и бизнесов – миллиарды рублей. Поэтому штрафы по КоАПу должны кратно расти.

Когда человек едет пьяным за рулём – это очень плохо, но он может две-три машины, два-три калеки, не дай бог кто погиб. Когда у нас эпизоотия – это не только тысяча животных, но это многие жизни людей находятся под угрозой. Поэтому большая просьба – дать поручение Минюсту и Минсельхозу внести предложение о кратном повышении ответственности за нарушение ветеринарных правил.

И самое последнее. Вы сегодня сказали, что 10 лет назад начали, будет нескромно, но я думаю так: апэкашники, колхозники за это время очень много чего сделали. У нас нацпроект начался 10 лет назад, фактически юбилей. Поэтому я думаю, что лидеров отраслей, инвесторов, не только доярок, это всегда красиво, но инвесторов, которые рискнули своими деньгами, многие жён и детей заложили, чтобы только построить свои свинокомплексы или крупный рогатый скот, надо каким‑то образом в этом году отметить.

В.Путин: Отметим. Но перегибать по поводу того, что заложили жён и детей, – это перебор: помогать нам должны и жёны, и дети.

Да, пожалуйста, прошу Вас.

О.Ковалёв: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Я по АЧС тоже хочу сказать. На сегодня мы столкнулись в Рязанской области с этой темой в 2015 году, когда началась в нацпарке «Мещёра», – ничего не могли поделать, то, что он сказал. Потом это пришло в Приокский биосферный и сейчас по всей Рязанской области. Еле держим крупные хозяйства.

Но, когда мы начали заниматься, оказывается, Минприроды вообще не слушает эпизоотическую комиссию. МВД выполняет наши решения, там другие силовые структуры, Минобороны выполняет решения, а Минприроды не выполняет решения. Это первое.

Второе. У нас действует инструкция, которая говорит о борьбе с чумой, с 1980 года. Она уже морально и физически устарела. Необходимо постановлением Правительства принять новый нормативный акт, который отразил бы все аспекты исходя из реалий сегодняшнего дня.

Даже такой парадоксальный вроде бы пример. Там, где есть карантин по АЧС, но, допустим, в крупном хозяйстве нет АЧС, он может продавать свинину со своим сертификатом через торговую сеть, а через рынки не может. А рынки‑то уже другие стали, они уже торговые места, там ещё входной контроль есть, не только выходной, когда из хозяйства идёт, – входной. Они не могут там. То есть это всё необходимо сконцентрировать, и такую инструкцию принять.

И ещё одно хочу добавить. Полностью согласен с Александром Николаевичем, необходимо, конечно, сохранить и, может быть, усилить программу устойчивого развития сельских территорий, потому что всё, что мы реализовываем, это всё опирается на кадры. Кадры – это когда мы развиваем село, инфраструктуру, тогда мы берём.

Мы в этом году на село отправили 60 молодых специалистов, 60 семей. Естественно, они получили там определённые подъёмные и всё, но жилищная проблема там. Детские сады, вся эта инфраструктура, даже интернет – это необходимо нам делать. И эта программа должна всё‑таки быть усилена, особенно по нашему Нечерноземью, по нашему региону, Владимир Владимирович.

Спасибо.

Реплика: Можно короткое предложение?

В.Путин: Да, пожалуйста.

И.Руденя: По африканской чуме. Я не знаю, может быть, Аркадий Владимирович поддержит меня и Александр Николаевич.

У нас раньше охота была в Минсельхозе, за полномочиями закреплена. И у нас всё было в одних руках: и Минсельхоз, и Россельхознадзор – и был полный контроль. Отдали в Минприроды – Минприроды теперь их не слушает и, кроме того, ещё и не взаимодействует должным образом с Россельхознадзором. Поэтому, если можно, если Аркадий Владимирович не будет возражать с Андреем Рэмовичем, поручить рассмотреть вопрос Правительству всё‑таки передать функцию охоты обратно в Минсельхоз и в Россельхознадзор, соответственно будет, как раньше это у нас было исторически всегда, регулировать эту историю. Потому что в Минприроды краснокнижные только были животные, у них не было этой истории с охотой. Я просто думал, вы посмотрите на комиссии, взвесьте.

Реплика: Абсолютно правильно.

В.Путин: Аркадий Владимирович говорит: подойдём творчески.

И.Руденя: Это правильно абсолютно. С этого момента бардак и начался. Как только в Минприроды отдали охоту, так и история началась.

Реплика: В Россию АЧС зашла через Грузию, Абхазию, Сочи и через горы.

В.Путин: Андрей Рэмович, давайте мы в поручении Правительству аккуратненько, но укажем на это, с пометкой «рассмотреть вопрос и доложить». Если все руководители регионов придерживаются этой точки зрения, а я так понимаю, что это фактически единая позиция, то нельзя мимо этого проходить.

С.Орлова: Можно?

В.Путин: Да, пожалуйста.

С.Орлова: Мы все столкнулись в этом году, у нас в ЦФО мы не одно совещание провели межрегиональное, потому что без этого мы не справились бы с этой темой. Кабан мигрирует за ночь только 40 километров и в течение месяца разносит: траву покосил, где прошёл кабан, – пожалуйста.

Почему координация: у нас началось всё с охотхозяйств, больше на 400 тысяч голов. Мы так боролись с бешенством с лисами: дали деньги на отстрел и побороли бешенство. Так же и с кабаном.

Конечно, Минприроды не отвечает. Абсолютно правы мои коллеги: если был бы координирующий орган, мы договорились с Минсельхозом, они провели селекторное, а когда будет координирующий орган, тогда какая‑то ответственность будет. Поэтому здесь я коллег полностью поддерживаю.

Теперь по электроэнергии, Владимир Владимирович. Мы каждый имеем свою инвестиционную программу. И, естественно, мы заинтересованы в развитии – всё, что касается тепличных хозяйств. Каждая инвестиционная программа предусматривает льготы, когда заходит инвестор. Тем более Вы приняли это решение, то, что касается субсидирования по теплицам. 15 тысяч мы сдали, и сейчас там в Торчино над 50 гектарами ещё работаем с Минсельхозом, со всеми. Смысл какой?

У нас есть ещё гарантирующие поставщики, и, мне кажется, Аркадий Владимирович, рынок гарантирующих поставщиков – 2,7 триллиона. Не постесняюсь сказать, что они там жируют. Когда у кого‑то нет, они друг на друга перекладывают и всё закрывают. Но главный инвестор ничего не получает от этого, программа‑то инвестиционная с МРСК. Хорошо, на ФСК переложить. Мне кажется, тот, кто получил статус гарантирующего поставщика, тоже должен работать на инвестора. Это тогда будет очень правильно.

Казалось бы, наша область небольшая, Владимир Владимирович, но я уже говорила, и коллеги знают, прошлый год мы заняли первое место по молоку. Мы плюсуем: в ЦФО – первое, седьмое – по России. На 2 тысячи голов мы купили больше. Мы стали развивать кроликов на 28 тысяч тонн, грибы. Вот сказал Александр Николаевич. У нас было грибоварен 140 во Владимирской области. Сейчас у нас, конечно, 140 нет, но мы это всё восстанавливаем по карте, два завода, всё это перерабатываем.

Теперь по поддержке малых форм. Абсолютно правильно коллеги говорят, малый и средний бизнес в сельском хозяйстве не просто пошёл, а пошёл как литерный. Вот у нас 14 фермерских хозяйств, 90 начинающих. Чего они только ни выращивают: цесарки, гуси, кролики, бараны, коровы, крупный рогатый скот. И абсолютно правильно.

Но мы ещё снизили ставку земли. Почему? Потому что для них это тоже большая поддержка. У нас 225 тысяч гектаров земли не используется. Это непростая тема, Вы абсолютно правильно сказали, законы приняты, через суды сегодня забираем и эти вещи решаем.

Фонд Бравермана. Александр Николаевич, у нас два завода по производству сыра, и Вы пробовали. Второй завод мы ведём сейчас через фонд Бравермана. И на этом заводе менеджер, кстати, швейцарец. Так что мы тоже скоро будем конкурировать по сырам. А один из них – это Джон, англичанин, который Вам задавал вопрос; у него великолепные сыры.

Закон № 244 помогает, торговые сети стали откликаться. Они даже второй год у нас финансируют под заказ.

В.Путин: Откликаются они как?

С.Орлова: Кстати, но это трудно было, Владимир Владимирович, я Вам скажу, очень тяжело было с ними навести порядок. Но мы сейчас выставили стационарную торговлю, 50 машин у нас, тоже хороший комплекс сдан, у нас тоже вкусная колбаса очень и йогурт (кстати, с нашей клюквой, который делает Судогодский завод).

Поэтому первое. Спасибо Вам большое за поддержку этой программы. Коллеги абсолютно правы, 10 лет прошло – село поднялось. Мы начинаем занимать уже и внешние рынки, мы уже горох поставляем в Арабские Эмираты и дальше будем двигаться по этим рынкам. Поэтому, считаю, денег просить сейчас лишних неприлично, просто нужно минимизировать риски. Если будет семь субсидий, их можно будет разумно распределить, у кого на поддержку почвы. Мы рапс сегодня высаживаем, у нас кстати, хорошее льняное масло. Два завода уже по производству льняного масла. Это тоже всё копеечка туда же идёт, в бюджет. И сельское хозяйство сегодня больше дало налогов, чем в 2013 году.

Поэтому Вам спасибо большое. Сегодня такой день – иконы Владимира, поэтому я думаю, что сегодняшний день тоже даст такой нам всем посыл. И думаю, что сельское хозяйство – одно из таких драйверов развития. Хотела коллег поблагодарить: и Россельхозбанк, и Рослизинг, и все ассоциации.

Знаете, люди стали закрепляться на селе, Владимир Владимирович. И водопровод пошёл, и ФАПы. И, если только программа по школам – помните, мы по садикам сделали капитальный ремонт, не только строительство, а если мы по школам ещё сделаем, мы тогда сможем ещё сельские школы отремонтировать.

А так спасибо большое.

В.Путин: Отметим праздник принятием решения о развитии сельского хозяйства в Нечерноземье.

Пожалуйста.

А.Артамонов: Спасибо, уважаемый Владимир Владимирович.

Мне, как человеку, который долго работал в сельском хозяйстве, приятно сегодня присутствовать при этом разговоре, потому что говорят профессионалы. А сельское хозяйство, я рискну сказать, – это самая сложная отрасль народного хозяйства. Здесь не только специальными знаниями надо обладать, но ещё и интуицией – в расчёте на погодные условия, стечение различных факторов и так далее.

Сегодня Александр Николаевич сказал, несколько цифр приводил в сравнении с Белоруссией. В Белоруссии, конечно, климат помягче, они, в отличие от нас, в марте начинают посевные работы, а мы – в конце апреля – мае. Самое главное то, что белорусы в советское время мелиоративные работы провели по уму, а не так, как мы: просто закопали деньги во многих случаях, и всё. Я этому был свидетелем и сам вынужден был участвовать. Мы пролетали с вами, видели посреди болот железобетонные мосты стоят. Тем не менее, конечно, мелиоративными работами заниматься надо, особенно в результате того, что мы получили.

Мы же долго не могли, и Вы несколько раз обращали на это внимание и торопили с принятием закона об обороте сельхозземель, но сопротивление было мощнейшее. За это время, конечно, многие наши поля подзаросли, причём основательно, а кое‑какие уже теперь в лесные угодья надо переводить.

В этом смысле, конечно, в наших краях, о чём сегодня речь идёт, в Центральном Нечерноземье эти средства на мелиорацию должны быть в первую очередь направлены на освобождение этих полей от закустаренности, от уже появившейся лесной растительности. Если мы опять их направим на осушение или орошение, – это актуально, но это будет потом. Сейчас это надо сделать в первую очередь, пока ещё, может быть, год-два природа нам даст возможность эту работу сделать.

Мы у себя создали свою МТС государственную, она как раз этими работами и занимается. Когда приходит инвестор, мы им помогаем освободить эти поля и сделать их пригодными. Но, конечно, силами одного только региона мы достаточной мощности создать не в состоянии. И здесь было бы очень здорово, если бы мы совместно эту работу делали.

Совершенно правильно, сегодня много различных отраслей, которые, может быть, в советское время нам казались бы экзотическими, а они оказываются востребованными и очень хорошо развиваются, в том числе и грибоводство. Очень многие фермеры сегодня занимаются выращиванием грибов, не только шампиньоны, но и вёшенка, которая в несколько раз более ценная, чем шампиньоны. Но грибы, Александр Николаевич, не значатся у нас ни в одной из программ, и они никакую поддержку не получают.

Мы, кстати говоря, не только импортируем грибы, но мы их в огромном количестве экспортируем, только экспорт наш неорганизованный. Вот сегодня всё наше население сельское – оно где: в лесах собирает лисички. Поляки закупают, эти же самые прибалты, и не факт, что меньше, чем на два миллиарда, на которые мы закупаем шампиньоны. Но организовать эту работу – и мы бы сами могли закупить и поставить, как государство, тогда, конечно, было бы гораздо больше толку.

Вот то, что касается всё‑таки закона об обороте земель сельхозназначения. Ну, первое. Владимир Владимирович, там вкралось одно словечко, которое… – но это опять же вот оппоненты нам оставили: регионы обязаны выкупать те земли, которые мы будем изымать у недобросовестных пользователей. Надо было записать: «имеют право». Что такое «обязаны»?

При нашем сегодняшнем безденежье, вы прекрасно понимаете, это значит поставить, нам сказать: хотите – занимайтесь, только деньги ищите, чтобы выкупить у нас, причём по цене не менее 50 процентов от кадастровой стоимости. А она сегодня на рынке стоит 10 процентов от кадастровой стоимости. Здесь надо всё‑таки ещё изучить этот вопрос, и я свои предложения давал (кстати говоря, они не были приняты) на этот счёт. И можно было бы здесь ещё поправить.

И второе. Владимир Владимирович, к этому же закону. На наш регион у Россельхознадзора 14 инспекторов. Когда они смогут актировать эти все земли? Им нужен не один год, а десятилетия. Мы с Сергеем Алексеевичем этот вопрос обсудили, и предлагаю, пожалуйста, хотите – пилотный какой‑то проект, хотите – по всей стране, дать это право сельским администрациям. Они не сильно перегружены, прямо надо сказать, сегодня работой – те, кто работают в сельских администрациях.

В.Путин: А они смогут это сделать?

А.Артамонов: Они смогут это сделать. А инспектор пусть заверит своей печатью, проверит правильность оформления документов и заверит. Мы такую работу, кстати говоря, делаем в некоторых случаях с налоговыми органами, и нормально получается. И тогда мы могли бы за год-два эти все поля неиспользуемые каким‑то образом обследовать, актировать и вернуть их в оборот. Иначе закон есть, но он может не сработать.

То, что касается энергоёмких объектов. Я абсолютно согласен, и мы сами такой имеем не очень хороший опыт, мы сейчас создаём тепличный комплекс по выращиванию овощей крупнейший в Европе – 100 гектар в одном месте. Он уже в прошлом году произвёл 25 тысяч тонн овощей. В этом году мы произведём 40 или чуть больше тысяч тонн, а проектная мощность у него 70 тысяч тонн, при том что, Александр Николаевич говорил, нам надо прибавлять по 20 тысяч, – вот 70 тысяч тонн один комплекс. Мы его разместили прямо под линией электропередач 220 киловольт, специально это сделали. Там же и особая экономическая зона. Но решить вопрос с тем, чтобы накинуть туда провода и поставить понижающие трансформаторы, это целая проблема. Вообще говоря, есть большой риск, что этот проект может просто застопориться, потому что тяжело решить.

Я согласен с тем, что нельзя давать бизнесу хаотично размещать эти энергоёмкие объекты, надо обязательно, чтобы было какое‑то государственное видение и с энергетиками согласовывать эти вещи. Но, когда согласовали, как в данном случае, о котором я говорю, тогда уже энергетики должны позаботиться о том, чтобы электроэнергию туда подать. А она с этой стороны, с 220, будет априори дешевле.

Ничего они, Аркадий Владимирович, там не теряют, потому что у них нет этих расходов по транспорту. То, что они её продают по 1 рубль 80, – это их цена, это себестоимость. И они могут их продать без всяких потерь. Но это позволит нам избежать перекрёстного субсидирования, которое абсолютно неправильно. Нам этот ящик Пандоры просто открывать нельзя – перекрёстного субсидирования.

Что бы я хотел сказать по поводу финансовой поддержки? Я абсолютно согласен с тем, что сказал Александр Николаевич, это не только его позиция, это и регионы высказывают, и у Андрея Рэмовича мы собирались на предварительное такое совещание по подготовке сегодняшнего мероприятия. Конечно, надо сокращать количество этих субсидий.

Но у нас даже на этой территории Центрального Нечерноземья регионы очень разные. В одном регионе лён растёт, в другом он не растёт. В одном регионе картошку можно выращивать, в другом это бессмысленно. Я думаю, что каждый регион должен иметь свою собственную программу развития агропромышленного комплекса. Мы, например, её имеем. Мы эту программу должны с Минсельхозом согласовать, в этой программе должны быть указаны эти семь направлений той деятельности, по которой мы можем получить поддержку от государства. На юге – это зерно. Нам в этом нет смысла, мы неконкурентоспособны в этом направлении. И тогда мы бы знали, что, допустим, у нас молочное животноводство, мясное скотоводство, картофелеводство, то, что касается Калужской области, несколько направлений выбрать, их поддержать, и они бы дали рост сразу, большой рост. Это было бы полезно для страны.

И то, что касается вообще самой системы поддержки. Кто‑то здесь сказал: обязательно сюда надо включить ответственность регионов. Казалось бы, это от меня звучит немножко, я должен стараться уходить. Нет, я согласен. У нас должна быть субсидиарная ответственность вместе с Правительством Российской Федерации. Мы должны отвечать за успешность этих проектов. Но нам надо давать тогда не только ответственность, но и право определять, куда в первую очередь надо направлять эти деньги по субсидированию проектов в агропромышленном комплексе.

Не так, что, допустим, он поехал, у него какие‑то там есть возможности, привёз проект и говорит: я получил финансирование. Он‑то получил финансирование, а я ему должен софинансировать из регионального бюджета. А потом, оказывается, прошёл год-два – он сдулся, и всё. А кто будет возвращать эти деньги? Да никто. В таком случае, если мы будем чувствовать на себе эту ответственность и за нами будет записана обязанность вернуть, мы тогда очень аккуратно будем подходить к набору тех проектов, которые мы будем субсидировать.

Больше того, может быть, мы не сразу в начале строительства начнём их субсидировать, а тогда, когда он покажет результат. Во‑первых, какой‑то проект, может быть, когда он будет в стадии завершения. Да, мы верим, начинаем субсидировать, но мы комиссионно соберёмся и определим вместе с депутатами, ещё кого‑то пригласим к этому разговору. Или же, может быть, тогда, когда уже начнёт он производить продукцию, и тогда меньше будет этих ошибок. У нас очень много денег уходит в никуда зачастую.

Больше того, многие стараются поучаствовать в этих программах для того, чтобы заработать именно на процессе строительства, создания, завышают искусственно. Вот капексы – это очень опасная штука. То есть мы берёмся субсидировать какой‑то процент от капитальных затрат. Ему выгодно сейчас эти затраты раздуть, получить процент, допустим, от капитальных затрат на создание объекта, а потом уже в принципе можно и не беспокоиться, будет он работать, не будет он работать. Одним словом, если включатся регионы со своей субсидиарной ответственностью – наверное, тогда качество этих проектов значительно будет лучшим.

В.Путин: Сейчас разве этого нет?

А.Артамонов: Сейчас нет этого.

И последнее, то, что говорил Александр Николаевич. Я абсолютно поддерживаю, Владимир Владимирович, сельхозтоваропроизводители очень нуждаются в том, чтобы были короткие кредиты на текущую деятельность, но у них зачастую уже всё, остаётся только жену и детей заложить, но под будущий урожай.

В.Путин: Что вам всем хочется от жён избавиться, заложить их куда‑то. (Смех.)

А.Артамонов: А дом, где они живут, закладывают, между прочим. Почему нельзя выдавать под будущий урожай эти кредиты?

В.Путин: Другого имущества нет, что ли?

А.Артамонов: Эти кредиты надо выдавать под будущий урожай, и тогда всё будет нормально, и он будет себя нормально чувствовать. Но опять же мы видим, мы же знаем на местах, кому можно выдать кредит, а кому их нельзя выдать.

А.Ткачёв: Можно?

В.Путин: Да.

А.Ткачёв: Спасибо.

Мы из 54 делаем объединённые семь субсидий. Это на самом деле маленькая революция, такого не было никогда. То есть мы многие полномочия сегодня передаём, но по ключевым вещам, всё‑таки здесь не будем немножко максималистами, чтобы тоже не наломать других дров.

Выступал коллега Королёв: дисциплина и так далее – слушайте, а давайте скажем честно, почему это происходит. Мы в начале года начали открывать проекты новые, выдавать инвесторам, обещать по крайней мере. Потом нам 20 миллиардов срезали и сказали, что нам не дадут. А кому? Мы же должны эти средства кому‑то дать, а кому‑то не дать. Сказали, что просто тупо нет денег. Так бывает. Отсюда вся и проблема.

В.Путин: Александр Николаевич, так не то, что бывает, это всегда так: денег всегда не хватает.

А.Ткачёв: Они были, у нас забрали.

В.Путин: Вопрос в том, чтобы их рационально расходовать. Анатолий Дмитриевич сейчас сказал, что есть правила, которые побуждают участников экономической деятельности действовать неэффективно с точки зрения достижения конечного результата, так же как по строительству при некоторых проектах. Вот о чём речь.

Мы с вами собрались сегодня для того, чтобы обсудить один из важнейших вопросов жизнедеятельности страны, а именно развитие сельского хозяйства в Нечернозёмной зоне России. Что говорить? Это коренная Россия, Центральная её часть. Нам нужно решить здесь целый комплекс вопросов, связанных с тем, чтобы людям здесь было жить комфортно, чтобы люди из сельских территорий не уезжали в города. Это комплексная проблема, связанная с развитием инфраструктуры, с решением социальных вопросов, с развитием сельского хозяйства как такого, как производства, как отрасли экономики.

Совершенно очевидно, что здесь есть конкурентные преимущества, мы об этом уже сегодня много раз сказали. Они заключаются, повторю ещё раз, в близости рынков сбыта, в достаточно развитой энергетике. Здесь много, реально много конкурентных преимуществ – нужно только их определить, как грамотно ими воспользоваться.

Конечно, нужно настроить и механизмы государственной поддержки. Эти механизмы есть, средств выделяется немало, мы уже говорили, – 247 миллиардов. Даже если предположить, не предположить, а мы знаем, что часть – это не прямое сельское хозяйство, это сельхозмашиностроение, мелиорация, какие‑то другие направления, но так или иначе это связано с развитием сельского хозяйства. Надо только рационально эти средства использовать.

Здесь много прозвучало хороших предложений. Думаю, что у нас разговор очень такой предметный, конкретный и совершенно очевидно заинтересованный со стороны всех участников нашей сегодняшней встречи, интересный разговор на самом деле.

Мы видим, что за последние годы сельское хозяйство, безусловно, демонстрирует уникальные темпы роста, уникальные просто. Но каждый день нам преподносит какие‑то новые задачи. Сейчас мы говорили о взаимоотношениях с энергетиками, и здесь есть что настроить, совершенно очевидно. Мы говорим и о внешнеэкономической составляющей с нашими партнёрами. Это касается не только наших турецких партнёров, это касается и Евросоюза, и касается тех стран, которые не входят в Евросоюз. Нам нужно иметь это в виду.

Раньше нам было вообще всё равно; по сути, нам нужно было только подешевле завезти в страну продукцию любого качества, только бы рынок не был пустым. Теперь другая ситуация, теперь у нас, смотрите, я уже говорил по мясу, особенно по мясу птицы и по свинине, 95 процентов – собственное производство. Послушайте, такого никогда не было. Я вообще не знаю, было ли когда‑нибудь вообще такое. В Советском Союзе точно не было, но в царской России, наверное, было.

А.Ткачёв: Мы зерно завозили 40 миллионов тонн.

Реплика: И в царской России не было, Владимир Владимирович.

В.Путин: Ну вот. Поэтому у нас совершенно другая жизнь началась. Здесь есть плюсы безусловные, большинство плюсов, но есть и новые вызовы, как говорят по‑современному. Поэтому нам нужно с вами подумать, как их преодолеть. Разумеется, за эти два часа нашей работы мы даже и не вскроем все эти вопросы. Но часть – она стала для нас более понятной.

Поэтому я попрошу своих коллег, Администрацию Президента, Правительство, соответствующие наши ведомства всё проанализировать, то, что сегодня прозвучало. Мы не оставим все эти вопросы в покое. Наша цель применительно к данной встрече – наметить эффективные меры по развитию именно этого региона, но как части всего сельскохозяйственного комплекса Российской Федерации.

Спасибо.

kremlin.ru

Комментарии

Комментариев пока нет

• Большинство белорусов поддерживают грамотную и дальновидную тактику Путина по предотвращению Югославского, Грузинского, Сирийского сценария на Украине
• Григорий Рапота: «Строительство дома предполагает постоянное решение задач»
• Владимир Путин: отечественная история — это основа нашей национальной идентичности, культурно-исторического кода
• Новогоднее поздравление Президента Российской Федерации В.В.Путина С Новым 2014 годом!
• Новогоднее поздравление Президента Республики Беларусь А.Г.Лукашенко. С Новым 2014 годом!
• Вступительное слово В.В.Путина на совещании по вопросам борьбы с терроризмом
• С. Лавров: в непростых условиях Россия действовала твердо, продуманно и взвешенно
• Русский вопрос: в поисках ответа
• Для чего Россия выделяет Беларуси 2 миллиарда долларов? Интервью с послом России в Беларуси Александром Суриковым
• Выступление В.В.Путина на встрече с разработчиками концепции нового учебно-методического комплекса по отечественной истории
• Белорусский общественник: "Евромайдан" в Белоруссии может случиться после Лукашенко
• Белорусский историк: На Украине происходит не "революция", а национальная катастрофа
• Наследуя традиции армии Советской и армии Русской
• Белорусский общественник: "Бездумные решения готовят почву для "майдана" у нас"
• Лидер немецких левых – Меркель: Определитесь, когда Конституция Украины действует, а когда – нет
• Россию беспокоит «бандеризация» белорусской оппозиции
• В российско-белорусской интеграции всё зависит от нас самих
• Прямая линия с Владимиром Путиным 17 апреля 2014 года
• Когда русские в Белоруссии попросят Путина о защите?
• Поляки за Россию
• Обращение Президента Белоруссии А.Г.Лукашенко с ежегодным Посланием к белорусскому народу и Национальному собранию 22 апреля 2014 года
• Снежана Тодорова: «Возрождение фашизма, наступление бандеровцев пугают болгар»
• Не стоит искать чёрную кошку в тёмной комнате!
• Украинский нацизм - это передовой отряд карателей, которых Запад готовит против России
• Белорусский писатель: Западнорусизм - естественное состояние белорусов
• Заигрывание с киевской хунтой – серьезная ошибка белорусских властей
• Обращение Патриотического общественного объединения «Отечество» к руководству Республики Беларусь
• Нам нужны объединяющие, а не разъединяющие памятники
• Интервью председателя ВОО «Русский дом» А.Е.Геращенко независимой ONLINE газете «Диалог» (текст и видео)
• Интервью Министра иностранных дел Республики Беларусь Владимира Макея информационному агентству «БелаПАН» (9 июня 2014 г.)
• Владимир Путин: мы защитим Русский мир
• Интервью с Александром Синкевичем для Еврорадио
• О георгиевской ленте и чем не угодили Святая Ольга и князь Александр Невский витебским властям?
• Великая война еще ждет своего Льва Толстого
• Интервью заместителя министра иностранных дел России Сергея Рябкова журналу «Международная жизнь»
• Андрей Геращенко: мы, русские, белорусы и украинцы — один народ, но разные его ветви.
• Эксперт: В русском языке не может быть слова «Беларусь»
• Русский мир — это не мир Российской Федерации, это не мир Российской империи. Русский мир — от киевской купели крещения. Русский мир — это и есть особая цивилизация.
• Александр Сергеевич Пушкин. Клеветникам России