САЙТ ОБЩЕСТВЕННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ РОССИЙСКИХ СООТЕЧЕСТВЕННИКОВ В РЕСПУБЛИКЕ БЕЛАРУСЬ
Адрес:
220030, г.Минск, ул.Революционная, 15А
Главная \ Из первых уст \ Мюнхен-1938: мир есть война

Мюнхен-1938: мир есть война

« Назад

02.10.2018 15:59

То, что произошло 29 сентября 80 лет назад в бывшей столице Баварии и родине «Пивного путча», в свое время впервые «презентовавшего» миру нарождающийся немецкий нацизм, послужило началом грозных мировых событий и одновременно  концом европейской политики, хотя бы номинально опиравшейся на честь и христианские принципы.

Собравшиеся в Мюнхене представители ведущих тогда мировых держав, исключив СССР и при негласной поддержке США, отдали на съедение Гитлеру Чехословакию (формально – Судетскую область). Тем самым фюреру, рвущемуся к мировому господству, флажками обозначили направление агрессии на восток – Drang nach Osten, инициировав начало кровавой бойни в Европе. Особым цинизмом стала западная маркировка мюнхенского сговора как «миротворческого» с последующим лицемерным обвинением Москвы в подписания пакта «Молотов-Риббентроп».

О глубинной подоплеке договора в Мюнхене, который обрел новое значение в нынешнем противостоянии России и коллективного Запада, беседуем с кандидатом исторических наук, доцентом кафедры новейшей отечественной истории МПГУ, профессором Академии Boeнных наук, начальником научного отдела Российского военно-исторического общества (РВИО) Юрием Никифоровым.

– Юрий Александрович, договор по передаче Судетской области Германии действительно стал решающим моментом, триггером Второй мировой войны?

 Прежде всего, следует уточнить: обсуждая Мюнхен и события вокруг Чехословакии, мы ведем разговор о начале Второй мировой войны именно в Европе. Сегодня безусловно принимать 1 сентября 1939 года как дату начала Второй мировой войны – значит по-прежнему игнорировать агрессию Японии против Китая, считая дальневосточные события чем-то второстепенным. При этом многие их современники в тот момент как раз считали, что Вторая мировая война уже началась – имея в виду полномасштабное вторжение Японии в Китай летом 1937 года, агрессию Италии против Абиссинии (Эфиопии), Гражданскую войну в Испании, в которой на стороне мятежников – испанских фашистов – открыто выступили Италия и Германия.

Что же касается войны в Европе, то здесь, безусловно, историки разных научных школ и направлений сегодня солидарны: принуждение Чехословакии к принятию сформулированных Гитлером и озвученных Муссолини в Мюнхене условий капитуляции (по-другому их не назовешь) привело к такому изменению баланса сил на континенте, что судьба народов Европы оказалась в руках Гитлера и его приспешников.

При этом следует иметь в виду, что Мюнхен (а значит, и последующие события – оккупация Чехии весной 1939 г., нападение Гитлера на Польшу 1 сентября 1939 г., и т.д.) был вполне закономерным итогом политики «умиротворения», которую проводила Великобритания с момента прихода нацистов к власти в Германии. Показательно, что Гитлера практически сразу приняли в число «рукопожатных» лидеров европейских держав: летом 1933 г. в Риме Великобритания, Франция, Италия и Германия подписали Пакт согласия и сотрудничества. Французский парламент его не ратифицировал, но, как заметил в свое время известный советский историк и дипломат Валентин Фалин, «проба пера», которым будет выведено зловещее слово «Мюнхен», состоялась уже тогда.

Европейскому обывателю, возможно, такой поворот событий и казался невероятным: вместо того, чтобы поддержать своего союзника, демократическую Чехословакию, подвергшуюся наглому шантажу и угрозам, правительства Англии и Франции стали на сторону агрессора и принудили ее капитулировать. Причем больше всего они в тот период боялись, что чехи окажут сопротивление, да еще вдруг позовут на помощь Советский Союз. Но, тем не менее, ничего спонтанного в действиях британских и французских политиков не было.

 Главную скрипку в Мюнхенском сговоре на самом деле играл Лондон? Или за его спиной стояли все же влиятельные силы из-за океана?

– Я считаю, что «архитектором» Мюнхенского соглашения был в первую очередь Лондон – правительство Чемберлена и те круги британской элиты, кто был ориентирован (в том числе в силу своей финансовой заинтересованности) на сохранение и упрочение господства Англии в своей империи, в колониях. Экономическое влияние Англии в Центральной и Юго-Восточной Европе было настолько менее значимым, что этим регионом можно было легко пожертвовать, чтобы «откупиться» от германских притязаний. Что касается США, то им удавалось сохранять демонстративное «невмешательство» в европейские дела, прикрываясь законами о нейтралитете 1935 и 1937 гг. Сегодня не является секретом, однако, роль американских правящих кругов в возрождении военно-промышленного потенциала Германии в межвоенный период. Последовательное нарушение Гитлером Версальского договора в 1935-1938 гг. не встречало какого-либо решительного осуждения со стороны американской администрации. По сути, американские дипломаты в Европе поддерживали политику «умиротворения», не раз заявляя, что «с пониманием» относятся к территориальным притязаниям Гитлера. Поддержала администрация США и Мюнхен: 26 сентября Рузвельт направил послания Бенешу и Гитлеру, в которых призывал «ради блага человечества» урегулировать конфликт без войны, путем переговоров. Примерно через сутки он отправил Гитлеру еще одну телеграмму, в которой предлагал идею созыва конференции «заинтересованных государств» (СССР в число таковых не включался).

Таким образом, давление на правительство Чехословакии со стороны немцев и англичан обретало масштабы давления со стороны всего «совокупного Запада». Попытка не подчиниться этому давлению, защитить свою независимость с оружием в руках, да еще в союзе с СССР вполне могла быть интерпретирована как «выпадение Чехословакии из числа цивилизованных стран», – со всеми вытекающими последствиями. История международных отношений новейшего времени дает немало примеров таковых!

Французские и британские «умиротворители», в свою очередь, оправдывали избранный в отношении Гитлера курс тем, что «влиятельные изоляционистские круги» не дадут президенту США отказаться от политики невмешательства и прийти на помощь жертве агрессии в случае войны.

 Некоторые эксперты утверждают, что Франция до последнего сопротивлялась захвату Чехословакии и чуть ли не готова была в одиночку воевать против всех стран  участников договора в Мюнхене...

 Ничего, кроме попыток выгородить тогдашнее французское руководство (прежде всего, это касается пришедшего к власти после падения в апреле 1938 г. правительства Народного фронта Э. Даладье и его кабинета министров) в этих утверждениях я не вижу. Если говорить о французских историках или публицистах, то, как правило, оправдательные схемы выстраиваются вокруг попыток доказать невозможность для Франции воевать с Германией в тот период: силы, мол, были неравны, авиации у нас было мало и т.п. Стремление французских «умиротворителей» (Даладье, Бонне) следовать в фарватере британской позиции, отказ от необходимости поддержки Праги объясняется их желанием как можно теснее вовлечь Британию в решение германо-чехословацкого конфликта, чтобы «она чувствовала свою ответственность за судьбу Чехословакии» (Ф. Бедарида). Надо сказать, что вопрос о соотношении сил и боеспособности потенциально противостоящих друг другу армий (чехословацкой, французской, германской, британской) с самого начала являлся предметом полемики национальных историографий: настолько ли силен был вермахт в 1938 году, чтобы воевать на два фронта, против Франции и Чехословакии, поддержанных Великобританией?

Этот спор отвлекает от главного вопроса: а рискнул бы Гитлер вообще напасть на Чехословакию, если бы Англия и Франция недвусмысленно заявили о своих гарантиях ее территориальной целостности? Ответ на этот вопрос дал начальник главного штаба вермахта, один из подсудимых на Нюрнбергском процессе Вильгельм Кейтель: нет, не рискнул бы. «Мы не были достаточно сильны с военной точки зрения», – заявил он. Поэтому рассуждения о наличии или отсутствии у Франции и Великобритании достаточного военного превосходства для ведения успешной войны – схоластика, не более того. Дело не в отсутствии возможностей, – а в желании. А его у лидеров «западных демократий» не было. Как заявил (не для печати, разумеется) Чемберлен, «…ужасной, фантастичной и неправдоподобной представляется сама мысль о том, что мы должны здесь, у себя, рыть траншеи и примерять противогазы лишь потому, что в одной далекой стране поссорились между собой люди, о которых нам ничего не известно».

 Как сегодня можно определяют роль Польши в развязывании Гитлеру рук? Ее называют чуть ли не «внештатным участником» или «ассистентом» Мюнхенского сговора?

– Поляки не получили приглашения принять участие в Мюнхенской конференции. Тем не менее роль Польши в тех событиях – это роль соучастника гитлеровской Германии. Считается, что польские правящие круги руководствовались доктриной «равновесия», равноудаленности от Германии и СССР. Однако не Ворошилов регулярно ездил поохотиться в польской части Беловежской пущи в кампании президента Польши Игнаци Мосцицкого, а премьер-министр Пруссии, «наци №2», Герман Геринг. Не Максим Литвинов или Вячеслав Молотов возлагали цветы к памятнику немецким солдатам, погибшим в Первой мировой войне на Унтер-дер-Линден в Берлине, а министр иностранных дел Польши Юзеф Бек. Показательно, что судьбу Чехословакии Геринг и Бек «согласовали» задолго до Мюнхена – во время одного из визитов рейхсмаршала в Варшаву, перед аншлюсом Австрии, в ходе которого Бек «подчеркнул заинтересованность» Польши в одном из районов Чехословакии – Заользье (Тешинской Силезии). И уже 21 марта 1938 года Бек заявил, что проживающие в Заользье поляки имеют право получить такую же автономию, как и судетские немцы. В сентябре, в разгар судетского кризиса, на польско-чехословацкой границе были сосредоточены войска, задачей которых был захват спорной территории – «либо по договоренности, либо с применением силы». В тот момент только один из членов правительства Польши выступил против предъявления Чехословакии ультиматума о немедленной передаче Заользья: со стороны может создаться впечатление, говорил он, что мы действуем согласованно «с гитлеровским агрессором».

Но причем тут «создающееся впечатление», если так оно и было? Выдвигая ультиматум 30 сентября, польское правительство запросило Берлин о позиции Третьего рейха в случае начала польско-чехословацкой войны, и получило в ответ обещание полной поддержки. Ультиматум был принят, и польские войска заняли Тешинскую Силезию.

При этом возможность пропуска Красной армии через территорию Польши на помощь Чехословакии польским правительством безоговорочно отвергалась. Более того, делались заявления, что в случае, если советские самолеты появятся над Польшей по пути в Чехословакию, они тотчас же будут атакованы польской авиацией. «Недальновидность», мягко говоря, поведения Польши на международной арене в 1930-е годы не раз признавали польские политики после войны, согласны с такой оценкой и многие современные польские историки, даже те, кто оправдывает участие в расчленении Чехословакии необходимостью «защитить» поляков Заользья от Гитлера. Как бы то ни было, отрезвление наступило в Варшаве уже через месяц: 24 октября министр иностранных дел Третьего рейха Риббентроп вызвал польского посла и озвучил требование о передаче Германии Данцига (Гданьска). Стало понятно, что следующей мишенью для Гитлера должна стать Польша.

 В книге французского военного историка Ле Гуайе приводятся сведения о том, что еще в начале мюнхенских переговоров Чемберлену передали секретное письмо от группы немецких генералов:«Мы убеждены: если союзники торжественно заявят, что они готовы использовать силу, чтобы помешать Гитлеру захватить Чехословакию, фюрер откажется от своего замысла. Поэтому мы умоляем Великобританию и Францию недвусмысленно объявить свою позицию, причем как можно скорее, так как вторжение в Чехословакию намечено на 28 сентября. Кроме того, союзники должны знать, что, если в самом невероятном случае Гитлер все-таки решится привести в исполнение свой план, мы готовы помешать ему всеми средствами и отстранить его от власти». Есть ли другие подтверждения такого антигитлеровского военного заговора?

– Среди военных и дипломатов Третьего рейха в тот период возникли оппозиционные настроения и, как считается, существовала группа заговорщиков, обсуждавших вопрос об отстранении Гитлера от власти в случае начала им войны против Чехословакии. Прежде всего, к ним причисляют начальника Генштаба сухопутных войск Германии Людвига Бека и его преемника на этом посту Франца Гальдера, командующего войсками Берлинского военного округа Эрвина фон Витцлебена, статс-секретаря министерства иностранных дел Эрнста фон Вайцзекера, офицеров абвера Ганса Остера и Ганса-Берндта Гизевиуса. Некоторые из них, действительно, имели неофициальные контакты и даже лично встречались с высокопоставленными британскими политиками, в том числе с министром иностранных дел Э. Галифаксом, находившимся тогда в оппозиции У. Черчиллем, и пытались повлиять на позицию Британии, обещая произвести в Германии «политический переворот». Заявлять, однако, что Чемберлен в Мюнхене «спас» Гитлера от заговорщиков, как это иногда делается, я бы не стал. Прежде всего потому, что специалисты по истории Сопротивления в Германии, прежде всего немецкие, совершенно не склонны переоценивать решимость так называемых «оппозиционеров» предпринять какие-то реальные действия против гитлеровского режима. Скорее всего, смысл маневров заключался в стремлении побудить Чемберлена и его правительство занять более жесткую позицию в отношении притязаний Гитлера, и тем самым заставить отступить. Что, как они справедливо считали, позволит избежать участия Германии в большой войне, возможное поражение в которой их страшило. Осознание того факта, что «Гитлер – это война», заставляло их искать контактов со «сторонниками мира» в Великобритании. Только почему они решили, что Чемберлен и Kо действительно являются таковыми?

– Существует мнение, что СССР переоценил свои дипломатические возможности. Москву полностью отстранили от переговоров в Мюнхене, Польша отказалась пропускать наши войска, но и сама Чехословакия не приняла предлагавшуюся ей военную помощь…

– Возможности Советского Союза, как показало развитие событий, были весьма скромными, и в Кремле никаких иллюзий относительно своей способности воздействовать на ситуацию не питали. Тем не менее, поскольку СССР не на словах, а на деле был заинтересован в сохранении на карте Европы Чехословацкого государства, его дипломаты наиболее последовательно выступали против расчленения этой страны, неоднократно и недвусмысленно выражая готовность выполнить свои обязательства по договору с ней и прийти на помощь в случае агрессии. В первых числах сентября Советский Союз предложил немедленно созвать Совет Лиги Наций, провести совещание Англии, Франции и СССР и опубликовать совместную декларацию в защиту ЧСР, созвать совещание представителей генеральных штабов Франции, Чехословакии и СССР для обсуждения возможных совместных действий. Советский план действий в защиту Чехословакии соответствовал курсу «коллективной безопасности». Он состоял в том, чтобы заручиться санкцией большинства членов Лиги Наций на отпор агрессорам и, может быть, получить одобрение США, а это могло бы побудить Польшу или Румынию дать согласие на пропуск советских войск. При этом Советский Союз надеялся, что Франция, – как она не раз заявляла, – тоже придет на помощь Чехословакии. Однако, все инициативы, выдвигавшиеся Москвой, все ее заявления были проигнорированы. В самый разгар кризиса, в конце сентября, Кремль выразил готовность поддержать Чехословакию и в одностороннем порядке, в том случае, если от нее поступит просьба о помощи. При этом в СССР была проведена частичная мобилизация. Но правительство Эдуарда Бенеша предпочло капитулировать. Что же еще могла сделать советская дипломатия?

К тому же следует учитывать и общий контекст. Выступая с какими-то инициативами на международной арене в 1930-е годы, Сталину приходилось соблюдать крайнюю осторожность: в Европе слишком высок был уровень поддержки «антикоминтерновского» вектора, на чем успешно паразитировали Муссолини и Гитлер. Поэтому, кстати, можно понять оправдания президента Чехословакии Бенеша, объяснявшего свою капитуляцию боязнью – в случае согласия на помощь Красной армии – остаться не просто без французской и британской поддержки, но получить Англию и Францию в качестве союзников Гитлера. Тем более это касается еще одного соседа Чехословакии – Польши, чья позиция в период Чехословацкого кризиса не вызывала сомнений в своей враждебности.

Мотивы советской сдержанности хорошо объяснены наркомом иностранных дел СССР Максимом Литвиновым в инструкциях, направленных полпреду в ЧСР Сергею Александровскому: «Конечно, мы чрезвычайно заинтересованы в сохранении независимости Чехословакии, в торможении гитлеровского устремления на юго-восток, но мы без западных держав вряд ли можем что-нибудь существенное предпринять, а последние не считают нужным добиваться нашего содействия, игнорируют нас и между собой решают все, касающееся германо-чехословацкого конфликта. Нам неизвестно, чтобы сама Чехословакия когда-либо указывала своим западным «друзьям» на необходимость привлечения СССР. Выступать при этом публично и официально с критикой действий Англии и Франции значило бы вызвать обвинение в нашем стремлении сорвать их «мирную акцию» и в поощрении чехословацкой непримиримости, не принеся этим никакой пользы Чехословакии».

 «Политика – искусство возможного». Эти приписываемые Бисмарку крылатые слова лучше всего характеризуют внешнюю политику Советского Союза в тот период.

– Вытекал ли пакт «Молотов-Риббентроп» непосредственно из Мюнхенского сговора? Что можно здесь сказать западным ревизионистам, желающим пересмотреть причины и итоги Второй мировой войны?

– Я не считаю, что советско-германский договор можно рассматривать как прямое следствие развития событий вокруг Чехословакии, демонстративного отстранения СССР от участия в разрешении Чехословацкого кризиса. Особенно глупо выглядит примитивное объяснение решения Кремля пойти на сближение с Германией летом 1939 года личной обидой Сталина на то, что его не пригласили в Мюнхен. Конечно, наблюдая развитие событий вокруг Чехословакии, Иосиф Виссарионович не мог не расценить совершенное предательство как доказательство враждебности Запада в отношении Советского Союза, прямую угрозу его безопасности. Эти опасения подкреплялись донесениями разведки.

Тем не менее, никакой «переориентации на Германию», о которой твердят ревизионисты, в Кремле не произошло. Весной-летом 1939 года Советским Союзом была сделана еще одна попытка договориться с Англией и Францией о заключении военно-политического союза, что должно было заставить Гитлера отказаться от нападения на Польшу. Только провал англо-франко-советских переговоров военных миссий, проходивших в Москве в начале августа, заставил Сталина согласиться на немецкое предложение договора о ненападении. При этом для правильного понимания сложившейся ситуации нужно представлять, что наличие или отсутствие советско-германского договора летом 1939 году никак не могло повлиять на решимость Гитлера осуществить военное нападение на Польшу. Реализация плана «Вайс» не ставилась в зависимость от какого-либо соглашения с СССР. Дата нападения – 1 сентября – была установлена Гитлером еще в апреле. При этом даже «второе издание» Мюнхена (при котором Польша по указке Великобритании согласилась бы уступить Германии Данциг и «коридор») было Гитлеру в тот момент уже совершенно не нужно.

«Ревизия истории» на Западе – это большей частью политико-идеологическая кампания, являющаяся частью ведущейся против России информационной войны. Так называемые «западные ревизионисты» – это прежде всего специалисты в области проведения исторической политики, а вовсе не историки. Позиция же историков-профессионалов в Германии, Франции, Чехословакии и даже в Польше слишком сильно отличается от существующего сегодня в Европе политического «заказа на историю» и практически не влияет на содержание и характер ритуальных заклинаний европейских политиков и СМИ по поводу пресловутого пакта.

Уверен, в следующем 2019 году скорбная дата 80-летия нападения Гитлера на Польшу обязательно будет использована для усиления пропагандистского «накачивания» образа врага европейской цивилизации в лице нашей страны как правопреемницы Советского Союза – путем обвинений в развязывании Второй мировой войны, пособничестве Гитлеру, вины за Холокост и т.п. Но эта пропагандистская «повестка» имеет какие-то шансы на успех только при условии одновременного замалчивания предшествующих событий, нежелания их вспоминать и обсуждать. Классический пример ухода от ответственности: вместо того, чтобы признать вину и попросить у народов Европы прощения за пособничество Гитлеру, потворство нацизму в развязывании Второй мировой войны, правящие круги Великобритании, Франции, США и подконтрольные им масс-медиа уже в течение многих десятилетий морочат людям голову, рассказывая сказки о том, как усатые диктаторы «делили Европу» в 1939 году.

– В чем, на ваш взгляд, историческое значение и сегодняшняя актуальность Мюнхена-1938?

– Последствия Мюнхенского сговора были поистине катастрофическими для миллионов людей и многих стран, включая и участников соглашения. Оккупировав сначала Судетскую область, а затем и всю Чехословакию, нацисты получили в свое распоряжение промышленный потенциал одной из наиболее развитых стран Европы, что позволило им резко увеличить производство вооружений. Решение «чехословацкого вопроса» укрепило уверенность нацистов в том, что Англия и Франция не будут воевать за малые страны Европы, с которыми они были связаны союзными договорами и которым они громогласно обещали поддержку. Чемберлен в Мюнхене, если так можно выразиться, вручил Гитлеру ключи от замка зажигания, - с этого момента дата начала большой европейской войны полностью зависела от Берлина, от воли и решимости агрессоров, строивших амбициозные планы по установлению мирового господства. Захват Польши, парад вермахта в Париже, бегство англичан из Дюнкерка и вторжение многонациональных гитлеровских войск в нашу страну стали делом времени.

Бывший посол США в Испании К. Бауэрс отметил в письме бывшему послу США в Германии У.Э. Додду: «Мюнхенский мир за одну ночь свел Францию до положения жалкой второстепенной державы, лишив ее тщательно культивировавшихся друзей и всеобщего уважения, а Англии нанес такой сокрушительный удар, какой она не получала в течение последних 200 лет. Полтора века назад за такой мир Чемберлена засадили бы в Тауэр, а Даладье казнили бы на гильотине»

 С научной точки зрения должен быть изучен как можно более всесторонне и глубоко механизм возникновения глобальных войн – чтобы эффективно противодействовать повторению чего-то подобного в современном мире. В то же время «уроки Мюнхена» звучат сегодня достаточно банально, они не раз озвучены в выступлениях многих современных политиков, в том числе российских: пресловутое «умиротворение агрессора» до добра не доводит, так как способно только разжечь его аппетиты. Для обеспечения мира и равной безопасности для всех не только в мировом, но и в региональном масштабе необходимы коллективные усилия на основе соблюдения международной законности. 

Андрей Самохин, Столетие



Комментарии


Комментариев пока нет

Добавить комментарий *Имя:


*E-mail:


*Комментарий:


Последние новости
все новости
01.10.24

18 сентября 2024 года Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию, которая обязывает израильский режим прекратить незаконную оккупацию палестинских территорий. Основанием для принятия резолюции ГА ООН стало более раннее решение Международного суда ООН, согласно которому присутствие Израиля на оккупированной палестинской территории признано незаконным. Суд определил, что Израиль должен освободить данные территории, прекратить незаконную поселенческую деятельность израильского государства на палестинских землях и выплатить репарации за причиненный ущерб.

30.09.24

Важно понимать, что русский мир – это большая цивилизация и родина не только русских в целом (русских, белорусов и украинцев), но и других народов, проживающих совместно с русскими – коренных народов России (чеченцев, татар, якутов и др.), а теперь и уже осевших в России таджиков, узбеков, киргизов), поэтому от того, как мы наш русский мир обустроим, насколько комфортно будет жить в нём русским и другим народам, будет зависеть и наша жизнь, и жизнь будущих поколений.

27.09.24

Все договорённости в энергетической сфере с ЕС крайне ненадёжны, что прекрасно понимают не только в России и Китае, но и в государствах Глобального Юга. В любой момент эти соглашения могут быть нарушены под самыми надуманными предлогами, если ЕС и США посчитают это для себя выгодным или необходимым для выкручивания рук по навязыванию той или иной политической и международной позиции зависимых от них стран.

27.09.24

Русский Западный фронт готовился к наступлению в мае-июне 1916 года. В марте же стояли крайне неблагоприятные погодные условия: сильные оттепели чередовались с ночными морозами, мокрый снег — с дождём, что превращало озёрный болотистый край в практически непроходимую местность.

23.09.24

Об Украине сегодня говорят много. Но во всех этих разговорах нет главного. Нет понимания того, в чем причина нынешнего украинского кризиса. Обычно аналитики останавливаются на поверхностно-событийной стороне этой проблемы или увлекаются далекими историческими аналогиями для объяснения природы возникшего противостояния в Украине. Все это далеко от действительного понимания политической и экономической реальности сегодняшней Украины.

Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru