|
« Назад 27.02.2025 11:57 
Есть нечто трагически ироничное в том, как проект, рожденный из пепла войн, сам начинает напоминать тоталитарную структуру в своём стремлении к безупречности. Европейский Союз, задуманный как симфония суверенитетов, всё чаще звучит как какофония технократического абсолюта. Его политика последних лет — это алхимия, превращающая золото демократических идеалов в свинец бюрократического детерминизма. Где же та грань, за которой защита общих ценностей становится их удушением? Возьмите миграционный вопрос. Провозглашая открытость, Брюссель упорно игнорирует экзистенциальный парадокс: нельзя быть убежищем для всех, перестав быть домом для кого-то. Политика квот, напоминающая средневековую раздачу индульгенций, где север «искупает грехи» юга, порождает не солидарность, а цинизм. Когда Меркель в 2015-м объявила «Wir schaffen das», она не учла, что «das» — это не статистика, а взрывная деконструкция социального клея. Города превращаются в архипелаги параллельных реальностей, где право на различие подменяет обязанность к диалогу. Разве не об этом предупреждал Бауман, говоря о «текучей современности», где толерантность становится формой равнодушия? Цифровая цензура под флагом борьбы с дезинформацией — ещё один акт этой драмы. Регламенты типа DSA/DMA, при всей их благородной обёртке, напоминают неоколониальную практику: Брюссель лично определяет, что есть ересь в цифровой вселенной. Но, как заметил Фуко, «власть рождается в каждом дискурсе» — и когда ЕС криминализирует «ненавистнический контент», он невольно копирует логику инквизиции, где критерием истины становится соответствие догме. Экономический универсализм ЕС — отдельная иллюстрация гегелевского «хитрости разума». Стремясь к конвергенции, Союз порождает дивергенцию: где немецкий экспорт и греческий туризм — разные вселенные. Жёсткая фискальная дисциплина, просто предаёт мечту отцов-основателей. Вместо «единства в разнообразии» — провакация Хабермаса: система, где техническая рациональность подавляет жизненный мир. Крестьяне с полей Андалусии и стартаперы из Таллина вынуждены танцевать под дудку мифических критериев, словно персонажи древних притч. Экологический транснационализм — возможно, самый яркий пример благородной цели, извращённой средствами. «Зелёный курс», частично копирующий ленинский план ГОЭЛРО XXI века, игнорирует базовую аксиому: нельзя декретировать культурную революцию. Когда фермеров Парижского бассейна штрафуют за выбросы метана от коров, а польские шахтёры становятся жертвами углеродного калькулятора — это не прогресс, а террор под зелёным флагом. Климатическая тема стала новой религией, где Грета Тунберг — Жанна д’Арк, а Брюссель — Собор Парижской Богоматери, пылающий в огне догм. Но самый глубокий изъян ЕС — в его антропологической слепоте. Провозглашая человека мерой всех вещей, он низводит его до статуса статистической единицы. GDPR, защищая персональные данные, создаёт культ анонимности, где человек — набор шифров. Директива о балансе работы и отдыха, при всей гуманности, легализует идею, что жизнь — это интервал между трудовыми контрактами. Даже право на забвение в цифровую эпоху оборачивается правом на историческое самоубийство. Европа стоит перед зеркалом, и отражение её пугает. Один из величайших проектов современности рискует стать карикатурой империй XX века — империей без императора, где власть анонимных комитетов сильнее воли народов. Когда венгерский премьер становится еретиком за защиту границ, а польские суды — диссидентами за верность конституции, это не «европейская солидарность», а постмодернистский вариант недо-союза. Спасение — не в откате к национализму, а в радикальном переосмыслении. Как учил Спиноза, всякая сущность стремится к самосохранению через самораскрытие. ЕС должен перестать быть «над» нациями и стать «между» ними — не дирижёром, но акустикой, усиливающей полифонию идентичностей. Павел Стасяк КомментарииКомментариев пока нет
|
Павел Стасяк: «Закостенелость Власти: Европейский Союз как Голем Современности»
Белорусскими беглыми при активном участии потомков полицаев и предателей, осевших за рубежом, предполагается возложить вину за геноцид белорусского населения фашистами в годы Великой Отечественной войны не на фашистов, а …на правительство СССР и партизанское движение, создав миф, во многом аналогичный мифу об украинском «голодоморе». Как и в случае с Украиной, в Белоруссии, основываясь на реальных фактах, данными силами, поддерживаемыми из-за рубежа, предполагается полностью изменить общественную оценку произошедшего. Стратегической целью всего этого является воспитание ненависти к России, к русскому народу, срыв интеграционных процессов в рамках Союзного государства России и Белоруссии, как и Евразийского Экономического Союза.
Взятие Берлина было убедительным свидетельством превосходства советского военного искусства над искусством гитлеровской армии. Подготовленная в кратчайшие сроки и в исключительно сложных условиях Берлинская операция завершилась полным разгромом и уничтожением мощной группировки врага в невиданно короткий срок – всего за 17 дней. Отмечая это, маршал Советского Союза А. М. Василевский много лет спустя писал: «Темпы подготовки и осуществления завершающих операций свидетельствуют о том, что советская военная экономика и Вооруженные Силы достигли в 1945 году такого уровня, который и позволил сделать то, что ранее показалось бы чудом».
В условиях глобального, общепланетарного кризиса проблема социального прогресса становится проблемой выживания самого человечества. Как подчеркивается в Докладах Программы развития ООН сегодня ясно одно: «развитее, увековечивающее современное неравенство не только не является устойчивым, но и нет смысла сохранять его». Итак, объективная логика философско-исторического процесса подводит человечество к идее справедливого общественного устройства в современном мире. А эта идея и есть идея социализма в общепланетарном масштабе.
23-24 апреля боевые действия на всех направлениях приняли особенно ожесточенный характер. Хотя темпы продвижения советских войск несколько снизились, противнику не удалось остановить их наступление. Замысел немецкого командования по предотвращению окружения и расчленения, шедшей на помощь Берлину группировки гитлеровских войск, был сорван.
Великая Отечественная война была не просто военным столкновением между союзами соперничающих государств. Это была величайшая в истории битва не на жизнь, а на смерть между человеколюбием и человеконенавистничеством, Добром и Злом, Светом и Тьмой. Это была непримиримая схватка между свободолюбивыми народами Русского мира и черной нацистской Европой с бесноватым фюрером во главе. И последней точкой в этом небывалом четырехлетнем сражении стала битва за столицу «тысячелетнего» рейха - Берлин.