|
« Назад 14.09.2017 12:44 
Найти нужные слова… Известный белорусский писатель Анатолий Сульянов отмечает 90-летие Анатолий Константинович Сульянов, член Союза писателей Беларуси, заслуженный работник культуры нашей республики, генерал-майор авиации, 3 сентября отмечает девяносто лет. Мы беседуем в его минской квартире, в рабочем кабинете, полном книг, архивных материалов, фотографий и, конечно, моделей реактивных самолётов. - Вспомним о другой памятной дате вашей жизни, Анатолий Константинович. Совершеннолетние вы отметили в сентябре сорок пятого… - И на войну не успел, но хорошо её помню. Мы жили в Подмосковье, осенью сорок первого фронт проходил совсем рядом. Мальчишка был, постоянно бегал к солдатам стрелковой части, слышал, как им зачитывали приказ командующего фронтом Георгия Константиновича Жукова отстоять Москву любой ценой. Вы бы знали, как бойцы слушали эти слова! Да, это был очень жестокий приказ, там были слова «расстрелять», и действительно тогда расстреливали, но главное не это… Солдаты по-настоящему прониклись. И не от страха наказания. Я понял тогда – Жуков сумел найти нужные слова. Потом, когда я стал писателем, тоже искал нужные слова, чтобы рассказать о Жукове, о спасителе Москвы, когда фронт был обескровлен, там, где должна была обороняться дивизия, хорошо, если остался батальон… - Жуков в вашей книге отличается от общепринятого представления о нём. - Понимаете, он сам сильно изменился за годы войны. Его знаменитые приказы о расстреле далеко не все исполнялись. Важнее было не наказать, а заставить воевать дальше и как следует. Сам Жуков находился в том же положении, и его Сталин мог расстрелять. Мне рассказывали о таком эпизоде. Опасаясь захвата своего штаба немцами, Жуков отправил к Сталину заместителя, и тот просил Верховного дать санкцию на перенос штаба вглубь Москвы, к Белорусскому вокзалу. Сталин выслушал и сказал: переносите, но захватите с собой лопаты, там вас и закопают. Это была вполне реальная угроза. - То есть вашей писательской «закваской» стали ещё детские впечатления. - Да. С Жуковым я лично не был знаком, ни с Берия, личность которого меня тоже очень интересовала, в связи с чем родилась книга «Арестовать в Кремле», но я хорошо помню атмосферу эпохи. А вот с авиацией непосредственно связана большая часть моей жизни. В книгах о лётчиках я писал о том, что хорошо знаю, что видел сам, прототипы моих героев – реальные люди.
- Вы начинали летать на поршневых истребителях Яковлева Як-9 и Як-3. В училище занимались только парни? - Да, и для меня было совершенным потрясением, когда нам рассказали о Лидии Литвяк, девушках-асах, летавших на Як. В самолёте для маневренного боя победить можно было, только выдерживая страшные перегрузки в вираже или петле. Крепкие мужики теряли сознание, а тут – девушки… Это был очень сильный моральный фактор, если они могут – то и нам, парням, невозможно отступить. - В романе «Расколотое небо» и в других самолёты – это вполне самостоятельные персонажи, словно живые, одушевлённые существа. Вы лично испытывали свыше двадцати моделей самолётов. Какой из них в наибольшей степени запомнился? - МиГ-15бис. Шла война в Корее, Советский Союз стремился бросить на корейский фронт как можно больше новейших машин, чтобы противостоять американским «Суперкрепостям» и «Сейбрам». МиГ-15 был «сырой», очень строгий на посадке. А МиГ-15бис – просто мечта лётчика, простой, послушный. Ещё лучше был МиГ-17 с новой геометрией крыла. - Но именно на МиГовской «спарке» разбился наш самый известный покоритель космоса, расследованию причин катастрофы посвящена ваша книга «Взлет и трагедия Юрия Гагарина». - Конструкция самолёта не виновата. О гибели первого космонавта написана масса небылиц. Я очень сожалел о его гибели. Мы, в сущности, не были лично знакомы, но приходилось видеть его воочию, это был очень хороший, светлый человек. А при подготовке к полёту наземные службы допустили десятки нарушений инструкции. У Гагарина был большой перерыв. Даже меня, лётчика-испытателя со стажем, после перерыва месяцами готовили, чтобы смог безаварийно выполнить полёт. У Гагарина сплошь шли встречи, выступления, поездки. И погодные условия оказались сложные, он, конечно, не справился. Потому никого и не наказали, если признать все эти упущения, выгонять надо было всё авиационное командование. - В творческом отношении ваша судьба напоминает судьбу Владимира Мулявина: родившись в России, вы бросили якорь в Беларуси, являетесь белорусским писателем. Почему так произошло? - По службе был направлен в Белорусский военный округ, инспектировал авиацию ПВО. Здесь, в Беларуси, почувствовал совершенно другую атмосферу, чем в Москве. Там слишком много было начальства. Белорусы показались мне более душевными, сердечными. Ещё в советские времена я почувствовал, что мне есть что сказать, написать. Думаю, что по менталитету я давно уже сам стал белорусом, вот только белорусский язык не выучил настолько, чтобы работать на нём, все мои книги – по-русски. - Как белорусский писатель, как ветеран вооружённых сил, в чём вы видите свою миссию? - В том, чтобы люди молодого поколения, особенно избирающие военную службу, становились лучше. Я постоянно выступаю перед курсантами Военной академии, пытаюсь до них донести, что пережил, что испытал, во что верю. Слушают внимательно, значит, у меня получилось найти нужные слова. Беседовал Анатолий МАТВИЕНКО Автор фото Константин Рунец, СПБ КомментарииКомментариев пока нет
|
Найти нужные слова… Известный белорусский писатель Анатолий Сульянов отмечает 90-летие
Белорусскими беглыми при активном участии потомков полицаев и предателей, осевших за рубежом, предполагается возложить вину за геноцид белорусского населения фашистами в годы Великой Отечественной войны не на фашистов, а …на правительство СССР и партизанское движение, создав миф, во многом аналогичный мифу об украинском «голодоморе». Как и в случае с Украиной, в Белоруссии, основываясь на реальных фактах, данными силами, поддерживаемыми из-за рубежа, предполагается полностью изменить общественную оценку произошедшего. Стратегической целью всего этого является воспитание ненависти к России, к русскому народу, срыв интеграционных процессов в рамках Союзного государства России и Белоруссии, как и Евразийского Экономического Союза.
Взятие Берлина было убедительным свидетельством превосходства советского военного искусства над искусством гитлеровской армии. Подготовленная в кратчайшие сроки и в исключительно сложных условиях Берлинская операция завершилась полным разгромом и уничтожением мощной группировки врага в невиданно короткий срок – всего за 17 дней. Отмечая это, маршал Советского Союза А. М. Василевский много лет спустя писал: «Темпы подготовки и осуществления завершающих операций свидетельствуют о том, что советская военная экономика и Вооруженные Силы достигли в 1945 году такого уровня, который и позволил сделать то, что ранее показалось бы чудом».
В условиях глобального, общепланетарного кризиса проблема социального прогресса становится проблемой выживания самого человечества. Как подчеркивается в Докладах Программы развития ООН сегодня ясно одно: «развитее, увековечивающее современное неравенство не только не является устойчивым, но и нет смысла сохранять его». Итак, объективная логика философско-исторического процесса подводит человечество к идее справедливого общественного устройства в современном мире. А эта идея и есть идея социализма в общепланетарном масштабе.
23-24 апреля боевые действия на всех направлениях приняли особенно ожесточенный характер. Хотя темпы продвижения советских войск несколько снизились, противнику не удалось остановить их наступление. Замысел немецкого командования по предотвращению окружения и расчленения, шедшей на помощь Берлину группировки гитлеровских войск, был сорван.
Великая Отечественная война была не просто военным столкновением между союзами соперничающих государств. Это была величайшая в истории битва не на жизнь, а на смерть между человеколюбием и человеконенавистничеством, Добром и Злом, Светом и Тьмой. Это была непримиримая схватка между свободолюбивыми народами Русского мира и черной нацистской Европой с бесноватым фюрером во главе. И последней точкой в этом небывалом четырехлетнем сражении стала битва за столицу «тысячелетнего» рейха - Берлин.