« Назад
09.04.2015 09:15
Ранним утром 17 сентября 1939 года части Красной Армии пересекли советско-польскую границу и начали занимать города на западных рубежах Украины и Белоруссии. В историю это событие вошло под названием “Освободительный поход РККА”. Многие современники (особенно жители принадлежавших Польше украинских и белорусских земель) именно так его и воспринимали. Впрочем, хватало и тех, кто увидел в случившемся не долгожданное воссоединение с соотечественниками, а зловещую тень “Отца народов”, комиссаров в скрипящих кожанках, расстрельные подвалы и прочие “ужасы большевизма”. Если и тогда внезапное появление красноармейцев не всеми воспринималось столь однозначно, то спустя семь десятилетий и подавно. Более того, за это время родилось множество мифов, мешающих трезво взглянуть на события тех лет. Постараемся отсеять весь исторический мусор и разобраться с тем, что же в действительности произошло 76 лет назад: освобождение или оккупация?
Советские историки и пропагандисты зачастую сильно сгущали краски, пытаясь представить межвоенную Польшу в качестве эдакого царства зла. Листая старые, идеологически выдержанные, монографии, порой удивляешься изобретательности их авторов, пытавшихся поставить знак равенства между маршалом Пилсудским и Гитлером. Не стоит излишне демонизировать режим санации и приписывать ему несуществующие грехи, тем более, что и реальных вполне хватает.
Напомним, что после неудачной для большевиков войны с Польшей в 1921 году был подписан Рижский мирный договор, по условиям которого официальная Варшава прибрала к рукам западные регионы Белоруссии и Украины. Приобретённые территории почти сразу же были объявлены “Восточными Кресами”, т.е. восточными границами. В рамках начавшегося процесса полонизации власти начали стимулировать поляков к колонизации белорусских и украинских земель. Тогда же появился и особый термин “осадник”, которым называли польских колонистов-поселенцев, получавших в награду за службу в Войске Польском крупный земельный надел и бесплатную рабочую силу в виде местного населения. По большому счёту “Восточные Кресы” были именно колонией, аграрно-сырьевым придатком, из которого старались выжать все соки. Понятное дело, что жившим здесь украинцам и белорусам пришлось на своём хребте испытать все радости панского правления.
Если в плане экономической эксплуатации восточных земель польские власти ещё хоть как-то сдерживали себя, то проводимая ими жёсткая ассимиляция тамошнего населения вполне может сойти за культурный геноцид. Ещё в середине 20-х годов министр внутренних дел Польши Бронислав Перацкий вполне определённо высказался по данному вопросу, заявив, что через 50 лет на территории “Восточных Кресов” даже запаха белорусского не должно остаться. Тут стоит отметить, что это было не частное заявление высокопоставленного чиновника, а озвучивание вслух масштабных планов государства. Тем более, что именно в этом духе и действовали подчинённые Перацкого. Если ещё в 1923 году в Западной Белоруссии работало 400 белорусских школ, то к 1939 году все они были либо закрыты, либо преобразованы в польские. Помимо этого подвергались преследованию белорусские деятели культуры и просто интеллигенция. Дабы сохранить свою национальную идентичность, белорусы и украинцы вынуждены были группироваться вокруг национальных организаций и уходить в подполье. Как, например, признанный классик белорусской поэзии Максим Танк, который неоднократно подвергался арестам и успел отсидеть в виленской тюрьме. Позже один из своих многочисленных сборников поэт так и назовёт – “На этапах”. Да и вообще белорусская литература тех лет насквозь пропитана антипольским духом. Об этом стоит почаще вспоминать тем проповедникам “национального возрождения”, что расшаркиваются перед Варшавой.
Если говорить о польских репрессиях, направленных на представителей нацменьшинств, то нельзя не вспомнить о главном пятне на предвоенной репутации Варшавы – концентрационном лагере в Берёзе-Картузской (ныне город Берёза в Брестской области). До появления Освенцима именно это зловещее место считалось настоящим филиалом Ада на земле. Содержались там в основном политические заключённые, как правило, украинцы и белорусы. В нынешней Польше стараются не вспоминать об этом эпизоде своей истории, а если и упоминают, то стыдливо называют вышеупомянутое учреждение “исправительным центром”. В 1966 году вышел сборник воспоминаний “Они не стали на колени”. На страницах этой книги бывшие узники польского концлагеря рассказывают о том, как их пытались “исправить”.
Вот что поведал читателям об особенностях польской пенитенциарной системы дважды побывавший в Берёзе-Картузской Владимир Новик: “ …как только мы переступили порог лагеря, удары посыпались со всех сторон. Били, когда знакомили с режимом Берёзы, били во время переодевания, били, когда кто-то улыбнулся или попытался что-то шепнуть соседу, били по малейшему поводу и без повода. И ещё издевались. По команде надо было падать в грязь, ползать на животе, ходить “по-утиному”, прыгать лягушкой, целыми часами бегать и быстро строиться в колонны и так далее.”
 А вот рассказ Александра Минича: “Особенно тяжело нам стало, когда администрация создала из уголовников группу “инструкторов” для “работы” с политзаключёнными. Некоторые из этих “инструкторов” соревновались с полицейскими в проявлении зверств и садизма и порой превосходили даже самых отъявленных палачей. В лагере была создана так называемая “красная дорога”. Расстояние до 40 метров в длину” было вымощено битым красным кирпичом острыми гранями вверх. Провинившиеся, а ими всегда оказывались политзаключённые, должны были пройти эту дорогу в одну сторону и вернуться обратно на коленях с поднятыми вверх руками.”
Подобных историй накопилось немало. Спасло этих людей от бесконечных мучений и издевательств именно своевременное появление частей Красной Армии. Для всех тех, кто успел примерить терновый венец Берёзы-Картузской, сентябрьский поход РККА стал по-настоящему освободительным. Тем не менее, многие сейчас сравнивают его с гитлеровской агрессией. О всей нелепости подобного утверждения свидетельствуют слова известнейшего английского политика Дэвида Ллойд-Джоржа, написанные им послу Польши в Лондоне в 1939 году: “…CCCР занял территории, которые не являются польскими и которые были силой захвачены Польшей после Первой мировой войны… Было бы актом преступного безумия поставить русское продвижение на одну доску с продвижением Германии”. Многие скажут, что бывший британский премьер-министр просто ничего не знал тогда о секретных протоколах пакта Молотова-Риббентропа. Да, не знал, и тут мы подходим к очень деликатной теме. Как расценивать эти протоколы? Кто-то назовёт аморальным даже сам факт переговоров с Гитлером, не говоря уже о каких-то тайных договорённостях. Всё это так, но как же тогда быть с Мюнхенской капитуляцией Запада, отдавшего Чехословакию на растерзание нацистам? И как квалифицировать оккупацию Польшей Тешинской области той же самой Чехословакии?
Все перечисленные случаи являются грубым нарушением международного права, однако всегда существует вероятность того, что появятся особые обстоятельства. Сложившаяся к 1939 году политическая и этническая обстановка в Восточной Европе позволила руководству СССР пойти на шаг, который в исторической перспективе оказался абсолютно правильным. Кстати, есть косвенные свидетельства, говорящие о том, что распорядись судьба чуть иначе и столь важный “исторический” шаг сделала бы Польша. Дело в том, что 29 января 1939 года между министрами иностранных дел Германии и Польши (Риббентропом и Беком) состоялся разговор, в ходе которого Бек прямо заявил, что “Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Чёрному морю”. Вот такая вот невинная жертва агрессии!
Сейчас некоторые исследователи говорят о том, что воссоединение восточной и западных частей Белоруссии  сыграло впоследствии злую шутку, поскольку “западники” оказались деструктивным националистически настроенным элементом, который только и ждёт возвращения поляков. Это один из мифов. Воссоединение в сентябре 1939 года приветствовали даже националисты из западных областей, которые были настроены скорее антипольски, чем антисоветски, поскольку видели в БССР хоть какую-то, но государственность. Впрочем, потом к этим людям пришло разочарование советской властью, но о возвращении к довоенным границам никто и не помышлял. И позже, уже во время войны, в спину бойцам Красной Армии никто из белорусов не стрелял, потому что, не смотря на все идеологические разногласия с режимом, все понимали важность исторического момента.
Чтобы окончательно развеять мифы о том, что западные белорусы были абсолютно враждебны по отношению к советскому государству, стоит привести один простой пример. Во время Великой Отечественной войны именно на территории Западной Белоруссии стали появляться первые партизанские формирования. Созданный на Пинщине отряд Василия Коржа уже 28 июня 1941 года дал бой гитлеровцам. Это, к слову, первый официально зафиксированные с участием партизан боевые действия той войны. А сколько их было всего и сколько из них приходилось на западные регионы? Считал ли кто-нибудь? Конечно нет, потому что это бессмысленное занятие. Никто ведь не делил тогда белорусов на западных и восточных. Все они сражались за один общий дом и за право жить в нём под мирным небом. Война и ужасы нацистской оккупацию, которые пришлось пережить сообща, сплотили нацию.
Это сейчас, по прошествии довольно большого отрезка времени, всё подвергается едкому скепсису. Тех, кого 76 лет назад встречали с цветами, теперь поливают грязью, как оккупантов и завоевателей. Хочется спросить у таких ревнителей “исторической справедливости”, разве плохо, что белорус живёт в одной стране с белорусом, а украинец с украинцем? Плохо, что у них есть возможность развивать свою культуру, творить, растить детей и просто наслаждаться жизнью, чувствуя свою национальную идентичность с теми, кто живёт рядом? Всё это было бы невозможно без освободительного похода Красной Армии в сентябре 1939 года. Именно случившееся в результате этого судьбоносного события воссоединение наций дало им исторический шанс на дальнейшее развитие. Так что действительно правы те, кто говорит, что 17 сентября нужно сделать национальным праздником – Днём воссоединения белорусского народа.
Комментарии
Комментариев пока нет
|
