О некоторых приемах и методах фальсификации истории образования белорусской государственности

О некоторых приемах и методах фальсификации истории образования белорусской государственности  05.02.2015 20:47

В.Е. Козляков, доктор исторических наук, профессор Белорусского государственного технологического университета  

Развал СССР, провозглашение независимых государств на постсоветском пространстве вызвал определенное воодушевление и надежды среди части местных национальных элит. В своих притязаниях и оправданиях на власть национально-ориентированные элиты бросились обосновывать отдельными историческими сюжетами, зачастую вырванными из контекста истории или вообще придуманными. При этом совершенно явно выявились стремления «удревнить» свою историю, доказать исторический опыт борьбы за свою «независимость» зачастую удельных княжеств, естественно, прежде всего от Руси, России, Российской империи. Один из основных ударов наносился по древнерусской народности и древнерусскому государству как корневым основам этнического и государственного единства белорусов, русских и украинцев. Ставилась очевидная цель: развести братские народы по разные стороны исторического развития, противопоставить их друг другу, заменить нашу собственную историю чужой, точнее, чужими антиисторическими взглядами на пройденный путь нашими народами. Для реализации данной цели в ход пошли гнуснейшие приемы и изощренные методы фальсификаций в наукообразных формах.

Прием первый был связан с первыми древнерусскими княжествами на нашей территории. Уже Полоцкое и Туровское княжества стали рассматриваться некоторыми «сьвядомыми» историками как белорусские государства, дескать, постоянно воевавшими с киевскими князьями за свою независимость. При этом забывают, что «Великим князем», в отличии от других князей, мог называться только киевский князь. Вряд ли феодальные усобицы следует выдавать за борьбу за национальную независимость. К тому же Полоцкое княжество было составной частью Киевской Руси, этой, по выражению Маркса, «лоскутной империи Рюриковичей», а полоцкий князь Всеслав Чародей находился, пусть кратковременно на киевском троне, т.е. был «Великим князем». Это доказывает единство Русской земли.

Прием второй заключается в том, чтобы навязать белорусскому обществу привлекательный образ Великого княжества Литовского, Русского, Жамойского в качестве сугубо «белорусской державы», которая, дескать, постоянно подвергалась агрессии со стороны Москвы. Историком-любителем Н. Ермоловичем была придумана даже «концепция» о том, что «Летописная Литва – это древнее название Беларуси». Данное утверждение было вполне доказательно отвергнуто научным сообществом. Казалось бы, все ясно. Но не тут-то было. Так, в одном учебном пособии, вышедшем в 2010 г., читаем: «Старажытная Літва размяшчалася паміж Мінскам і Навагрудкам і паміж Маладзечна і Слонімам» [1, c. 24-25]. Историк В. Насевич еще в 1993 г. показал, что центр летописной Литвы располагался в районе Кернова, Вильно, Троков и Девалтвы, в состав которого входили литовские княжества Упита, Девалтва, Нальшаны и, возможно, некоторые другие, что жамойты и аукштайты – две части неразрывного единого литовского этноса. А этническая граница между Литвой и западными землями Руси не связана с современной и проходила по линии Браслав-Поставы-Сморгонь [2, c. 19-20]. По мнению современного литовского исследователя Э. Гудавячюса, колыбелью литовских племен следует считать территорию между средним течением Немана и реками Нярис и Мяркис. Более того, доказано, что среди всех балтских племен, в районе современного Вильнюса в древности проживало племя «литва». Так что древняя Литва составляла основу территорию современной Литвы [3, c. 73]. Но подобные доказательства для наших «сьвядомых» историков – не аргумент.

А одна ложь, как известно, порождает другую – например, «белорусов называли литвинами». «Сам тэрмін «беларускі», - читаем в том же учебном пособии (с. 42), - у дачыненні да яе тэрыторыі з’явіўся пасля  падзелаў Рэчы Паспалітай, калі на яе ўсходніх землях была створана Беларуская губерня з цэнтрам у Віцебску, а пазней Беларускае генерал-губернатарства». Подобные измышления возникли под воздействием еще одного, третьего циничного приема: литвины, дескать, не имеют ничего общего с русскими, зато есть много общего с поляками. Появились даже так называемые «генетические изыскания», призванные доказать данный тезис, усиленно тиражируемый оппозиционными интернет-ресурсами. Давно доказано, что литвинами называли, как правило, все население Великого княжества Литовского. Белорусы, как этнос, считали себя русскими, русинами, русичами. Это достаточно убедительно показал Г. Голенченко [4, c. 46-47]. Г. Саганович, которого никак не заподозришь в симпатиях к России, в свое время вынужден был признать, что привелей польского короля и великого князя Литовского С. Батория от  1581 г., выданный рижским купцам, разрешал им беспрепятственно торговать в границах Лифляндии, Жмуди, Литвы и Белой Руси. Это говорит о том, что со второй половины XVI в. термин «Белая Русь» использовался в государственных документах. Г. Саганович пришел и другому, не менее интересному выводу: в первой половине XVII в. население определенной части Беларуси уже «карысталася этнанімічнай формай беларусцы як саманазвай» [5, c. 69-70]. М. Пилипенко приводит свидетельства польского  летописца Янки из Чарикова о пребывании князя Ягайла с матерью в Полоцке – крепости Белой Руси. «Белорусцы», считает М. Пилипенко, в поздний древнерусский период являлись субэтносом, т. е. частью общеславянского древнего русского этноса [6, c. 81]. Так что приведенные факты свидетельствуют, что название «белорусцы» не является «изобретением» царских чиновников начала XIX в. К сожалению, много вопросов вызывает и большой труд, подготовленный сотрудниками Института истории НАН Беларуси, «Гісторыя беларускай дзяржаўнасці ў канцы XVIII – пачатку ХХІ ст.». Сразу возникает вопрос: а что уже в конце XVIII в. существовала белорусская государственность? Правда, в преамбуле к изданию оговаривается: «Упершыню ў беларускай гісторыяграфіі раскрыты перадумовы і заканамернасці нацыянальнага самавызначэння беларускага народа». Но «литвинская теория» происхождения белорусского народа отнюдь не отвергается. Такими же фальсификациями являются попытки представить «шчырымі беларусамі» Т. Костюшко, А. Мицкевича. Да, это уроженцы белорусской земли, но отнюдь не белорусы. Они себя белорусами никогда не считали. На региональном уровне эти деятели называли себя литвинами, а по национальности – поляками. Например, Т. Костюшко мечтал о тотальной полонизации нашего народа, считал, что «их (русинов) надо приучить к польскому языку». «Со временем польский дух в них войдет», - был уверен этот видный представитель польской нации. Белорусы же для А. Мицкевича – народ без традиций собственной государственности, «народ неисторический, тотально зависимый от своих соседей» [7, c. 77-78]. Представить Т. Костюшко и А. Мицкевича истинными белорусами – типичный метод примитивной фальсификации.    Своеобразной методологической «указивкой» для русофобов стали опусы З. Позняка. В интервью, данном «Народной газете» еще в октябре 1990 г., лидер националистов откровенничал: «Мне как человеку другой культуры многое чуждо, неприемлемо и неприятно в творчестве русских писателей и поэтов, обожаемых в России, начиная от Державина и до сегодняшних ниспровергателей» [8, c. 168]. «Историку» от фотографии не мешало бы знать, что Г. Р. Державин, известный русский поэт и государственный деятель, дважды посещал Беларусь и защищал белорусских крестьян от произвола польских помещиков, еврейских торговцев и русских бюрократов. Об этом Г. Р. Державин поведал в записке «Мнение от отвращении в Белоруссии голода и устройстве быта евреев». О миссии Г. Р. Державина в Беларусь известно и из других источников. Но наши «сьвядомыя» историки предпочитают подобные факты не знать или замалчивать. Но, пожалуй, наиболее злобной русофобией проникнуто сочинение З. Позняка «Беларуска-расейская вайна», изданное в Варшаве в 2005 г. Известный оппозиционер, кормящийся и по сей день за счет западных грантов, безосновательно утверждал, что «Расея, забраўшы Беларусь, паставіла задачу знішчыць беларускі народ дазваньня на культурна-гістарычным і этнічным узроўні» [9, c. 6]. На самом деле включение белорусских земель в состав России прекратило межусобные шляхецкие войны, насильственную полонизацию. Традиционные истоки русскости помогли не только сохранить, но и возродить белорусскую культуру на новой основе, способствовали формированию белорусского этноса.

Прием четвертый направлен на то чтобы извратить сформировавшееся в сознании большинства людей священное понятие «патриотизма», трактовать его в выгодном для прозападной оппозиции свете. Таких примеров можно привести немало. Например, с 90-х гг. ХХ века в белорусской публицистике и литературе стала раскручиваться тема «Дня белорусской войсковой славы», которую некоторые «сьвядомыя» историки связывали с победой войска ВКЛ над войсками Московского княжества 8 сентября 1514 г. в битве под Оршей. Такой факт действительно имел место. Но некоторые историки постарались растиражировать миф о 80-тысячном московском войске, которое чуть не в 3 раза превосходило войско ВКЛ. Однако «москали» были «ушчэнт разбиты беларускім войскам». Это была, по утверждению некоторых авторов, «бліскучая перамога нашае зброі». Как показали объективные исследования, соотношение в этой битве было примерно равным. В составе войска ВКЛ были не только представители княжества, но и польские пехота и конница, а также наемники из разных стран Европы. Перевес в артиллерии был на стороне ВКЛ. Это и стало основой для победы войска К. Острожского в битве под Оршей, однако вся военная кампания ВКЛ была проиграна. Тем не менее дату «8 сентября» некоторые белорусские русофобы стараются втиснуть в «календарь знаменательных дат», придать ей псевдопатриотическое содержание. В 1992 г. в день очередной годовщины Оршанской битвы, на площади Независимости в г. Минске была даже попытка осуществить процедуру «присяги белорусских воинов» на «верность своему народу». Но подобные «инициативы» были тем же народом решительно отвергнуты. Возвращаясь к труду, изданному Институтом истории НАН Беларуси, следует отметить всяческое в нем превозношение тайных пропольских товариществ «филоматов», «филаретов» и др. на территории белорусских земель после их включения в соств Российской империи. Но о деятельности декабристов в Беларуси сказано крайне скудно.  А ведь именно один из руководителей Северного общества Н. Муравьев в Минске в 1821 г. написал известный проект Конституции России. Согласно этому проекту будущая Россия представлялась Н. Муравьеву федеративным государством, в которое входило 15 держав (и областей). Среди них - Западная держава (со столицей в г. Вильно), куда были включены белорусские земли. Во главе каждой из держав стоял двухпалатный парламент. Польше представлялась независимость [10, с. 93]. Так может начало строительства белорусской государственности следует считать проект Конституции «террориста» Н. Муравьева? Разумеется, подобные проекты, в т. ч. дворянских революционеров, не интересуют «сьвядомых» историков. Главное для них – найти общие корни белорусской истории с Западом. Параллельно во многих изданиях назойливо муссируется тезис о пресловутой «русификации», хотя подобный термин не встречается в официальных документах России. Там зачастую говорится о необходимости изучения и распространения русского языка, достижениях русской культуры, единении России и т.д. К тому же не лишним будет подчеркнуть, что в условиях так называемой «русификации» появляются идеи белорусского Возрождения, ярко проявляется творчество Я. Купалы, Я. Коласа и др. А известный белорусский поэт М. Богданович практически всю свою короткую жизнь провел в г. Ярославле, где писал и по-русски, и по-белорусски. Так может так называемая «русификация» спасла белорусов и их самобытную культуру от полонизации? Вопрос звучит чисто риторически. В последнее время возрос интерес к теории и идеологии «западнорусизма». Однако серьезного научного осмысления этого феномена пока нет. И в публицистике, и в большинстве работ представителей официальной исторической науки господствует стереотип, сформулированный еще А. Цвикевичем в книге «Заходнерусізм»: «Пад “западнорусизмом” мы разумеем тую плынь у гісторыі грамадзкай думкі, якая лічыла, што Беларусь не зьяўляецца краінай з асобнай нацыянальнай культурай і ня мае гэтага права на самастойнае культурнае і палітычнае разьвіцьцё. Але што яна зьяўляецца культурна і дзяржаўнай часткай Расіі і таму павінна быць разглядана як адзін з яе састаўных элементаў» [11, c. 7]. При этом А. Цвикевич без всяких на то оснований «навесил на западнорусизм » ярлык «кулацкой идеологии». Один из известных идеологов «западнорусизма» известный в свое время историк М. Коялович писал: «Под именем Западной России нужно разуметь Белоруссию, Западную Малороссию, или так называемую Украину, и Литву в собственном смысле, т.е. страну, населенную литовским народом, словом, под именем западной России нужно разуметь всю ту страну, которая лежит на Запад от Днепра и юго-запад от областей верхней Двины до границ Пруссии, далее Польши, или так называемых привислянских губерний, и, наконец, до границ Австрийского государства» [12, c. 1].  

При этом не лишним будет заметить, что «западнорусизм» не был однородным течением. В нем четко выделились консервативное и либеральное направления. Консервативное направление, признавая особенности белорусов как части общерусского этноса, делало упор на то, что белорусам надо поскорее избавляться от своих особенностей и сливаться с великороссами. В этом их залог успешного движения к прогрессу. Эта идея в дальнейшем нашла отражение в позициях монархических партий типа «Союза русского народа». Либеральная идея «западнорусизма» в определенной степени была воплощена в деятельности «Белорусского общества», возникшего в 1908 г. и  тяготевшего к кадетам. Его платформа основывалась на утверждении, что кроме интересов общих со всем русским народом у белорусов имелись свои особые интересы. Их особенности обусловливались особенностями географического положения Беларуси, культурным влиянием соседних народов, своеобразием этнографического состава населения, социальных и религиозных отношений, особым законодательным статусом края. Лидеры «Белорусского общества» весьма мрачными красками рисовали жизнь простых белорусов во времена Речи Посполитой, изображали их забитыми и униженными, с одной стороны, - шляхтой, с другой, - евреями-предпринимателями. Платформа организации признавала существование особого белорусского языка, но в государственной и культурной жизни допускала использование преимущественно русского языка [13, c. 206-207, 211]. Однако наиболее рельефно в начале ХХ в. идеи Белорусского национального Возрождения нашли отражение в программных установках Белорусской социалистической громады. Но сначала Громада ориентировалась на польское движение. Убедившись, что польские социалисты не обещают белорусам даже куцей автономии, громадовцы обратили свои взоры на общероссийские (общерусские) политические партии левой ориентации, отстаивавшие идеи автономии национальных регионов (или национально-персональной автономии) в будущей Российской Федеративной Демократической Республике. Первая мировая война, Февральская и Октябрьская революции, революционные события в Европе привели к крушению монархических империй и способствовали реальному самоопределении народов, усилению борьбы этнических элит за расширение прав своих этносов.

И все же тенденция интеграционных процессов даже в условиях Российской империи явно преобладала над тенденцией к дезинтеграции. Вот почему до октября 1917 г. идеи национального самоопределения, как правило, не выходили за рамки территориальной или культурно-национальной (персональной) автономии. Другое дело, что бюрократизм царской монархии, бездействие Временного правительства в 1917 г., последовавший затем Октябрьский переворот в Петрограде создавали ощущение крушения централизованного государства и угрозы разгула анархии, от чего многие деятели, претендовавшие на роль национальных элит, постарались себя обезопасить провозглашением независимости и строительством национально-государственных образований. Не секрет, что поначалу идеи независимости были призваны служить национально-либеральным элитам воплощению главной для них в тот момент цели – отстранению от власти большевиков. Что касается самой большевистской партии, то, провозглашая право народов на самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельных государств, она рассматривала это право в большей степени в качестве тактического средства в борьбе против «империалистических метрополий», делая основной упор на экспансию социалистических революций, в первую очередь на европейском континенте. На таком фоне развертывалось строительство белорусской национальной государственности, в котором выявились две тенденции. Первая – отражала потребности преодоления на основе советской формы модернизации и государственного строительства национальной и социальной отсталости. Другая – выражала стремление к самоопределению белорусского народа в форме независимой республики на основе парламентской демократии, которая воспринималась все же подавляющим большинством трудового народа как попытка реанимировать или реставрировать старые буржуазно-помещичьи порядки.  

Провозглашенная умеренными интеллигентами-социалистами в марте 1918 г. Белорусская Народная Республика (БНР) ориентировалась на тогдашние образцы европейской демократии, но так и не стала государственным образованием, поскольку практически все властные полномочия в тот момент принадлежали администрации германских оккупационных войск. Отсутствовали местные органы власти, судебная, финансовая системы. Немецкие оккупанты даже и слышать не хотели о какой-то независимости БНР. Не признали БНР и ведущие европейские государства, а также США. БНР официально признала лишь Финляндия. Очередной «холуяж» перед оккупантами отдельные члены Рады БНР продемонстрировали в известной телеграмме германскому императору Вильгельму II. В ней выражалась благодарность за освобождение Беларуси немецкими войсками от «тяжелого давления чужого господствующего издевательства и анархии». «Только под защитой Германской империи видит край свою добрую долю в будущем», - подчеркивалось в телеграмме. Кроме того, появление нового независимого государства на карте бывшей Российской империи привело к недоразумениям и с русскими белогвардейцами. Так, командующий белой армией на юге России генерал А. Деникин запросил у деятелей БНР, на каком основании они провозгласили независимость. Напомним, что все это происходило на фоне «суверенизации» и «огосударствления» того же Дона. Однако пришедший от белорусских интеллигентов ответ остудил даже самых видных «великодержавных шовинистов». «Независимость Белорусской Народной Республики, – говорилось в заявлении Народного Секретариата БНР, – не является недружественным актом в отношении России. Сделано это было в силу сложившихся по вине ваших и наших общих врагов – большевиков, чтобы не допустить официального признания итогов позорного Брестского мира, которым белорусский народ безоговорочно передавался под ярмо германской оккупации. И акт о независимости от 25 марта сего года стоит рассматривать в первую очередь как акт непризнания советской власти и как временное явление.

Мы рассматриваем народы России и Белой Руси как единое и неразрывное целое и не намерены следовать путем Украины, кавказских и прибалтийских окраин» [14, c. 1]. Тем не менее провозглашение независимости БНР стало важным шагом в создании белорусской государственности, поскольку привлекало внимание общественности, в том числе и в Советской России, к белорусским проблемам. Не принимая БНР как таковую, белорусский трудовой народ все чаще высказывал намерение создать белорусскую государственность на советской основе. Об этом свидетельствуют деятельность Белорусского национального комиссариата (Белнацкома), функционировавшего в качестве белорусского отдела Наркомата по делам национальностей РСФСР, белорусских секций РКП(б), митинги и собрания трудящихся, красноармейцев, беженцев из Беларуси. Образование БССР с функциональными центральными и местными органами власти – это в первую очередь результат продолжительной и упорной борьбы левого крыла белорусской интеллигенции, выражение чаяний всего белорусского народа. Провозглашением 1 января 1919 г. Белорусской ССР был заложен прецедент создания политико-территориальной единицы с реальными атрибутами белорусской государственности в рамках советского строя.    

В то же время опыт гражданской войны, окончание иностранной интервенции, переход к мирному строительству свидетельствовали, что выжить поодиночке советские республики не смогут, как не смогут построить новое общество. В этих условиях начался переход к новому этапу государственного строительства – объединению республик в одно государство с общими для всех республик органами управления. Так в декабре 1922 г. возник СССР. При всей ограниченности реального суверенитета в советский период БССР отнюдь не была «фикцией». Первый опыт реальной белорусской государственности имел огромное значение для развития белорусского народа на протяжении всего ХХ столетия. Именно БССР выполнила государственную, политическую, экономическую и культурную роль объединения белорусской нации. Был создан мощный экономический потенциал, произошли серьезные изменения в социальной сфере. Впервые были сформированы реально действовавший национальный аппарат государственной власти, государственная национальная система просвещения, образования и науки, профессионального искусства и культуры, массовая национальная пресса, созданы другие институты современного государства. Советская система продемонстрировала огромные мобилизационные возможности. Следовательно, реальная белорусская государственность была создана на советской основе. Противопоставить Белорусской Советской Республике Полоцкое княжество, ВКЛ или Речь Посполитую антиисторично по своей сути. Но подобные идеологические выверты не остаются обычными бумажными фантазиями. Отдельные деятели стараются их внедрить в политическую практику. Например, белорусские оппозиционеры пытаются создать свой плацдарм в западных регионах Беларуси. Тут действуют ряд объединений, как правило, пропольской ориентации. В свое время в западных областях Беларуси возникло движение «Лига литвинов». Программа «Лиги» содержала идею раздела Беларуси по федеративному принципу на три самостоятельных округа: Литванию (западная территория Беларуси), Столичный и Восточный. Пресловутая «литвинская теория» дала свои зловещие плоды, пока на региональном уровне. Подобные идеи «балканизации» Беларуси могут иметь серьезные последствия для всей республики, но именно эти ориентиры некоторые деятели стараются внедрить в общественное сознание. Таким образом, реальная белорусская государственность является частью русской, советской цивилизации, для которых характерно стремления к справедливости, созидательному труду и духовности. Несмотря на различные приемы и методы, прикрываемые «наукообразными флёрами» фальсификаторами в области истории, разрушить единство русского. белорусского и украинского народов никому не удастся, несмотря на тяжелейшие испытания.     

Литература:   1. Сяменчык, М. Я. Гісторыя Беларусі. Курс лекцый для студэнтаў 1 курса ўсіх спецыяльнасцей / М. Я. Сяменчык. – Мінск: БДТУ, 2010. – 349с. 2. Насевіч, В. Л. Пачаткі Вялікага княства Літоўскага: Падзеі і асобы / В. Л. Насевіч – Мінск: Полымя, 1993. – 160 с. 3. Гудавичюс, Э. История Литвы с древнейших времен до 1569 года. Том 1 / Э. Гудавячюс. - М.: Фонд им. И. Д. Сытина Baltrus, 2005. – 679 с. 4. Галенчанка, Г. Я. Царква, канфесія і нацыянальная свядомасць беларусаў у XV – XVI стст. / Г. Я. Галенчанка // Наш радавод. 1992. Кн. 4. – Гродна, 1992. – С. 45-48.  5. Сагановіч, Г. М. Да гісторыі назвы Белая Русь / Г. М. Сагановіч // Старонкі гісторыі Беларусі. – Мінск: Навука і тэхніка, 1992. – С. 63-73. 6. Пилипенко, М. Ф. Возникновение Белоруссии: Новая концепция / М. Ф. Пилипенко. – Минск: Беларусь, 1991. – 143 с. 7. Марзалюк, І. А. Фальшывыя гісторыя – маці фальшывай палітыкі / І. А. Марзалюк // Беларуская думка. -2010. - № 7. – С. 72-79.  8. Пазьняк, З. «Альтернатива всегда существует…» / З. Пазьняк // Сапраўднае аблічча. Мінск: ТВЦ “Паліфакт”, 1992. – С. 163-168. 9. Пазьняк, Зянон. Беларуска-Расейская вайна / Зянон Пазьняк. – Варшава, 2005. – 35 с. 10. Нечкина, М.В. Декабристы / М.В. Нечкина. – М.: Наука, 1982. – 185с.  11. Цьвікевіч, А. «Западноруссизм»: Нарысы з гісторыі грамадзкай мысьлі на Беларусі ў ХІХ і пачатку ХХ в. / А. Цьвікевіч. – Мінск: Наука і тэхніка, 1993. – 352 с. 12. Коялович, М.О. Чтения по истории Западной России / М.О. Коялович. – С-Пб: Общественная польза, 1884. – 462 с. 13. Лавринович, Д.С. Деятельность Конституционно-демократической партии и «Союза 17 октября» в Беларуси (1905-1918) / Д.С. Лавринович. – Могилев: УО «МГУ им. А.А. Кулешова, 2009. – 336 с. 14. Балмасов С. «День воли»: великий миф белорусских русофобов // www.pravda.ru. – Режим доступа 25.03.2008.