Валерий Иванов: Как раздавали территорию Российской Империи

Валерий Иванов: Как раздавали территорию Российской Империи 27.07.2015 09:53

Исполняется 95 лет со дня подписания в Москве 12 июля 1920 году литовско-советского договора, по которому большевистские власти Советской Россией расчертили восточную и юго-восточную границу образованного в результате Брестского мира (заключённого между кайзеровской Германией и РСФСР 3 марта 1918 г.) нового этнополитического государства литовцев – Литовской Демократической Республики (ЛДР). РСФСР стала первым государством, которое признало на основе международного права Учредительный Сейм и полномочия образованного им в июне 1920 года правительства Литвы – тем самым и саму ЛДР.

Аналогичное признание ЛДР со стороны Антанты и других западноевропейских стран, а также Ватикана, наступило лишь в 1923 году. Уже после того, когда ЛДР, потеряла в октябре – ноябре 1920 года свою границу с Советской Россией, в результате агрессии, поддерживаемых Антантой польских войск Ю.Пилсудского на исторические территории Литвы в Виленского края и тем самым была отделена от территории Страны Советов т.н. Польским коридором. Этот разделяющий «Польский коридор» просуществовал до сентября 1939 года, когда Польская армия потерпела сокрушительное поражение от вторгшихся на территорию Польши гитлеровских войск.

Представленная глава из второго тома, четырёхтомной исторической докторской монографии Валерий Иванова «DE JURE и DE FACTO – образование этнополитического государства литовцев», раскрывает подоплёку переговоров и те секретные аргументы, которые использовались литовцами, а также представителем тогдашних еврейских организаций в ЛДР Шимоном Розенбаумом. Именно эти аргументы, совершенно неизвестные и ныне, послужили тому, что тогдашняя, только что зародившаяся литовская государственность, получила в результате от Советской делегации, возглавляемой Адольфом Абрамовичем Йоффе столь обширные территории, находившиеся на востоке и юго-востоке Виленского края и прилегающих частях исторической Литвы, где этнические литовцы не проживали.

Правительство ЛДР, Каунас (1920 06 19–1922 02 02), на фотографии 1921 г.
Слева направо, сидят: министр просвещения К.Бизаускас, министр охраны края Й.Шимкус, министр финансов, торговли и промышленности, и.о. министра транспорта Э.Гальванаускас, премьер-министр К.Гринюс, министр иностранных дел Ю.Пурицкис. министр внутренних дел Р.Скипитис, министр сельского хозяйства и государственного имущества Й.Алекса.

Стоят на первом ряду: министр без портфеля по делам белорусов Д.Семашка, третий – министр финансов Й.Добкявичюс, министр юстиции В.Кароблис, министр без портфеля по делам евреев М.Соловейчик.

Стоят во втором ряду: второй – управляющий делами кабинета министров Т.Пяткявичюс, государственный контролёр Ю.Зубрицкас, вице-министр просвещения П.Мащётас, вице-министр иностранных дел П.Климас, крайний начальник генштаба литовской армии К.Клешчинскис.

.
РСФСР ПЕРВОЙ ПРИЗНАЁТ НОВОЕ ЛИТОВСКОЕ ГОСУДАРСТВО
(сентябрь 1919 г. – июль 1920 г.)
Процесс формирования современного литовского государства проходил параллельно с определением его статуса в Москве, на фоне польско-советской войны, за историческое территориальное наследство после Великого Княжества Литовского и Российской Империи. Основные военные и политические события вокруг определения межгосударственных границ на территории исторической Литвы развивались только с весны 1920г., однако история их началась в 1919г.

Напомним, 11 сентября 1919г. советское правительство впервые обратилось к временному литовскому правительству (также к правительствам в Риге и Таллине), с предложением начать переговоры относительно прекращения военных действий и подготовки условий для достижения полного мира. Руководители Советской России стремились помещать вовлечению Прибалтийских стран в войну против РСФСР. Однако, как в Каунасе, так в Риге и Таллинне, местные власти, действуя под влиянием, прежде всего, Франции и США, отложили переговоры с Москвой. Тогда это было предопределено подготовкой нового антисоветского похода Н. Н. Юденича на Петроград, который состоялся в октябре 1919г. В ожидании данного нападения, литовцы, латыши и эстонцы, откладывая переговоры, надеялись отвлечь время, для того, чтобы дождаться результатов этого похода. В общей ноте министров иностранных дел стран Прибалтики от 4 октября 1919г., литовское правительство выразило согласие начать переговоры 25 октября 1919г. А в телеграмме от 25 октября 1919г. сообщило, что может вести переговоры с Советской Россией только о перемирии.

Как известно, в 1919г. авантюра Н.Н.Юденича свергнуть вооружённым путём Советскую власть в России провалилась. Это заставило буржуазные правительства Прибалтийских стран начать переговоры с Советской Россией. В декабре 1919г. прерванные переговоры возобновило эстонское правительство. В конце февраля 1920г. о своем согласии начать переговоры сообщило из Риги латышское правительство. В этих условиях и литовское правительство возобновило дипломатическую переписку с советским правительством в отношении переговоров о заключении мира.
.
2 февраля 1920г. был подписан мирный договор между РСФСР и Эстонской Республикой. Это вызвало ответную реакцию у литовских политиков. Под влиянием англичан, уже через десять дней, 12 февраля 1920г, член находившейся в Лондоне литовской делегации Э.Гальванаускас прислал в каунасский МИД шифрованную телеграмму, в которой буквально потребовал: “Заключайте мир с большевиками прежде поляков”. Далее он пояснял, что необходимо заключить союз с латышами, эстонцами, но без поляков, поскольку так желают англичане. Вопрос о независимости литовцев, латышей и эстонцев “в Англии поставлен твёрдо”.

В этих обстоятельствах немедленно развернулась интенсивная дипломатическая переписка между Каунасом и Москвой, целью которой было прозондировать предварительные условия проведения таких мирных переговоров. В результате литовская сторона выразила согласие участвовать в таких переговорах с большевиками, но не одна. Из шифрованной телеграммы литовского представителя в Риге Д. Зауниса, присланной в каунасский МИД 16 февраля 1920г. следует, что согласно полученных от председателя латвийского правительства З. Мееровича сведений, министр иностранных дел А. Вольдемарас заявил: “Литва соглашается участвовать в переговорах с большевиками, вместе с латышами, финнами и возможно даже с поляками”. Д. Заунис здесь же спрашивал: “возможно ли для Литвы ведение переговоров в России”, – поскольку и – ”финны могут в течение нескольких недель начать переговоры. Когда Литва будет готова?”. В литовском МИДе на текст этой шифровки была наложена резолюция: “С поляками нецелесообразно. Только тогда, когда поляки примут наши территориальные требования. Относительно места (проведения таких совместных переговоров между странами Прибалтики и РСФСР – ИВВ); нельзя ли в Лондоне, Париже, Копенгагене или Хельсинки. Относительно России возражайте”. Это означало, что изначально, концепция мирных переговоров была многосторонней, а не двусторонней, как это вскоре произошло под влиянием, прежде всего российских дипломатов, стремившихся взломать единый антисоветский фронт.

Через два дня, 18 февраля 1920г. на стол министра иностранных дел А. Вольдемараса легло шифрованное сообщение от литовского представителя в Берлине Ю.Пурицкиса. В нём содержалось косвенное предложение официального представителя советского правительства в Берлине В.Л.Коппа начать российско-литовские переговоры о заключении мира, и использовать этот процесс для передачи города Вильны Литовской Республике.

В конце февраля 1920г. о своем согласии начать мирные переговоры с Советским правительством сообщило латвийское правительство. В этих условиях дипломатическую переписку с советским правительством в отношении переговоров возобновил и Каунас.

31 марта 1920г. временное литовское правительство официально сообщило народному комиссару по иностранным делам Советской России Г.Чичерину, что оно готово оформить мирный договор с Советской Россией. Однако, как известно, первое заседание в литовском министерстве охраны края по поводу обсуждения условий будущего мирного договора с Советской Россией произошло лишь 15 апреля 1920г., буквально накануне нового похода Ю.Пилсудского со своими легионерами на Восток, – на Киев.
.
Начало мирных литовско-российских переговоров в Москве полностью совпало со значительными успехами Польской армии на польско-российском фронте, когда реальная угроза интервенции поляков новой тенью нависла над Каунасом. Посылая свою делегацию в Москву, литовское правительство, как видно из шифрованной телеграммы Ю.Пурицкиса в Лондон А.Тишкявичюсу, согласовало свои действия с английским Уайт Холлом.

Литовскую делегацию возглавлял Т.Нарушявичюс – Норус. (Будущий литовский представитель в Англии). В её состав входили: П. Климас, заместитель руководителя делегации, К. Клешчинскис – полковник, представитель Генерального штаба Литовской армии, а также члены – Ш.Розенбаум, представлявщий интересы еврейской общины и крупных предпринимателей Литвы, В.Рачкаускас, И.Вайлокайтис и Д.Семашка, представлявший интересы белорусской общины. Советскую делегацию возглавлял А.Иоффе, членами делегации были Ю.Мархлевский и Л.Оболенский. Непосредственные двусторонние советско-литовские мирные переговоры начались в Москве 7 мая 1920г.

В связи с военными действиями между польскими легионами и Красной армией позицию Каунаса, по мнению литовского историка Р.Жепкайте, можно подразделить на два временных периода. Первый – от начала переговоров до первых побед Красной армии, т.е. до середины июня 1920г. Второй – со времени перелома военных событий на фронте в пользу Красной армии в конце июня и до 12 июля 1920г.

На первом заседании руководитель советской делегации А.Иоффе подчеркнул, что “Литва была одной из немногих буржуазных государств, не воевавших против Советской России”. Поэтому советская делегация, судя по по заверениям её руководителя, готова была обратить внимание на трудное положение, в котором оказалось литовское государство в результате минувшей Великой войны и польского насилия. Принимая во внимание экономические, культурные и административные интересы Каунаса, советская делегация согласилась на то, чтобы город Вильна и некоторые части бывшей Виленской губернии были включены в состав новообразованного литовского государства.

Основной вопрос на переговорах, в связи с которым было поднята большая дискуссия, был связан с проблематикой протяжённости территории нового литовского государства на восток, а также с определением его границ с РСФСР. Изначально предполагалось, что в основу решений данных проблем на переговорах будет положен этнографический принцип заселения территорий автохтонным населением. Однако литовское правительство, ссылаясь на необходимость создания для новообразованного литовского государства удобного военно-стратегического положения, добивалось признания под свою юрисдикцию территории, которая охватывала бы как можно больше территорию исторической Литвы. Поэтому литовская делегация почти сразу предъявила претензии, которые ничем не были обоснованны с этнографической точки зрения, но целиком мотивировались политическими аргументами. Литовцы запросили не только бывшую Ковенскую губернию, но и всю Виленской губернию, хотя незначительное количество этнических литовцев там проживали только лишь на небольшой части территорий: в Трокском, Виленском и Швенчёнском районах. Литовская делегация запросила также Сувалкскую и всю Гродненскую губернии. Впрочем, необоснованность своих претензий по отношению к части территорий бывших Виленской и Гродненской губерний признавали и сами литовские политики. Заместитель министра иностранных дел, эксперт литовской делегации по территориальным вопросам П. Климас, в своих письмах утверждал, что в Литовской республике никогда не считали литовскими ни Дисненский, ни Вилейкский районы, равно как и город Гродно.

Подспудно, вся тематика переговоров увязывалась с тем, что советская делегация предложила литовцам заключить двустороннее Секретное военное соглашение следующего содержания:

“Секретное военное соглашение между Россией и Литвой. 1920 … Россия с одной стороны и Литва с другой, исходя из фактического состояния войны между ними и Польшей, и фактической оккупации Польшей значительной части, как литовской, так и российской территории, решили заключить между собой временное соглашение в целях совместных и комбинированных действий против Польши во имя освобождения своих территорий от польской оккупации и для этого назначили своими уполномоченными: Совет Народных Комиссаров РСФСР члена коллегии Народного Комиссариата Рабоче-крестьянской Инспекции Адольфа Абрамовича Иоффе и Правительство Литовской республики: (…)
Означенные уполномоченные съехались в Москве, по взаимной проверке своих полномочий, признанных составленными в надлежащей форме и полном порядке, согласились в нижеследующем:
.
Статья 1-я. Обе договаривающиеся стороны обязуются вести совместные военные действия против польских армий до тех пор, пока территория Литвы не будет освобождена от польских войск. Примечание: под территорией Литвы обоими договаривающимися сторонами признаётся территория бывших Ковенской губернии, Виленской губернии, без Дисненского и Вилейского уездов, часть Гродненской губернии до Немана, Калварийский, Сейненский (с коррективой для г. Гродно на левом берегу), Мариампольский, Вилкавишский, Владиславовский и восточной части Августовского и Сувалкского уездов, Сувалкской губернии, причём точная граница здесь в последствии должна быть установлена по соглашению между Литвой и Польшей; граница между Литвой и Латвией устанавливается по соглашению этих обеих республик.

Статья 2-я. Обе договаривающиеся стороны обязуются ни в коем случае, и ни при каких условиях не начинать переговоров с Польшей о приостановке военных действий о перемирии или мире иначе, как по взаимному соглашению.
Статья 3-я. Россия гарантирует Литве защиту территорий Литовского государства в указанных в примечании к статье 1-й границах всеми силами и средствами Российской Социалистической Федеративной Советской Республики.

Статья 4-я. Обе договаривающиеся стороны обязуются в меру возможности предоставлять друг другу для военной надобности железные дороги (в оккупированных поляками территориях) и подвижной состав, а также предметы вооружения и военного снабжения.

Статья 5-я. Литовское главное командование сообщает Российскому Главному командованию все требуемые им сведения о составе, расположении и состоянии своих военных сил и средств. В оперативном отношении, Литовское Главное Командование выполняет директивы, получаемые им от Российского Главного командования, для чего при Российском Главном командовании находится военный представитель Литовского Главного командования и обратно, при Литовском Главном Командовании военный представитель Российского Главного Командования.

Статья 6-я. Передвижение как российских, так и литовских войск происходит в зависимости от стратегических соображений, не ограничиваясь пределами своей территории, но занятие какой-либо территории или пункта войсками той или другой из договаривающихся сторон, при выполнении общей стратегической задачи, ни в коем случае не создаёт права на владение занятыми территорией или пунктом. Россия обязуется немедленно по миновании стратегической надобности передавать власть, управление и оборону литовской территории и пунктов Литовскому правительству.

Статья 7-я. Довольствие войск, оперирующих на территории другой договаривающейся стороны производится подводом с территории собственного государства и лишь, в крайнем случае, допускается довольствоваться местными средствами через некоторые правительственные продовольственные организации с обязательной уплатой денег за собранное, в валюте того государства, на территории которого эти закупки производятся. Примечание: Всякие незаконные действия против местных жителей строжайше преследуются, материальный же ущерб, причинённый подобными действиями, если бы таковые имели место, возмещается соответствующему правительству по установлении его смешанной комиссией с равным представительством обеих сторон.

Статья 8-я. Каждая из сторон обязуется не вести против другой договаривающейся стороны пропаганды среди её войск и населения.

Статья 9-я. Обе договаривающиеся стороны взаимно обязуются держать в строжайшей тайне настоящее соглашение.

Статья 10-я. При толковании настоящего соглашения аутентичными текстами являются как русский, так и литовский.

Статья 11-я. Настоящее соглашение считается окончательным и ратификации не подлежит. Оно вступает в силу с момента его подписания. В случае, если та или другая сторона, по тем или иным соображениям, желает оказаться от настоящего соглашения, они могут это сделать только после предупреждения другой стороны за два месяца (шестьдесят дней). По миновании надобности в настоящем соглашении обе договаривающиеся стороны доводят о том сведения друг другу и по взаимному соглашению объявляют настоящее соглашение упразднённым. В удостоверение сего, уполномоченные обеих сторон собственноручно подписали настоящее военное соглашение и скрепили его своими печатями. Подлинное в двух экземплярах составлено и подписано в городе Москве (…) мая 1920г.”.

Как явствует из шифрованной телеграммы руководителя литовской делегации Т.Нарушявичюса, – “Иоффе было заявлено, что его предложение приемлемо, если наши границы будут признаны и будет заключён Договор с гарантиями исполнения. Лидский округ проблематичен только по стратегическим соображениям (железная дорога – ИВВ) Лида – Барановичи. Согласятся отдать Лидский округ, только если мы не будем заключать соглашений с поляками против них и просят, чтобы имели возможность пользоваться (железной дорогой – ИВВ)Полоцк – Лида или сами будем держать Лидский узел и Неманскую линию. Им важно, чтобы защитили их правое крыло. Завтра Клещинский (обговорит – ИВВ) с их военными, условия совместной акции”.

Уже на следующий день 8 мая 1920г. из шифрованной телеграммы направленной в Москву из литовского МИДа ясно следует, что англичане знали о происходящем в Москве, в том числе и о территориальных претензиях литовской делегации, держали ситуацию под контролем и, даже, “с поляками ведут интригу относительно Клайпеды”.
.
Практически сразу Москва начала информировать Каунас о действиях своих вооружённых сил. Из поступившей в литовский МИД 12 мая 1920г. из Москвы шифрованной телеграммы явствует, что со стороны советской делегации на московских мирных переговорах поступило сообщение литовскому военному министру о предполагаемых действиях Красной армии: “18 мая большевики начинают наступление против поляков по трём направлениям: Бобруйск, Слуцк, на Минск – Молодечно силами не менее 8 дивизий, Полоцк – Свенчаны – малыми силами”. В связи с чем, было выражено пожелание “использовать этот момент, для чего оставить заслон у Олиты и Яловки. Сосредоточить большую часть войск в Ковне и Вилкомире, оперировать против Вильны. Сосредоточение произвести заблаговременно, операцию начать не раньше, чем обнаружится большой успех у большевиков, самый лучшим моментом будет, когда большевики выйдут на линию Лида – Барановичи. Не в коем случае не раньше”. Всё это означало, что советская сторона готова синхронизировать свои военные действия против поляков с литовскими военными.

Однако министр иностранных дел А.Вольдемарас на следующий день в шифрованном сообщении литовской делегации в Москву попросил “объяснить Чичерину, что не можем начать упомянутые акции, пока не договоримся с русскими, и мир не будет ратифицирован русскими. Мы не можем им обещать воздействовать на поляков, не имея гарантий того, что они потом не нападут на нас”. В ответ 13 мая 1920г. из Москвы в Каунас от литовской делегации вновь поступает шифрованная телеграмма А.Вольдемарасу с повторным предложением советской стороны о совместных военных действиях с Красной армией против поляков и позицией литовских переговорщиков, носящей признаки давления на своё политическое руководство в Каунасе. В этой телеграмме в частности говориться: “Русские 23-о атакуют в направлении Минск – Молодечно, нам начать атаку 18-о и занять Вильнюс. Тогда, не ожидая окончания переговоров, объявят Акт признания, в уже оглашенной редакции. Подчеркнём, что в случае взятия Вильнюса большевиками, его будет трудно заполучить. Поэтому необходимо так сгруппировать войска, чтобы мы раньше заняли Виленскую губернию. Большевики намереваются атаковать поляков в направлении Борисов – Минск – Брест и Молодечно, Лида, Слуцк. Поэтому они не хотят нам отдать участок железнодорожного пути Лида – Молодечно”. На что, делегация просит “дать самый подробный и всесторонне оговорённый ответ, т.к. момент очень важный”.

Точку в этой решающей для литовского правительства политической ситуации поставила шифровка А.Вольдемараса от 15 мая 1920г. в Москву. В ней, в частности, говориться: “При определённых условиях возможен переход в противоположный лагерь». Это означало, что Каунас, разыграв перед англичанами “московскую карту” и, получив, видимо, взамен далеко идущие обещания, занял выжидательную позицию в вопросе сотрудничества с Красной армией, когда та готовилась к освобождению территории занятой польскими оккупантами, в том числе территории признанной ранее советским правительством за Литовской – Белоруской Советской республикой (территорию Литбела).

Реакцией Москвы на такую выжидательную позицию Каунаса стало то, что уже на заседании комиссии по установлению границ, которое состоялось 17 мая 1920г., литовской делегации относительно Вильны было сообщено следующее: “Советская делегация признаёт важным вопрос относительно Вильны. Хотя по имеющимся у них сведениям литовцев в нём проживает немного, однако для литовцев он, несомненно, весьма важен. В последнее десятилетие Вильна стала культурным и политическим центром. В Вильне издавалось большинство литовских книг и газет, действовали центральные учреждения литовских политических партий. Кроме этого Вильна – важный железнодорожный узел и торговый центр. Эти факторы, по мнению советской делегации, имеют особо важное значение”. Тем самым было выражено недоумение по поводу нежелания литовцев выступить вооружёно в направлении Вильны с западной стороны, в то время когда с юго-востока на город будут двигаться войска Красной армии.

Отказ литовской делегации, на Московских мирных переговорах, от сотрудничества с Советской Россией в борьбе с польской оккупацией территорий исторической Литвы, и новой интервенцией, привёл к кризису в переговорном процессе. А.Вольдемарас в своей телеграмме литовской делегации в Москве от 22 мая 1920г. сообщал, что рассматривался вопрос – оставлять ли вообще делегацию в Москве для ведения переговоров. Было решено временно приостановить переговоры, отозвав некоторых членов делегации. В этой же телеграмме литовский министр иностранных дел объяснял, что отозвать делегацию заставляют следующие обстоятельства: 1) переговоры с Советской Россией могут создать повод для Польши занять Каунас; 2) договорившись с Советской Россией, Литовская Республика как бы игнорирует Западные государства; 3) в связи с тем, что вопрос о признании независимости Литовской Республики увязывается с позицией литовского государства в отношении Советской России.
.
Стремясь помещать договоренности Литовской Республики и РСФСР, а также, для того чтобы противопоставить литовских политиков Советской стране, страны Антанты обещали Каунасу помощь в урегулировании отношения с Польшей, войска которой с апреля 1919г. захватили и по-прежнему удерживали столицу исторической Литвы.

История предоставила уникальную возможность взглянуть на то, что происходило на Московских мирных переговорах, глазами заместителя руководителя литовской делегации П.Климаса. В секретном архиве министерства иностранных дел Литовской Республики сохранились два обстоятельных отчёта этого влиятельного дипломата об этих событиях. Многие проблемы, вскрытые тогда в Москве, будоражат и сегодня умы националистически настроенных литовских политиков. Будут они возбуждать сознание и в последующем.

Посмотрим, как формировались основы для будущих отношений литовского государства со своим великим восточным соседом. Первый отчёт охватывает период с 1-го по 25-го мая 1920 г.

“Всё время от момента приезда в Москву 5 мая до настоящего дня 25 мая, переговоры проходили только относительно отдельных актов признания независимости Литвы и относительно границ.

1. Относительно признания. Чичерин с Караханом (во время первого визита Нарушявичюса и Климаса) и Иоффе относительно предложенного нами отдельного акта подчеркнули: до сих пор у них была такая практика, что признание и отказ от суверенитета записывались как пункты договора и они не видят основания менять эту практику. Во-вторых, предоставляя Литве такой отдельный акт, они не смогут объяснить советским массам такое исключение, когда нет никакой ясности относительно того, какие будут отношения Литвы и Советской Россией и каким будет мирный договор. Во время обсуждения Акта о признании на пленарном заседании Делегацией было замечено, что большевикам неприемлемы все исторические мотивы относительно Великого Княжества Литовского, которое большевики считают империалистическим и ничуть не лучше царского режима в России. Вместе с тем, неприемлемы были им такие наши определения, которые были отражены в проекте (Мирный договор § 2) относительно “Восстановления Литовского государства и прекращения Литовских аннексий, – так как у них это неразрывно связано с империализмом Литовского государства. После долгих споров, большевики согласились на формулу, которую мы им сообщили телеграфом и сейчас получаете в дополнение к протоколам. Однако эту формулу не согласны объявлять отдельным торжественным актом, а лишь вложить в Мирный договор. Позднее, Иоффе в частном разговоре заметил, что независимость Литвы они согласились бы декларировать отдельным актом только тогда, когда будут уверены, что Литва не будет им противником. Поэтому в последние дни нам было секретно сообщено, что если мы заключим с ними договор о совместной борьбе с поляками, такой Акт будет всячески обоснован, и он будут представлен немедленно, не дожидаясь обсуждения всего Мирного договора. Текст будет приблизительно таким, как он отредактирован в первой статье (или 2-й).

2. Относительно границ. Этот вопрос занял несколько заседаний Пленума и продолжительные дебаты в комиссии. Здесь надо разделить два вопроса: Слонимской земли (Гродненская губерния, за Неманом) и Подлинной Литвы. Относительно Слонимской земли мы много совещались в своей Делегации. Сначала мы поставили этот вопрос очень обобщённо и широко: требовали Литовских губерний – Ковенскую, Виленскую, Сувалкскую, и всю Гродненскую, без каких-либо исключений. Этого хотел особенно Розенбаум, да и самой Делегации это казалось самым результативным – начать от такого максимума. Затем, когда большевики, нападая на нас за такой неожиданный империализм, указывали, что южная часть Гродненской губернии – это Украина, мы заявили, что относительно Брестского, Кобринского и Пружанского округов мы можем пойти на компромисс. Относительно остальной части Гродненской губернии – Розенбаум и Семашка начали всяческими способами её защищать. Оба они доказывали, что Гродненская губерния уже “определилась” к Литве, что здесь уже давно была власть Литвы, суды, школы и т.д., и никто против этого не протестовал, что евреи и белорусы многократно объявляли своё желание пребывать при Литве, что экономические интересы и, особенно промышленность в Белостоке, принадлежат Литве, наконец, что этот край был местом жительства литовских племён – ятвягов – и имеет общую культуру и не только культуру. Иоффе на это красноречиво отвечал, что такое решение, которое во время немецкой оккупации объявили евреи и белорусы, они признать не могут, особенно потому, что все белорусские деятели, которые хотят свою республику, всегда отстаивают себе Гродненскую губернию и протестуют против её передачи Литве.
Цитировал телеграммы, которые ещё недавно они получали от Езавитова, Ластовского, а также и других белорусов, настроенных пробольшевистски.

Само определение еврейских капиталистов в Белостоке они не могут признать принципиально, и вообще евреи, по мнению Иоффе, не могут при этом иметь какое-либо значение, так как они не являются территориальной нацией. Относительно того, что там когда-то проживали ятвяги – так это им всё равно, что аргумент монголов или финнов – присоединить всю Россию к Финляндии или Монголии, так как здесь когда-то проживали финны или монголы. На это Розенбаум подчеркнул, что, если большевики не отдадут Гродненскую губернию Литве, тогда он достанется полякам, а против поляков, несомненно, настроены как белорусы, так и евреи. На это Иоффе ответил, что Гродненская губерния, не имеющая польских этнографических истоков, ни в коем случае не может отойти полякам и этого Россия никогда не позволит. То, что поляки могут отнять вооружёнными силами, того и передача Литве её (губернии) не спасёт; однако большевики более чем уверены, что поляки их не победят и ничего не заставят отдать, что противозаконно, и не соответствует их мнению о принадлежности. Их экономические аргументы также не убедили, т.к. по правде говоря, мы их всерьёз не принимали.

Ещё несколько раз делалась попытка защитить Гродненскую губернию, однако несмотря на всё красноречие Розенбаума и Семашки, относительно принадлежности – Гродненская губерния была “похоронена”, а большевики, в конце концов, прямо сказали, что требование Гродненской губернии им попросту неприемлемо. Сам Иоффе в частной беседе подчеркнул, что литовская делегация зря даёт водить себя за нос евреям или белорусам, которые испортят истинный национальный характер Литовского государства и, тем самым, будут иметь большее влияние внутри, будет иметь возможность командовать литовцами. Такое требование евреев, по мнению Иоффе, является вредным для Литвы, не говоря уже о том, что здесь литовцы не имеют никаких доказательств. [Подчёркнуто мной - ИВВ]. Наше положение, в самом деле, было весьма сложным. Тогда мы решили по этому вопросу обратиться в Каунас и дальше вести переговоры относительно “Подлинной Литвы”, уступив всё же в вопросе о Слонимской земле до того, что мы требуем здесь отдельного самоуправления и даём очень широкую автономию.

Относительно “Подлинной Литвы” большевики поднимали нескончаемо много вопросов, где проходит этнографическая литовская граница. Они опирались на различных русских академиков, которые исследовали литовские этнографические места и которые опираются в основном на использование литовского языка. Недавно большевики заказали в Петрограде, у оставшихся российских учёных – составить литовскую этнографическую карту, и мы эту карту видели. Здесь литовцы в Виленской губернии обозначены только в районе её Западных границ и несколько полей вокруг Вильны, в части Лидского и Швенчанского округов. Небольшие литовские островка показаны в Ошмянском округе. Большевики, опираясь на этот “весьма авторитетный” источник, а также на все статистические данные и ранние работы литовских деятелей (А. Сметоны, Матулёниса, карту Л. Укининкаса, Видунаса, Викт. [Фридриха - ИВВ] Куршайтиса) – ни в коем случае не хотят согласиться с нами, по этнографическим требованиям, которые охватывают значительно больше, чем показывают все эти источники. При этом были нападки и на Климаса, что он в своих письмах например, никогда не просил Дисненского и Вилейкского округов, ни предместий г. Гродно на левом берегу Немана, ни Августовского округа, ни г. Сувалки. Было широко представлено, почему ранее работы литовских деятелей не были безупречными, что русские и польские источники неточны, что они исследовали лишь используемые языки и то неточно обрисовали, т.к. не приняли во внимание в каких местах литовцы проживали и теперь живут в вильнюсской губернии, на русификацию и полонизацию и т.д. и т.д.
.
Все эти доказательства, наконец, произвели большое впечатление и подорвали авторитет их сторонников. Для того, чтобы переговоры шли быстрее, мы предложили русской комиссии начертить на карте предлагаемые границы, которые они могли бы сейчас дать, после этих споров. Они прочертили на карте, которая прилагается к первому ответу Делегации. Там Вильнюс и окрестности отданы Литве, но только по экономическим мотивам и потому, что это так или иначе столица Литвы, без которой государство не может существовать. Но взамен этого в Литву не входят ни южная часть Лидского округа, ни Гродненский округ, за исключением небольшого кусочка Друскининкай, ни Ошмянский округ, ни юго-восточная часть Швенчёнского, ни, наконец, восточная часть Езеренского. Для того, чтобы спор о границах был более ясным, Делегация, сама опять обсудила границы “Подлинной Литвы” и на той же карте провела границу окончательного компромисса (см. карту высланную на Москву через Ригу 18 мая вместе со счетами и телеграммой). Так как Российская комиссия, относительно этих границ, опять принялась повторять свои старые аргументы, мы прервали заседание комиссии и перенесли вопрос на Пленум. Осуществляя перенос, составили обширную мотивацию нашего минимума (см. протоколы).

Только с этого момента, окончательно стала ясной политика большевиков. Иоффе пригласил нашего председателя и объяснил, что принципиально русские не могут признать за нами этих границ (минимальных), т.к. в Лидском и Ошмянском, а особенно Гродненском округе, несомненно, находится белорусское и, частично, православное большинство. Но ещё больше было возражений из-за того, что им нужна железная дорога Молодечно – Лида – Мосты, а также Лида – Барановичи, именно для операций против поляков, и если они признают эти области за Литвой, то Литва будет считать себя свободной протестовать и при надобности даже соединиться с поляками, против России. Поэтому без каких-либо гарантий и этнографических доказательств россияне не могут отдать эти области. Если бы такие гарантии были, тогда им было бы легче найти, по словам Иоффе “какой-нибудь соус” относительно русификации или полонизации. Обезличенных национально католиков из Лиды и Ошмян засчитать литовцами и таким образом оправдать передачу Литве. В связи с этим удовлетворение вопроса о границах было связано с тайной координацией военных походов против поляков. С их стороны, поэтому, был выработан проект такого временного тайного договора, оговорённый и предварительно поправленный совместно с военными экспертами с их и нашей стороны и так как на это у нас нет полномочий, было решено части Делегации быстро выехать в Каунас и решить этот вопрос. Если такой договор не состоится, мы ни в коем случае не сможем получить Ошмянский и Лидский, а также Гродненский округа до Немана. Они тогда предоставят границы начертанные ими на карте. Поэтому эта проблема сейчас и стоит перед правительством. Сила их позиции в том, что в самом деле мы почти не имеем этнографических доказательств относительно Лидского, Гродненского и Ошмянского округов, исключая очень старые или очень противоречивые сведения об использовании литовского языка в отдельных местах или их историческое литовское происхождение. [Подчёркнуто мной - ИВВ] Правда есть ещё географический мотив – нейтральная граница – Неман и может быть экономические связи, однако этими аргументами трудно оперировать, когда есть большое противоречие относительно территорий. Из проекта, который везёт председатель Делегации видно, что территориальный вопрос Советской Россией может быть удовлетворительно решён, если состоится тайное соглашение, которое фактически не будет для Литвы в чём-то затруднительным, а лишь поможет защитить свою территорию от поляков и в тоже время на этом прекращается.

Однажды разрешённый территориальный вопрос с Россией, это наша гарантия на будущее, как в глазах Антанты, так и будущей России. Одновременно мы ликвидируем у себя белорусский вопрос, так как через наши тарибы [советы - ИВВ] они ругали враждебную нам политику, а большевики, кажется, никогда не признают Белоруссии. От части Гродненской губернии за Неманом и небольшой части предместий г. Гродно – нам временно придётся отказаться, оставляя лишь требование организовать там самоуправление или арбитраж. Только таким способом мы смогли бы укрепить свою государственную позицию на своей подлинной территории и защитить её от всяких притязаний. Эта проблема, которую необходимо смело и энергично решить властям. От председателя и Клешчинскиса можно будет узнать о военном и общем состоянии в Советской России – для общей ориентации.

С заключением тайного договора связаны и все другие экономические приобретения Мирного договора. Также вопрос реэвакуации и оружия, другие вопросы военного характера. Отдельный акт признания также будет объявлен, в зависимости от определения к тому времени позиции относительно вопроса военного координирования. Интерес большевиков не в том, чтобы иметь нашу помощь, а в гарантиях, что мы их не атакуем, и не будем заключать договоров с поляками против них.

Другие вопросы. В Москву обязательно должен возвратиться Нарушявичюс, и как можно скорее. Больше людей не нужно. Если только успеете, дайте больше директив по экономическим и иным вопросам, мы могли бы и другую часть экспертов отпустить. Розенбаум и Семашка не должны вернуться, т.к. им здесь больше нечего делать. Относительно различных технических дел и вопросов – на этот раз ничего не сообщаю, т.к. об этом могут доложить или представители министерства иностранных дел или другие эксперты. Заместитель министра иностранных дел П. Климас. 26 мая 1920г., г. Москва.

P.S. Границы в Сувалкской и Курляндской губерниях большевики не проводят и передают их решение нам с Польшей и Латвией. Однако относительно Сувалкской губернии согласны сказать, что за Литвой они признают все Северные округа и Восточную часть Сувалкского и Августовского округов”.

Второй отчёт П. Климаса о Московских переговорах охватывает период с 25 мая по 13 июня 1920г. Он интересен прежде всего тем, что более точно освещает отношение литовской стороны к властям советского государства, их поведению. Отчёт выдержан в более конкретной деловой форме:
.
“1. О юридическом статусе оставшейся части делегации. После выезда Нарушявичюса для переговоров с властями относительно вопроса о границах, в связи с экономическими и военными комбинациями, оставшимся членам Делегации трудно было найти мало-мальски реальную основу для переговоров. Все обсуждения (см. протоколы комиссии) шли в основном относительно территории и нигде, за исключением небольших пунктов, не привели ни к каким результатам. Кроме этого Иоффе уже с первых дней заявил, что члены делегации без воли председателя не имеют правомочных мандатов, т.к. только с ним, согласно текста, их мандаты имеют свою значимость. Значит, эти три недели прошли даром.

2. Стали ясными вопросы. Однако комиссии стали ясны следующие вещи. Большевики всё, что отняли, национализировали или конфисковали – считают своим суверенным правом и никаких исключений из этого делать не намерены. Даже то, что они национализировали – добро, вывезенное из Литвы – они считают национализированным ещё как Российское имущество, и поэтому не видят оснований считать его сейчас литовским. Также, не признавая долгов и других прежних обязательств капиталистических и империалистических властей, полностью отказываются рассчитываться каким-либо имуществом с Литвой. Лишь одно они признают – это то, что осталось в Литве, так и осталось, а что осталось России – этому и конец. Незачем здесь счета выставлять. Радуйтесь, что становитесь независимыми и тому, что вам за это не надо платить ни какой контрибуции, как платила Болгария Турции, после получения своей независимости. А если России покажется, что литовское государство совершенно дружественно по отношению к российскому государству и что его существование выгодно России, а в особенности если Литва поможет России одержать победу над самым большим противником – “панской Польшей”, тогда они смогут, в исключительном порядке предоставить Литве особые концессии и поддержать её существование тем или иным способом, в той или иной форме, подарив золото или иначе. [Подчёркнуто мною - ИВВ] Вот в чём вопрос. Если бы мы встали на эту их позицию – договор о мире могли бы составить в течение двух часов. Если мы не встанем на их позиции, они вообще отказываются заключить мир, т.к. тогда наша победа создала бы труднейший прецедент для них, особенно в отношениях с Польшей и Украиной. Польше, на законных основаниях, они также ничего не хотят дать, а на основании дружественных отношений ничего не могут отдать, т.к. их нет, и что тогда делать.

Мы ожидали Нарушявичюса и не дождались. Надо найти быстрее выход. Получить от этих “оборванцев” что-либо “на законных основаниях”, – от тех, кто никаких прав не признаёт – на самом деле проблематично. Окончить политическое дело с Россией весьма нужно нам самим. Особенно для того момента, когда наш и русский фронты хоть в каком-то пункте сойдутся в Вильнюсской губернии, в то время когда поляки отступают. Как нам удалось понять, большевики не опасны, если мы будем ими полностью признаны на основании соответствующего политического трактата и если, кроме этого, мы будем иметь половину своей армии у своих границ, внутри. Пока мы не усилимся и не упорядочимся, они на нас, в самом деле, не нападут, хотя бы в течение нескольких лет, и будут стремиться показать всё своё интернациональное джентльменство. А небольшие нападения, которые быстрее всего будут организованы и инспирированы, можно будет отбить небольшими силами.

Если такая моя позиция Вам покажется правильной, то сообщите телеграфом в такой форме, что “2 часть вашего рапорта нам приемлема”. А если будут какие-то замечания – подайте шифрограммой. Тогда с Нарушявичюсом можно будет посоветоваться и, договорившись, закончить весь договор для целей в большей степени политических, чем экономических.

3. Эшелоны со ссыльными и заложниками. Хотя и пообещав, но каунасское Министерство юстиции выдало нам такой список, что произошёл скандал. Приписала каких-то евреев, которые в Литве никогда не проживали и не хотят проживать, и поэтому большевики весь список заблокировали. Поэтому всё остановилось. Ссыльные ругают литовскую Делегацию и власти за такую несобранность. А большевики, говоря о Литве, ещё больше имеют поводов для агитировать против литовских буржуев. Также с заложниками. Уже почти две недели просим, чтобы Каунас сообщил, какие требуемые большевиками заложники находятся в Каунасе и которые – наши, направляемые к нам, обязательно должны быть направлены в Литву. Но до сих пор никакого ответа нет, и эти люди, с проклятиями, страдают. П. Климас. Москва. 13 июня 1920 г.”.


Первое правительство самопровозглашённой, после капитуляции Германии, новой Литвы (11.11.1918-26.12.1918). Объявленный премьер-министром А.Вольдемарас в кругу членов своего кабинета.

Англия весьма болезненно реагировала на происходящее в Москве, да и в Риге, где также начаты мирные переговоры РСФСР с латышами, временно прерванные лишь потому, что тот же А.А.Иоффе (руководитель советской делегации на них), должен сидеть в Москве на переговорах с литовской делегацией. Из литовского представительства в Лондоне 9 июня 1920г. в Каунас пришла шифрованная телеграмма, в которой говорилось: “Англия сообщила позицию несогласия в отношении возможности какого-либо альянса с Советами. Для разрешения литовско-польского конфликта Англия обещает применить всё своё влияние”. В литовском МИДе весьма напряжённо ждут следующих сообщений из Уайт Холла.

Ждут также, с чем приедет глава французской военной миссии в Каунасе К.Ребуль из Варшавы, который должен вот-вот вернуться с польскими предложениями относительно решения вопроса о признании самостоятельности государства литовцев, о Виленском регионе и о польско-литовском взаимодействии против Красной армии. Относительно московских переговоров, отъезжая в Польшу, этот французский офицер “просил не принимать решений пока не вернётся”. Однако ожидание литовских националистов оказались напрасными. Начальник польского государства Ю. Пилсудский не согласился делать какие-либо уступки Каунасу. Литовским политикам не удался шантаж Варшавы мирными переговорами с Москвой. Договорённость между Литовской и Польской республиками о признании самостоятельного литовского государства со столицей в Вильне не была достигнута.

Тем временем Красная армия уже уверенно шла вперёд, победоносно вытесняя польских захватчиков беларусских и украинских территорий. 14 июня 1920г. П.Климас шлёт в Каунас шифрованную телеграмму, в которой теперь прямо просит – “нам необходимо достигнуть договорённости с РСФСР в то время, когда поляки отступают”. В объявленной 19 июня 1920г. Декларации литовское правительство подчеркнуло, что ”начатые переговоры с Российским правительством, стремиться привести к соответствующему мирному договору”. С этого момента Московские переговоры вступили в завершающую фазу.

В шифровке из Каунаса, датированной 1 июля 1920г., литовский МИД указывает своей делегации в Москве, чтобы основное внимание было обращено на территориальный вопрос, однако и -“относительно экономических вопросов переговоры не прерывайте”. Затем давалась следующая инструкция: “видя, что больше нельзя получить, уступите, и власти согласятся со сделанными уступками. Такие ваши уступки должны быть связаны с удовлетворениями минимальных территориальных требований”. В телеграмме от 4 июля 1920г. Каунас уже прямо указывала делегации, чтобы она поспешила с получением окончательных результатов: “Время ценно и его не теряйте”.

Б-К.Балутис инструктирует: “Если территориальные наши притязания удовлетворены, как это обещал Иоффе, то относительно экономических – получите сколько можете и быстро делайте мирный договор. Время дорого и его не теряйте. Относительно переноса переговоров в Ригу, власть повторяет уже посланную вам свою позицию. Мы опасаемся, что в Риге всё может опять изменится. Поэтому делайте всё, чтобы переговоры быстро закончить в Москве”. В Каунасе весьма опасались быстрого продвижения Красной армии на Запад. Это совершенно откровенно признал тогдашний министр иностранных дел Ю.Пурицкис. На заседании Учредительного Сейма 16 июля 1920г., уже после подписания московского договора, он заявил: “опираясь на мир, мы надеемся, что те волны, которые идут с Востока и которые грозят залить поляков, нас не зальют”.

7 июля 1920г. Ю.Пурицкис сообщил литовскому представителю в Лондоне А. Тишкявичюсу о том, что приближаются к концу московские переговоры, на которых А.Иоффе согласился на “минимальные” территориальные претензии каунасского правительства, т.е. “Lithuania propriе” – самостоятельное литовское государство, вне какого-либо государственного объединения с Польшей, с подчинением Каунасу Лидского, Ошмянского уездов и города Гродно, а также на передачу, литовскому правительству покамест 3-х миллионов рублей золотом. И тут же руководитель литовского МИДа попросил “сообщить мнение английских властей относительно готовящегося мирного договора с русскими”.

Следующее секретное сообщение литовского МИДа своей делегации в Москве от 10 июля 1920г., показывает почти паническое настроение литовских национальных политиков.“Русские идут на Вильнюс. Прилагайте все усилия, чтобы немедленно Вильнюс и железная дорога Двинск – Вильнюс – Гродно перешла в наши руки”. Каунас просит учитывать следующее обстоятельство: “Иоффе сообщил, что инструкция штабам относительно того, чтобы договориться – дана. Однако пока мы (литовская сторона – ИВВ) не будем с ними координировать наши действия, у нас не будет возможности заключить (в будущем – ИВВ) мир с поляками и иметь те территории, где сейчас находимся или откуда отойдут отбрасываемые ими (Красной армией – ИВВ) польские войска”.

Уже в самом преддверии подписания советско-литовского Московского мирного договора Лондон сделал отчаянную попытку помешать достижению согласия между Москвой и Каунасом. Несколькими днями раннее в бельгийском городе Спа, на начавшейся здесь 5 июля 1920г. конференции, руководители стран “с широкими интересами” было обещано посредничество между Польшей и Советской Россией, по поводу заключения перемирия и мирных переговоров. На этой конференции 10 июля 1920г. польское правительство согласилось признать своей восточной границей линию, установленную лордом Д.Н.Керзоном 8 декабря 1919г. Польский премьер министр Владислав Грабский 10 июля 1920г., в тот день, когда Красная армия заняла Минск, подписал в Спа договор, в котором предполагалась передача Польшей Вильны литовцам, а Англия и Франция, в связи с этим, должны были предложить РСФСР прекратить военные действия против Польши и начать мирные переговоры, под председательством Англии. Со стороны Польши это означало фактическую капитуляцию – она отказывалась от Вильны и от территорий на север и северо-восток от линии Д.Н.Керзона.

«Зелёная линия» на карте Срединной Европы была рекомендована 8 декабря 1919 года Верховным советом Антанты в качестве восточной границы Польши и установлена в ноте лорда Джорджа Керзона.

Руководствуясь данными договорённостями в г. Спа, 11 июля 1920г. правительство Англии вручило советскому правительству ноту, которая известна в истории как «Нота Керзона». В ней требовалось прекратить наступление Красной армии на линии, принятой Верховным Советом Лиги Наций 8 декабря 1919г.

Одновременно 11 июля 1920г. состоялось совещание представителей литовского и польского военного командования относительно передачи Вильны литовской стороне, до того как город будет занят Красной армией. Оно прошло при участии военного представителя Англии С. Таллентса и Франции – К. Ребуля. Польское военное командование соответствующего приказа на проведение таких переговоров не имело. Поэтому командующий литовско-белорусским фронтом Польской армии генерал С.Шептицкий обратился к главнокомандующему Ю.Пилсудскому за получением соответствующих полномочий.

Последующие события, однако, показали, что отчаянная попытка Англии и Франции перехватить инициативу по урегулированию литовско-польского конфликта накануне подписания в Москве литовско-советского мирного договора (тем самым не допустить до его заключения), не удалась.

Со своей стороны, советское правительство, отказавшись от предложенного посредничества Д.Н.Керзона, настаивало на непосредственных переговорах о мире с Польшей и, одновременно, выражало готовность отступить от «Линии Керзона» в пользу Польши, например, в районе Хелма. После отклонения советским правительством посредничества английского лорда, в данный момент договорённости с поляками о перемирии не были достигнуты и страны “с широкими интересами”, прежде всего Франция, начали оказывать интенсивную военную помощь Польше оружием, боеприпасами, военным материалами. К консультациям руководства польскими войсками приступили высокие французские военные чины. Среди них был и видный военный авторитет, только что закончившейся Великой войны, генерал М. Вейган. В августе 1920г. эта помощь весьма пригодилась полякам под Варшавой.

12 июля 1920г. в Москве был подписан мирный договор между литовским и советским правительствами. Правительство Советской России признала суверенитет и независимость Литовской Демократической Республики de jure со столицей в Вильне – “со всеми вытекающими отсюда юридическими последствиями и на все времена отказывается от суверенных прав России, которые имела в отношении нации литовцев и её территории”. Вторая статья определяла взаимные межгосударственные границы, с указанием южных и юго-восточных границ литовского государства, Литовско-советская государственная граница была установлена: проходила от Браслава, несколько восточнее, и далее на юг, огибая с восточной стороны озера Дрысвяты, западнее Поставы, с восточной стороны оз. Нарочь, по западной оконечности Молодечно, далее сворачивая на юго-запад, на Воложин, по руслам рек Воложинка, Березена до Немана и по Неману до Гродно, где пересекалась с «Линией Керзона», и далее на запад до Штабина, к точке пересечения со второй «Линией Фоша» от 27 июля 1919г. В объявленом 1-м примечании ко 2-й статье договора о государственной границе между Литовской Демократической Республикой и Советской Россией, Москва признала, что граница между Литовской и Польской республиками, а также между Литовской и Латвийской республиками “будут установлены по согласию с этими государствами”.

Одновременно 12 июля 1920г., здесь же были подписаны и 3 секретных протокола ко 2-й, 5-й и 7-й статьям Московского мирного договора. С литовской стороны к подписанию их были допущены лишь Т.Нарушявичюс, П.Климас, Ш.Розенбаум, В.Рачкаускас, Ю.Вайлокайтис, а с советской – А.Иоффе, Ю.Мархлевский, Л.Оболенский.
.
Секретный протокол ко 2-й статье определял политическое положение Красной армии во время военных действий против польских войск, которые могли происходить на территории, отходившей под юрисдикцию Литовской Демократической Республики:

“Принимая во внимание факт войны между Россией и Польшей и оккупацию последней части территории, согласно настоящего мирного договора являющейся территорией Литвы, и в виду невозможности для Российских армий из военно-стратегических соображений приостанавливать военные действия против Польши на Литовской границе – нижеподписавшиеся от имени Рабоче-крестьянского Правительства РСФСР заявляют, что Российское правительство не сомневается в том, что переход Российскими войсками Литовской границы и занятие ими части территорий, по настоящему договору составляющих территорию Литовского государства, ни в коем случае не будет сочтено Литовским Правительством за нарушение настоящего мирного договора и недружелюбный в отношении Литвы акт”.

Это не означало, что литовская армия была нейтральна по отношению военным действиям Красной армии против польских войск, поскольку условия нейтралитета Литовской Демократической Республики в отношении идущей польско-советской войны ещё предстояло выработать согласно тому, как это было сказано в секретном приложении к 5-й статье Московского договора:

“От имени своего Правительства Мирная делегация РСФСР по переговорам с Литвой заявляет, что предусмотренное этой статьёй обязательство России соблюдать нейтралитет Литвы и участвовать в гарантиях сохранения такового признаётся Рабоче-крестьянским Правительством РСФСР только в том случае, если Российское Правительство примет участие в выработке условий обозначенного нейтралитета Литвы”.

Секретное приложение к 7-й статье мирного договора определяло выдачу военнопленных, представляя их простыми беженцами:

“В виду того, что как в России, так и в Литве имеется категория граждан называемых военнопленными, нижеподписавшиеся от имени Рабоче-крестьянского Правительства РСФСР заявляют, что последние, при применении данной статьи, согласны вышеупомянутых граждан рассматривать как беженцев”.

Именно такую окончательную форму приобрело то секретное соглашение о военном взаимодействии по борьбе с польскими войсками, которое в самом начале московских переговоров в мае 1920г. А.Иоффе представил литовской делегации. В 9-ом пункте представленной ниже секретной инструкции литовского МИДа своему посланнику в Москве прямо указывается на то, чтобы он прежде всего сразу начал “переговоры с властями России: относительно получения 3 миллиона рублей золотом,” – которые были обещаны советской стороной литовской делегации только при условии оказания военной помощи и взаимодействия в войне с польскими войсками.

Обращает на себя внимание тот факт, два члена двух переговорных делегаций А.Иоффе и Ш.Розенбаум делили государственную территорию бывших западных губерний Российской Империи. Причём делили её не на основе национального принципа, т.е. согласно этническому составу автохтонного населения, проживавшего на этих территориях, а согласно каким-то непонятным то ли политическим, то ли историческим принципам. Непонятным, – потому что новая определённая Московским договором восточная и юго-восточная граница Литовкой Демократической Республики не заканчивалась на охвате территорий, где проживали этнические литовцы. Не охватывала она и историческую Литву, территории Великого Княжества Литовского.

Однако, если представить, что на территориях присоединённых к новому литовскому государству основную часть городского населения составляли евреи, то, в таком случае, появляется какой-то смысл у новой установленной границы. По её очертанию можно сказать, что проведённый рубеж объединял основную часть еврейских общин образовавшихся в городах и посёлках на западных территориях Российской Империи, начиная с ХVII века, вокруг Вильны – Северного Иерусалима. Прав был П.Климас, когда обратив внимание на реплику А.Иоффе в отношении территориальных притязаний Ш.Розенбаума, заметил, что такие границы испортят и без того незначительный процент литовского населения в Виленском крае.
.
Не случайно, уже 22 июля 1920г. последовал протест премьер-министра Белорусской Демократической Республики В.Ластовского (документ № 337) правительствам Советской России и Литовской Демократической Республики в связи с тем, что в процессе заключения Московского мирного договора от 12 июля 1920г. были нарушены суверенные права белорусской нации на свою территорию и экономику. Это произошло потому, что “исторические белорусские города Вильно и Гродно были поделены между Советской Россией и Литвой”.

(Польско-советская война лета 1920г. вновь вызвала к жизни вопрос о белорусских территориях, что привлекло белорусских националистов к активной политической работе. Белорусское национальное движение началось шириться, как на советской территории, так и на – польской. Воюющие стороны были заинтересованы в симпатиях белорусов, поэтому искали среди белорусов своих сторонников. Большинство руководителей белорусского движения во главе с президентом доктором Луцкевичем решили договориться с Польшей, но во время переговоров в июле 1920 года правительство А.Луцкевича было свергнуто. На его место был выдвинут кабинет В. Ластовского. Одной из первых политических акций этого нового националистического белорусского правительства и явился названный протест.). “Может возникнуть вопрос, почему Советская Россия этим договором (от 12 июля 1920г. – ИВВ) согласилась с тем, что на стороне литовского государства осталась часть и нелитовских земель?” – спрашивает известный исследователь литовско-польских отношений того времени Р.Жяпкайте.

И сама себе отвечает на этот вопрос словами В. И. Ленина. Из доклада на сессии 7-го созыва ВЦИК 2 февраля 1920г. относительно заключения договора Советской России с Эстонией: “Мир заключён на таких условиях, что мы сделали часть территориальных уступок, таких уступок, которые не совсем отвечают принципу придерживаться строго национального определения, когда мы делом доказали, что вопрос границ для нас второстепенный вопрос, а вопрос мирных отношений является не только принципиально важным вопросом, но и таким, благодаря которому мы сможем добиться доверия нам враждебных наций”. Так в советские времена интерпретировали очевидную этно-политическую несуразность границ, обозначенных в Москве 12 июля 1920г.

Сразу после заключения Московского мирного договора представитель Литовской Демократической Республики в России Юргис Балтрушайтис, направлявшийся в постоянное представительство в Москву, получил для исполнения секретную инструкцию непосредственно от литовского министра иностранных дел Ю.Пурицкиса, которая показывает, как на практике должен был реализоваться этот основополагающий международный документ в литовско-советских отношениях:

“Представитель Литвы, обменивающийся письмами о ратификации, обязан поддерживать хорошие отношения с российским правительством и русским народом, охранять литовское государство и интересы его граждан в России и информировать литовское правительство о всём, что тем или иным образом может касаться интересов литовского государства и его граждан.

Особенное внимание представитель Литвы должен уделить на следующее:
1) Необходимо присылать в министерство как можно более полную информацию, печатных материалов, сведений получаемых частным образом или иным, которые получает представитель обо всём, что делает не только российское правительство, но и различные группировки, а также что они обсуждают или намечают. Сведения как можно лучше надо проверять и опираться на их достоверность. Сведения большей важности необходимо как можно быстрее сообщать шифрованной телеграммой. Особенно необходимо обращать внимание на положение большевистского правительства, о возникающих или приближающихся его кризисах, на антибольшевистские акции в России, на отношения большевиков с другими государствами. Важно обращать внимание на переговоры большевиков с Антантой и отголоски этих переговоров в России. Кроме этого, в связи с тем, что сведения распространяемые агентством РОСТА в большинстве своём носят тенденциозный характер, Министерству необходимо получать больше коротких сообщений хроники важных событий жизни России. Прежде всего, надо наблюдать за отношениями большевиков к Литве и литовцам, их акциями, направленными против Литвы и т.д.

2) Для того, чтобы быстрее и беспрепятственно можно было бы связываться с Литвой, представителю необходимо потребовать сразу же от правительства России прямой связи с Министерством в Вильне при помощи аппарата “Юза”. В случае установления такой связи, из Литвы может быть прислан литовец “юзист”. Прямую связь “Юзом” также будет возможно предоставить представителю России в Литве. Такое исключение сделано для более быстрой подготовки мирного договора – и до тех пор, пока это будет необходимо для исполнения договора.

3) Представитель обязан зорко следить, не ломает ли правительство России условия мирного договора, и, заметив таковое, сразу реагировать на это соответствующим образом, каждый раз информируя об этом Министерство.

4) Представитель должен защищать права наших граждан в связи с различными противодействиями нашему правительству. Этой работы, как думается, будет много, и она должна неустанно проводится: освобождая из тюрем наших граждан и возвращая их в Литву, или защищая имущество литовских граждан, жизнь и т.д.

5) В особенно важных случаях, которые могут повлечь осложнения при совершении некоторых шагов, необходимо прежде всего связаться с Министерством и получить его указания.

6) Копии нот, вручаемых правительству России обязаны направляться в министерство, а также ответы русских.

7) В связи с тем, что Россия сейчас формально складывается из отдельных федераций, и эти отдельные федерации (нпр., Украина), как слышали, пробовала не признать Литву, создавать различные препятствия для наших ссыльных и т.д. – необходимо придерживаться следующего принципа и требовать от Советской власти признания того, что мы заключили мир со всей Россией, т.е. со всеми её федерациями и иными частями, и что наш мирный договор должен соответственно уважаться всеми частями России. Из тактических соображений необходимо нанести визиты к представителям властей различных федераций.

8) Все наши учреждения в России – все наши комиссии, а также все наши консульства находятся в ведении и под опекой представителя Литвы. Вся переписка этих учреждений и консульств с Министерством возможна только через наше представительство в Москве. Исключение для прямой переписки с Министерством возможно только ради удобства, и с согласия самого Министерства.

9) Представитель, обменявшись письмами о ратификации, должен сразу начать исполнение Мирного договора. Прежде всего, сразу необходимо начать переговоры с властями России:

1) относительно получения 3-х миллионов рублей золотом (см. ст. 12 договора ч.3),
2) о возвращении государственного имущества, архивов, произведений искусства, почтового и телеграфного оборудования и т.д. (см. ст.ст. 2, 9, 11, 12 и 13), а также создания соответствующих смешанных комиссий для исполнения договора и возврата имущества. Необходимо обратить особенное внимание на скорейшее и лучшее их возвращение,
3) относительно окончательного возвращения ссыльных (ст. 7).

10) Возвращая беженцев, чтобы в Литву не попали чуждые Литве элементы. Поэтому необходимо строго придерживаться ст. 6 договора и не поддаваться, не пускать в Литву, не имеющих право на литовское гражданство. О возвращении в Литву местных большевиков необходимо каждый раз заранее и быстро сообщать.

11) Выдавая визы необходимо быть особенно осторожным. Без запроса можно визировать только ни в чём не подозреваемых граждан Литвы. Обычно каждый раз необходимо запросить министерство, сообщив одновременно о цели путешествия и сведения о путешествующей особе. Дипломатические паспорта можно выправлять только для членов нашего представительства. Дипломатические визы выдаются только членам дипломатического корпуса. Вообще, относительно паспортов, виз, курьеров, пакетов необходимо придерживаться соответствующей отдельной инструкции.

12) Продовольствие, выделяемое представительству, распределяется только членам представительства. Исключение можно делать только в исключительных случаях, по решению представителя, для особо заслуженных лиц. Во всех других отдельных случаях необходимо дать отдельный отчёт в министерство.

13) Отчёт представительства необходимо проводить в соответствии с отдельными инструкциями и правилами.

14) В связи с новыми или сомнительными случаями и вопросами необходимо запрашивать в министерстве новые инструкции и указания. Министр иностранных дел”.

Московский мирный договор стал основным и самым мощным краеугольным камнем здания нового литовского государства. Однако отгородившие территорию Литовской Демократической Республики новые стены не сумели выстоять, поскольку были искусственными и опирались не на натуральную человеческую силу местных жителей, а на политические амбиции литовских и еврейских националистов. Последовавшие вскоре серьёзнейшие военные испытания полностью изменили конфигурацию определённых в Москве границ.
.
Литовско-советский мирный договор стал серьёзным ударом по планам, прежде всего польских империалистов присоединить новое литовское государство к возрождённой Польше. Понимая такую роль Московского договора для литовской нации, министр иностранных дел Ю.Пурицкис на заседании Учредительного Сейма 6 августа 1920г., во время обсуждения вопроса о ратификации Московского мирного договора, подчеркнул: “Пока мы свои юридические отношения не установили, другим государствам было трудно нас признать de jure. Теперь для такого признания нет преград”. Однако страны “с широкими интересами” всё ещё не спешили с официальным признанием Литовской Демократической Республики, а Начальник польского государства Ю.Пилсудский по-прежнему не хотел отступать от своей Родины – Виленского края и Вильны.

Источник